Знакомая с малых лет тропа терялась в темноте, а коварные корни змеями прыгали под ноги, но Вэнс и не думал переходить на шаг. В боку начинало колоть, старые сапоги перестали казаться такими уж удобными, а стук сердца в ушах заглушал даже стук копыт и крики их преследователей. Остановиться сейчас почти наверняка значило умереть, и потому он лишь сжимал зубы и заставлял себя быть внимательней. Не напороться на низкую ветку, не пропустить нужный поворот или вымытую дождем яму… Бешеный бег продолжался, казалось, не менее четверти часа, но королевские стражи все наступали им на пятки.

– …энс! Вэнс! – Вивиан наверняка пришлось окликнуть его несколько раз, прежде чем он услышал и повернулся. Растрепанная, в тени леса кажущаяся совсем хрупкой и юной, она прислонилась к толстому стволу, едва не обнимая его. – Все… Я больше… не могу.

– Потерпи немного, пожалуйста, – он сам оперся ладонью о шершавую кору, пытаясь отдышаться, а затем прижал Вивиан к себе, жалея, что не может укрыть ее от опасности. Но они знали, на что шли, она не осталась бы дома. – Граница совсем близко, еще пара минут…

– Но от бега я свалюсь и умру раньше. Или шею сверну, – Вивиан упрямо нахмурилась, погладила его по спине и выпрямилась, заставляя себя сделать шаг.

В сторону от тропы отходить нельзя, а идти по ней так, шагом, держась за руки, как двадцать лет назад после свадьбы… это было красивым безумием. Но Вивиан тяжело дышала и не могла бежать, поэтому они шли.

– Ты можешь спрятаться. Я добегу один, отвлеку их, а в Лес им не проникнуть, даже если вздумают поджечь границу.

– Я думала об этом, – конский топот стих, зато стал слышен пересвист рассредоточившейся по округе стражи. Ламп они, видно, с собой не взяли, а факелы не спешили зажигать, так что риск нарваться друг на друга впотьмах был велик. – Но или их там не меньше пяти десятков на весь лес, или они каким-то образом нас чуют. На дерево я не полезу, а приличной балки или оврага, чтобы укрыться, здесь вроде нет.

– Они те еще бешеные псы, но чуять? Их просто много, – он сам успел испугаться и надумать глупостей, когда стало ясно, что стража не отстает. Они нарочно спешились и погнали коней прочь другой тропой, но слуги короля будто бы и не заметили этого. Ломились через чащу, как чуявшие кровавый след гончие, хотя должны были испугаться, свернуть шеи себе и коням, заплутать, в конце концов…

Все пошло не по плану. Совершенно все…

***

Подкараулить эту тварь было непросто: глава Академии слишком важная пташка, чтобы прогуливаться в одиночестве вне замковых стен. В городе его видели все реже, да и то большей частью в окружении учеников и чиновников. Но им удалось улучить момент: Даррен, посещавший все публичные мероприятия Академии, узнал, что магистр заинтересовался трудом какого-то пожилого естествоиспытателя. Старик не выходил из дома, так что Савеперо направился к нему лично, сразу после вечерних лекций. И так удачно не взял с собой ни секретаря, ни охранника.

Они трое поджидали в узком проулке рядом с недавно закрывшейся книжной лавкой, в месте, которое никак не назвать было злачным или подозрительным. На крыше ворковали голуби, через два дома во дворе верещала, гоняя мяч, ребятня. Неприметный проулок очень кстати был совершенно безлюден и не просматривался насквозь, спасибо Гарри и Брэму, разыгравшим неспешную разгрузку телеги с товарами. Проход превратился в тупик, а сидевшие на ящиках из-под книг Вивиан и Даррен были похожи, как сын и мать, так что придумать легенду труда не составило. Женщина приехала из деревни проведать родню, а начитавшийся столичных книжек сынок принялся рассказывать ей о звездах. Эй, господин академик, задержитесь, пожалуйста, на минутку, будьте так добры! Простите, господин магистр, не признали… но так даже лучше: помогите, рассудите наш спор!

Тварь в белой мантии с золотой вышивкой изобразила вежливую улыбку и в самом деле свернула с пути, приближаясь к спорщикам. Два квартала незаметно следовавший за ним Вэнс завернул за угол следом и остановился на несколько секунд, оглядываясь. Стражники в дальнем конце, у ювелирной лавки, не поворачивались, три молодых девушки шли мимо и самозабвенно трещали, в конце улицы маячили двое всадников в широкополых шляпах. Последние вызывали некоторые подозрения, но были достаточно далеко.

Вивиан спросила бодро и громко: не расскажет ли уважаемый господин магистр, отчего не гаснут, не теряют в блеске звезды, когда природа вот уже спираль, как увядает? Не потухнут ли однажды после праздничного звездопада небесные огни, как потухли так на них похожие листья Древ? Вы ведь, говорят, все на свете знаете в вашей Академии, так просветите!

