Ночь медленно вступала в свои права. Небесное светило постепенно опускалось за горизонт, окрашивая небо в багряный. Силуэты деревьев чернотой выделялись на фоне догорающего заката. Над лагерем стелилась густая тишина. Воздух застыл недвижимым покровом. Не удушающая духота, но ласковое тепло. Темное крыльцо было нагрето солнечными лучами. Сидя на поскрипывающей от малейшего движения ступеньке, Игорь корпел над тетрадью, задумчиво крутя ручку.

На освещенной уличным фонарем бумаге значилось лишь одно, несколько раз подчеркнутое, слово: «полнолуние».

Кульминация смены. Праздник для детей, званный ужин для стратилата. В теории, можно было пустить все на самотек, сфокусироваться лишь на приготовлении к треклятому дню. Был неоспоримый плюс: возможность составить и реализовать идеальный план. В случае успеха, все обращенные все равно станут людьми. Но, с другой стороны, парень сильно сомневался, что сможет бездействовать. Наблюдать, как детей, одного за другим, кусают. Что с ними будет, если Серпа убить не удастся? Что будет, если укусят и Валеру?

Ручка замерла. Каждый раз, когда Игорь видел Лагунова, вожатый впадал в ступор. Внутри все сжималось от щемящей боли. Настолько знакомый, но вместе с тем чужой человек. Все, через что они прошли вместе, все, что их связывало исчезло.

Устало вздохнув, парень оторвался от бумаги. Солнце окончательно скрылось, наступила тьма. На небосводе яркими точками вспыхнули звезды. Игорь отчаянно желал, чтобы на утро все это оказалось кошмаром. Все это не может происходить на самом деле. Так не бывает.

Однако мог ли он раньше представить, что вампиры действительно существуют? Может быть, есть еще множество вещей, о которых обычные люди даже не подозревают?

Смотря на безмолвные аллеи, окутанные слабым желтым светом, поверить во что-то сверхординарное было тяжело. Все было совершенно нормально. Никто не шнырял по закуткам, не слонялся по улице. Абсолютный покой. Что если с миром все было нормально? Что если это с ним было что-то не так?

Неуверенность медленно опутывала его, пускала корни. Не могло ли так случиться, что его “воспоминания” на деле были лишь длинным сном? Если задуматься, такой вариант был куда вероятнее и разумнее. В действительности, не могли существовать никакие вампиры и, тем более, путешествия во времени в придачу. Просто книг перечитал. О лагере ему Дима рассказывал. То, что некоторые люди казались ему знакомы тоже вполне объяснимо. Он вполне мог до этого видеть их пару раз где-нибудь в городе. В конце концов, во время сновидений мозг генерирует сборную солянку из знакомых образов.

Все нормально.

Ведь так?

Запустив руку в карман, Игорь вытащил пачку «Примы» и коробок спичек. Несколько раз безуспешно чиркнув по терке, но все же добившись огня, парень прикурил. Пальцы подрагивали. Горький дым крепкого табака ударил по горлу. Было какое-то успокоение в том, как он заполнял легкие. Серое марево поплыло по воздуху, постепенно растворяясь в темноте.

Просто отпустить происходящее и будь что будет. Просто дурная выдумка разума. Но тоска не отпускала. Что-то внутри него напрочь отказывалось признавать рациональное объяснение. Оно скручивалась тугим узлом тревоги, напоминая о том, как много людей пострадают от его малодушия. Издевательски шипело, что он просто не хочет опять проходить через это.

Сигарета медленно догорала. Затянувшись в последний раз, Игорь потушил ее об землю и бросил окурок в ближайшие кусты. Не было смысла гадать. У него были две исключающих друг друга теории. Оставалось лишь найти доказательство одной из них.

***

Определить в какой очередности рассматривать утверждения было легко. Если «странное» окажется истинным, а он промедлит – пострадают люди. С «нормальным» же такого не случится. И Корзухин начал действовать.

