Где-то есть огонь, который нас согреет,

И милосердный свет всевидящих звёзд

Flёur — Расскажи мне о своей катастрофе

Тишина. Май помялся ещё с минуту в коридоре, прислушиваясь, потом открыл дверь и наконец вошёл. Белые стены с бежевой плиткой, три плиты, две мойки, длинная столешница и куча навесных шкафчиков. Май повернул голову вправо. На широком столе из фанеры стояла микроволновка. Стол окружали высокие стулья без спинки. И в углу, у подоконника, кто-то сидел на одном из этих самых стульев. Май от неожиданности чуть не подпрыгнул. Он отступил назад, к двери.

— Доброе утро, — улыбнулся незнакомец.

Явно не первокурсник, постарше. Май сделал ещё один шаг назад — он всего лишь хотел разведать обстановку и общаться ни с кем не планировал. Хватило вчера вахтёрши и любопытных девушек в лифте.

— Я, наверное, попозже зайду… — пробормотал он.

Парень нахмурился.

— Ты чего? Общая ведь кухня. Вчера только заселился? — Май кивнул. — Тем более. Давай я тебе мини-экскурсию устрою, что ли.

Он отставил кружку — судя по запаху, с кофе — и поднялся. Май нервно заправил волосы за ухо. По-хорошему, пора уже было подстричься, но, глотнув летней свободы, он всё оттягивал этот момент.

— Я Федя, — парень протянул руку, — третий… нет, уже четвёртый курс юрфака.

— Я тоже на юрфаке! — обрадовался Май и пожал ему руку. Та была чуть больше его собственной. Опомнившись, он представился: — Меня Май зовут.

— Ого. Красиво.

Его новый знакомый улыбнулся, и Май, заворожённо на него уставившись, почувствовал, как к щекам прилила кровь.

— В общем, смотри. — Он повернулся к газовым плитам, и теперь Май видел только затылок. Каштановые волосы не закрывали шею, и Май разглядел несколько небольших родинок на чуть загорелой коже. — Вот эта нормально работает. У этой только две передние конфорки. У этой… Уже и не помню, я ей не пользуюсь никогда. Сжёг как-то пельмени на ней, не лучшие воспоминания. А, и духовка только у средней работает.

Федя обернулся. Грудь всё ещё сдавливало каким-то непонятным чувством, но Май выдавил благодарную улыбку.

— Трубы у нас тут не ахти, так что периодически под мойками начинает течь. Самому пытаться починить не советую, а то потом можно от сантехника получить, если хуже сделаешь. На первом этаже у входа висит бумажка с номерами, сфоткай лучше, как будешь выходить. Что ещё… Скажу, как вспомню. Есть хочешь?

— Хочу, — на автомате выдал Май. Осознав, что сказал, он пробормотал: — Ну, не то чтобы сильно…

— Я как раз готовить собирался. Не против яичницы?

Май смущённо мотнул головой. Он и не думал, что его соседи по этажу окажутся такими приветливыми. Хотя, может, это только Федя такой. Во всяком случае, хорошо, что Май заселился именно вчера и решил пойти на кухню именно в полседьмого утра. И хорошо, что он вообще решил съехать от родителей.

Может, в универе всё и правда будет по-другому. Май заведёт друзей. Да… друзей.

***

Вода закипела. Май засыпал макароны, убавил огонь и достал из кармана спортивок телефон, чтобы засечь время.

— О, ты смотришь «Доктора Кто»?

Вздрогнув, Май обернулся. Федя кивнул на телефон, и Май взглянул на экран блокировки. Он и забыл уже, что у него на обоях стоит синяя полицейская будка, которая на самом деле машина времени — ТАРДИС.

— Ага… Я сейчас на четвёртом сезоне, почти досмотрел.

Стоявший на соседней конфорке чайник засвистел. Федя выключил его и опустился на один из стульев.

— Это который с Донной, да? До спецэпизодов не дошёл?

— Нет ещё.

— Может, вместе глянем? Я что-то подзабросил и как раз хотел память освежить перед тем, как дальше смотреть. И вечер у меня свободный.

