Вещало ток-шоу. Перед экраном телевизора валялись пачка из-под крекеров и пульт. Тсуна автоматически поднял вещи с пола. Убавив звук, отложил пульт на небольшой столик к карандашам и разбросанным листам с каракулями. Пустая упаковка же нашла место между его пальцев.

— Это… — начал он, оглядывая их небольшую группу с таким затравленным выражением, что Ламбо захотелось скривиться от жалости. — Эм… Может, у кого-нибудь есть какие-нибудь идеи? Насчёт того, что сейчас происходит?

— Разве не путешествие во времени? — Спросил Ямамото. — Только на этот раз к нам.

— Да, но… Но почему оно произошло? Если нам снова надо спасать мир, то это не смешно, — Тсуна нервно улыбнулся и с надеждой посмотрел на Ламбо. Чувствуя себя погано от того, что у него не было ответа для Десятого, тот помотал головой.

— Вопрос не ко мне. Ну, по крайней мере, не к этой версии меня, — он указал на свою фигуру, акцентируя слова. — И раз уж маленький я пока недоступен, можно попробовать спросить у Исиды.

— Кого?

— Ну, странный парень в очках. Рыжий. Он всегда так забавно дёргается, когда видит базуку, — Ламбо хихикнул.

— Кажется, ты говоришь про Ирие-куна, — протянул Тсуна неуверенно.

— Наверное. Может, про него.

Краем глаза он уловил движение и, следуя рефлексу, вбитому за годы жизни с И-пин, развернулся, чтобы встретить любого, кто попытается подкрасться к нему, лицом к лицу. Но это оказался всего лишь мелкий Гокудера. Он направлялся в сторону дивана и, когда его перемещение заметили, остановился, уставился с вызовом.

Ламбо фыркнул, закатывая глаза. Гокудера насупился, засопел, продолжил путь к дивану, сел посередине, напоказ медленно сложил руки на коленях. Взгляд метнулся от Ламбо к Реборну, стоящему у прохода, на некоторое время задержался на том и вновь переместился на разговаривающих Тсуну и Ямамото.

— … единственный, кто может понять, так что выбора нет, — вздохнул первый. — Нужно сообщить ему.

— Тогда я схожу за ним.

— Н-но ведь ливень всё ещё!..

— Тсуна, не переживай, — Ямамото похлопал друга по плечу. — Я возьму зонт. К тому же, неплохо бы разобраться в ситуации как можно скорее, и если для этого требуется Ирие, то я его приведу, вот и всё.

— Ладно. Хорошо. Спасибо. Мы поговорим с Ирие и решим, что делать со всем этим… Этим. А пока… Я думаю, до тех пор, пока мы не разобрались, не стоит больше никому говорить о том, что случилось с Гокудерой-куном.

Тсуна, наконец, прекратил мучать шуршащую упаковку из-под крекеров, за пару минут превратившуюся в небольшой квадратик. Спрятав мусор в кармане, он посмотрел сочувственно на малявку-подрывника. Глопудера напрягся, однако остался на месте. Ламбо заметил, как во взгляде старшего брата промелькнула вина, и он подавил вспышку раздражения.

В том, что бы там не случилось с Осьминожьей Башкой и из-за чего он вдруг уменьшился, вины Тсуны, конечно, не было ни капли. Если и был кто-то виноватый, то этим человеком был сам Гокудера: кто в здравом уме подставляется под базуку? Неважно, стреляет она обычными снарядами или же разносящими пространственно-временной континуум зарядами Бовино. А даже пятилетним Ламбо знал, словно «Отче наш», как на самом примитивном уровне использовать доверенное ему семейное достояние, и никогда, по крайней мере намеренно, не целился в кого-либо, кроме самого себя. Так что Гокудера явно прыгнул прямо на линию огня. О чём он только думал?!

— Если для того, чтобы исправить его… состояние понадобиться какое-то время, тогда, наверное, можно будет сообщить остальным…

— С кем именно, ты считаешь, нужно будет поделиться информацией? — Впервые за разговор подал голос Реборн. — И где они, — Аркобалено подбородком указал на Ламбо и мелкого Гокудеру, — будут ждать всё то время, которое потребуется на решение проблемы?

— Эм…

— Он уже пытался сбежать. Оставлять Гокудеру на незнакомой для него территории и без надзора — не лучшая идея. Его поиски по всему Намимори могут стать проблемой, ты не думаешь, Тсуна?

— В-верно. Хотя если он останется с здесь, то придётся рассказать всё маме. И Фууте, и И-пин. И Бьянки! Хи-и! — Глаза Тсуны расширились от пугающего осознания. Мгновение спустя его плечи безвольно упали. — Бьянки в любом случае надо будет рассказать, да?

— Она — его старшая сестра, — просто ответил Реборн, как будто это всё объясняло.