Если он все правильно помнил, первым укусили Лёву Хлопова. Мальчишка хотел организовать работоспособную команду, а стратилат дал ему возможность это исполнить. Сначала вожатый подумал, что стоит просто убрать яблоко раздора, футбол, но быстро понял, что проблему это вряд ли решит. Игра в конце смены все равно состоится и желание играть у пионера явно никуда не денется. Укусит физрука, чтобы тот дал разрешение на тренировки, а затем и всю команду, чтобы те нормально занимались. Оставалось только проследить, чтобы тренировка изначально прошла нормально и остальные продолжались в том же духе.

Но ведя отряд на поле и краем глаза рассматривая ребят, Игорь начал колебаться. Под его руководством были шестнадцатилетние подростки, само олицетворение конфликтов. Словами «ребята, давайте жить дружно» их уже не утихомирить. Да и в принципе, едва ли возможно заставить играть по правилам тех, кто этого делать не хочет. Конфликт рано или поздно произойдет, как бы вожатый ни старался. Может, рациональнее было работать с исходными данными и попытаться сделать так, чтобы Лева не смог ночью обратить соседей по комнате.

Зайдя на территорию стадиона, Игорь развернулся к подросткам:

— Постарайтесь на себя ворота не уронить, а то мне Руслан Максимыч шею свернет. В идеале еще и коленки особо не разбивать.

— Футбол без травм – это не футбол. — Резво отозвался Титяпкин.

Гельбич согласно закивал:

— Это же спорт, тут всякое бывает.

Несколько человек одобрительно угукнули.

Махнув рукой в сторону физрука, Корзухин ответил:

— Ну, уж пусть всякого будет поменьше, а то ваш футбол быстро прикроют.

Озвучивать вслух, что если кто тренировки и запретит, то это Ирина Михайловна, вожатый не стал. Итак все понимали.

Передав пацанов в руки профессионала, парень уселся на скамью и достал книгу с вложенным меж страниц листом бумаги. Вчера он так ни до чего не дошел, а время шло. Нужно было сообразить, как сделать комнаты безопасными. Во время приемов пищи образовывались окна, которые он мог использовать. Вариант со святой водой отпадал: поливать помещения каждые пять минут было невозможно. Серебро у него попросту отсутствовало.

Вычеркнув два пункта, Игорь перевел взгляд на поле. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как пытаясь отбить у соперника мяч, Лагунов запинается о чужую ногу. В воздухе зазвенели недовольные крики. Парень поморщился, наблюдая, как упавший поднимается. Не прошло и пяти минут, а уже один пострадавший. И именно Валера, с которым вожатый пытался пересекаться по минимуму. До скрежета зубов хотелось просто подойти и поговорить. Игорь слишком привык, что проблемы у них одни на двоих. В любом кошмаре они всегда оказывались вместе. Даже после смерти Анастасийки, когда юноша изменился до неузнаваемости. А сейчас они вдруг оказались незнакомцами. И Корзухин не мог смотреть в это кривое зеркало, понимая, что наткнется лишь на отчуждение.

Вероника была для него недостижимым идеалом. Зыбким миражом, что растворяется стоит в него лишь поверить. Наверное, поэтому видеть на ее лице равнодушие было не так больно. Ее было слишком мало в его жизни. То время, что они провели вместе во время охоты за древним стратилатом, было островком спокойствия среди бушующего океана. Но каждый день рядом с ней он жил, как последний. Подспудно, боясь этого, Игорь, однако знал, что рано или поздно Вероника вновь исчезнет. Сейчас он был рад просто видеть ее, еще бойкую и свободную. Громко смеющуюся, коротковолосую девушку, щеголяющую в шортах, а не измученную молчаливую тень.

— Да куда ты бьешь, урод кривоногий?!

В какой-то степени, Корзухин начал понимать Ирину. Сочетание кучки подростков с этим видом спорта было гремучим. На стадионе творился хаос. Если раньше пацаны еще пытались соблюдать хоть какое-то подобие строя, то сейчас этим был озабочен один лишь капитан. Смотреть на то, как Лёва безрезультатно вкладывается, пока остальные на него забивают и творят ахинею было тяжело. Особенно, успев узнать Хлопова, как личность, доброго и отзывчивого человека. Действительно ли Игорь ничего не мог для него сделать? Возможно ли было исключить юношу из уравнения? Если сегодня Серп упустит его, не будет же старик потом гоняться именно за этим пионером?

