***

Утро Кабру с недавних пор начиналось с приятной рутины — он вставал, готовил завтрак, умывался и возвращался в спальню с чашкой чая с молоком, чтобы разбудить Мисруна. Когда тот открывал глаза и сонно терся о ладонь, гладившую его по волосам, Кабру с улыбкой желал ему доброго утра, а потом помогал сесть в кровати. Чтобы Мисрун проснулся, ему нужно было дать пару минут. За это время Кабру успевал разложить приготовленную еду по тарелкам. Раньше он просто ставил будильник за час до начала пар в университете, быстро перехватывал что-нибудь из пекарни по соседству со своим домом и садился на метро. Мисрун же даже не завтракал — он вставал, еле заставлял себя умываться, надевал то, что еще выглядело чистым и ехал на работу. После того, как они познакомились и между ними завязались отношения, ритм жизни обоих изменился.

— Как тебе вяленые помидоры? — Кабру с улыбкой наблюдал за тем, как Мисрун медленно пережевывает еду.

— Это те, что ты делал в выходные?

— Ага.

— Вкусно.

— Я решил не ждать неделю, как написано в рецепте. В следующий раз думаю сделать баклажаны точно так же. Будешь есть?

Мисрун кивнул и запил еду чаем. Раньше от одного вида завтрака его начинало мутить, а теперь он мог съесть столько, что до самого обеда чувствовал себя сытым. Благодаря Кабру изменились не только его повседневные привычки. Почти всю свою сознательную жизнь Мисрун считал, что любит жесткие игры на грани эйдж-плея, а саб-дроп — естественное состояние саба. Но Кабру открыл для него новый мир, в котором, как оказалось, достаточно было получать заботу своего Дома, чтобы чувствовать себя любимым.

Закончив с завтраком, они перебрались в спальню. Кабру сразу же переоделся и уложил свои кудрявые волосы, после чего стал собирать тетради и учебники, которые оставил возле кровати. Все это время Мисрун спокойно сидел в кресле у окна и наблюдал за ним. Заметив, что он не торопится одеваться, Кабру подошел и сел перед ним на корточки.

— Что-то случилось? — спросил он, погладив голые колени Мисруна.

— Выбери мне одежду.

— И что мне за это будет?

Мисрун опустил взгляд на свои руки, теребившие край футболки. Кабру нравилось, когда он становился таким мягким и просил о чем-то, переступая через свою упрямую натуру. Пауза затягивалась, но Кабру не торопил его с ответом. Наконец взгляд Мисруна скользнул по спальне и остановился на комоде, стоявшем напротив стены.

— Свяжи меня.

— Прямо сейчас? — Кабру вытянулся, удивившись такой просьбе.

У них оставалось не больше получаса до того, как им пора будет выходить из дома.

— Нет. Я хочу, чтобы ты обвязал меня веревкой на весь день.

В одно мгновение в груди Кабру зажегся жаркий огонь. Кроткий тон Мисруна и его спокойное лицо, будто бы он был готов стерпеть все, что угодно, вызывали в натуре Доминанта легкое возбуждение. Стоило только представить, как Мисрун проведет весь день с веревкой на своем теле, а вечером, когда они окажутся дома, Кабру сможет раздеть его и увидеть четкий отпечаток плетения на его коже…

— Сегодня ты не можешь задерживаться на работе, — сипло произнес Кабру.

Он поднялся на ноги и подошел к комоду, где лежали их вещи для игр. Среди разных мотков, он выбрал хлопковую веревку, покрашенную в радужные пастельные тона и повернулся к Мисруну.

— Встань.

Тело Мисруна тут же вздрогнуло, когда он услышал команду. Не заставляя ждать своего Дома, он поднялся с кресла и замер. Когда Кабру подошел и снял с него футболку, оголив торс, Мисрун поджал губы. Нетерпение читалось на его лице. Смуглые руки легли ему на талию и погладили. Кабру знал, как Мисруну нравилось наблюдать за процессом связывания, поэтому не стал одергивать его, когда тот стал вертеть головой вслед за движениями веревки. Сначала под грудью появилась желтая полоса. Пробежав по плечам, она завязалась на розовый узел посередине и оттуда через ребра переливаясь голубым и зеленым, скрылась за спиной. На талии появлялись новые узлы — снова розовый, потом фиалковый и наконец последний узелок зеленого цвета.

Кабру просунул палец под каждое место, где веревка обхватывала торс Мисруна, чтобы убедиться, что она легла не слишком туго. Сделав несколько шагов назад, он оценил проделанную работу. На душе разлилось приятное чувство удовлетворенности. Теперь ему нужно было придумать, как скрыть от посторонних глаз свою работу. Немного постояв перед открытым шкафом, Кабру выбрал для Мисруна широкую рубашку и оверсайз пуловер.

— Подойди сюда.

Он повернулся к Мисруну и показал одежду в своих руках.

— Нравится?

