— Почему магия Вани не работала на меня из-за любви к тебе, а эти буквально свели с ума? — тихо спросил Слава.

Он был насквозь мокрым, но отказался от того, чтобы вернуться на виллу и переодеться. Хотелось просто ещё погулять с Мироном.

— Ваня соблазняет и влюбляет, чтобы жить дальше, — объяснил маг. — А они сводят с ума. Чем дольше зрительный контакт, тем дольше ты не видишь опасности и тем больше хочешь с ней на дно. У них разная специфика «работы»: свести с ума можно кого угодно, а влюбить уже влюбленного человека нельзя.

— Почему их магия не работала на тебя? Или темных магов они едят только в пост? 

Мирон отмахнулся и поежился. Когда дул ветер, ему становилось невероятно зябко. Всё-таки нужно было затащить Славу в их виллу, чтобы переодеться: прогулка бы от них никуда не убежала.

— Маги и русалки родственники. У нас есть какой-то общий прародитель, именно поэтому мы друг друга не особо и боимся. Именно поэтому та русалка решила, что может безнаказанно тебя стащить. Наша общая радость, что я знаю Гвиневру минимум сто лет, и мы до сих пор прекрасно дружим.

Слава сверкнул глазами. Подобное ему казалось чем-то невероятным. Мало того, что мультик про Ариэль бессовестно всем врал, так и эти морские чудовища обладали родственной связью с магами! 

Когда ветер в очередной раз заставил поежиться от холода, Фёдоров остановился, зажигая над ладонью огонь. Он проводил им рядом с одеждой Карелина, высушивая его. Работало быстрее, чем от батареи! За мгновения они вдвоем были абсолютно сухими. Теперь не страшен ветер. 

— Ты красивее, чем они, — вдруг заявил Карелин. 

— Перестань, — отмахнулся маг, — я знаю, что это неправда. Засмотрелся и ладно, не надо только выдумывать. 

— Я не вру, — возмутился Карелин, хватая Мирона за руку. — Ты красивее всех этих русалок, — повторил он, глядя прямо в глаза магу. — Я не был ею очарован, — добавил юноша. — Это было зачарование… магия. Я просто был заколдован, но они не казались мне лучше тебя. Ни в чем. 

Маг улыбнулся. Он забрался рукой в Славины непослушные волосы и потрепал его. Даже, если Слава и не говорил всей правды, то он крайне обворожительно старался убедить мага в его природной красоте. 

— И я тебя, Карелин, — произнёс он. — И я тебя люблю.

Слава тепло улыбнулся. Он совершенно ничего не выдумывал. Анна просто медленно сводила его с ума, заставляя своими чарами смотреть на нее, чтобы он ещё больше терял рассудок. Но он не хотел с ней на дно! Да и на Мирона он желал смотреть и без всяких чар. А ещё очень сильно хотел держать его за руку. Да и… если бы Фёдоров решил переехать на океанское дно — даже в Марианскую впадину — Слава бы поворчал о неудобности нового места жительства, но точно бы переехал с ним.

— На морское дно только с тобой, — тут же поделился Слава своими мыслями.

— Я — Дракон, Слава. Со мной тебе светят только небесные просторы, никак не морские, — улыбнулся маг. — Но я надеюсь, что это не сильно тебя расстроит.

— Если быть с тобой означает, что нужно постоянно летать, то я очень постараюсь отрастить крылья, — неловко отозвался юноша, касаясь губами переносицы мага. 

Пока что физические крылья были только у Мирона, но кто сказал, что такая любовь не позволит Славе отрастить собственные? Иногда ему казалось, особенно в такие моменты, что они уже изнутри чешут лопатки. 

Они бродили по набережной до самого рассвета. До момента пока горизонт не стал пылать ярко-красными лучами солнца, прорывающимися сквозь столпы густых облаков. Погода холодала. От каждого порыва ветра — теперь даже в сухой одежде — Слава льнул под руку к Мирону. От него всегда исходил жар. Наверное, были свои плюсы, когда в жилах постоянно бурлило настоящее пламя. Фёдоров без сопротивления грел Славу в своих объятиях, зажигая в ладонях огонь, чтобы тот мог время от времени греть свои пальцы. 

А вот уговорить Славу присесть на деревянный мостик у виллы было уже настоящим приключением. Тот так боялся, что его снова схватит русалка за ногу, что согласился только стоять рядом с сидящим Мироном.

