— Отвратительно…

Естественные науки, особенно химия, на протяжении всех школьных лет были его заклятыми врагами. Потому ужас, который посетил Ламбо при виде того, как Гокудера с искренним интересом вглядывается в рисунки, поясняющие японским младшеклашкам самые базовые научные понятия — в данном случае, из раздела биологии — был наичистейшим и всеохватывающим.

В принципе, не было ничего удивительного в том, что одного из самых раздражающих людей в его жизни привлекала одна из самых неприятных занудных вещей, с какими Ламбо довелось только столкнуться. Если подумать, такое совпадение даже казалось логичным.

— Эй, — пацан неожиданно обратился к нему и ткнул куда-то в книгу. — Что это? Что тут написано?

Скучающим взглядом Ламбо наискосок пробежал страницу под заголовком «Организмы живой природы». Абзацы текста, напечатанные крупным шрифтом, перемежались рисунками трёх разных одноклеточных, фотографиями грибов, карпов кои, цветущей ветки сакуры и собаки, а чуть ниже, в самом конце разворота было помещено изображение вируса. Палец мелкого Гокудеры указывал на одноклеточных.

— Это личинки инопланетян.

— Кляксы? Инопланетяне так не выглядят, — убийственно серьёзно опроверг Гокудера.

— Откуда ты знаешь? Они выглядят именно так, пока не эволюционируют во вторую фазу! Вот, — Ламбо ткнул в фотографию вируса: насыщенного синего цвета шарик с множеством мелких присосок. — Такими они становятся, когда контактируют с мозгами.

Гокудера пробурчал, рассеянно проведя по рисунку эвглены:

— И почему я вообще решил, что ты знаешь ответ…

— Эй, я серьёзно! — Ламбо подтянулся ближе, призвал всё актёрское мастерство, наработанное за многочисленные пранки, чтобы не расколоться, когда поймал взгляд Гокудеры и «процитировал». Для убедительности он даже ткнул в начало первого абзаца, прищурился, будто вчитывался. — Тут написано: «личинки инопланетян обнаружили в 1999-м году в остатках НЛО, разбившегося в Йоркшире».

— В прошлом году нашли НЛО?

Ламбо на мгновение завис, а потом быстро сообразил, что, хорошо или нет, но малявка так и не поверил в путешествия во времени, и для него сейчас был не 2010-й, где они оба застряли сейчас, а всего лишь 2000-й.

— Ага, в прошлом году, — согласился он.

— Но я ничего не слышал об этом, — заявил Гокудера. И хотя он пытался выглядеть уверенным, закравшееся в него сомнение было для Ламбо очевидно, как день

— Как будто тебе бы первому рассказали.

— Значит, инопланетяне действительно существуют?

— Конечно. Тут же так и написано. Или ты не веришь учебникам?

Гокудера снова склонился над изображениями простейших, высматривая в них что-то одному ему известное. На лице отчётливо прослеживались сомнения.

— Если инопланетян не существует, то откуда у нас бы взялись такая техника? Это всё их высокоразвитые технологии, — указывая на тонкий телевизор, существование которого было бы невозможным для 2000-го года, Ламбо привёл ещё один аргумент стихийно сплетённой теории заговора.

Следуя за его рукой, Гокудера посмотрел на технику и, в конце концов, посветлел.

Честно? Ламбо должны дать медаль за то, что в этот момент ему удалось сохранить серьезное лицо.

***

Тсуна разрывался между желанием остаться и желанием проведать Ирие-куна. Последний поднялся в его комнату почти полчаса назад, и этого времени, как считал Тсуна, было вполне достаточно для вынесения первичного вердикта, что именно произошло и как быстро можно исправить сложившуюся ситуацию. С другой стороны, он не хотел оставлять Ламбо и Гокудеру наедине. Те словно бы перестали ссориться и сейчас обсуждали что-то о книге на коленях Гокудеры вполне спокойно. Ну, «спокойно» в понимании этих двоих: громкие выкрики периодически возникали, но ничего, что могло бы привести к серьёзной ссоре. Тсуна не решался встревать в хрупкое равновесие, найденное ими с трудом, лишь наблюдал со стороны.

