30-е Цветеня – 1-е Травеня 3790 года

Калхедон, Локерра

Когда они подъехали к небольшому особняку из белого камня, ни капельки не напоминающему дворец семейства Грэнси в Эмберхолле, Кэррол поняла, что понятия не имеет, откуда Элоиза берет деньги. Она готова была поверить в то, что звезда местной оперы купается во внимании поклонников и не стесняется принимать их подарки, но, по словам Василисы, такой домик в центре столицы мог позволить себе далеко не каждый дворянин.

Возможно, бывшая маркиза еще до отъезда умудрилась здорово ограбить матушку, а может, это проделал для сестры Тристан? Герцогиня Орабэль Грэнси была беднее разве что королевы-матери, и даже заметь она пропажу, дальше порога дома Советницы это бы не ушло.

Да только гордая рыжеволосая бестия наверняка имела в запасе пару сотен идей, как прожить в чужой стране без посягательства на семейное состояние, ни дня не обременяя себя подсчетом лунок и ассигнаций. Если бы выяснилось, что Лиззи соблазнила какого-нибудь гениального алхимика и спрятала его у себя в мрачном подвале-лаборатории, чтобы бедняга денно и нощно обращал несовершенные металлы в золото, Кэррол не слишком удивилась бы.

Резко захотелось узнать, есть ли в этом особняке подвал. Но для начала неплохо бы попасть внутрь.

Им не пришлось ни звать привратника, ни стучать в высокие ворота: стоило только карете остановиться, как они распахнулись сами, выпуская роскошный позолоченный экипаж. Хозяйка умчалась на свидание? Крайне нежелательно, но вполне возможно – вряд ли Франц успел как-то предупредить ее о приезде Кэл.

− Это Елецкий! – выпалила отшатнувшаяся от окна Василиса. В ответ на вопросительные взгляды она указала на дверцу. – Ясень с двумя звездами в ветвях, я успела разглядеть. – А, вот оно что. Кэл разобрала только традиционное для местных аристократов дерево на гербе*. − Что этот самовлюбленный индюк делал у вашей подруги?!

− Мне тоже интересно, − хотя вариантов не так много, особенно учитывая поздний час и хватку Лиззи. – А ты, барышня, лучше держи подобные вопросы при себе. Мне твоя прямота пришлась по душе, но госпоже, в чьем доме тебе предстоит погостить, она вряд ли понравится. Лучше не спрашивай ее ни о чем личном.

Василиса поспешно закивала – лишь бы не прогнали – а Хейвуд протянула ей свой плащ, распахнула дверцу и выпрыгнула наружу, не дожидаясь, пока Оливер договорится со слугами. За день она отсидела все, что только можно, и очень хотела пройтись хотя бы до крыльца.

Снаружи было свежо и пахло… ландышами? Так и есть – за окружающими особняк ухоженными кустами туи обнаружились мелкие пузатые колокольчики, привлекательные и ядовитые. Фамильный белый клевер Элоиза всегда недолюбливала, он куда больше подходил Тристану, которого можно было прикладывать к душевной ране вместо примочки.

− Кэррол! Праматерь небесная, какая неожиданность! – совсем повзрослевшая красавица в роскошном белом халате поверх простого домашнего платья бросилась ей на шею, стоило только сделать пару шагов по паркету в просторном светлом холле. И если объятия заметно поправившейся Грэнси еще могли оказаться искренними – два года не виделись, как-никак – то подобный театральный тон мог значить только одно.

В доме есть лишние уши. Надо было сказать Василисе не называть настоящее имя, а лучше и вовсе не открывать рот без серьезного повода вроде падающей крыши или рогатых теней по углам, но она везла ее в безопасное место, а вот куда в итоге привезла?

− Я тоже скучала, Лиззи. У тебя были гости? – Кэррол погладила подругу по спине и отступила, первой размыкая объятия. Мерзкое чувство тревоги подпортило момент, но неожиданно яркая радость и не думала затухать.

− Само собой, у меня все время кто-то гостит, − с гордостью откликнулась та. – Преимущество хозяйки – приглашаю, кого хочу и когда хочу. Кто бы мне дома позволил? – Ага, значит, гость был настроен дружелюбно и сейчас все тихо и мирно, за оружие можно не хвататься. – Итак, кого же ты привезла мне, дорогая?

Проблемы и геморрой она привезла, но об этом позже.

− Милый юноша, что сейчас глаз не может оторвать от твоей люстры, − Клар поспешно опустил задранную к потолку голову и изящно поклонился. – Кларенс Брэдли, если ты вдруг усомнилась в своем зрении или памяти. А это его подруга, Велари.

Имя матери само сорвалось с губ, и Кэррол поняла, что девочка действительно чем-то на нее похожа. Василиса быстро глянула на нее, но удивление ничем не выдала. Хорошо все-таки, что они успели заметить Елецкого и не расслабились. Вряд ли этот трюк обманет кого-то дольше, чем на день, но даже такая отсрочка может пригодиться.

− Клар! Ты так вырос, − Элоиза протянула унизанную тонкими кольцами руку, мальчик с готовностью ее поцеловал. – Так вырос, что уже ездишь в гости с подругами?

Оба голубка тут же вспыхнули и потупились, но с готовностью приняли игру и кивнули, вышло очень трогательно и забавно. Василиса присела в ардалинском – вот ведь умница! – поклоне, и Кэл решила, что пора спасать детишек, пока Грэнси не засмущала их до икоты.

− Прости, что так поздно. Мы торопились успеть к празднику, но Локерра огромна, и осмотреть все достойные внимания места за два дня празднеств мы точно не успеем. Надеюсь, ты не оставишь нас завтра одних?