— В-вместе? — переспросил Май.

Сидеть им, вероятно, придётся на одной кровати. Близко-близко, соприкасаясь плечами. Брать чипсы или что-то там ещё из одной пачки. Федя будет смеяться, хмуриться, вздыхать, где-то, возможно, даже прослезится, а Май должен будет изо всех сил следить за тем, чтобы ничем себя не выдать. И всё же он, улыбнувшись, поддался искушению:

— Почему бы и нет.

***

В висках застучала кровь. Перед глазами начало темнеть, и Мая накрыло волной паники. Он, стараясь не шуметь, развернулся и юркнул в туалет в конце коридора. Дрожащими руками закрыл дверь и заперся в одной из кабинок. Постарался восстановить дыхание, но воздуха как будто бы становилось всё меньше и меньше.

Он боялся, что кто-то из бывших одноклассников поступит с ним в один универ, но, так и не встретив никого за три месяца, успокоился. Зря. Май всхлипнул. Что, если у них есть общие знакомые? Что, если Май опять с ним пересечётся? У них ведь каждый четверг пары в этом корпусе. Он не сможет пережить это снова. Если все узнают, что он…

Май дёрнул вверх рукав толстовки и с силой ущипнул себя за руку. Стало немного легче. Нужно было отвлечься. Он достал из рюкзака телефон. Тот зазвонил прямо в руках, и Май, испугавшись, выронил его на кафель туалета. Испугавшись уже за телефон, опустился на корточки. К счастью, не разбился. Только защитное стекло немного поцарапалось.

А звонил Федя. Май вытер слёзы — как будто Федя увидел бы их через динамик, — шмыгнул носом и ответил.

— Привет. Я тут за гелем для стирки зашёл, а у них акция сегодня, скидка приличная… Взять тебе?

Губы растянулись в глупой улыбке.

— Возьми.

— Ты что, плакал? — спросил Федя после небольшой паузы.

— Ч-что? Нет-нет, нос просто заложило. Простудился немного. Осень же, сезон простуд.

— Я уж было испугался, — выдохнул Федя. От его тёплого тона Маю стало совестно. Но не мог же он просто взять и рассказать. — Ну, если кто вдруг обижать будет — говори.

— Обязательно… Спасибо, Федь.

— За гель, что ли? — удивился он. — Да не за что. Ладно, давай, а то мне неудобно телефон держать. Вечером увидимся.

Май опустился на крышку унитаза. Он не мог рассказать об этом своим новым друзьям, которые пока не знали о его ориентации, не мог рассказать и родителям, которые наверняка будут волноваться не меньше него и могут предложить перевестись. А переводиться Май не хотел. Значит, поговорит с Настей. Вместе что-нибудь придумают.

И вообще, решил Май, ненормально так бояться того, что ещё не произошло и, возможно, никогда не произойдёт. Пора к мозгоправу.

***

Митя сощурился, наклонился ближе к экрану ноутбука и выдохнул:

— Всё равно ничего не понимаю. Фигня какая-то, а не расписание.

Он закрыл ноутбук, спихнул его с колен на кровать и, улёгшись, достал телефон.

— Блин, Камилла опять меня игнорит. Ну вот что ей не так? Небось опять девчонок своих наслушалась и решила, что заслуживает лучшего, чем безработный студент без машины, квартиры или хотя бы стипендии.

— Может, она просто занята, — предположил Май.

Он тоже закрыл свой ноутбук и, оттолкнувшись от стола, отъехал на стуле на середину комнаты.

— Ага, конечно. С чувствами моими она играет, вот и всё. — Митя отложил телефон. — У тебя там как дела? Не влюбил ещё в себя папика, который будет обеспечивать тебя и заодно твоих друзей?

— Пока нет, — рассмеялся Май. Он как-то раз после заваленного экзамена — пока единственного за всё обучение — заявил, что бросит универ и станет содержанкой, и Митя с Антоном теперь всё время ему это припоминали. — Даже если кого-то в себя влюблю…

Май вздохнул.

— Всё никак не забудешь того старшака? Попробуй ему написать, что ли.