Тот быстро кивнул, и Кабру одел его. После того, как они закончили, он погладил Мисруна по волосам и тихо похвалил того за покорность. На часах уже было восемь — самое время выходить из дома. Быстро собрав свои сумки, они вышли в прихожую.

— В обед зайдешь в кафе? — спросил Кабру, надевая обувь.

— Скорее всего смогу забежать только ближе к двум. Много работы.

— Хорошо. Пей побольше воды и не забудь поесть.

Они накинули зимние куртки и наконец вышли из квартиры. Кабру еще предстояло добраться до метро, поэтому он быстро поцеловал Мисруна в лоб и пошел к лестнице. Спустившись на пару ступеней, он оглянулся. Мисрун стоял возле двери, будто задумавшись о чем-то. Кабру уже хотел спросить, не забыл ли тот что-то дома, но заметил, как Мисрун поднял руку и потрогал солнечное сплетение, нащупывая узлы веревки. У Кабру загорелись щеки от вида довольного Мисруна. Отвернувшись, он побежал вниз по лестнице.

Весь день в университете, он мысленно возвращался к стоящему у двери в квартиру Мисруну. То и дело Кабру включал экран телефона и смотрел на тянущееся время. Ему хотелось сбежать с пар. Единственное, что его удерживало от этого — сам Мисрун. Даже если Кабру уйдет с последней пары, Мисрун домой раньше не вернется. От нетерпения он не мог даже сосредоточиться на том, кто говорил преподаватель. Кое-как Кабру делал записи, почти не вникая в суть.

В очередной раз он нажал на экран телефона и почти в ту же секунду пришло сообщение. Кабру открыл его. Конечно же оно было от Мисруна.

[За тобой заехать?]

Кабру сделал вид, что о чем-то задумался и прижал ладонь к губам, чтобы скрыть свою улыбку. Прислав короткий ответ — да, он набрал еще одно сообщение, спросив, поел ли Мисрун и как он себя чувствовал. Ответ пришел моментально.

[Хочу поесть вместе]

[Ты ничего не ел весь день?]

[Просто не был голоден]

[Так не пойдет: < Ты должен поесть. По дороге в универ купи где-нибудь готовую еду. Пока не поешь, мы никуда не поедем: <:<: <]

Кабру разочаровано вздохнул. Опять Мисрун издевался над собой и ничего не ел. Тогда на приеме Ситис объяснила ему, что дело не в намеренном игнорировании своих потребностей. У Мисруна из-за ментальных проблем отсутствовала естественная связь между потребностями и желаниями. То, что давалось здоровым людям естественно, у Мисруна отнимало много сил. Он не замечал голода, игнорировал свое физическое состояние и динамику. Каждое его усилие — уже было маленькой победой. Ситис просила Кабру набраться терпения и награждать Мисруна за его старания. И Кабру награждал, но для него было тоже естественно злиться или расстраиваться, когда Мисрун опять делал шаг назад и переставал заботиться о себе. Кабру надеялся, что однажды Мисрун сможет жить, наслаждаясь каждым днем.

Когда прозвенел звонок и преподаватель позволил студентам расходиться, Кабру пулей выскочил из аудитории. Ему потребовалась пара минут, чтобы спуститься вниз, надеть на ходу куртку и прибежать на парковку. Поскальзываясь на свежем снегу, он добежал до знакомой машины открыл дверь со стороны пассажирского кресла.

— Привет, — он просиял, как только увидел Мисруна.

— Я заехал в ресторан с вьетнамской кухней. Тебе ведь нравится том ям?

Кабру оглянулся на заднее сиденье и только тогда обратил внимание, что в машине витал кисловатый пряный аромат свежего бульона. Рот сразу же наполнился слюной. Не теряя время, он перетащил шуршащий пакет себе на колени и раскрыл его. Две порции острого супа и огромный контейнер с пропаренным рисом еще клубились паром, когда Кабру открыл их. Сам он не сильно хотел есть, поэтому стал кормить Мисруна. Тот любил есть том ям, смачивая рис в бульоне, поэтому Кабру сначала зачерпнул большой ложкой рис, а потом опустил ее в бульон. Когда сухой рис напитался влагой и расклеился, он поднес ложку к губам, подул на нее и предложил Мисруну.

— А-а.

Мисрун повторил за ним, раскрывая рот, и ложка с рисом исчезла между губ. Кабру вновь зачерпнул рис, дождался, когда Мисрун дожует предыдущую порцию, и окунул ложку в суп. Иногда он мешал бульон, чтобы поднять со дна лук и мясо кальмара и дать их Мисруну. На вопросы, вкусно ли было, Мисрун молча кивал, из-за чего его волосы пружинисто подпрыгивали.

Когда в тарелке оставалась еще половина порции, он сказал, что наелся. И последнюю ложку, которую Кабру уже зачерпнул, пришлось съесть самому. От насыщенного пряного вкуса голод стал ощущаться сильнее, но пора уже было ехать домой. Кабру убрал пакет с едой обратно на заднее сиденье, поцеловал Мисруна в губы и застегнул ремень безопасности. Пока ехали, Кабру расспрашивал Мисруна о прошедшем дне, он специально игнорировал тему веревки, которая все еще должна была оплетать грудь и талию его саба, потому что хотел дождаться момента, когда они останутся наедине. Кабру боялся, что если начнет слушать о том, как Мисрун чувствовал себя с веревкой, то не сможет сдержаться.