− Оставлю, − Элоиза с театральным сожалением покачала головой, и жемчужные подвески в ее волосах закачались в такт. – Завтра вечером у меня спектакль, на который вы, дорогие мои, просто обязаны пойти. − Клар просиял, очевидно, не веря своему счастью, но длилось оно недолго.

– Мой любезный друг князь Елецкий, с которым вы только что разминулись, снова выкупил целую ложу. Он просто влюблен в оперу, не пропускает ни одной премьеры! Уверена, он с радостью пригласит к себе моих друзей. − Вот это номер! Еще бы сказала, что он приезжал послушать, как она распевается, а то без дивного голоса и жизнь не мила, и сон не идет.

Пока Грэнси не успела спросить, отчего детишки так резко изменились в лице – все-таки Клару еще учиться и учиться, про бедняжку Василису и говорить нечего – Хейвуд картинно зевнула, привлекая внимание.

− О, вы верно с ног валитесь! – «спохватилась» Элоиза. – Вам очень повезло, что я ночная пташка, поздний ужин в этом доме – обычное дело. Как и прочие шалости, − Грэнси подмигнула Кларенсу и велела управляющему показать гостям их комнаты, шутливо намекнув, что разделяет вольные нравы южной столицы и молодые люди могут бегать друг к другу, когда им вздумается. Василиса неразборчиво – возможно, чтобы не выдать свой акцент – поблагодарила за гостеприимство, а на беднягу Кларенса было жалко смотреть.

Чистая мягкая постель манила Кэррол, как манит выпивоху початая бутылка, и Хейвуд позволила себе упасть лицом в подушку и пролежать без движения до тех пор, пока в двери не постучали. Фигуристая – хотя куда ей до Элоизы – служанка на каэльском доложила, что хозяйка ждет госпожу графиню на террасе, и надеявшаяся на разговор прямо в спальне Кэл едва не застонала. Пришлось снова натягивать сапоги, доставать предназначенные Элоизе письма и подниматься вслед за несущей подсвечник девицей на третий этаж, где на просторной террасе уже накрыли стол.

Ужин на свежем воздухе при свечах, не хватало только музыки, впрочем, вой соседской собаки и стрекот сверчков вполне сойдут для предстоящего разговора.

− Что, в любом другом месте подслушают? – кресло оказалось удобным, а ветра как по заказу не было. Идиллия!

− Ага. Это даже удобно, ведь я вроде как все время на виду и кристально чиста, а Ферапонт действительно прекрасный управляющий, − Грэнси требовательно протянула руку, и Кэл не без облегчения отдала все три послания сразу.

− Ну и имечко, боюсь не запомнить. Кто-то кроме него представляет угрозу?

− Угрозу – никто, и в вещах они рыться тоже не рискнут, по крайней мере, не сразу. Но если что, беседовать лучше на конюшне, в кухне или здесь.

− Учту, − Кэррол еще раз оглядела пышущую уверенностью в себе подругу. Лиззи всегда была дерзкой и яркой, но свобода от матери сделала ее… более взрослой? Эффектной? Так сразу и не скажешь. Но Грэнси изменилась, и изменилась сильно. − Ты дивно выглядишь. Вольная жизнь пошла на пользу и душе, и здоровью?

− Так заметно? – в карих, чуть более темных чем у Тристана глазах красиво отразились свечи. Кэррол кивнула, улыбаясь в ответ на торжествующий почти оскал.

− Чудесно. Так матушке и передашь, как вернешься. − Элоиза отсалютовала ей бокалом и откинулась на спинку кресла, начав с письма от Франца. Верно, дела вперед, а те два десятка листов, что вручили ей перед отъездом Тристан и Генри, можно изучать хоть до утра. – Вино свое не предлагаю, но местный травяной чай ты, думаю, оценишь.

Кэррол оценила, хотя чабрец ей не очень-то нравился. Ужин тоже был хорош, но мясу и соленым – боги, вкусно-то как! – огурчикам она уделила столько же внимания, сколько и меняющемуся по мере чтения лицу Лиззи. Теплая, мечтательная улыбка – само собой, начал Франц с бочки меда − постепенно таяла, уступая сперва приоткрытому в неверии рту, затем – нахмуренным бровям и надутым губкам. Не злится, а скорее анализирует глубину задницы, в которую попадет, если Кэррол провалится.

− Что думаешь об этой затее?

− Такие трюки хороши для баллад, а не для жизни и уж тем более не для политики, − Элоиза покачала головой и залпом допила вино. Глубоко вдохнув и отправив в рот сразу три кусочка сыра, она вновь пробежалась глазами по строчкам. – Но он не может иначе. Никогда не мог. Есть в нашей королевской семейке что-то завораживающе безумное, не находишь?

Шило великих свершений. Достойное название для какого-нибудь артефакта или стишка, надо запомнить и потом подкинуть братцу идею.

− Мне кажется, в этом темном сундуке я уже нашла все, от драгоценностей и фарфоровых чашечек до тысячелетних кусачих тараканов. Так что, будем брать дворец штурмом с помпой и фанфарами, или ты расскажешь мне, как сделать это тихо и в одиночку?

− А не проще сразу приказать мне отравить Елецкого? Ей-богу, мороки было бы меньше, − обреченно вынесла вердикт Элоиза, и Кэррол засмеялась, едва не подавившись хлебом. Как приятно быть не единственной сумасшедшей героиней, готовой на подвиги во имя короля!

− Смеется она, − раздраженно буркнула Грэнси, за неимением подушки швыряя в нее оливку. Кэл даже уклоняться не стала. – Посмотрю я, как ты завтра смеяться будешь. Вокруг княжны вечно вьется целый десяток гвардейцев, а по поводу праздника охрану удвоят, и если ты думаешь добраться до нее в театре… − Элоиза резко замолчала, уставившись в стол перед собой. На фоне упоительно стрекотали сверчки. – Знаешь, а ведь может сработать.