— Они не появятся, если не позвать, — напомнил Фёдоров, — для них тут мелковато. Да и… смертных капитанов дальнего плавания съесть куда проще, чем когда-то проклятого под защитой Дракона. 

Слава крепче вцепился пальцами в плечи Мирона. Он осторожно массировал их, но время от времени забывался и слишком сильно сжимал пальцы, словно боясь, что вот-вот утащат Мирона — схватив прямо за пятку, опущенную в воду.

— Той это не помешало попытаться, знаешь ли, — напомнил Карелин.

— Просто постарайся в следующий раз следовать правилам безопасности: совсем не смотри им в глаза, даже в первые секунды. И не заходи в воду… это была моя ошибка затащить тебя так глубоко к ним. Думал, что так ты лучше погрузишься в атмосферу… но не суть. А если вдруг заглянул в глаза, то сразу отдавай подарки, благодари за беседу с поклоном и отходи подальше.

Слава кивнул, пусть Фёдоров этого и не видел — он вполне уверенно стоял за спиной мага, продолжая разминать его тонкие плечи. Карелин осторожно наклонился, а Мирон, чувствуя его порыв, приподнял голову, чтобы они могли поцеловаться. Только вот Фёдоров совсем не ожидал, что поцелуй будет настолько жарким — ему казалось, что Слава легко и нежно, мимолетно коснется губ и отстранится, то тот только лишь углубил его, как будто совершенно не собирался отрываться. Чтобы не потерять равновесие и не свалиться в воду, Мирон изо всех сил потянулся вверх, обхватывая вытянутыми руками Славу за шею. Теперь Карелину точно не удастся просто так прервать поцелуй. 

Правда, Слава совершенно не собирался этого делать. 

— На секундочку пусти, — тихо попросил он в чужие губы.

Мирон без возражений разжал свою хватку. О, как же во всех житейский ситуациях ему не хватало такого послушания. Не было никого железнее, чем Мирон в своих решениях и поступках, но и не было никого более пластичного и гибкого, чем Мирон, когда Слава его целовал. Фёдоров и сам это осознавал. Моментами он даже со смешком — но исключительно мысленно — называл Славу своей коррозией. 

Карелин подхватил его двумя руками за талию, приподнимая, а потом и вовсе ставя на ноги на мостик. Мирон был расслабленным, босым, абсолютно домашним, кое-где загорелым и совершенно без амплуа серьезного мага. От величественности и официальности в такие моменты не оставалось ничего. Был лишь домашний Мирон — Мирон, который просто хочет, чтобы Слава продолжал целоваться. 

Мирон медленно и размеренно развернулся, буквально падая в Славины объятия. Его взгляд моментально становился точно немного пьяным, а ещё в такие моменты его четкое Драконье зрение точно утрачивалось — становилось расфокусированным, показывая мир в более мягких тонах и формах. Он ласково и абсолютно медленно вернулся к поцелую, проскальзывая языком по сухим губам Славы. Ладонь правильно улеглась на затылок, направляя Карелина и не давая лишний раз оторваться или притормозить. 

На щеках Славы выступил розовый румянец, напоминающий о его скромности, которая никуда не делась за время их отношений. Мирон забрался и второй рукой в его волосы, немного наклоняя голову Славы, чтобы они соприкоснулись лбами. Маг тепло рассмеялся. Сейчас Карелин — единственное, что имело значение. И как бы маг не старался это отрицать, за всё время его жизни на земле — за все пять столетий! — Слава — это всё ещё единственное, что когда-либо имело такое значение. 

— Я счастлив, что ты сейчас здесь, — произнёс маг. — Не будь тебя в моей жизни, то она бы стремительно утратила всякий смысл, — честно признался он, обнимая Карелина за шею двумя руками. 

Прежде, чем Слава смог хоть что-то ему ответить, Мирон прижался к нему ещё ближе, снова соприкасаясь губами, чтобы прогнать все ненужные мысли из головы своего глупого смертного мальчика. Сейчас было исключительного его время признаваться в своих чувствах. Ведь Мирон был уверен, что Карелин любит его — Слава всю свою нормальную жизнь променял на него, на них! Из приятной, светлой и понятной ему лицевой стороны мира переметнулся в запутанную изнанку, которая мучала страхами и испытаниями — от покушения русалок до игр Электро, от Белого Круга до Пифона. 