Ламбо с неохотой признался себе, что в целом так оно и было. Случись с ним что-либо подобное, он бы предпочёл, чтобы И-пин и Тсуна — то есть его Тсуна, из его времени — были в курсе.

Чёрт, а они ведь где-то там, на десять лет вперёд, тоже этим занимаются? Пытаются разобраться, почему другой, младший он, не поменялся обратно.

— Значит, выбора нет, — Тсуна страдальчески вздохнул. — Ненавижу сообщать плохие новости.

— Хэй, может, всё можно исправить за полчаса и нам не придётся им ничего рассказывать, — Ямамото предпринял жалкую попытку утешить. Получив взгляд, полный сомнения, он прокашлялся. — Так я пошёл? Или есть ещё что-то, что нам надо решить сейчас?

— Ты точно уверен, что с тобой всё будет в порядке? Первый дождь в сезоне всегда один из сильнейших, — с беспокойством поинтересовался Десятый.

— Я ж сказал, что…

— Это касается не только побега. До тех пор, пока он в таком состоянии, за ним нужно приглядывать.

Ламбо едва вздрогнул от неожиданности: фраза была произнесена негромко и рядом с ним, а он не замечал, чтобы кто-либо приближался к нему, за исключением Гокудеры чуть ранее. Обернувшись — и для протокола, в его движениях не было совершенно ни намёка на дёрганность, не-а — он столкнулся с Реборном. Несмотря на то, что он сейчас возвышался над ним, Ламбо показалось, что это именно на него смотрят сверху вниз.

— Это будешь делать ты, — Реборн склонил голову к плечу. Проглотив неожиданный ком в горле, Ламбо кивнул, и только после этого до него дошёл смысл только что сказанных слов.

— Чего?! Ты хочешь, чтобы с этим придурком нянчился я?! — Вульгарно — но ему было не до манер в тот момент — он указал пальцем на Гокудеру, который дёрнулся, отодвинулся чуть дальше от них на диванной подушке.

— По-моему, я довольно ясно выразился, чтобы ты понял меня с первого раза. Или с тобой всё ещё нужно разговаривать, как с детсадовцем?

— Чт- Мне девятнадцать! Это Глопудера здесь тупоголовая малолетка!

— И всё же он обращается с оружием лучше, чем ты в его возрасте, — намекая на ранее продемонстрированный нож, Реборн натянул самодовольную ухмылку.

Ну почему ему всегда приходится терпеть нападки от взрослых засранцев?! То Гокудера, то Реборн — эта парочка могла свести его в могилу, Ламбо готов поклясться Богом, никто другой не вызывал в нём такую первобытную ярость.

— И, — с нажимом продолжил Аркобалено, не давая Ламбо возможности и рта раскрыть. — Он не знает японского. Ты же — знаешь итальянский.

— Ха, вот вам и умник, я в его возрасте знал оба языка, — не сдержался он. Единственное, чего смог от него добиться инстинкт самосохранения, так это того, что фраза была произнесена скорее театральным шёпотом себе под нос. Реборн её проигнорировал.

— Используй этот шанс, чтобы узнать, откуда именно он пришёл. Может, это поможет нам вернуть его в своё время.

Ага, Ламбо прям бежит и падает выполнять поручения Реборна. Да и вряд ли информация, откуда именно коротышку вытащила базука, как-либо пригодится. Ну что, скажите на милость, сделал бы с ней репетитор? Отправился бы в Италию? И ради чего?

Поэтому Ламбо со спокойной совестью, которая у него, по утверждениям И-пин, ещё в колыбели атрофировалась за ненадобностью, решил забить на это идиотское поручение. То есть, да, в словах Реборна было рациональное зерно истины, и Ламбо, так и быть, был согласен, но только именно что присматривать за Гокудерой. Одним глазком и ради того, что бы он случайно не сломал себе шею. А не подтирать ему сопли или — тем более — втираться в доверие и вести задушевные разговоры. Нет уж, увольте!

Новоявленный подопечный — или, скорее, новоявленная обуза — не отрывавший взгляд от Ламбо и Реборна на протяжении всего их разговора, отвлёкся на Тсуну, вернувшегося в гостиную.

— Ламбо, ты не мог бы спросить у Гокудеры-куна, не хочет ли он есть?

Ламбо подавил вздох.

***

Проводив Ямамото, на пару мгновений Тсуна задержался в коридоре. Его разум отравлял вопрос, что же делать теперь? Что бы сделала мама с неожиданными гостями? Наверное, предложила бы хотя бы чай.