Когда Коля Горохов в очередной раз чуть ли ни в драку полез в попытках завладеть мячом, Лёва лишь устало взмахнул руками. Вожатый до каждой мелочи, ужасающей подробности, помнил бледное застывшее лицо охотника на вампиров. Рваную рану и кровь на поверхности стола. Корзухин просто хотел, чтобы пацан мог заниматься любимым делом и прожить долгую счастливую жизнь. Не может все стать еще хуже, если первым обратят кого-то другого.

Пионеры опять сцепились в попытках забить гол. Стоило Валере начать вести, как Саша тут же подставил подножку. Зацепившись, Лагунов растянулся на животе, с лихвой проехавшись щекой по траве. Капитан оставил игру, вмиг оказавшись рядом. Помогая подняться с земли, Лёва о чем-то спросил, но юноша лишь безмолвно отмахнулся и похрамывая, побрел к скамье.

Отведя взгляд от приближающейся фигуры, Игорь спешно переложил исписанную страницу в конец книги. Тяжело сглотнув, он попытался вникнуть в произведение, но слова отказывались складываться в предложение. В голове звенела навязчивая мысль, что вот-вот рядом усядется Валерка. Пальцы покалывало нервозностью.

Рядом раздались тихие шаги. Дерево скрипнуло под чужим весом. Словно находясь под толщей воды, вожатый едва слышал происходящую на поле возню. Мир заглушало сбившееся сердцебиение. Застыв, парень слепо уставился на текст. Нестерпимо хотелось поднять глаза. Но он не мог этого сделать. Вожатый не доверял сам себе, боясь, что стоит ему только открыть рот, как вывалит все подчистую. Выскажет в какой же заднице они оказались, сколь многое нужно сделать. Потому что мозг все еще отказывался признавать, что все исчезло. Может быть, Валерка тоже вспомнил. Может быть, он остался не один.

Корзухин не сразу осознал происходящее. Уже обернувшись и с трудом разлепив губы, парень осмыслил, что заговорил:

— Жив?

Наверное, Игорь хотел бы сказать что-нибудь еще, но дар речи пропал. Неосознанно он затаил дыхание, смотря на Лагунова. С тихой отчаянной надеждой вожатый судорожно пробегался по нему взглядом, пытаясь найти хоть что-то. Проблеск узнавания в карих глазах, тень улыбки на лице, слабый намек на признание. Но ничего не было. Валера смотрел на него с безучастным спокойствием, равнодушным отчуждением. И в момент, когда парень это понял, что-то внутри него навсегда умерло. Не было больше его Валерки. И вместе с ним пропала часть Игоря.

— Жив. — Отвернувшись, ответил пионер.

— Хорошо. Как закончат, пойдем в медпункт. — Силой заставив себя говорить, сдавленно произнес вожатый. Собственный голос казался не знаком. Выкрики футболистов, переливчатые песни птиц разносились откуда-то издалека. Корзухину стало все равно. На происходящее, окружающий мир, себя.

Закрыв книгу и поднявшись, парень дунул в свисток, прерывая тренировку.

***

В холодном помещении пахло спиртом. Облокотившись на стену, Игорь наблюдал, как мимо проходит последний пострадавший. Удаляющиеся шаги эхом разносились по темному коридору. Дождавшись тишины, парень закрыл дверь. Севший за стол Носатов, не отрываясь от заполнения журнала бросил:

— Что-то еще?

Вожатый молча подошел, отодвинул второй стул и сел напротив. Достав сигареты, Корзухин выцепил одну и положил пачку на стол.

Подтолкнув красную коробку к выпрямившемуся собеседнику, парень произнес:

— Угощайся, разговор есть.

Вытащив из кармана мятого халата спички, Валентин прикурил и протянул коробок вожатому.

— Ну, раз разговор, — затянувшись, хмыкнул доктор, — тогда рассказывай.

Выдержав паузу обдумывая свои последующие слова, Корзухин поджег сигарету и спокойно ответил:

— Я знаю о происходящем в лагере. Ты тоже.