Она смотрела прямо и не боялась, она вообще никогда не боялась. Потому и пользовалась год за годом своим даром, позволявшим переваривать любые естественные яды, чтобы создавать новые лекарства. Чтобы люди не увяли вслед за Древами, ведь друиды обязаны заботиться обо всех, кто просит помощи. Они лечили и наставляли людей на правильный путь спираль за спиралью, и все было замечательно… пока не появился этот.

Какой силой он пользовался, чтобы отводить людям глаза? Даже сейчас, зная, как и куда смотреть, имея на шее лучший из имеющихся у них амулетов, Вэнс не мог сделать то, что с предвкушающей улыбкой делала Вивиан. Не мог рассмотреть и запомнить это ненавистное лицо.

Савеперо должно было быть немного за пятьдесят, но все встречавшие его одаренные говорили – магистр выглядит слишком молодо. А не стареть, дурачить всех вокруг и перемещаться из одного место в другое, как по волшебству, может только нежить. Нежить, что плодит слухи, рушит жизни, подстрекает людей ненавидеть и бояться тех, кто способен спасти их. Нежить, что никогда не смела приближаться к Древам, а потому приказала вырубить их ради нового «удобного» тракта. Все их беды, все, что творилось в Ардалине последние тридцать лет – все это было его рук делом, его, даже не поддавшегося неизвестным чарам короля. И только им, ведающим, настоящим хранителям древнего порядка, под силу было избавить страну от этой заразы.

«Звезды не костры, чтобы гаснуть от непогоды, и не небесные цветы, чтобы увядать, – ответил магистр, приблизившись. – Но им тоже отмерен свой срок, потому порой мы видим их смерть – яркую агонию, что может сиять на небосклоне годами, или тихий уход, незаметный ни для кого, кроме звездочетов да мореходов».

Вэнс не запомнил точно, что тогда ответил Даррен. Спросил, кажется, не пора ли звезде блистательного Савеперо на покой… а потом выхватил кинжал, что был заговорен от нежити и не раз пил воды Чистозерья во время ритуалов. Он замахнулся, целясь в шею, но тварь успела вскинуть руку, и из рассеченной плоти хлынула кровь. Самая обычная алая кровь, что забрызгала руки Даррена, примерившегося ударить снова: если магистр успеет поднять шум, стража будет здесь через минуту!

Тварь уклонилась и от кинжала, и от арбалетного болта, второпях выпущенного Вэнсом. Вивиан тоже разрезала воздух впустую: Савеперо взмахнул широкими рукавами, уворачиваясь и отскакивая, и в мгновение ока оказался уже у телеги, схватился за край, намереваясь перепрыгнуть… и получил тяжеленым ящиком по голове от Брэма.

– Кинжалом в шею, живо! Голову отрежь! – рявкнула Вивиан на замешкавшегося юношу. Вэнс споткнулся на полпути, не веря своим глазам: рухнувший от страшного удара магистр уже поднимался на ноги. Нежить, как есть нежить! Но кровь на мантии, кровь на камнях улицы – алая, человечья кровь…

Столкнувшийся взглядом с раненой тварью Брэм изменился в лице и отступил, забормотав заговор, а потом и вовсе спрыгнул с телеги с другой стороны. Струсил.

– Никудышные из вас звездочеты, – янтарные глаза горели болью, не злобой, но и это могло быть одним из мороков, как и кровь, и тихий, полный горечи разочарования голос. – Стой, глупец.

Даррен закаменел на месте с занесенной для удара рукой. Прихвативший с собой саблю Гарри при виде улепетывающего Брэма покинул свой наблюдательный пост и бросился в атаку сам, но все повторилось – уклонение, тихий приказ, живая статуя.

Как он это делает?! Что еще может сотворить?

Вэнс выстрелил снова, пусть руки и пытались трястись от страха. Он попадал и в птиц на лету, не то что в человека с десятка шагов, попал и на этот раз.

Тварь дернулась, пошатнувшись и застонав, схватилась за раненое плечо… и снова взглянула ему в глаза. Что… что это был за взгляд?! Ни ненависти, ни страха, только упрек, будто он неразумный мальчишка, палящий из рогатки.

Вивиан кинулась на врага с яростным шипением, и ее, защищенную своим даром, остановить словом Савеперо не смог. А потому просто сделал то, что сразу сделал бы разменявший шестой десяток лет кабинетный ученый – позвал на помощь.

***

Гарри и Даррена они бросили. Может, будь у них хотя бы минута, и Вэнс придумал бы, как растолкать остолбеневших друзей, но времени хватило только на то, чтобы всадить твари в живот еще один болт – жаль, уже самый обычный – и запереть дверь лавки изнутри. Путь отступления был продуман до мелочей, но ни фальшивые документы, ни мешок для останков не понадобились. Они были уверены, что имеют дело с нежитью, но вдруг в случае успеха что-то да осталось бы? Старейшина почему-то настаивал на том, чтобы хоть горстку праха, а принести.