Кивнув себе для уверенности, он зашёл обратно в комнату и осторожно пошёл к дивану. Гокудера выглядел не менее напряжённым и напуганным, чем в момент, когда он только появился в комнате Тсуны. Фингал под глазом не добавлял презентабельности, и Тсуна впервые задался вопросом, из какого именно момента времени его выдернули. Гокудера не любил делиться даже какими-нибудь мелочами наподобие того, как он провёл выходные или что ел на завтрак — что уж говорить о его прошлом. Всё, что Тсуна знал, ему и Такеши рассказал Реборн во время войны с Мельфиоре, и ограничивалось парой сухих фактов. Да и те сейчас не могли стать большим подспорьем, так как произошли ли они уже в жизни этого маленького Гокудеры, Тсуна не знал, да и не мог узнать.

Помня о языковом барьере — и эта мысль казалось такой дикой, Гокудера в его восприятии всегда понимал по-японски — он попросил Ламбо передать его предложение еды.

Чтобы интерпретировать ответ, переводчик не понадобился: поджатые губы и качание головой были более чем красноречивыми сами по себе. Идея провалилась. В растерянности он снова обратился к Ламбо, вздохнувшему с мученическим видом.

— Если ему что-то понадобиться, я сообщу тебе, Тсуна.

С этими словам он подошёл к столику, взял пульт, прибавил громкости и начал щёлкать кнопками. Ламбо сел рядом на диван — Гокудера тут же отодвинулся на полметра.

— Ученик, — позвал Реборн. — На пару слов.

Сердце подскочило в горло. Реборн заметил нечто странное? Хочет покритиковать, как Тсуна справился с ситуацией, сказать, что босс должен быть более решительным? У него появились догадки, которые он не захотел сообщать остальным? Это было бы вполне в его стиле…

— Думаешь, это всё же несчастный случай? — Едва они оказались наедине, Тсуна не выдержал. — Что это не подстроено?

— Как ты и сам заметил, пока рано делать окончательный вывод. Однако…

Холод быстро наполнил до краёв бездну, образовавшуюся в животе, когда из внутреннего кармана пиджака репетитор достал соску и протянул её ему.

— Она светится, глупый ученик. Реакция слабая, но я ощущаю, что она есть.

Накрыв свободной ладонью соску, Реборн немного повернулся, чтобы показать, как в образовавшейся полутьме от предмета исходит тонкий свет, похожий больше на золотую дымку.

У Тсуны в голове лихорадочно заметались догадки.

— Поблизости ещё один Аркобалено?

— Нет. Это из-за них. Она реагирует на них.

О ком шла речь, уточнять не требовалось. И это лишь сбивало с толку ещё больше.

***

Каналы сменялись с впечатляющей скоростью, следуя темпу, с каким Ламбо нажимал кнопки на пульте. Он искал передачу, либо фильм, либо аниме, которые теоретически могли заинтересовать ребёнка, не владеющего японским. В своём детстве он был готов смотреть что угодно на любом языке, лишь бы ему показывали роботов, взрывы, крутые сражения или, на худой конец, каких-нибудь монстроподобных животных, типа годзиллы. Вряд ли он сильно отличался в этом плане от других детей, в том числе Гокудеры, и потому рассудил, что искать следует нечто подобное.

Однако ничего, соответствующего критериям, не попадалось, а поскольку это был 2010 и количество телеканалов разительно отличалось от того многообразия, к какому он привык в его времени, очень скоро мельтешение начало повторяться по второму и третьему разу.

Включить сейчас бы какой-нибудь детский мультик в ютубе, но, опять-таки, ограничения эпохи. Никакого ютуба в телевизоре. Никакого ноутбука в доме Савада, тем более смартфона, где можно было бы запустить приложение. Да и не было у Ламбо уверенности, что в 2010 кто-либо вообще грузил в интернет специально контент для детей. Будь оно проклято, отсталое прошлое…

С цыканьем Ламбо отбросил пульт к подлокотнику, скрестил руки, откидываясь на спинку. Будто в насмешку, вся чехарда между передачами закончилась на том же ток-шоу, которое проигрывалось, когда они зашли в гостиную. Молча Гокудера косился на него, это распаляло раздражение.

Взгляд упал на столик с разбросанными принадлежностями для рисования, и его осенило. Ламбо встал, подтащил столик к дивану и буквально бросил упаковку карандашей в Гокудеру. Он не успел поймать её на лету, и коробка ударила в грудь. Кроме того, она оказалась незакрытой, пара карандашей выкатилась на колени мальчишке.

— Развлекайся.

— Ты это специально, да?! — Возмутился он, потирая ребро, куда попал картонный уголок.

— Конечно!

Гокудера надулся. И он уже упоминал, что дразнить мелкого было очень забавно?

Пацан высыпал карандаши на стол, долго выбирал цвет, потом начал шарить среди листов в поисках чистого. Найдя, наконец, его, он нерешительно занёс руку, пожевал губу, нахмурился.