− На театр, а точнее на время перерыва я и рассчитывала, − кивнула Кэл, подтягивая к себе кремовые пирожные. – Я помню, что официально представлять меня и всех прочих гостей по традиции не будут до третьего числа, но если твой дружок Елецкий – кстати, расскажешь мне все про него – даст мне попасться Милене на глаза, хватит и минуты. Потом она сама клюнет на наживку и назначит встречу.

− Ты так в этом уверена?

− Не я. Франц.

− А как же «об этом никто не должен узнать»?

− Будем надеяться, что мы с княжной друг друга поймем, − Кэррол и сама не знала, как, но отчаиваться не собиралась. Ну разве что на минуточку, перед сном и наедине с собой. – А если нет, то у нас будет труп, возможно не один. Четверых я точно уложу…

− Преотлично, − передразнила ее Лиззи, поднимаясь и по старой привычке начиная бродить вокруг стола. Генри как-то вычитал, что подобное поведение свойственно акулам. – Раз уж ты приехала ко мне, своей лучшей подруге, в гости, и известна тем, что никакими политическими интрижками не балуешься, думаю, с Драхославом у вас проблем не возникнет…

− С кем?..

− С Елецким. Да хватит тебе смеяться, − Кэррол бессовестно продолжала хихикать, пока не получила по носу кончиком шелкового пояса.

− С Дра… с твоим другом, а точнее с его союзничками проблемы у меня уже возникли, извини уж, − просмеявшись, Кэл промокнула губы, отбросила салфетку и блаженно откинулась на спинку кресла. Лиззи тут же хищно нависла над ней, с недоверием глядя в глаза и явно сдерживая желание обнять подругу еще раз, только теперь покрепче и за шею.

Пришлось рассказать и про болиголов, подброшенный на место фальшивого письма – кстати, милая, узнай, к кому оно попало, а то мне еще после всего балагана с нашим послом объясняться – и про барышню Василису, фамилия которой, увы, для Грэнси оказалась пустым звуком.

− Я все выясню до вечера, но учти, если все так, как сказала девчонка, то притащив ее в театр ты можешь устроить скандал, − Лиззи задумчиво постучала длинными ногтями по подлокотнику. – Досадно, я ведь так готовилась к этой премьере!

− Я тихонечко, − совершенно неискренне пообещала Кэррол.

***

Возвращаясь к себе сильно за полночь, в коридоре у спален Хейвуд обнаружила давешнюю служанку, занятую не то тщательным поиском домашних бесов, не то спонтанным ночным поливом сухоцветов в вазе. Увидев ее, девушка поспешно поклонилась и шмыгнула вниз по лестнице, а за поворотом обнаружился караулящий двери ее покоев Кларенс. Судя по низко опущенной кудрявой голове, парень был близок к тому, чтобы не дождаться и упасть в объятия сна. А у двери даже нет коврика!

− Чего в постели не спишь, герой?

− Кэррол! – юный Брэдли смешно подпрыгнул от неожиданности. − Можно с тобой поговорить?

− А до утра это не терпит?

Мальчик тут же состроил жалобные щенячьи глазки, причем, насколько Кэррол его знала, сам он совершенно не подозревал о том, насколько трогательно в такие моменты выглядит. Привыкшая жить с младшим братом и стаей разного миловидного и не очень зверья графиня несколько секунд любовалась «не прогоняй пожалуйста, мне очень-очень надо» лицом и со вздохом приотворила дверь, пропуская Кларенса внутрь.

− Ты ведь завтра будешь с нами на празднике, верно?

− Само собой, вас одних только оставь, − сесть можно не предлагать, шило не даст, а вот она стоять уже не в состоянии и даже сидеть уже не в сидении. Больше всего хотелось раздеться и страстно обнять подушку. – Программу развлечений выберете сами, мешать не буду. Если девочка устала и желает отоспаться – я это всецело одобряю, но вечером она должна быть готова к походу в театр и возможным приключениям.

− Ты теперь не скажешь, к каким именно? – ах, эта страсть обязательно быть полезным. – Я мог бы помочь, если бы знал, что от меня требуется. Я понимаю, Вас… − Кэррол шикнула, и Кларенс понятливо закивал, исправляясь и переходя на драматичный шепот. – Ты не доверяешь ей, знаю, но не надо думать, что я совсем потерял голову!

Она не думает, она знает. Брэдли не из той породы, что по щелчку пальцев сможет отступиться от девушки, которую сперва защищал перед целой толпой, а потом столько времени утешал, держа за руку. Даже если окажется, что вся ее история – ложь.

Можно было бы просто выставить его вон, соврав, что завтра ничего не случится, а потом она обязательно все расскажет. Или отправить спать, сделав вид, что не поняла намеков и слишком устала.

Кэррол похлопала по кровати рядом с собой, а когда Клар послушно присел рядом, сказала самым заговорщическим тоном:

− Завтра мне может очень пригодиться твой талант. Слушай внимательно…

***

Утро выдалось шумным и суетливым, как и положено праздничному утру.

Василису еще до завтрака украла хозяйка дома, заявив, что с ее косой и одеждой нужно срочно что-то делать. Кларенс помогал Оливеру уложить его непослушные светлые волосы, пока Оливия сражалась в неравном бою с отказывающейся вставать госпожой.

Кэррол не выспалась, и по этому поводу со смаком обворчала сперва кружевной зонтик от солнца, а потом и предложение взять у госпожи Грэнси шляпу-медузу как у Василисы. Походив в прозрачном нежно-голубом куполе по холлу и вдоволь помахав внутри него руками, графиня заявила, что предпочтет пугать людей своей перекошенной рожей, а не этой мухоловкой, в которой мало того, что видно не очень, так еще и ни поесть, ни за оружие взяться.