Из города удалось выскользнуть им двоим, Брэм не догнал их ни у ворот, ни на опушке.

А вот у неизвестно как напавших на след стражников почти получилось. Сколько же их там было, как собрались так быстро? Почему выбрали эту тропу, а не ту, что вела к Привратнику? Люди ли это, или твари, как сам Савеперо? Кого Льюис выпустил из своих подвалов им вслед?

Если у них и были собаки, то не боявшиеся близости Леса и немые.

– Отдохнула? – он постарался улыбнуться, сжав горячие пальцы жены чуть сильнее. – Давай, последний рывок…

– Не успеем, – Вивиан, до этого послушно прибавлявшая шаг, остановилась вовсе, а потом достала из сумки на поясе небольшой пузырек со светлой жидкостью. Ее последняя разработка и самая рискованная часть плана, на случай погони. – Не хочу быть подстреленной во время перехода. Давай сейчас.

– С ума сошла?! Нас сожрут вместе с ними! Подумай о сыне…

– Дьюэйн умный мальчик, он продолжит наше дело, но при чем здесь он? Вэнс, ты веришь в нашу правоту?

– Я верю в тебя и твое искусство. Но звери – всего лишь звери, они не отличат своих от чужих, если ты сейчас…

– Я чувствую, что эта тварь гонится за нами. Будто чует свою кровь, что успела коснуться меня, – голос Вивиан изменился, как менялся каждый раз, стоило ей начать прощупывать незримое, будь то голос дождя или пение вьюрков. – Звери почуют тоже, и бросятся на него. А с нашего последнего ритуала прошло меньше недели, защита могла развеяться не до конца… я верю, что Лес защитит нас. Вечные реки не знают единого русла, а нам остается лишь положиться на милость богов.

– Хорошо… из-за этого спора ты все равно не оставила нам выбора, – ущипнуть себя Вивиан не дала, звонко шлепнув его по руке и сразу после поцеловав в щеку, благодаря. Пробиравший до мурашек, вовсе не похожий на птичью трель свист раздался совсем рядом, и показалось – вот-вот раздвинутся еловые ветки, и грянет выстрел…

Склянки с пахучим маслом хватило на тропу и ближайшие стволы. Если бы хоть одна капля попала на руки или одежду, привлеченные запахом животные могли броситься и на ведунов, но Вивиан знала, что делает. Как и он знал, что нападут верней всего на тех, кто бежит и кого много.

– Я налево, ты направо.

– Вив…

– Не устраивай сцену, старик. Некогда, – бывшая старше его на два года «старуха» отвернулась и уверенным шагом пошла прочь.

***

Ему оставалось только держать арбалет наготове и считать шаги, и он считал, шагая все дальше и прислушиваясь. Лес вокруг, и без того не молчавший, наполнился шорохами. Мимо проскользнула крупная тень, сверкнули в темноте желтые глаза… Но то ли амулет помогал не только от нежити, то ли защита Леса в самом деле еще была достаточно сильна. Его не тронули, лишь рассмотрев и запомнив, и Вэнс поспешил продолжить путь, стараясь не уклоняться вправо слишком сильно.

Вечные реки не знают единого русла… а узнают ли они, с кем связались? Откуда черпала свою силу эта тварь, что даже благословение богов одним словом могла одолеть? И где они ошиблись? Только бы успеть рассказать остальным, придумать новый план…

Крик, заставивший кровь застыть от ужаса, раздался слева. И был женским. Пронзительный и громкий, он оборвался слишком быстро, чтобы можно было узнать, но кто еще это мог быть?! Да, среди стражи полно женщин, а звуки здесь, почти у черты, порой играют злые шутки…

Сердце закололо снова, и стало холодно – до дрожи в держащих оружие руках, до застрявшего в горле отчаянного «Вив!». Кричать и выдавать себя было нельзя. Он мог ошибиться. Он был далеко. Он не успеет помочь, даже если прав…

А еще на него, бегущего, может прыгнуть давешний волк. Но об этом друид думал уже на ходу, мчась вперед, не разбирая дороги. В стороне забрезжил свет – погоня больше не играла в прятки, но это даже к лучшему. Пусть слепят себя огнем, он быстрей, он знает эту канаву – раньше здесь прятали вещи для ритуала. Значит, стена шиполиста совсем рядом, это она чернеет справа. Кричали не оттуда, но и не там, где факелы… Вивиан наверняка уже на той стороне, в безопасности. Она слишком умна, слишком хитра, слишком отважна, чтобы что-то случилось с ней! Ее вера сильна, а связь с Реками прочней родственной, звери никогда прежде не…

Боль прошила щиколотку, и Вэнс не удержался от вскрика, падая на лишенную травы землю. В голове шумело, все кружилось, но он поспешно сел, подтянул ногу и ощупал подозрительно хрустнувшее место. Нет, показалось, все в порядке. Расшибся только.