— Что? Никогда не рисовал что ли?

— Рисовал! И вообще, заткнись, ты отвлекаешь, — буркнул Гокудера. — Придурок.

Прошло где-то полминуты, прежде чем пустота начала заполняться неровными линиями. Гокудера старательно прочертил пять параллельных прямых (на самом деле, они получились кривыми) сверху, затем отступил немного вниз и снова нацарапал пять линий. Так он разлиновал весь лист, а следом вернулся к началу и нарисовал… скрипичный ключ.

Ламбо моргнул пару раз. Посмотрел на Гокудеру. На неровный нотный стан, медленно заполняющийся. Снова на Гокудеру.

Серьёзно?! Он мог выбрать что угодно, но остановился на какой-то партитуре? Ну и развлечение. Какой ребёнок в здравом уме решит нарисовать такое?

Хотя, почти сразу мысленно отмахнулся Ламбо, речь же о Гокудере. Он всегда был ненормальным.

На середине он вдруг замешкался, замедлился и, в конце концов, остановился.

— Я больше не хочу рисовать, — капризным голосом сообщил Гокудера, отбрасывая карандаш. И тут же получил подзатыльник. — Эй! За что?!

— Нельзя бросаться вещами ты… — Ламбо лихорадочно вспоминал все те слова, которым Гокудера (и иногда И-пин) из его времени ругал его. — Ты, пещерный невежда! А если бы он попал кому-нибудь в глаз?

— Значит так ему и надо- Ай, прекрати меня бить!

— Сразу как только перестанешь вести себя как неотёсанный болван!

Гокудера сжал кулаки, поднял плечи и уставился исподлобья. Решительно, напряжённо и выжидающе. Было нечто знакомое в выражении лица, будто в одно мгновение закрывшемся, посуровевшем — нечто похожее, что Ламбо неоднократно видел…

Видел на лицах противников в момент перехода от бравады к действиям, когда драка уже завязалась, вот-вот готовилась взорваться первым ударом, и в воздухе сгущалось, как гроза, ожидание, у кого первым сдадут нервы. Практически идентичное выражение сейчас он видел и у Гокудеры, отличием было лишь отсутствие азарта или — промелькнула отстранённая мысль — наверное, правильнее было бы сказать, наличие страх.

И Ламбо неожиданно понял, что он защищается. Что Гокудера серьёзно подумал, что надо защищаться, что на него сейчас нападут. Что он, Ламбо кинется на коротышку, вдове меньше и младше него.

Не то чтобы это могло произойти. Словесные препирательства было одним, но Ламбо никогда бы не стал физически атаковать ребёнка, не по-настоящему! Только вот реальность свидетельствовала об обратном. Факт оставался фактом: с чего-то Гокудера решил, что Ламбо бросится на него.

Из-за одного подзатыльника? Он его за совсем монстра держит что ли?! Они с мелким «впервые» встретились всего полчаса назад, с чего он составил о Ламбо такое мнение? Нет, он признаёт, что вёл себя не как безгрешный ангелочек, очаровывающий всех и каждого с первого взгляда, и всё же не настолько же плох был он-

Вдруг Ламбо стало немного не по себе.

— Ладно, не хочешь рисовать — не надо, — помахал он рукой, пытаясь замаскировать за снисходительностью дискомфорт. — Займи тогда себя чем-нибудь сам.

— Я могу уйти?

— Чего? Нет! Ты глухой или тупой? Я сказал найти себе занятие, а не то что тебе можно выйти отсюда.

Гокудера фыркнул. Сполз с дивана и начал обходить комнату, заглядывая в каждый угол. У телевизора он задержался на добрых несколько минут. Хмурясь — что из-за заплывшего глаза со стороны выглядело комично — на тонкий дисплей со всех возможных ракурсов, в том числе снизу, для чего он едва ли не лёг грудью на пол. В ящики он заглядывал без такого энтузиазма и довольно скоро переходил от одного к другому.

В какой-то момент, когда он пятился от стеллажа, будто загипнотизированный, не отрывая взгляда от стоявшей на одной из полок стереосистемы, то споткнулся о сумку, брошенную неподалёку. Неловко взмахнув руками, Гокудера покачнулся назад.

Ламбо не успел его поймать. Когда он оказался рядом, мальчишка уже приподнялся над полом, шипел и осматривал пострадавший локоть. Видимо, в полёте ему удалось повернулся немного вбок, так что приземление пришлось не на спину и обошлось малой кровью.

Гокудера, не перестающий шипеть, пнул виновника его падения. Сумка, слегка шелестя о пол, откатилась на небольшое расстояние. Ламбо вспомнил, что это был его рюкзак из младшей школы.

— Так вот откуда у тебя все эти синяки, — лёгким тоном сказал он, возвращая внимание к Гокудере. — Не знал, что ты был таким неуклюжим в детстве.