— Да ну… Я так вообще никогда не забуду. Мне всё равно ничего не светит. А влюблённый друг… по-моему, такой себе друг.

— У него же нет фоток с девушкой? Может, он сейчас не в отношениях. Или он вообще на самом деле гей. — Поймав полный скептицизма взгляд Мая, он лишь сильнее распалился: — Пригласи его в кино! Прям с намёком пожирнее. Если уловит и будет не против, то согласится. Если против и он начнёт возникать… то скажешь, что ему показалось. Если согласится, но не уловит… Ну, здравствуй, френдзона.

— Ладно, ладно. Попробую. Если не получится, то всё. Не судьба.

У них двадцать минут ушло на то, чтобы придумать текст сообщения. Наконец, Май отправил его и убрал телефон подальше. Они поставили Митин ноутбук на стул и легли смотреть фильм, каждый на своей кровати. Вкусы у них редко совпадали, но вот на «Марвел» как-то сошлись.

— Ну что там? — спросил Митя спустя полчаса.

Май достал телефон из-под подушки. Новых сообщений не было, но он всё равно на всякий случай открыл переписку.

— Прочитал… и не ответил. Уже не в сети.

— Жестоко.

— Жестоко, — согласился Май, в душе всё ещё надеясь, что Федя просто отвлёкся на что-то и забыл ответить.

Но, так и не получив ответа к концу следующего дня, Май надеяться перестал.

***

Май выбрался из такси. Остановилась машина на широкой обочине — парковка вся была покрыта толстым слоем свежевыпавшего снега, если не считать протоптанной дорожки. Расчистили только перед крыльцом. Большая чёрная лопата с вытянутым пластиковым ковшом лежала у порожек.

Он направился к магазину. Летом Май здесь уже бывал, когда брал сестре букет, и выбор цветов ему понравился. Да и продавщица приятная была, не то что в некоторых цветочных. Хорошо будет, если снова на неё попадёт.

Звякнули колокольчики. Май шагнул внутрь, и дверь медленно закрылась. Он сперва оглядел цветы, но, услышав мужской голос, обернулся. Сердце ухнуло вниз. В горле вмиг пересохло. На него смотрел, пока ещё не узнавая, Федя. Май думал, что уже остыл, думал, что его первая любовь — а это явно была любовь, а не мимолётная подростковая симпатия — останется лишь болезненно-приятным воспоминанием из студенчества, думал, что скоро обязательно влюбится в кого-нибудь ещё, что он просто выучил свой урок и теперь у него чувства появятся, только если человек точно одной с ним ориентации.

Но, увидев Федю — немного повзрослевшего, будто бы похудевшего и посерьёзневшего, но всё такого же родного и тёплого, — Май понял, как сильно ошибался. Он всё ещё любил. И, когда Федя улыбнулся ему в ответ, все обиды растаяли, будто их не было. Осталась только всепоглощающая радость.

***

Вставив в дверь ключ, Май провернул его два раза и прислушался. Федин сосед должен был быть на работе, и Федя наверняка его предупредил, но Май всё равно почему-то опасался наткнуться на него. К счастью, в квартире никого не оказалось.

Ну, кроме совершенно очаровательной Артемиды. Май разулся, снял куртку и опустился на корточки, чтобы дать кошке обнюхать себя. Когда Тёма удовлетворила своё любопытство, он запустил пальцы в густую лоснящуюся шерсть. Колтунов видно не было. Федя наверняка часто её вычёсывал. Хороший хозяин, заботливый. Май провёл рукой по Тёминой спине и представил, как то же самое, придя с работы, делает Федя. И как он мог бы, придя с работы, так же нежно проводить рукой по волосам Мая…

Май тряхнул головой. Он твёрдо решил, что будет Феде другом. Он ведь не ради взаимности его полюбил. Он любил его потому, что не любить невозможно.

Почесав напоследок у Тёмы за ушком, Май встал и направился в ванную. Лекарства нужно давать чистыми руками. У холодильника с магнитиками он остановился. И где Федя — или его сосед, конечно — уже успел побывать? Геленджик, Москва, Питер… Под магнитом с разводными мостами висело какое-то небольшое тёмное фото. Май нагнулся, чтобы лучше разглядеть, и тут же отпрянул. Зажмурившегося Федю целовал какой-то парень.

