Тот, кого никогда не рисовали

Люциус подвинул стул ногой, и тихий скрежет ножек о деревянный пол стал единственным в комнате звуком, заглушающим учащенное дыхание Стида. Казалось бы, не мог же он дожить до своих – сколько ему там, сорок? сорок пять? – и не осознать, что мужчины иногда бывают горячими, и иногда эти горячие мужчины бывают обнаженными.