— Я не ребёнок! И очень даже ловкий! Это всё эта херня виновата-

— Хэй, не выражайся, — На самом деле, ему не было дела до того, ругался Гокудера, как матрос, или нет. Ламбо сказал это лишь затем, чтобы позлить малявку. Его ожидания окупились: тот предсказуемо огрызнулся.

— А не то что? Ты мне не мама. Как хочу, так и говорю!

— Ламбо? Гокудера? Что случилось?! Я слышал грохот.

Ворвался обеспокоенный Тсуна, посмотрел на них перепуганно.

— Хи! Я сейчас принесу аптечку! Не двигайтесь!

Спустя минуту активного шебуршания в кухонных ящиках он вновь показался в дверном проёме. Опустившись на колени, потянулся к Гокудере, но тот ему не дался.

— Эм, Гокудера-кун? — Обеспокоенно позвал Тсуна. Задумавшись на секунду, он продемонстрировал перед собой ящик с красным крестом на боку и произнёс медленнее в глупой, но такой искренней вере, будто это неожиданно поможет понять иностранные слова. — Аптечка. Я просто обработаю ушиб. Ты понимаешь? Ушиб? Эм, ссадина? Лечение?

— Мне ничего от него не надо, — раздражённо ответил Гокудера, обращаясь к Ламбо. — Скажи ему. Со мной всё в порядке.

— Он говорит, что ударился локтём. Левым. Так сильно, что он сейчас расплачется.

Тсуна потянулся, но реакция вновь была негативной.

— Прекрати вырываться, Гокудера, — Ламбо прикрикнул. Он схватили предплечье, выше наливающегося синяка, дёрнул его к Тсуне. Естественно, Гокудера тут же начал вырываться. — Просто дай ему наклеить на тебя пластырь, и он успокоится!

— Пластырь? — Осьминожья Башка — и чем больше проходило времени, тем чаще Ламбо замечал про себя, что с такими короткими волосами прозвище не имеет смысла, но он из принципа не собирался отказываться от него — настороженно прищурился. — Тогда ладно.

Он с видимой неохотой протянул Тсуне локоть с таким видом, словно совал руку в пасть льва. Десятый осторожно взял, начал осматривать. Он закончил быстро, но вместо того, чтобы закрыть аптечку, Тсуна вытащил из неё антисептик, упаковку пластырей.

— Чт-

— Ламбо, спроси, пожалуйста, — он оборвал детские возмущения. — Болит ли у него где-нибудь ещё? Я вижу, что у него есть ещё несколько ушибов. Я хочу обработать и их.

— Есть ли ещё какие-либо травмы, Гокудера?

— Нет! Прекратите лапать меня! Отвалите!

Несмотря на то, что понадобилось некоторое время, мальчишка смог вырваться от них. Не то чтобы Ламбо или Тсуна оказывали серьёзное сопротивление. Взвившись на ноги, Гокудера отряхнулся и злобно зыркнул. Впрочем, такой была его стандартная реакция на что угодно.

— Мы просто хотим помочь, Гокудера-кун, — поднял раскрытые ладони Тсуна.

— Да, Гокудера, мы не собираемся расчленять тебя, успокойся.

— Нет! И ещё, перестаньте называть меня так! — Со всей доступной ему сейчас грозностью, то есть как взъерошенный воробей, потребовал он.

Указательный палец ткнул в сторону Тсуны и Ламбо, которые растерянно переглянулись между собой.

— Что он говорит? — Спросил старший брат.

— Несёт какую-то чушь, — шепнул Ламбо и переключился обратно на итальянский. — Как так не называть тебя?

— Ну, этим словом! «Гокудера»! Это ведь какое-то оскорбление, да? Думали, я совсем тупица и не пойму, когда меня обзывают, если говорите на другом языке?!

Наверное, впервые за всё знакомство с уменьшившимся ураганом Ламбо оказался в искреннем недоумении.

— Ты хочешь, чтобы мы на называли тебя Гокудерой? — Чувствуя себя отупевшим за несколько секунд, Ламбо уточнил.

— Да!

— Но это твоё имя?.. — С возрастающим замешательством продолжил Ламбо.

— С чего ты это взял?!

— Э-э… Просто, так тебя зовут?

— Я вас всех сегодня увидел впервые и точно не называл своего имени! А если эта ваша Вонгола, как сказал коротышка, действительно союзник дяди Пьетро, то почему вы не знаете как меня зовут?! Значит, я был прав! Вы врёте-

Звук передёргивания пистолетного затвора прекратил нарастающую истерику.

Гокудера тут же сдулся, развернулся лицом к Реборну, спрятав руки за спину. Аркобалено приподнял дулом поля федоры.