Кларенс на свою беду рискнул возразить, что вуаль кажется вполне удобной, и уже через минуту его ловили по всему этажу близнецы Блэкстоун с проклятой «медузой» наперевес. Поймали, конечно, так что следующие полчаса он познавал искусство спускаться по лестнице, не наступая на окружающую его тонкую ткань, а благородные дамы вдоволь посмеялись.

Клар совершенно не обиделся, даже напротив – подобное дурачество отодвинуло все мрачные мысли на задний план, уступив приподнятому настроению и сопутствующему чувству окрыленности. Заметно приободрившаяся Василиса вызвалась показать им город, пообещав, что праздничная Локерра непременно поразит Кларенса в самое сердце, и после такого даже требование Кэррол взять с собой оружие не вызвало у него отторжения. Надо так надо!

Еще при выходе на улицу он залюбовался домами знати, украшенными цветами и пестрыми флажками. Особняки были такими разными по размеру, стилю и материалам, что на ум невольно приходили сравнения со сказочным цветочным городом, населенным людьми-растениями. Там, правда, царила вечная ночь, и от падающих на голову звезд людей защищал волшебный купол, а столица Калхедона встретила их чистым лазурным небом, которому хотелось улыбаться.

Пройдя парочку новых каменных кварталов, они вышли в настоящий, утопающий в зелени древний город деревянных теремов, и для Клара это было сродни дверям в волшебную страну. Десятком оттенков мрамора и гранита он мог полюбоваться и дома, но это! Искусная резьба на расписных наличниках и ставнях, всевозможные животные на флюгерах крыш, украшенные одуванчиками и календулой перила и ворота едва не заставили его забыть, что он не один, и Оливеру пришлось взять его под руку и вести, иначе Брэдли точно врезался бы в какой-нибудь фонарь. Чем дальше они шли, тем больше людей становилось вокруг, и теперь уже и дамам пришлось хвататься друг за друга, чтобы случайно не потеряться в пестро одетой толпе.

Помимо традиционных для своего старого Нового года желтых цветов калхедонцы охотно украшали прически и наряды золотыми, хрустальными и малахитовыми звездами. Впрочем, Кларенс успел разглядеть и тканевые звездочки с искусной вышивкой блестящими на солнце нитями, и даже бумажный вариант с пририсованной широкой улыбкой.

Привыкшая к свободным брюкам графиня Хейвуд не изменила своей привычке и сегодня. Фамильные незабудки красовались на почти полностью скрывающей пострадавшую часть лица шляпе, а пояс темно-синего короткого платья украшал ардалинский серебряный полумесяц*. Близнецы были одеты чуть светлее госпожи, и даже Василиса в одолженном у Элоизы белом платье с васильками казалась гармоничной частью этой иноземной компании. Сам Клар предпочел расшитую лично бабушкой Стефанией бежевую жилетку и немного старомодную, но оттого не менее щегольскую шляпу с перьями, превращавшую его, по словам Кэррол, в «героя романа прошлого столетия».

Когда живая и бодро перекрикивающаяся река вынесла их на главную площадь, все ардалинцы синхронно завертели головами, а затем недоуменно уставились на широко улыбающуюся Василису. Девушка замерла и заозиралась, силясь понять, в чем дело, а после нервно одернула длинные рукава, убеждаясь, что синяки не видно.

− Да что не так? – в конце концов выпалила она, глядя почему-то только на Кларенса.

− У вас в центре города… ну…

− Какая-то кирпичная рухлядь вместо Древа? Оригинально, − пришла на помощь Кэррол.

− Ах, это! – Василиса с облегчением выдохнула, заодно сдувая с лица выбившуюся из мудреной прически прядку. – Старая пожарная колокольня, дань памяти великому пожару сорокалетней давности. Тогда почти весь центр сгорел, вы же видели, дома там все новенькие и каменные. Древо наше целехонько, стоит себе в дворцовом парке и даже листвой на лето покрывается!

«В отличие от ваших сухих пней», так и слышалось в полной гордости речи калхедонки.

Компания дружно воззрилась на виднеющиеся за противоположным концом площади серовато-голубые стены кремля, но никакого великана-Древа наподобие Привратника ожидаемо не увидела.

− Не здесь, чуть дальше в сторону Нового города, откуда мы пришли. Оно не слишком высокое, зато широченное! – будто бы в оправдание сказала Василиса. – Его едва спасли во время пожара, а потом началась перестройка, вокруг разбили сад и аптекарский огород, теперь туда и вовсе не пускают. А вместо сгоревшего квартала сделали новую главную площадь, правда, название так и не придумали. Говорим обычно «встретимся у колокольни» или даже «на пепелище».

− Вот так история! А что, люди по этому поводу никак не выступали, не возмущались? – Кларенс вытянул шею, стараясь разглядеть невысокие кирпичные развалины в центре. Выглядели они на удивление воинственно, хоть и несколько куце.

− Не припомню такого, − Василиса задумалась и перекатилась с пятки на носок, тоже глядя в сторону окруженной многочисленными котлами с «подношениями» колокольни. Возможно, только теперь до нее дошло, насколько нелепым это выглядит в их глазах.

− Разумно. И людям место для праздников, и друидам простор для действий в священные дни и ночи, и правительство вроде как не при делах, − Кэррол первой пошла дальше, ловко вклиниваясь в толпу и увлекая за собой остальных. – А как, кстати, ваши ведуны при нынешней власти? Не бедствуют?

Кларенс насторожился, чуя, что местные друиды здесь совсем не «кстати», но расслышать ответ не вышло. Ничего, спросит потом у Василисы сам.