Ожидаемого взрыва всё не происходило, потому он решился в итоге:

— Ламбо, — позвал он подростка. — Я проведаю Ирие-куна, хорошо? Вы тут, — «не устроите апокалипсис?» — будете в порядке?

— Да, — беспечно махнул Ламбо.

— Я вернусь через несколько минут.

С каждой ступенькой вверх сердце Тсуны будто бы, наоборот, опускалось всё ниже. У него было нехорошее предчувствие. Хотя, кажется, оно не покидало его ни на секунду с того самого момента, когда он увидел ребёнка с фингалом, неожиданно появившегося в его комнате.

Она осталась практически неизменной, что и полтора часа, и это было ожидаемо, однако почему-то поразило Тсуну. Словно бы место должно было каким-то образом изменится, подстроившись под абсурдность положения.

Ирие-кун сидел за столом на месте, которое занимал взрослый Гокудера до того, как базука поменяла его местами с младшей версией. Его тетрадки, исписанные закорючками, называемыми Гокудерой «джи-шифром», были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место для инструментов Ирие-куна. Рядом с теми лежали болты и пружинки, а также некоторые части базуки, которые старший подросток успел снять. Сам он ковырялся в нутре оружия и не обратил внимания на приход Тсуны. Это сделал Ямамото:

— Йо, Тсуна.

— Как у вас дела? Получилось что-нибудь узнать?

Реборн хмыкнул со своего места на гамаке, где он обычно спал по ночам. Ирие-кун вздрогнул от неожиданного голоса и распрямился. На его щеке красовалось масляное пятно.

— Как я и думал, — со вздохом он сообщил. — Дело частично в предохранителе.

— Что с ним случилось?

— Он застрял.

Тсуна тупо уставился на механика. Ирие-кун неловко прокашлялся, потянулся почесать затылок, однако остановился, когда в его поле зрения попала собственная рука, покрытая чёрными бёклыми пятнами.

— Он застрял между активным и неактивным положением. Потому что… заржавел. И ещё он оказался покрыт… землёй?

Ржавчина и земля?

— О боги, — простонал Тсуна, плюхаясь на пол. Он разгадал эту загадку. — Месяц назад, когда они играли с И-пин, Ламбо упал в канаву с грязью. Наверное, базука была с ним и испачкалась тоже. Он пытался сам отмыть одежду, но у него не получилось, и маме потом всё равно пришлось стирать всё по-нормальному ещё раз. Видимо, базуку он тоже попытался оттереть сам, но, как и с остальным, у него это не вышло хорошо. Вот откуда могли взяться ржавчина и земля.

— Возможно, — кивнул Ирие-кун. — Жаль, что это не сильно меняет ситуацию…

— О чём ты говоришь?

— Эм, ну-у, застрявший предохранитель всё равно не мог бы с-спровоцировать перемещение двоих людей, вместо одного. Возможно, он стал фактором, из-за которого пятиминутное ограничение было снято, но не этого. Реборн-сан, в-вы не могли бы?..

Репетитор соскочил со своего места и подошёл. На ходу он вытащил пустышку солнца. Она всё также светилась еле-еле, реагируя на гостей из разных времён на этаже ниже.

— Аркобалено — это «радуга», появляющаяся изредка. Две точки, способные соединять, подобно мосту, два времени, две реальности.

— Да, именно так мы и смогли вернуться из будущего, — вспомнил Тсуна. — Но ведь для этого потребовалось участие всех семи Аркобалено.

— Потому что подобные трюки требуют не только большого количества пламени посмертной воли, но и умения обращаться с ним, в том числе в гармонизировать один вид пламени с шестью другими, — подтверждая, кивнул Реборн. — Гокудера владеет пятью видами пламени, и в последнее время он усиленно тренировался с каждым.

Что ж, это был неожиданный поворот разговора.