— Я не знаю, чего конкретно тебе стоило выбрать меня, — тихо произнёс Мирон, — я понимаю, что многого, но лицевая сторона всегда была чужой для меня, поэтому я не знаю, от чего именно ты отказался ради нас. Ради меня. Скорее всего, твоя жизнь без меня бы была не менее яркой и насыщенной… а ещё в разы безопаснее. А вот моя без тебя стала бы абсолютно блеклой. Наверное, я окончательный эгоист, раз не смог тебя отпустить туда… я даже такого варианта не рассматривал, хотя тебе эта вечная жизнь совершенно не нужна была! Ты остался здесь ради меня. И я благодарен тебе за этот выбор. А ещё я счастлив, что ты здесь. Правда. Бесконечно и даже, наверное, правильнее сказать «бесконтрольно» счастлив. 

Слава осторожно погладил мага по спине. Он редко слышал о том, что происходило у него внутри. Знал, главное, что он его любит, что многое пережил… а глубже не лез. 

— Знаешь… даже без этой метки я бы все равно до конца своих дней ощущал всё, что с тобой происходит, — улыбнулся Слава. — Мне так просто кажется. Не представляю, что это такое «не знать, как твое самочувствие». Даже тогда… когда тебя ранили копьем с ядом, я чувствовал, как щемит у тебя в груди и как горит абсолютно всё внутри. Остаться с тобой — это единственный правильный выбор, который сделал бы меня счастливым и… и даже сделал меня собой в полной мере, вот.

Мирон улыбнулся в ответ. Он не давал Карелину заглянуть ему в глаза, опустив взгляд: даже так близко — лоб ко лбу — Слава не видел ничего за густыми ресницами. Но Карелин ярко представлял, как переливается голубым и золотым радужка синих глаз.

— Даже если то, что они говорят о нашей метке — правда, что ты каким-то образом ограничиваешь мои силы, питаешься ими… не важно, — в голосе Мирона совершенно не было твердых нот. Он говорил мягко, абсолютно нежно, но уверенно. — Я всё равно никогда раньше не чувствовал себя таким сильным, как сейчас. А главное, я впервые чувствую себя настолько живым. 

Фёдоров встал на цыпочки, немного отстраняясь от Славы. Теперь Карелин мог заглянуть к нему в глаза. На щеках было несколько влажных следов, а на глазах застыла тонкая корка льдинок. 

— Это от счастья, — поспешно объяснил Мирон. Слава впервые видел его настолько растерянным и не собранным. — Я никогда не чувствовал себя более счастливым, чем сейчас, Слава. И я не понимаю, как моё сердце вмещает в себя столько чувств! Мне кажется, ты сделал его бесконечным.

Слава потянул своего мага в сторону их домика. Им нужно было срочно скрыться от прохладного воздуха и блеска раннего солнца. В домике их совершенно никто не увидит, там они будут исключительно наедине. 

— Знаешь, а ведь моя любовь к тебе тоже бесконечна, — улыбнулся Слава, закрывая за ними дверь. 

Мирон, как только входная дверь захлопнулась за их спинами, а Карелин провернул замок, снова прижался к Славе, прижимая того к двери. Слава наконец дал волю своим рукам, стягивая с Мирона рубашку. Белая, быстро мнущаяся, но легкая ткань сначала слетает с чужих плечей, но они тут же оказываются покрыты чем-то намного более тёплым — поцелуями Карелина. Их россыпь беспорядочно падала на кожу, и это была единственная ситуация, где маг совершенно не нуждался в порядке. 

Ткань улетела на пол совершенно беззвучно. Даже стука пуговиц о паркет не было слышно. Мирону казалось, что он сейчас задохнется: столько нежности было внутри от взаимных признаний, а теперь столько же нежности рассыпалось по его коже. Фёдорову казалось, что в поцелуях будет вести он, но Слава раз за разом уверенно забирал инициативу себе.

— Может… в кровать? — почти неуверенно, даже немного потерянно спросил маг. — Я… я тоже хочу тебя целовать. 

Слава носом стал гладить его щеки, его скулы, его шею, ключицы… Он подтолкнул Мирона вперед, осторожно направляя его к кровати: магу пришлось идти спиной вперед, полностью опираясь на Славу, доверяя ему и теряясь в пространстве, когда Карелин нетерпеливо кусал его за плечи. 

Слава опускал его на кровать очень мягко: придерживал под лопатками, пока голова не коснулась подушек. Мирон обнимал его руками за шею, притягивая к себе и целуя в лицо — касался губами куда угодно, только бы дотянуться. 

— Твоя обувь, — вдруг вспомнил Слава, когда вылезал из собственных ботинок, перед тем как забраться на кровать. — Она осталась на мостике, — добавил он. — Принести? 

