Он молча перевернул страницу, с трудом сдерживая желание избавиться от источника шума, и тяжело вздохнул. Солнечные лучи мягко коснулись кожи, но раздражение стало только сильнее. Ветер подхватил несколько цветочных лепестков. Хандзо невольно вздрогнул и поднял голову, наблюдая за их удивительным танцем, а затем перевёл взгляд в сторону. Темноволосый юноша, чертами лица похожий на него самого, в очередной раз громко рассмеялся, когда нелепо воткнул деревянный меч в старую соломенную куклу, прямо в голову, уже успевшую растрепаться. Он заметно устал, руки слегка подрагивали, но довольная улыбка не исчезала. Жизнь, с её преградами и радостями, всегда была любима им, несмотря ни на что. Гендзи вёл себя совершенно непринуждённо и легко, что бы ни случилось, а Хандзо, пожалуй, даже завидовал. В очередной раз опустив глаза, он начал читать абзац, который, казалось, закончил совсем недавно, но внимание снова переключилось. Кто-то заслонил источник света.

— Я закончил, — Гендзи развёл руками и даже не старался казаться серьёзным.

— Тогда иди, — он кивнул и закрыл книгу, явно смирившись с тем, что сегодня почитать не получится: время вышло, следовало приступить к другим делам.

Гендзи коротко поклонился и поспешил уйти как можно скорее, чтобы оказаться подальше от сада и внимательного взгляда старшего брата, единственного, кого он по-настоящему слушал. Хандзо поднялся и, в последний раз окинув взглядом цветущий сад, зашагал прочь. Смысла задерживаться, как и забивать голову посторонними мыслями перед важным делом, не было, но случайно услышанный обрывок разговора всё же заставил остановиться. Отец, обычно спокойный и сдержанный, злился, наверняка хмурился и крепко сжимал руки в кулаки.

— Отец, я исправлю свою ошибку! — голос брата дрогнул. — Прошу…

— Нет, — глава клана Шимада коротко прервал излишне горячую речь. — Хандзо этим займётся, а ты… бесполезен. Не показывайся мне на глаза.

Хандзо вздрогнул, когда в очередной раз открыл глаза и посмотрел в окно: ещё даже не рассвет, новый день толком не наступил, а болезненные воспоминания уже терзали усталое сознание. Гендзи ослушался… конечно же, он ослушался и на этот раз заплатил за непослушание самую высокую цену — жизнь. Он снова зажмурился, пытаясь прогнать из головы навязчивые воспоминания и ненужные мысли. Прошло несколько лет, но рана на сердце по-прежнему не желала затягиваться.

«Может, если бы я успел, всё было бы иначе?» — он мотнул головой. Нет, не успел бы. Всё случилось слишком быстро, чтобы чудом удалось вытащить брата в последний момент. Его больше нет, пора смириться.

Хандзо снова уснул, удивительно быстро и совсем без сновидений, только новое пробуждение оказалось куда более неприятным и болезненным. Несмотря на противный звон в ушах, пришлось подняться и собраться. Сегодня, как и в любой другой день, нельзя опаздывать, но ему, пожалуй, никогда и не хотелось. Точность, пожалуй, стала тем самым качеством, которое воспитали в нём с самого детства, и представить себя иным никогда не получалось. Впрочем, именно это Хандзо никогда и не пытался делать. Порой казалось, что он и вовсе не способен воображать, представлять красочные картины вероятного будущего или не свершившегося прошлого. Пожалуй, такие вещи никогда даже толком не вызывали интереса: что было, то прошло, так зачем размышлять о том, что уже никак не изменить? Подобные желания если и мелькали в сознании, то всего на мгновение, ничуть не задерживаясь.

— Через неделю состоится встреча с потенциальными союзниками, — холодный размеренный голос отца привел в чувства, как и всегда. Нужно сосредоточиться. — К тому времени всё должно быть готово.

— Дела в лаборатории идут гладко, — заметил Хандзо, который уже видел отчёты. Он склонил голову, ожидая ответа.