— Кажется, у вас не совсем правильное понимание хороших манер, синьор Альери, — спокойно проронил он. — Крик в них не входит.

— Скажите честно, — дрожащим голосом потребовал малявка. — Что вы от меня хотите? Почему я здесь?

— Ты здесь временно. И мы всего лишь хотим вернуть тебя домой, — Ламбо попробовал успокоить, однако это привело к противоположному результату.

— Я не вернусь, — выплюнули ему в лицо. И воу, если Ламбо когда-либо и видел Гокудеру по-настоящему озлобленным, то это было именно один из таких случаев.

Дева Мария, чем же он заслужил, чтобы Гокудера смотрел на него, как на фашиста, сейчас? И какого дьявола он не хочет возвращаться?!

— Мы, знаешь ли, тоже не в восторге от всей этой истории, — закипая, сказал Ламбо. — Но ты должен вернуться туда, откуда ты пришёл, хочешь ты того, или нет!

— Тогда лучше убей меня. Я не вернусь! И точка.

Гокудера сказал это абсолютно серьёзно. За последние пять минут Ламбо во второй раз остался без слов. Да что не так с этим ребёнком?!

— Мы вернём тебя точно туда, где ты был до того, как оказаться здесь, — Реборн не дал паузе затянуться. — В то же место, в то же время.

— Вы не отвезёте меня к отцу?

— Только если ты сам этого хочешь.

Ламбо ощутил, как кто-то тянет его за рукав толстовки. В поле зрения показалось встревоженное лицо Тсуны.

— Он говорит о своём отце? Кажется, я знаю, как это будет по-итальянски. «Padre», верно?

— Ага.

— О.

Собственная правота, казалось, расстроила его ещё больше. Ламбо не мог решить, что из двух, тревога или печаль Тсуны, заставляло его чувствовать себя хуже. И всё из-за одного капризного малявки!

Гокудера посмотрел на каждого присутствовавшего в комнате.

— Вы обещаете? — Спросил он сдавленным голосом. — Что не станете отдавать меня ему?

— Я обещаю, что с тобой всё будет в порядке, Гокудера-кун, — торжественно пообещал Тсуна по-японски. — До тех пор, пока ты в моём доме, ты в безопасности. Ламбо, переведи, пожалуйста.

И откуда он узнал, какие именно слова надо произнести? Проницательность старшего брата Ламбо воистину поразительна.

Услышав обещание — в переводе — Гокудера несколько секунд не спускал с Тсуны глаз, словно хотел прожечь в нём дыру. Тсуна мужественно выдержал испытание, не отведя взгляд, и даже попытался выжать из себя дружелюбную улыбку. На вкус Ламбо, получилось довольно неплохо, почти как у его Тсуны.

***

Возвращение Ямамото стало спасением не только потому, что он привёл с собой Ирие-куна, который мог облегчить неизвестность, дав ответ, получится ли разрешить эту нелепицу с двойным путешествием во времени. Ямамото был другом Тсуны и Гокудеры, как бы последний не хотел отрицать. И кто, как не он, мог со всей полнотой понять чувства Тсуны.

Хотя, судя по тому, как Ирие-кун держался за живот ещё до того, как переступив порог дома, следовало признать, что если кто-то и мог сравняться с Тсуной по силе беспокойства, или даже превзойти его, то из двух новоприбывших Такеши стал бы, скорее, таким человеком с меньшей вероятностью.

Придерживая одной рукой живот, второй Ирие-кун пытался протереть о штанины линзы очков от попавших, несмотря на зонт, каплей дождя. Ямамото возился с промокшими шнурками, и Тсуна сделал мысленную заметку, не забыть принести для них полотенца и сухие носки.

— Как… — запыхавшись от волнения, спросил Ирие-кун. — Как давно они уже здесь?

— Почти час, — сверившись с часами на кухне, ответил Тсуна. — Сорок шесть минут, если быть точнее.

Старший подросток закусил губу. У Тсуны упало сердце.

— Всё очень плохо?

— Ч-что? А, нет! Просто, — Ирие-кун водрузил очки на место, рассеянно взлохматил волосы. — Не обращай внимания, я просто переживаю. Давайте лучше приступим к проблеме. Как обстоит ситуация в данный момент? Что мне нужно знать?

— Да, всё ли спокойно? — Поинтересовался Такеши. — Ничего серьёзного не произошло, пока меня не было?

— Гокудера-кун упал и ушибся, — Тсуна вздохнул. — Он больше не пытался сбежать, но он ещё раз поспорил с Реборном. Я обещал ему, что с ним ничего не случится, пока он в моём доме, и всё же… Думаю, он всё равно не доверяет нам. О, также он странно реагирует на своё имя, кажется?

— «Странно» в каком смысле?