— Да к черту эту обувь, Слава, — отозвался Мирон. — Вообще от меня никуда не отходи, пожалуйста. Просто будь тут, прошу тебя, просто будь рядом со мной, Слава! 

Карелина не нужно было уговаривать. Он забрался к магу на кровать, нависая осторожно сверху. Мирон отзывался на поцелуи, не мог оторваться от чужих губ и всеми конечностями цеплялся за Славу.

— Не отходи от меня сегодня, пожалуйста, — тихо попросил маг. Славе казалось, что тот впервые попросил его о чем-то для себя. — Мне очень хочется просто бытом с тобой.

— Я буду рядом с тобой до конца своей жизни, — отозвался Карелин, заглядывая в глаза мага. — И уж тем более буду рядом с тобой сегодня. 

Мирон судорожно оглядывается. Перед ним были приземистые деревянные домишки. Люди вокруг были одеты в льняную одежду — легкую и свободную. Волосы женщин были спрятаны под платки. Славы рядом не было. И благодаря всем этим факторам Фёдоров понял, что он где угодно, но не в XXI веке.

— Что произошло в этот день? — спросил знакомый писклявый голос.

— Господи, ты решил мелко гадить и портить влюбленным людям свидание? — нервно уточнил Мирон, скрещивая руки на груди. — Для могущественного мага подобное — моветон.

— Ну ты же помешал моему разговору со Славой, — отозвался Электро, наблюдая вместе с Мироном за сбором урожая.

— Он — свет моих очей и моя душа, — фыркнул Фёдоров. — А ты зачем-то лез к его шее. Скажи спасибо, что у тебя руки на месте остались… один вампир с ними попрощался. 

— Удивительно, что ты еще не начал рвать и метать, — отозвался Электро. — Мы в твоем сне. Так что балом руководишь ты.

— У меня хорошее настроение, — отозвался Мирон. — Сегодня без драки.

Фёдоров прикрыл глаза. Если они в его сне, то можно было сделать картинку более радостной. Главное, чтобы Электро не подглядел за их нежностями. Деревенский пейзаж немного изменился. Перед ними было бескрайнее поле, только совсем далеко виднелись макушки елей. Под ногами колосилась высокая трава и дикие цветы. Маг сорвал одну травинку и опустился на землю.

— Я заметил, — отозвался Электро. — Не знаю, что такого у вас произошло, но я попал в твою голову чисто случайно. И ты даже не сопротивлялся. Я, конечно, могу предположить…

Мирон повернул голову к стоящему над ним Электро. 

— Если будешь гадать, то сядешь прямо на муравейник. Не порть моё настроение, а? Тебе ведь самому не понравится. 

— Ладно-ладно, — отмахнулся Электро, — жаль, правда, что мы не можем посплетничать об этом. Но не лезу! Просто хочу тебя предупредить. 

— О том, что ты собираешься нас прикончить? — уточнил Мирон. — Я в курсе, спасибо, но ты опоздал. Мы со Славой уже это выяснили. И в моем сне ты все равно ничего не сделаешь. 

— Что мы втроем просто не можем сосуществовать, — поправил Электро. — Я бы с удовольствием избавился только от тебя, но ты просто так не сдашься. 

— И что ты предлагаешь? Трагично умереть от магии, чтобы тихо оставить Славу тебе? — Электро сел рядом, позволяя Мирону произнести это прямо в его лицо.

— Было бы неплохо, — подтвердил Электро. — С ним, знаешь ли, приятно говорить. 

— Не дождешься, — отозвался Мирон. — Я тебе только пышные похороны организую, но никак не разговоры с ним. Вообще не понимаю, в какой момент ты решил, что у вас что-то может быть.

— А вот взяло и как током ударило, — рассмеялся Электро. — Мне правда жаль, но мы с тобой не уживёмся. А вот Слава мне очень нужен. 

— Боюсь, что ты совершенно не нужен ему, — отозвался Мирон. — Прости. Но в этом вопросе я уверен.

— Может, Слава ещё сам не до конца понимает, что ему нужно. Он ведь даже не пробовал совместить… ну, пообщаться с кем-то в близком формате помимо тебя.

Мирон проснулся. Даже не пробовал совместить. Только мысль сейчас была не о Славе. Он ведь даже не пробовал совместить! Фёдоров взмахнул рукой: в комнате загорелись тысячи огоньков — защита на месте. Он проверил даже собственную голову: в ней никто не сидел. 

