Маки — не правильная принцесса.

Принцессы мило смеются и прячут улыбки за веерами. Принцессы в пышных платьях гуляют по светским вечерам. У принцесс сто и одна побрякушка и отдельное платье на каждый случай.

У Маки же на руках кровь а за спиной война и дорога из трупов. Маки груба и легко отрубает голову за малейшую провинность. Роскошным веерам она предпочтет верный меч, а банкетному залу — поле битвы. У Маки нет любви к ее империи — но она ее заберет просто потому что может. Потому что Маки — наследная принцесса, и этот трон и эта империя по праву ее.

А у Маки нет привычки делиться тем, что принадлежит ей.

…однако, по какой-то причине, она совсем не возражает, когда отдает этой чертовке герцогине свой плащ.

В пещере холодно и они полностью промокли. Маки накидывает на единственную дочь Экхарт плащ и оправдывает это тем, что было бы обидно, умри такая интересная девушка от гипертонии.

Обычные леди способны лишь просиживать платья на чайных вечеринках, сплетничать друг с другом с утра до ночи да вышивать платки для полюбившихся юнош.

Кокичи умеет великолепно пользоваться арбалетом, она является изгоем в светском обществе, и сегодня, помимо самой Маки, леди Экхарт была единственной девушкой, принявшей участие в охоте.

Чем больше Маки думает о Кокичи, тем более находит ее занимательной.

«— Я люблю вас, Ваше Высочество»

До ужаса абсурдная девчонка.

Маки обычных девушек, всех таких слащавых, глупых и бесполезных леди терпеть не может. На дух не переносит всех этих пустышек. Они такие скучные и однообразные, что аж тошно становится. Будь Кокичи такой же — перерезала бы ей шею в том же саду при первой встречи.

Вот только нормальные девушки в любви с мечом у горла не признаются. И уж тем более эти нормальные леди не прикроют тебе спину, пока вы бежите от асассинов.

Когда Маки возвращается с охапкой дров для костра Кокичи уже проснулась.

— Хорошенькая фигурка, Ваше Высочество, — герцогиня нагло ухмыляется, а Маки фыркает и отворачивается.

Лучше б и дальше в отключке лежала. Зачем очнулась только?

— Не могу сказать того же о тебе, — врет Маки, а Кокичи драматично возмущается.

— Как грубо! — жалуется Кокичи. — Я уверена, что могла бы посоревноваться за титул первой красавицы империи.

Маки мысленно соглашается, прежде чем понять это и отчитать себя за такие мысли. Она не должна думать об этой своенравной герцогине в таком ключе, какой бы на самом деле красивой та не была.

Думать об этом может быть опасно. Поэтому Маки переводит разговор на другую тему:

— Почему ты влюбилась в меня? — задает вопрос, мучавший ее с самого момента их встречи, Маки.

Кокичи цокает и расстроенно качает головой.

— Нет-нет, Ваше Высочество. Так нельзя. Вы жульничаете, — дуется Экхарт.

— Жульничаю? В каком мечте? — недовольно фыркает Маки.

— Вы должны сами понять, почему я вас люблю. Иначе будет просто напросто неинтересно, не думаете? — и Кокичи, эта гадюка, широко ухмыляется.

— Не боишься, что я перережу тебе горло за неуважительное отношение к члену императорской семьи? — раздраженно произносит Маки, порядком уставшая от шуточек наглой герцогини.

— А-а? Перерезать мне глотку после того, как я спасла вас от ассасинов? Вам не кажется это бесчестным? — произносит Кокичи, невинно хлопая своими пышными ресницами.

— Напомню, что до этого я спасла тебя от медведя. Так что мы квиты, — Маки фыркнула и скрестила руки на груди.

— Ах, ваша взяла, Ваше Высочество, — Кокичи драматично вздыхает и делает опечаленное лицо.

Маки вынуждена сдерживаться, чтобы не фыркнуть в очередной раз.

Во истину, абсурднейшая девчонка.