Тсуна, конечно, знал об этой особенности друга, и сейчас он понимал, к чему подводит репетитор, однако, всё же, пять — не семь, Гокудера не обладал небом и туманом. А даже если бы это и было так, то, при всём уважении, чтобы провернуть тот же трюк, какой осуществили Аркобалено при их возвращении в настоящее время после победы над Бьякураном, Гокудера сейчас был слишком далёк даже от одного из сильнейших, не говоря уже обо всей семёрке.

Эти замечания Тсуна не замешкался озвучить.

— Верно, — сообщил Реборн. — Но это могло стать хорошим основанием. Первой упавшей плиткой домино, начавшей реакцию.

— Реакцию? Какую реакцию?

— Ладно, — Ирие-кун схватился за живот, не обращая внимания, что пачкает толстовку. Стёкла очков придавали его взгляду, переместившемуся с базуки на Тсуну, ещё более затравленное выражение из-за того, как увеличивали и без того широко раскрытые глаза. — Это всего лишь гипотеза, хорошо? Но д-другого ответа мы не можем предложить. По крайней мере пока.

Тсуна затаил дыхание, не рискуя сбивать вопросами. Ирие-кун, сделав долгий вдох, с трудом расцепил пальцы, вместо ткани они затеребили винтики, разбросанные по столешнице.

— В общем, всё началось с п-предохранителя. Он застрял в пограничном положении и вместо того, чтобы предотвратить вмешательство во временной поток, он стал сам чем-то вроде той белой машины, которую построил другой я в будущем. Машина перехватывала старшую версию и хранила её внутри, то есть просто убирала из равенства одну из двух переменных и тем самым удерживала младшую версию в другом времени. В этом заключался её принцип работы. Сейчас… Сейчас же получилось так, что предохранитель стал чем-то вроде… стоп-крана? Он остановил время. Не весь поток, конечно, потому что, очевидно, — Ирие-кун кивнул на настенные часы, бодро отбивающие одно деление за другим. — Время продолжает идти. Я подозреваю, что предохранитель «заморозил» таймер, отсчитывающий пять минут. Именно п-поэтому старший Ламбо-кун остаётся здесь так долго. С Гокудерой-куном всё сложнее…

— Я не понимаю. Ирие-кун, к чему ты ведёшь? — Тсуна спросил с нарастающим внутри диссонансом между предчувствием и действительностью, надвигающейся с неотвратимостью урагана.

Как ни странно, ответил Реборн:

— Базука перенесла только Ламбо.

И ничего дальше не добавил.

***

— … А это паразиты-телепаты, — вдохновенно Ламбо сочинял про обыкновенную инфузорию. — Они пробираются через ноздри и присасываются к мозгу!

Гокудера прикрыл обеими руками нос. Ламбо не выдержал, комнату наполнил его громоподобный смех.

Осьминожья башка покраснел до самых кончиков волос. Опустил руки, отвернулся и пробурчал:

— Ты выдумываешь, так не бывает!

— Ещё как бывает! И я просто читаю, а не выдумываю!

— Нет, — мелкий зыркнул на Ламбо. Последнего вновь посетило желание загоготать, как гиена, однако он сдержался. В самую последнюю секунду, но сдержался. То, как Глопудера пытался смущение скрыть за раздражением или насмешкой, было уморительным!

— Знаешь, думаю, один такой пришелец завёлся прямо у тебя. Дай-ка, я посмотрю…

— Эй, я же говорил, не трогай меня! Извращенец!

— Не бойся, это не больно. Я просто сделаю тебе небольшую лоботомию, от этого никто не умирал. Пока.

Ламбо расплылся в по-настоящему маниакальной улыбке, когда взвизжавший Гокудера подскочил на ноги и бросился за диван.

***

— Что значит «базука перенесла только Ламбо»?!

Ища поддержки, Тсуна посмотрел на Такеши. Но тот лишь беспомощно пожал плечами.

— Я тоже не совсем догоняю. Прости, Тсуна, — он подарил другу извиняющуюся улыбку.