Видимо, сосед.

***

Вокруг было ещё темно. Май проморгался и обернулся к окну. Зимой рассветало поздно, так что могла быть как глубокая ночь, так и раннее утро. И не проверишь — телефон остался в гостиной. А вставать совсем не хотелось.

Май аккуратно, чтобы точно не разбудить, придвинулся к спящему Феде. Он видел лишь смутные очертания, но этого было достаточно. Федя. Рядом. А эти губы он всего несколько часов назад с упоением целовал…

Вот ведь дурак. Федя, конечно, не станет его обвинять, он не такой. Но Май и сам понимал, что виноват. Испортил всё. Он хотел, чтобы рядом с ним Федя мог чувствовать себя свободно и комфортно, надеялся стать его опорой. Быть может, лучшим другом, всегда готовым поддержать, ведь Феде явно нужен был такой человек. А в итоге Май поступил как самый настоящий эгоист.

Но… пока Федя спал, всё было хорошо. Пока он спал, Май мог, вспоминая лучшую в своей жизни новогоднюю ночь, помечтать.

***

Из тостера выпрыгнул поджаристый хлеб. Размазав по тостам творожный сыр, Май кинул нож в раковину и достал из холодильника консервированный тунец.

— Ты чего так рано подскочил? — зевая, спросил вошедший на кухню Федя.

— Проснулся до будильника, — отозвался, не оборачиваясь, Май, — а снова заснуть не смог.

— Нервы?

— Ага… Волнуюсь, как перед первым экзаменом.

Федя обнял его со спины и поцеловал в щёку.

— Уверен, ты всем понравишься. А если вдруг кому-то не понравишься, то, значит, он просто в людях не разбирается. А юрист, который не разбирается в людях, — такой себе юрист.

Май согласно закивал, но лёгкая нервозность всё равно осталась. Первый рабочий день всё-таки. Не практика, а настоящая работа, где надо быть настоящим взрослым и настоящим профессионалом, чтобы зарабатывать настоящие деньги.

Они вместе позавтракали. Федя остался мыть посуду на кухне, Май пошёл одеваться. Белые рубашки и классические брюки он носил нечасто, галстук и вовсе в последний раз в одиннадцатом классе надевал. Май повертел в руках чёрный лоскут. Надо было на резинке брать.

— Давай я завяжу, — предложил вошедший Федя.

— Да мне в любом случае научиться надо…

— Успеешь ещё, не беспокойся.

Федя забрал у него галстук, убрал под ворот рубашки, поправил, чтобы один конец был длиннее другого, сделал несколько красивых, но непонятных движений и затянул узел.

— Ну всё, красавчик.

Май подошёл к зеркальной дверце шкафа. Он недавно ходил в парикмахерскую, но причёску изменить так и не решился. Только начавшие сечься кончики убрал.

— Теперь волосы не смотрятся. Как будто неформала в офисный костюм запихали… Блин. Так и есть, получается.

Он собрал волосы в хвост. Потом, вздохнув, снял серьги — новые золотые пусеты с небольшой шляпкой в виде цветка с пятью лепестками было особенно жалко снимать — и оставил только штангу.

— Ну как? — спросил Май, повернувшись к Феде.

— Тебе идёт хвост. Сразу такой серьёзный становишься. — Федя огладил мочку его уха. — А без серёжек непривычно. Зато теперь можно кусать нормально.

Он наклонился к Маю, и тот испуганно возразил:

— Пока нельзя. — Не хватало ему стояка в штанах.

Федя, рассмеявшись, выпрямился.

— А обнять-то можно?

Май кивнул, и Федя аккуратно, стараясь не помять выглаженную рубашку, обнял его. Май положил подбородок ему на плечо и прикрыл глаза. Что бы ни случилось на работе, вечером он вернётся домой и сможет точно так же утонуть в Фединых объятьях. А тот — в его.