— Эм, злится? Может быть, расстроен? Он что-то говорил об этом и, по голосу, не особо доволен чем-то в своём имени. Я не знаю итальянского, а Ламбо или Реборн не стали переводить конкретно эту часть, поэтому я не могу сказать точнее.

— Ламбо, он… — заговорил Ирие-кун. — Что с ним?

— С ним гораздо проще. Это, вроде бы, логично? Я имею в виду, он старше Гокудеры — по крайней мере, в данный момент и, о боги, разве это не странно? То есть, есть нечто абсурдное в этом, ну, знаете, ведь Гокудера-кун всегда был старше Ламбо, и это он немного задирал его, а теперь всё наоборот и- Я ушёл от темы, простите. В общем, с Ламбо легко договорится, пусть его и сложно назвать м-м… послушным.

— Я имел в виду, сработала ли базука с ним так, как следует. Судя по твоим словам, Тсунаёши-кун, он поменялся местами со старшей версией, так?

— Верно. Это так важно?

— Одна аномалия лучше двух аномалий, так что… — Ирие-кун слабо дёрнул плечом. — К слову, Ламбо не высказывал никаких предположений?

— Нет, наоборот, — Тсуна покачал головой. — Говорил, что ничего не знает.

— А Реборн-сан?

— Реборн, — он сглотнул ком. В мыслях тут же возник образ светящейся пустышки. — У него есть подозрения, что это может быть связано с три-ни-сете. Соска реагирует на Ламбо и Гокудеру так же, как и на других Аркобалено.

Ирие-кун простонал. Такеши сочувственно посмотрел на него, да и сам Тсуна ощутил прилив эмпатии. Он, как никто другой, знал, какого сталкиваться с не только с не раскаявшимся безумием Вонголы, но ещё и всей той путанницей, связанной с три-ни-сете. Честно говоря, он до сих до конца не понимает, как именно его идея, высказанная как неожиданно пришедшая догадка, превратилась в полу-продуманное предположение и, следом, в полноценное решение, позволившее снять проклятие Аркобалено. Безусловно, первоначальная идея принадлежала ему, однако до ума её довели другие люди. Как им удалось осуществить это, Тсуна не вникал. Как не иронично, теорией пламени посмертной воли из них троих интересовался именно Гокудера. Очевидно, Тсуне следовало хотя бы задать пару вопросов.

Ирие-кун оправил мятый-перемятый край толстовки, выдохнул и вошёл в гостиную. Отставая на шаг, Ямамото и Тсуна последовали за ним.

Последний с облегчением увидел, что картина, оставленная им, когда раздался звонок в дверь, не изменилась: расположившийся на кресле недалеко от выхода Реборн гладил Леона; Ламбо, скрестив на груди руки, смотрел какое-то шоу по телевизору, которое во время очередного перебора телеканалов, по сравнению с бездейственным ожиданием, он посчитал если не интересным, то хотя бы приемлемым, чтобы убить время; Гокудера же, оказавшийся дальше всего от выхода в коридор, сидел на полу, подпирая спиной бок дивана, и копался в школьной сумке, оставленной девятилетним Ламбо. Из раскрытого нутра Гокудера уже достал несколько тетрадей и учебников, сложенных в неаккуратную, рассыпающуюся стопку, сейчас он был занят тем, что листал учебник по естествознанию для младших классов. Однако сразу остановился, когда заметил, что в комнату вошли новые люди.

— Ох… — раздалось от Ирие-куна. Затем он прокашлялся. — Эм, привет?

— О, это ты, Изая!

Ламбо встрепенулся и расплылся в ухмылке, в его фигуре вмиг появилась оживлённая подвижность, так ярко напомнившая Тсуне его в пятилетнем возрасте.

— Моё имя Ирие Шоичи, Ламбо-кун.

— Угу, конечно, Игуро, как скажешь.

— Ламбо, — поспешил вмешаться Тсуна. — Расскажи, пожалуйста, что случилось. До того, как ты оказался здесь?

— Эм, — замялся подросток. — Разве это имеет значения?

— Нам известна только наша сторона, — поправил очки Ирие-кун. — Чтобы понять, как вернуть вас в ваше время, нам нужно точно узнать, что п-произошло. Тебе не показалось ничего странным?

— Да не особо. Всё было, как обычно. Я занимался своими делами, когда почувствовал, что сейчас меня поменяет местами со мной из прошлого. Бам — и через секунду я здесь. Вся история. Понятия не имею, почему на этот раз задело Глопудеру, — он слегка качнул головой в сторону маленького Гокудеры, настороженно наблюдающего за диалогом.

— Ну-у, — протянул Ямамото, прикладывая к подбородку палец. — Гокудера мог оказаться на линии выстрела.

— Базука — это ручной гранатомёт, у него нет линии выстрела, — поправил Ирие-кун. — Но ты говоришь, он оказался в радиусе поражения?