— Да, — согласился глава, поднимаясь из-за стола и подходя к окну, из которого так удачно открывался вид на угасающий осенний сад. — Девчонка оказалась полезной, с ней работа пошла гораздо быстрее. Ты молодец, что привел её.

— Что будет с ней дальше? — повторил давний вопрос он. Теперь, когда вклад Мелисы оценен по достоинству, ответ наверняка должен появиться. Хандзо видел её бесконечную тягу к свободе, но понимал, что ценных людей, знающих больше положенного, не отпускают просто так.

— Я подумаю об этом, — видно, отец пока не хотел делиться мыслями. Наверняка всё решено и продумано, но Хандзо не настаивал. Он лишь молча кивнул, готовый выслушать новый приказ. — Вечером тебя ждёт новое поручение. Пока можешь быть свободен.

Улица встретила прохладой, знаменующей приближающуюся зиму, наверняка в очередной раз совсем не снежную и едва ли по-настоящему холодную. Природа угасала, но даже в таком состоянии была прекрасна. Пожалуй, к её красоте Хандзо никогда не был равнодушен, но насладиться этим по-настоящему удавалось редко. Зимняя безжизненность, впрочем, не слишком-то нравилась ему, но, пожалуй, только потому что не находилось времени по достоинству оценить её. Скоро вновь наступят времена бесконечных дел, порой кажущихся совершенно бессмысленными, но на деле — бесконечно важными и нужными. Вихрь мыслей, преследующий с самого утра, вновь утих, и мрачная тишина, такая привычная, снова поглотила сознание.

— Вы все такие закрытые, — вместо приветствия он услышал раздражённый вздох. Мелиса явно сегодня не в настроении: похоже, глава поговорил и с ней. — Никакого сочувствия бедной девушке!

— Там, где решаются вопросы чести, места сочувствию нет, — только и ответил Хандзо, прекрасно осознавая, что на самом деле на кону стоят и куда более важные вещи: нужно укрепить позиции, пока не поздно. Скоро будет совсем не до отдыха.

— Ну вот, ещё и замороченные, — сделала очередной странный вывод девушка и слегка покраснела, когда поняла, что совсем ничего не ела — об этом оповестило громкое урчание.

— Самое время поужинать, — не мог не согласиться он, когда понял, что и сам толком не ел ничего существенного. День начался слишком сумбурно, времени подумать о полноценном приёме пищи так и не нашлось, только ухватить несколько кусочков по дороге.

— Да, это уж точно, — Мелиса тяжело вздохнула. Наверняка она хотела сказать что-то ещё и наверняка промолчала с огромным трудом.

Хандзо не заметил, как пролетел день, и если бы кто-то спросил, то вряд ли он смог бы припомнить хоть что-то важное. Всё чаще появлялась мысль о том, что прожитые дни словно растворялись, не оставляя после себя ничего особенно важного и значительного. Порой казалось, что не имела никакого значения целая жизнь, за исключением редких мгновений спокойствия и наслаждения ароматным зеленым чаем или красотой опадающих листьев. Возможно даже, так оно и было.

— Я так устала, — вдруг пожаловалась Мелиса, когда они остановились, по обыкновению, у двери комнаты. — Работа подходит к концу, а об отдыхе нет и речи. Разве это справедливо?

— Скоро всё закончится, — Хандзо хотелось бы пообещать, но он не мог. Он не мог пообещать что-либо даже самому себе.

— Не верится что-то, — она скрестила руки на груди, опуская голову, а он, поддавшись непонятному порыву, усмехнулся.

— Когда тебя отпустят, я сам открою тебе дверь на свободу, — Хандзо с особенной осторожностью коснулся кончиками пальцев девичьего подбородка и слегка улыбнулся. В полумраке коридора наверняка не составляло труда рассмотреть выражение лица. Мелиса густо покраснела, но, тем не менее, смогла подобрать слова. Хандзо ожидал большего, но услышал в ответ лишь тихое:

— Спасибо.