Поток людей на самой площади ловко регулировали одетые в красные и желтые праздничные кафтаны ратники с бердышами, одни из которых назывались городовыми, а другие – стольными. Клар к своему стыду совершенно позабыл, кто где, зато данное ардалинскими собратьями-стражниками прозвище «петухи» помнил отлично.

Сперва их внимание привлекли потешные бои: вооруженные игрушечными клинками и простыми шестами мужчины и женщины соревновались в ловкости, скорости и умении зажечь зрителей, то яростно набрасываясь друг на друга, то совершенно забывая о противнике или вовсе начиная пританцовывать вокруг. Более-менее серьезно выглядели разве что рукопашные схватки, но и те, по мнению едва не влезшей на плечи Оливера Кэррол, более напоминали детскую возню или напротив, любовные игры. Проталкиваться в первые ряды они не стали, да и рассказ Василисы о том, что раньше по соседству проводили травлю диких животных – медведей, как правило – заставил всех содрогнуться.

Зато котлы с летними подношениями их не разочаровали. Варили жители Локерры все – и манку, и супы, и сладкие сиропы, и варенье, и традиционные травяные отвары. Был и огромный начищенный до блеска медный сосуд для детей, кидавших туда старые игрушки, ставшие малыми башмачки и даже части своих праздничных нарядов. Водой, правда, все это богатство не заливали. Судя по запаху, где-то неподалеку варили и шоколад, что в некоторой степени опровергало слухи о том, что Пришедшие за песней ныне бедствуют, но лезть ради него в самую гущу толпы и проверять никто не вызвался.

Сделав полный круг по внутренней части площади и угостившись вкуснейшим пирогом с творогом, они осмотрели не знающие покоя останки колокольни и начали сдвигаться в сторону, устав от постоянной толкотни и палящего солнца.

Внимание Оливии привлекли навесы и шатры, расположенные у самых стен выходящих к площади домов. Здесь творилось то же самое, что они уже видели при въезде в город – совершеннейший восторженный хаос и процветающая торговля всем на свете. Клар прикупил-таки звездчатые атласные пояса для сестры и матери, а близнецы долго выбирали парные сбруи, успевая объяснять не слишком разбирающимся в конской амуниции Кларенсу и Василисе, почему считается, что именно в Калхедоне делают лучшую упряжь. После этого они все вместе выбирали подарок для Генри, остановившись на миниатюрных песочных часах на серебряной цепочке. Карманные Хейвуд все равно отчего-то не любил и постоянно забывал дома, так что шутка должна была выйти «превеселой».

Купив все, что было нужно, и немного того, что нужно вовсе не было, они продолжили бродить под навесами, пока не наткнулись на стрельбище, расположенное у глухой высокой стены какого-то чудом не сгоревшего и не снесенного при перестройке склада. Близнецы захотели поупражняться с луком, а Клар, увидев интерес Василисы, решил поучить ее стрелять из арбалета. Сам он стрелял не хорошо и не плохо – как повезет, скорее, и то исключительно благодаря урокам дядюшки Севастиана, который за неимением своих детей частенько соглашался погулять с ним и Кларой. Предпочитавшая клинки Кэррол присоединилась к ним просто чтобы не стоять без дела, к тому же соревноваться за смешные призы вроде дешевых брошек, колец и пуговиц оказалось безумно весело.

Выиграв парные брошки-звездочки для себя и Василисы, Кларенс перезарядил тяжелый потрепанный жизнью арбалет для последнего выстрела, уже не ради приза, а просто чтобы покрасоваться. Поднял, прицелился, метя прямо в криво намалеванное «сердце» мишени в виде рогатого беса…

− Это она! Держите!

− Эй, посторонись!

Он успел отдернуть руку, развернулся прямо так – и едва не пустил короткий деревянный болт в лоб приближающемуся к ним солдату в знакомом оранжевом однобортном кафтане без воротника. Перед выходом Василиса сказала, что таких охранников у них принято называть дружинниками, и служат они только своим князьям, а оранжевый с черным носят ее дорогие родственники. Бесы нечистые, нашли-таки!

Василиса замерла, где стояла, не желая ни бежать, ни прятаться за них. Кларенс видел, как утром Элоиза помогала ей спрятать пистолет, но лучше бы было за него не хвататься. Он шагнул ближе к воинственно прищурившейся барышне и облюбовавшей пустой ящик у поддерживающего навес столба Кэррол, близнецы же выступили вперед, тормозя разогнавшихся дружинников хищными белозубыми оскалами и выставленными вперед стрелами, на месте наконечников которых крепились мешочки с краской. Тоже не успели дострелять.

− Советую вам убраться с дороги, уважаемые, − из-за спин замерших в нерешительности «оранжевых» показался щегольски одетый господин с гаденькой улыбкой и двумя сияющими орденами поверх парадного платья. Его низкий звучный голос был не в пример приятнее истеричного визга Елены, но Клар отчего-то ощутил острое желание дернуть его за тонкий, прямо-таки крысиный хвост, а потом тщательно помыть руки. – Если вы помешаете забрать домой мою несмышленую – и несовершеннолетнюю, если вы вдруг не знали – родственницу, у вас будут большие неприятности. Ну кому, кому это может быть нужно в такой прекрасный день?

− Вам? – безмятежно откликнулась и не подумавшая встать со своего места Кэррол. Со стороны все наверняка выглядело так, будто она вовсе не с ними, а просто присела отдохнуть рядом и теперь встряла в чужой разговор.

− Простите? – растерялся крысохвостый.

− Я подумаю, − Кэррол отвернулась и принялась перезаряжать свой арбалет, вогнав мужчину в еще больший ступор, чем не преминула воспользоваться Василиса.

− С тобой, Дмитрий, я могу разве что до дворца сходить, если ты там не всем еще опостылел своим подхалимством. Когда я вернусь домой, к себе домой, ни тебя, ни Ленки твоей там не будет, так и знай!