— Да. Он пытался не дать Ламбо выстрелить и поэтому оказался довольно близко к нему.

— Ано, — Тсуна вклинился. — Разве не все мы оказались? Я хочу сказать, неужели этот радиус поражения такой маленький, если в него попадает только один человек? И маленький Ламбо всегда использовал базуку, когда вокруг были другие…

— Базука работает с одним человеком за раз, — добавил Ламбо, повторяя сказанные чуть ранее слова. — По крайней мере, раньше так было.

— И да, и нет, — Ирие-кун согласился. Его взгляд расфокусировался, брови нахмурились, пока он начал объяснять, хотя скорее рассуждать вслух. — Снаряды для базуки Бовино имеют динамический взрыватель, то есть детонация происходит при контакте с целью — то есть человеком. Если не углубляться в детали, радиус действия как раз определяется из расчётов на одного человека, это закладывается при производстве заряда. Понимаете, у ребёнка и взрослого разная масса тела, и потому гранаты для базуки отличаются по количеству взрывчатого вещества соответственно. По этой причине когда маленький Ламбо-кун использовал базуку, она действовала только на него. Но Тсунаёши-кун правильно заметил: все, кто стоял близко к нему, попадали в радиус поражения. Просто на вас оно не оказывало эффекта. Это как… Как если сидеть рядом с вентилятором, направленным в сторону от вас. До вас долетает только слабые порывы ветра! Таким образом, зона поражения базуки, действительно, крайне маленькая, она точно рассчитана на одного человека, хотя и попасть в неё тоже возможно. И всё равно, возможность того, что она могла сработать на Гокудеру-куна, должна стремиться к нулю, и не имеет значения, насколько близко он был рядом с Ламбо-куном! У снарядов, какие есть у Ламбо-куна в настоящем, то есть в нашем 2010, не хватило бы вещества, чтобы захватить и Гокудеру-куна! Девять и восемнадцать лет — это слишком большая разница в массе…

Ирие-кун вцепился в живот, скривился. Однако быстро оправился, отвлекаясь, чтобы продолжить импровизированную лекцию:

— К тому же, есть ещё кое-что. Я изучал устройство базуки от и до, это правило, наряду с пятиминутным ограничением, является буквально фундаментальной основой. Когда мы с Десятым — я имею в виду, с будущим Десятым, и это не совсем мои воспоминания, они пришли вместе с остальным из неслучившегося будущего — когда мы с Десятым разрабатывали план, выяснилось, что ограничение по времени снять невозможно, и именно поэтому будущий я нашёл обходной путь в виде той белой машины…

Чем дальше он говорил, тем больше его слова походили на бормотание. Однако Тсуна слушал очень внимательно и хорошо разобрал последнее предложение. А когда до него дошла суть сказанного, по спине пробежалась волна мурашек.

— Значит, это кто-то подстроил? — Будто со стороны, услышал, как его сиплый голос задал вопрос.

— Нет, нет-нет, — всё так же негромко и слегка неразборчиво сказал Ирие-кун. — Слишком спонтанное перемещение, непродуманные обстоятельства. Просто, кажется… Есть что-то третье, что и спровоцировало ситуацию.

В этот момент Тсуна испытал огромное облегчение.

Внезапно раздался голос Гокудеры.

— Он спрашивает, о чём мы говорим, — перевёл Ламбо ворчливо. Следом он что-то ответил Гокудере по-итальянски. Тот фыркнул, но ничего больше не произнёс.

— Я бы хотел взглянуть на саму базуку, — предложил Ирие-кун. — Меня особенно беспокоит предохранитель, который я установил. У меня есть подозрения, что он имеет отношение к произошедшему…

— Она в комнате Тсуны, — любезно сообщил Ямамото.

— Если вы не против… — Старший подросток нервно оглянулся на Ламбо. — Я бы хотел поработать над ней в т-тишине…

— Конечно, Ирие-кун, — Тсуна согласился. — Мы не будем тебе мешать. Ямамото, не мог бы ты?..

— Без проблем, Тсуна! — Такеши улыбнулся, закинул руки за голову, кивнул Ирие-куну. — Пойдём, я провожу.

— Реборн-сан, если вас это не затруднит… — начал Ирие-кун и не договорил. Тсуна понял, что ему хотелось обсудить с Реборном все подробности о его светящейся пустышке Аркобалено.

— Мне тоже будет любопытно посмотреть, — сообщил Реборн, поднимаясь с места. — Ученик, проследи, что всё было тихо.

Репетитор указал на Ламбо и Гокудеру, неизвестно в какой точно момент вновь начавших препираться.

«Эти двое всегда будут спорить, да?» — риторически подумал Тсуна и направился к ним понуро.

***