Раньше он стеснялся своих инстинктов Дома. Из-за матери, которая тоже была Доминатрикс, он с раннего детства слушал разговоры о том, как мерзко выглядит проявление динамики, и что инстинкты подчинять и заставлять сабов испытывать боль — животное проявление, не украшающее человека. Возможно из-за давления матери, но динамика Кабру стала проявляться довольно поздно: лишь после окончания школы он стал испытывать потребность в играх, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. Из-за позднего созревания и деспотичного отношения матери к динамике, Кабру долго стеснялся знакомиться с сабами, предпочитая общаться с теми, у кого не было динамики. Его заботливость и внимание воспринимались его девушками как должное — они говорили, что Кабру настоящий джентльмен, умел слушать и красиво ухаживал. Однако, когда он впервые попробовал отношения с сабом-парнем, эти его черты характера перестали хвалить. В отношениях с предыдущими партнерами, Кабру было достаточно флиртовать с сабами, чтобы удовлетворить свою натуру Дома. Он не был готов к полноценным отношениям с динамикой, где они с партнером могли в любой момент начать игру. Его парню нравилось, когда Кабру обездвиживал его и использовал плетки и паддлы. И он, как полагалось хорошему Дому, исполнял все прихоти саба, но по-настоящему счастлив он был лишь после игры. У Кабру внутри все немело от удовольствия, когда приходилось ухаживать за обессиленным партнером и окружать его заботой. И интуитивно он искал именно таких сабов, чей вид заставлял его инстинкты хотеть окружить человека вниманием и комфортом.

Они подъехали к дому, забрали пакет с едой с заднего сиденья и поднялись в квартиру Мисруна. Неторопливо они разделись в прихожей и зашли на кухню, будто оттягивали как можно дальше момент, которого на самом деле оба хотели. Кабру прилежно разложил контейнеры с едой на столе, оставив остывать, а Мисрун в это время мыл руки.

— В выходные давай съездим в тот магазин. — Его голос неожиданно вырвал Кабру из мыслей, и тот растерянно заморгал.

— А? Какой магазин?

— С ошейниками.

— Ты хочешь ошейник?

— Мне неуютно без чего-то твоего. Иногда накатывает какое-то чувство, не знаю, как объяснить… Как будто мне тоскливо и одиноко.

Кабру подошел ближе и обнял его.

— Поэтому ты попросил сегодня связать тебя? — руки забрались под рубашку и потрогали узлы — веревка была на месте.

— Угу. Это очень похоже на то, как раньше у меня начинались приступы паники. Сейчас все в порядке, — поспешил тот добавить. — Но мне все равно неуютно.

— Если тебе это нравится, то давай сходим в магазин.

— А тебе?

— М?

— Тебе нравится?

— Что за вопрос? Конечно мне нравится. Ты — мой саб, и то, что ты будешь носить ошейник, выбранный мной, делает меня самым счастливым на свете.

Мисрун обернулся к нему и обнял за шею. Поцеловав Кабру в губы, он подтянулся на руках, и тот разу подхватил его под бедра. Нежно прижимая к себе Мисруна, он пошел в спальню.

— Пора снять веревку.

— У меня спина вся чешется.

— Тогда надо сделать тебе массаж, — засмеялся Кабру. — Кстати, не забудь, что на следующей неделе записался к госпоже Офри на прием.

— Я помню.

— Ты действительно хочешь закончить курс приема антидепрессантов?

— Да. Я чувствую себя хорошо, к тому же рядом ты. — Мисрун отстранился на короткий миг, чтобы поцеловать Кабру, и снова его обнял. — Мне с тобой так хорошо, как никогда в жизни не было.

— Ты меня так разбалуешь, Мисрун.

— Разве не наоборот?

Кабру улыбнулся и зарылся носом в макушку Мисруна. На самом деле это было не важно — кто кого баловал больше, если они оба могли дать друг другу то, чего им не хватало. Осторожно положив Мисруна на кровать, он стал медленно раздевать саба, чтобы после распутать веревку и прикоснуться к каждому сантиметру покрасневшей кожи. Эти следы были истинным проявлением их чувств. И Кабру хотел, чтобы они никогда не исчезали с тела Мисруна. Потому что тихий смех извивающегося под ним мужчины был лучше мрачного выражения лица Мисруна, с которым он впервые пришел в кафе, где подрабатывал Кабру.

— Люблю тебя.

Кабру поцеловал грудь Мисруна в месте, где пару минут назад был узел веревки. Вдохнув запах его кожи, Кабру прикрыл глаза. Ему тоже было спокойно с Мисруном, как никогда в жизни.

— Люблю.