— Тринадцать девочек и мальчиков, — не дав вставить и слова, дополнил он, — каждую смену обращаются в вампиров.

— Игорек, я не знаю, ты там книжек перечитал или голову напек, но прекращай бредни нести.

Светло-сизое облако дыма плыло в рассеянном желтом свете настольной лампы. На осунувшемся лице мужчины залегли глубокие тени. Глубоко затаенный ужас и въевшееся усталость морщинами запечатлелись в коже. Врач скривился надломленной усмешкой.

— Умерев, они возвращаются. Ты видел это. Находил труп девушки, что после ожила прямо перед тобой.

Игорь понимал, что по логике, сейчас он никак не мог обладать данной информацией. В прошлом, Носатов сам рассказывал эту историю исключительно им с Валеркой. Другие никак не могли знать про нее. Парень осознавал, что это вызовет ненужные вопросы. Но ему нужно было подтверждение правдивости его воспоминаний и в случае положительного исхода, союзник, уже замешанный в этом дерьме.

В бесцветных глазах доктора что-то мелькнуло. Рука, державшая сигарету, дрогнула. Повисла тишина.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — В последней попытке, произнес он. В его тоне больше не было раздражения и напускной уверенности. Лишь всеобъемлющая изнеможённость.

— Все ты понимаешь, Валя. — Тихо отозвался Корзухин.

Настенные часы отбивали секунды. Врач поднялся, потушил дотлевающую сигарету об раковину и направился к шкафу. Вернулся он уже с початой бутылкой водки и двумя гранеными стаканами. Стекло стукнуло об поверхность. Скрипнул стул. Отвернув крышку и налив себе, Валентин с немым вопросом посмотрел на вожатого.

Мгновение Игорь смотрел на алкоголь в сомнениях. Еще и обеда не было и ему нужно работать с детьми. Но найти в себе сил отказаться он не смог.

— Мне пару капель, не больше.

Плеснув с один палец, мужчина поставил перед парнем стакан. Опрокинув в себя жидкость, Носатов пробормотал:

— Не лез бы ты в это.

Отхлебнув и сморщившись от крепости напитка, Корзухин покачал головой. Наудачу кинув окурок в умывальник, вожатый откинулся на спинку стула. Отстраненно, он подумал, что вот оно, доказательство его здравомыслия. Но мысль эта ничем не отзывалась: ни радостью, ни горечью. Наверное, подспудно, Игорь с самого начала знал, что прав. Просто боялся признать это.

— Поздно уже.

— Что тебе от меня-то нужно? — Исподлобья смотря на собеседника, спросил Валентин.

— Просто сообщай мне, если увидишь, что кого-то укусили.

Кинув быстрый взгляд на зашторенное окно, мужчина потянулся за бутылью.

— Нет. — Кратко ответил он, подливая себе водки. — Мне жизнь еще дорога.

На мгновение промедлив, парень вновь отпил. Доктор всегда затягивал, отпирался от принятия решений. Стоило ожидать, что и этот в раз будет так же. Парень не был разочарован как когда-то. Теперь он его понимал, понимал это чувство собственного бессилия и одиночества перед лицом безмерной проблемы. Оно ядом расползалось по телу, медленно парализуя. Заставить себя продолжать бороться было до невыносимости тяжело. Но Игорь должен был это сделать. В противном случае, он просто не сможет жить дальше, зная, что отправил на смерть тех, кого можно было спасти.

— Жизнь, в которой ты сложа руки смотришь, как дети отправляются на убой? Самому это еще не надоело?

Носатов молчал, без выражения смотря на вожатого.

— Послушай, я знаю, что это тяжело. Но у тебя есть шанс изменить ситуацию. Просто давай мне информацию. Это никак тебе не повредит.

— Ни черта ты не знаешь. — Одним махом осушив стакан, отрешенно сказал Валентин. — Пошел вон отсюда.

Корзухин не стал спорить и молча поднялся. Сейчас ему мужчину было не убедить. Однако он будет возвращаться, снова и снова, до тех пор, пока не получит утвердительный ответ.