Фёдоров сел, опустив ноги на прохладный пол. Слава ещё сладко спал, тихо посапывая в его подушку. Маг раскрыл ладонь. «Земля позволяет огню гореть. Огонь нагревает воздух, вся влажность уходит вверх. Нагретая вода образует облака, а облака, потираясь друг об друга создают искру», — Фёдоров перечисляет весь процесс в своей голове. Мирон сжал ладонь, пуская все стихии одновременно, в красках представляя весь этот процесс. Когда маг распахнул ладонь, над ней сияли молнии. Их было бесчисленное множество, и Мирон мог вытаскивать определенные из этого клубка, делать их длинные или ярче. Электро не осваивал новую стихию. Он просто раньше всех додумался совместить все четыре.

— Мирон? — тихо спросил Слава. — Всё хорошо? 

Фёдоров тут же сбросил молнии со своей руки — они посыпались на пол золотыми искрами. 

— Да, — тепло улыбнулся маг, забираясь на кровать. — В мой сон пробрался Электро… я решил проверить: на месте ли защита. 

Карелин улыбнулся. Он взял руку Мирона в свою, как и обещал. А Фёдоров довольно улегся на грудь своего смертного мальчика, утыкаясь носом в ключицу.

— Уверен, что сейчас мне приснишься ты, — улыбнулся Фёдоров. — Ты — моя причина жить, Слав. Без тебя мне и вечность не нужна.

Карелин мягко обнял мага за талию: отпускать он его точно не собирался. Раз уж их связали волшебной меткой, то это вполне себе повод обниматься минимум полсотни лет.

***

— Ты точно хочешь уехать? — спросил Мирон, когда Слава уже собирал чемодан. Светло обещал, что не сегодня, так завтра настоящий консилиум магов откроет им портал. 

— Я соскучился по Ваням, — признался Карелин. — И хватит с нас этого небезопасного отдыха. Вот разберёмся с Электро, и отдохнём уже нормально. Туром по городам. 

Мирон улыбнулся. Да, отдых их потрепал не меньше, чем обычные будни дома.

— Я могу сам открыть портал. Я потрясающе себя чувствую. Мы можем оказаться дома прямо сейчас. 

— Если тебе это не повредит, то я буду только рад, — признался Карелин. — Мне уже мерещатся змеи, которые выпрыгивают из воды.

Фёдоров понимающе кивнул. Он звонко щелкнул пальцами: снял установленную собой же защиту от постороннего влияния. За домик он платил наперед, поэтому волноваться за хозяина виллы не стоило. 

— Ты положил с собой вербену? — уточнил Мирон. 

— Даже с утра плюхнул в чай, — отозвался Слава. — Дома, наверное, стоит сменить повязку.

Маг кивнул. Вот дома они всеми делами и займутся. Надо будет ещё Светло предупредить, что они уже добрались. 

— Давай руку, — Мирон уже протянул к юноше свою, поэтому Славе только и оставалось схватить его за ладонь и подойти ближе к своему магу.

Мирон взмахнул рукой, разрывая пространство комнаты перламутровым блеском портала. Дорога открыта. Их ждёт дом: даже без особых приготовлений.

— Там ты точно будешь чувствовать себя хорошо? — уточнил Карелин. Ещё раз увидеть Мирона на полу без сознания не хотелось.

— Ты вылечил меня от боли в колене, подлатал после встречи со змеей и чувствую я себя прекрасно… особенно после вчера. Я точно буду чувствовать себя хорошо. Темный маг я или кто? 

Слава кивнул. Мирон втянул его в перламутровое свечение портала и осторожно повел по нему дальше — к другой стороне.

Фёдоров ощущал невероятный прилив сил. Он понял, каким образом Электро воздействует на электричество. Единственное, что он не понимал, почему же тот считает, что втроем они на этой земле не уживутся? 

Портал был длиннее, чем обычно. Наверное, дело в пересекаемом расстоянии. Слава шел за магом, волоча за собой чемодан на колесиках. Ещё несколько минут и Мирон вывел его в сумрак комнаты. Портал за их спиной закрылся. Они наконец были дома.

«Мирон открыл портал самостоятельно», — написал он в сообщении Светло. «Мы уже дома.. можете заглянуть на чай». А дальше Слава даже не стал разбирать чемодан. Он просто впорхнул к Мирону в объятия, целуя его в кончик выдающегося носа. 

— Я тебя люблю, — только и смог произнести Карелин. 

— И я тебя, Слав. Немерено.