Оказавшийся Дмитрием крыс мерзейшим образом ощерился и схватился за висящий у пояса кнут, дружинники тут же колыхнулись вперед – и снова отпрянули, стоило близнецам синхронно взяться за сабли. Все посторонние, еще не успевшие покинуть более не гостеприимную тень навеса, поспешили немедленно исправиться.

Драка с дворянином на главной площади в праздничный день. Да-а, по сравнению с этим их с государем небольшое приключение так, прогулка по парку. Правильно говорят, где Хейвуды…

− Потявкай мне еще, соплячка, − несмотря на обуревавший его гнев, говорил Дмитрий все тем же вежливо-снисходительным тоном. – Думаешь, твои друзья-иностранцы настолько отчаянные, что смогут потягаться с главой Ратного приказа?

− А причем здесь…

− Ленкина мать и моя тетка, Варвара Светлозерская, − нехотя пояснила Василиса, и уверенность Кларенса тут же дала трещину.

Идиот! Он же не назвал Кэррол фамилию этой визгливой Елены, он ее даже не запомнил! Глава Приказа – это ведь не шутки, это действительно крупные неприятности. Кэррол так и не сказала, что ей от княжны Милены нужно, но вряд ли в ее планы входила ссора с первыми чиновниками страны.

Или… или входила?..

Кэррол улыбалась. Так хитро и весело, что Клар сразу же вспомнил о задумавшем очередную шалость Генри. Более того, она все еще не вмешивалась, предоставляя действовать им, значит, ничего страшного, если они немного… пошумят?

Василиса или вовсе не брала их дела в расчет, или пришла к тем же выводам. Она вновь стояла, как на площади – воинственная, уверенная, с горящими зелеными глазами и гордо вздернутым подбородком. Красивая…

− Будет очень некрасиво, если после праздников вашему уважаемому послу придется вытаскивать из темницы смутьянов, похитивших барышню Вельяминову и устроивших драку во время праздничных гуляний, − Дмитрий заметил их растерянность и перешел в наступление, попытавшись обойти собственных дружинников и близнецов и приблизиться к Василисе. – А за два дня в наших подземельях с таким смазливым щенком может многое случиться…

А дядюшка Севастиан говорил, что решив защищать кого-то, он непременно наживет себе врагов. Хотя разве ж это – враг? Это крыса.

Клар поднял прицел арбалета так, чтобы в случае нападения попасть Дмитрию в лоб – все равно максимум шишка останется − но заметил движение сзади и понял, что до этого не дойдет.

− Будет очень некрасиво, когда я сломаю нос и тебе, − Василиса засучила рукав и шагнула вперед, но опоздала.

Ладонь в черной кожаной перчатке опустилась Дмитрию на плечо, он обернулся – и тут же полетел на землю с мерзким воем, которому предшествовал смачный хруст.

− Действительно, некрасиво, − Кэррол достала платок и принялась вытирать руку, не снимая перчатки.

− Чего замерли, болваны?! – разобравшийся в ситуации крыс ловко вскочил на лапы, тьфу, то есть на ноги, и не особо сочувствующие господину дружинники все же бросились на близнецов. Трезво оценивающий свои способности Клар тут же отскочил в сторону, утягивая за собой и Василису, после чего почти наугад выстрелил в попытавшегося выскочить на площадь Дмитрия. Судя по злобному смеху Кэррол – попал.

Оливеру и Оливии помощь не требовалась – в тесноте под навесом они чувствовали себя прекрасно и не спешили обнажать сабли, стремительно перемещаясь и уходя от ударов, пуская в ход все, что под руку попадется, от пустых ящиков до луков. Один из дружинников уже через несколько секунд лежал на земле, весь в красных пятнах от потешных стрел, второй же потерял шапку, получил в глаз и предпочел спастись бегством.

− Держи его! – внезапно рявкнула у самого его уха Кэррол, разряжая в спину беглеца свой арбалет, но было поздно. Дружинник достал из-за пазухи свисток и дунул изо всех сил, оповещая всех еще не заметивших поднявшуюся суматоху стражников о драке. Кларенс вздрогнул всем телом, вспомнив, сколько красных и желтых «петухов» находится сейчас в центре.

− Прекрасно, − Кэррол нагнулась и сдернула с шеи оставшегося лежать дружинника второй свисток, похожий на миниатюрную птичью лапку. Только шпор не хватает. – Барышня, а ты быстро бегаешь? Петухи, конечно, птицы не летающие…

− Я не просто бегаю, я еще и знаю, куда нам от них вспорхнуть, − Василиса смотрела на графиню с таким нескрываемым восхищением, что Кларенс невольно задумался, как он сам выглядит в такие моменты. – Давайте за мной!

Повторять дважды не пришлось. Клар с готовностью схватился за протянутую ладонь Василисы и понесся между поваленными мишенями к углу склада, придерживающая шляпу Кэррол бежала рядом. Близнецы догнали их уже у входа в проулок, настолько узкий и заваленный всякой всячиной, что кому-то менее верткому и более пугливому пришлось бы туго. За их спинами с грохотом обрушился край навеса, и Брэдли пожалел, что нельзя оглянуться и посмотреть на тех, кто остался барахтаться под тяжелой и не слишком чистой тканью. Судя по громким и выразительным упоминаниям разнокалиберной нежити, таковых оказалось немало.

− Лови похитителей!

− Бандиты! Бандиты удирают!

− Окружай!

Едва не впечатавшись в стену носом при резком повороте, Клар с теплотой в груди вспомнил, как совсем недавно удирал от друзей по приозерному рынку в Эмберхолле. Да и вчера у ворот им пришлось побегать…

− Тебя точно бог Торговли проклял, − озвучила его мысли также стормозившая ладонями о стену Кэррол.