Встать удалось со второй попытки, и пришлось вспомнить, что ему уже не тридцать, и бегать по Лесу ночь напролет не так-то просто. Куда теперь? Огни были слева и сзади, граница… да, вон она. Значит, он не сбился. Нужно спешить…

Наступать на ногу было неприятно, бежать, не зная, враг впереди или зверь – бессмысленно, и Вэнс предпочел быстрый шаг.

Справа грохнуло, и друид подпрыгнул, тут же вскинув арбалет, но стреляли не в него: лесные жители вышли на врагов, и второй, третий, пятый выстрелы не заставили себя ждать. Поднялся крик, огня стало больше…

Значит ли это, что погоня встретила отпор только сейчас? Но тогда…

Он все же побежал. Болела щиколотка, запоздало присоединилось ушибленное колено, и в боку кололо все сильней, но больней всего были панические мысли. Он отпустил, зачем, зачем он отпустил?!

Второе падение было мягче, друид успел втянуть голову и даже перекатиться на бок, когда понял, что летит вниз, споткнувшись обо что-то… мягкое?

Правая штанина намокла ниже колена, неприятно прилипнув к коже, Вэнс сел и обернулся на… тело.

– Нет… Не-е-ет, Вив! – напитавшаяся кровью земля мерзко чавкнула под ногами, когда Вэнс подполз ближе, чтобы откинуть в сторону косу, чтобы убедиться…

Родное лицо пустыми глазами смотрело в небо, а вместо шеи было кровавое месиво, заставившее друида сперва зажать рот, а затем рывком развернуться и выпустить все, что рвалось наружу. За первым спазмом последовал второй, потом и третий вместе со слезами. Он не пытался больше быть тихим, и всхлипы сменились проклятиями, а они – диким воем.

Кровь твари на подоле в самом деле едва заметно отсвечивала золотом. Вивиан снова угадала…

***

Звери задержали погоню, как она и планировала. Вэнс смог подняться, поцеловать еще не остывший лоб и побрести, а затем и пойти, побежать прочь, к спасительному теплу выступающего из-за ядовитой ограды Древа.

Сзади слышались крики и рык, но Вэнс не оборачивался. Пусть их порвут, их всех… Те, кто поверил той твари, кто подчинялся ей – их жизни не его забота. Пусть сдохнут, провалятся, исчезнут вместе со своим драгоценным магистром, вместе с тираном, посягнувшим на законы Старших богов…

В следующий раз нужно будет действовать проще и жестче. Добыть достаточно гремучего серебра, подождать очередной лекции о вреде их, друидов, учений… чтобы наверняка. Чтобы всех разом. Пока не выросло еще то поколение, чей разум бесповоротно захвачен.

Он должен выбраться и рассказать то, что видел. Совершать переход в таком состоянии – чистое безумие, но если он не попытается, то все было зря. А этого нельзя допустить.

Ладонь легла на теплую кору, но впервые в жизни это не принесло облегчения. Он верил и защищал, он добрался… он все еще любил.

– Пропусти.

Тепло не угасло, но и не ответило. Еще раз, только сосредоточиться на хорошем…

– Выдуманные боги и древний сухостой не помогут тебе. Повернись, – Вэнс вздрогнул и повиновался быстрее, чем успел понять, что происходит.

У сосен стояли и целились ему в ноги трое мужчин и женщина в мундирах городской стражи. А вперед вышел тот, кто просто не мог быть человеком. У людей не светятся жутким призрачным серебром глаза, люди не могут смотреть так, что тело обмякает, не смея сопротивляться…

– Вот оно как, – благо, хоть языком пошевелить у него силы остались. – Не на ту тварь мы охотились… но ничего, на наше место придут другие, и тебя достанут, Льюис! И тебя, и твоих подпевал! В жертву Лесу, чтобы запомнили…

– Отличная идея, – голос короля, громкий и звучный, звучал почти спокойно. Только серебряные нечеловеческие глаза сверкали гневом, таким страшным и безжалостным, что не держи Вэнса неведомая сила этой твари – он не выдержал бы и бросился бежать. – Так мы и поступим. Новый тракт в ритуальных убийствах не нуждается, так что сойдете за памятник слабоумию. Такое точно не забудут. Взять его! И то, что осталось от женщины, тоже. Тех троих после допроса доставьте к месту стройки, не позднее рассвета. На хворост сойдет и эта колючая дрянь, и рубите побольше! Пусть будет видно из замка.

3740-ой год, Ардалин, Хенгастель