И в самом деле, в Хейвудах ли дело?

Дальше бежали молча, успевая только огибать случайных прохожих и перепрыгивать через попадающиеся по дороге кадки с цветами, мусорные корзины и ящики, ящики, ящики. Да что у них тут за почтовый склад в центре города?!

Они проскочили несколько внутренних дворов каких-то лавок, вспугнув пригревшегося на солнце черного кота и едва не затоптав его жирного серого собрата. На лающего им в спины пса никто даже не оглянулся. Дальше был низенький забор двухэтажного постоялого двора с голубятней, парочка уже не таких умопомрачительно узких, но куда более грязных и темных проулков, которые вернее было назвать щелями между зданиями. Налево, налево, направо, снова налево – в какой-то момент Кларенсу начало казаться, что они сделали крюк и теперь бегут обратно.

Они пересекли людную улицу, заранее притормозив и отдышавшись, и даже не привлекли лишнего внимания. Только какой-то светловолосый мальчик оглянулся им вслед, и тут Василиса резко остановилась.

− Стойте! Уф-ф-ф, − Клар уже давно дышал громче, чем думал, и вряд ли смог бы выдавить из себя пару связных слов, а Василиса вот попыталась. – Сви… свисток!

Кэррол молча сунула ей зачем-то прихваченную с собой «курью лапку», после чего прислонилась к стене и едва не сползла на землю. Барышня кивнула и вернулась назад, ловко нырнув в толпу, а последовавший было за ней Клар остановился, схватившись за бок, и понял, что никуда уже не пойдет, и уж тем более не побежит.

Мысль, что Василиса пошла жертвовать собой, чтобы дать им уйти от стражи, была нелепой и нелогичной, но довольно навязчивой. Спустя минуту он уже отдышался достаточно, чтобы поделиться этой глупостью с остальными, но тут барышня вернулась и улыбнулась ему так, что все слова вновь вышибло из груди.

− Кому подарила наш трофей? – Кэррол выпрямилась и надела шляпу обратно. Клар понял, что до сих пор сжимает в руках свою, и последовал ее примеру. Оливия судорожно приглаживала волосы, а Оливер стоял и прислушивался к шуму толпы в нескольких шагах от выхода из уютного пустого дворика какого-то высоченного и явно старого, хоть и каменного здания, в тени которого они и спрятались от посторонних глаз.

− Там мальчишка один… уф-ф-ф, явно от родителей отстал. Дала ему, сказала свистнуть погромче минут через пять, когда ближе к площади будет. Мол, тебя сразу и найдут, − Кларенс рассмеялся и сразу следом раскашлялся, сгибаясь в три погибели. Ладно, комплименты подождут.

− Хорошо придумала, − Кэррол подошла к нему и мягко погладила по спине. Клар благодарно кивнул, сделал глубокий вдох и задержал дыхание, унимая кашель. – Мы ведь не так далеко от Нового города, верно?

− Ага. Но тут все равно лучше долго не торчать, так что если все отдышались, то можно лезть.

− Куда?! – удивился Клар, которому меньше всего хотелось куда бы то ни было лезть. Нет, снова бежать, конечно, еще страшнее, но неужели тут нет никакой тихой лавки или трактира, в котором не задают лишних вопросов?

− Наверх, − обрадовала всех Василиса. – Вряд ли им придет в голову искать нас на крыше старой школы, к тому же так близко к центру.

− Если это место связано с твоим прошлым, то Дмитрий…

− А откуда ему знать, что связано? Я сюда к подруге бегала, сама в другом месте училась, − Василиса примерилась лезть на пышную яблоню, очень удачно растущую возле балкона второго этажа. Кларенс вежливо отвернулся, представив, что сейчас придется делать с ее платьем, а Оливия и Кэррол молча отправились помогать.

− А нам ведь еще в театр вечером, с этим их Елецким знакомиться, − напомнил не высмотревший никого подозрительного Оливер. Клар не заметил, когда он подошел, но пугаться и вздрагивать сил не осталось. – Хотя после всего, что успело произойти, вряд ли их новое шоу найдет, чем нас поразить.

− Не зарекайся, − возразил Брэдли. Во-первых, он мечтал о походе в оперу уже несколько лет, а во-вторых прекрасно помнил сказки о чувстве юмора некоторых богов, безумно любящих подслушивать разговоры смертных. – Будем надеяться, что ни Торговля, ни тем более Воровство на самом деле здесь не при чем, и никто нас там не опознает.

− А Воровство-то тут каким боком? Она же вообще из Нечистых, − Клар пожал плечами, сам толком не зная, к чему ему вспомнилась именно эта печально известная, или вернее сказать равнодушно забытая богиня. Василиса ведь тогда действительно ничего не украла, а только свое забрала. И они ее не украли, а помогли и укрыли от врагов. Не считать же за воровство этот несчастный свисток, в самом-то деле.

Василиса уже перебралась на балкон и теперь возилась с дверью. Еще раз оглядевшись и убедившись, что никого кроме них в тенистом дворике у школы нет, парни пошли покорять яблоню. Перед тем как подтянуться на первую ветку, Оливер провел рукой по волосам, в точности копируя недавний жест сестры, и Кларенс вспомнил, почему когда-то решил для себя, что забывать о Воровстве не очень правильно.

− Вот ты можешь себе представить, что однажды родители придут к вам с сестрой и скажут, что один из вас настоящий человек, а второй – темная копия? Или еще хуже, второго никогда не существовало, а была только… − ну, с домашней нежитью, что ворует чулки и ножницы, сравнивать как-то совсем не к месту. О! – Только тень, каверзная такая! Или вообще фальшивка.

− Ты вспомнил про ту байку, мол, они с госпожой Удачей близнецы, − Блэкстоун помог ему подтянуться выше и покачал головой. Да-а, зря только утром время на укладку тратили, снова светлое пушистое гнездо. – Ладно, убедил, если это правда так, то что-то не складывается. Хотя версия с поленившимся менять лицо древним скульптором кажется мне более похожей на правду. Давай потом это обсудим, ладно?

В самом деле, нашел время…

Замок на балконной двери, который Василиса безуспешно мучала вытащенной из волос заколкой, неожиданно поддался, и стоило Клару с Оливером спрыгнуть с последней ветки, как вся компания оказалась внутри пустующей старой школы.

***

Можно было бы аккуратно вскрыть двери в комнату для учителей и с комфортом расположиться там, но окрыленная маленькой победой Василиса хотела показать им вид на город, и обычно не слишком любящая торчать на солнце Кэррол охотно согласилась, удивив знавших ее привычки спутников.

После прохладного, пропахшего сыростью и отчасти плесенью помещения крыша школы казалась одновременно образцом чистоты – видно, не они первые облюбовали это местечко − и раскаленной сковородой. Близнецы прошлись по периметру, насколько это позволяло предостережение Василисы не приближаться к краю и не привлекать внимание, после чего бессовестно улизнули обратно в холод и мрак дома знаний, бросив ее наедине с тут же принявшейся ворковать о якобы прошедшем детстве и тяготах учебы парочкой.

Кэррол тактично отошла подальше от присевших у дымоходной трубы детишек и принялась рассматривать соседние крыши и ту часть города, что виднелась между ними. И по благоволению госпожи Удачи этой самой частью оказался сад, о котором упоминала их храбрая барышня. Голубой гранит кремлевской стены на этом ее участке был заметно темнее того, что они видели с площади, да и почти наверняка потрескался, раз испытал на себе натиск пламени. Ей ли не знать, каким хрупким может быть охраняющий людские жилища камень…

− Кэл, извини, пожалуйста, − задумавшись, Хейвуд упустила момент, когда эти двое наговорились и решили подкрасться к ней. – Я совсем забыл, что у Васи, то есть Василисы совсем другая фамилия, а сама она подумала, что я тебе рассказал, ну или Элоиза рассказала…

− Я не хотела впутывать вас в это, спасибо огромное, что снова помогли мне, − девочка говорила это с торжественностью, но не напыщенной дворцовой, а скорее сказочно-героической, как умеют, пожалуй, только дети и мечтатели. – Скажите, могу я вам чем-нибудь пригодиться?

Так. «Вася» уже догадалась, что ей здесь что-то нужно, или Клар так быстро раскололся? Барышня смышленая, два и два связать вполне могла и сама, но хорошо, что Кэл не стала вчера совсем уж откровенничать. Больше из-за риска быть услышанными, чем из-за сомнений в Кларенсе, но все равно правильно сделала.

− Думаю, что можешь, но пока понятия не имею, как, − Кэррол ободрительно улыбнулась, стараясь не спугнуть ее настрой на подвиги. – А Дмитрий – это муж Елены? Что же он тогда, тещей своей нам грозил?

− Да, он при ней помощником пристроился, а год назад выслужился, пока «заговорщиков» по всей столице бегал ловил, вот и ходит, орденами хвастается. Ух, я бы их ему в… глотку запихала! –Кэррол согласно кивнула, не став уточнять, кому, что и куда именно запихала бы в такой ситуации она сама. – И как вы его приложили!

− Мало я его, но хотя бы запомнит, − порыв ветра едва не сдул ее шляпу, и Хейвуд использовала это, как повод повернуться, придерживая ее, и указать на заинтересовавшую ее стену. – Послушай, а тот сад с Древом, о котором ты рассказывала, случайно не там находится? Жаль, школа эта низковата, еще бы один этаж, и можно было бы поглядеть…

− Да, оно примерно там, − девочка встала на цыпочки, Кларенс тоже вытянул шею. Вот чья творческая душа точно рада такому виду, были б у него с собой кисти – уже сидел бы малевал, разве что на подружку отвлекаясь. – Там еще вторая, внутренняя ограда идет между дворцом и самим садом.

− Тоже каменная?

− Да нет, обычная железная, только фигурная и сверху сделана красиво, как у госпожи Элоизы со двора на улицу.

− А ты там давно бывала? Я просто слышала от друга, что вам недавно привезли какие-то диковинные хищные цветы с островов Моря Зарниц…

− Последний раз три года назад, − Василиса заметно погрустнела, очевидно, вспомнив прогулки с семьей. Прости, барышня, но ей очень надо знать! – Мы с Виталием и мамой гуляли, я больше болтала о своем и между клумб носилась, чем цветами любовалась, так что может и привезли что-то такое. Да и мы с главной дорожки не сходили почти никогда, там же целый лабиринт, потеряться проще простого, плюс лианы эти ядовитые… и за что княжна их любит?

Кэррол, лично видевшая, как братец целует в нос ядовитую змею, театрально пожала плечами. Вспомнивший то же самое Клар хихикнул.

− Понимаешь, барышня, есть такие уникальные люди… впрочем, юный господин Брэдли без меня расскажет тебе эту презабавную историю куда красочнее и охотнее, потому что не будет стесняться. – Кларенс явно хотел возразить, но она лишь отмахнулась. − Я пока спущусь, проверю, куда наши оливки укатились. Как думаешь, через час уже можно будет пытаться попасть домой?

− Ну, мы же никого не убили и не ограбили, а про госпожу Элоизу они не знают…

− Славно. Клар, можешь начать с того, как кое-кто с дуба, то есть, с сосны недавно рухнул. – Она отвернулась и поспешила спуститься вниз, но не к близнецам, а в ближайшую классную комнату. О, и мел еще остался. Отлично, можно как в детстве представить себя великой военачальницей и начертить план кампании…