— Гокудера-кун здесь не из-за базуки, причина в другом. Я… — Ирие-кун прокашлялся чтобы избавиться от неожиданно прокравшейся в голос сиплоты. — Мы подозреваем, это было нечто… Нечто вроде проклятия Аркобалено? Смешанное с какой-то формой р-радиации три-ни-сете? Именно поэтому пустышка Реборн-сана реагирует. Хотя, скорее всего, это явление, строго говоря, не является радиацией по сути, поскольку в результате этой реакции распадаются не радиоактивные элементы в пламени посмертной воли, а нечто иное, но более подходящего названия у меня пока нет… — забормотал Ирие-кун. — Да и радиация три-ни-сете происходит при взаимодействии всех видов пламени, а не только пяти…

Разум Тсуны окончательно отключился.

Просто потому что… Проклятие? Радиация?!

— У Гокудеры пять видов пламени, и в последнее время он тренировался балансировать их, — как нельзя кстати репетитор решил сжалиться и пришёл на помощь с более внятными пояснениями. — Скорее всего, выстрел из базуки с заклинившим предохранителем каким-то образом косвенно оказал влияние, что в результате привело к дестабилизации всей системы пламени Гокудеры и эффекту, похожему на проклятие Аркобалено.

— То есть, — заговорил Ямамото спустя полминуты молчаливого переваривания информации. — Гокудера не путешествовал во времени, в отличие от Ламбо? Он просто уменьшился, как ты когда-то?

— Да. Но это не совсем то же самое, что случилось с Аркобалено при наложении проклятия. Мы сохранили все навыки и воспоминания. Гокудера же регрессировал во всех отношениях.

— Что ты имеешь в виду, Реборн? — В который раз тупо переспросил Тсуна. У него всё ещё не укладывалось в голове все те умные слова, услышанные только что.

— Гокудере снова восемь не только физически, но и психологически.

Что.

Шок, охвативший его, мог сравниться разве что с первой встречей с проклятым Аркобалено солнца. Попытки осмыслить тот факт, что его сверстник за секунду вернулся в детство из-за случайного совпадения, давались с ещё большим трудом, чем понимание, что громкий уверенный в себе друг и испуганный диковатый ребёнок в гостиной — один и тот же человек.

— Погоди, — Тсуна встрепенулся, когда до него дошло кое-что. — Ты сказал, ему восемь лет?

— Технически, ему ещё семь, — ответил репетитор. — Но у него день рождения примерно через два месяца, поэтому можно сказать, что он прибавил себе не так уж и много, когда сообщил, что ему восемь.

— Гокудера называл свой возраст? — Полюбопытствовал Ямамото, в то время как на Тсуну обрушилось ощущение, будто у него ушла земля из-под ног.

— Реборн, — слабым голосом позвал он. — Вы с ним одного роста. И комплекции. Я думал, ему тоже около шести.

— Нет, с чего бы? Он «помолодел» ровно на десять лет. Скорее всего, из-за вмешательства базуки, — репетитор сообщил. — И это ещё один аргумент в пользу того, что она замешана в этом беспорядке.

Ямамото спросил что-то у Реборна. Тсуна не слышал ни его вопроса, ни полученного им ответа, погрузившись в себя.

Перед глазами встал образ маленького Гокудеры, когда Ямамото поймал его у входной двери, с тонкими задранными руками. Когда Тсуна держал их в своих пальцах, осторожно обрабатывая ссадины. Вспомнил ощущение выпирающих косточек на запястьях. Вид свежих царапин на коленях, сбитых костяшек.

Гокудера был… маленьким и слишком худым для восьмилетнего.

— …Тсунаёши-кун? — вырвал его из задумчивости голос Ирие-куна.

— А? Что? П-прости, я не расслышал.

— Думаю, я попробую поправить предохранитель, — повторил он. — Если он действительно корень всей проблемы, как мы и подозреваем, то всё вернётся в норму само собой. Если нет…

Морщась, Ирие-кун красноречиво схватился за живот. Тсуне не потребовались дальнейшие объяснения.

— С-сколько времени это может занять?

— Не… не больше часа, — полуутвердительно, полувопросительно отозвался старший подросток. — Да. Этого времени будет достаточно.

Слова вселили в Тсуну чувство, которое, казалось, за последние полтора часа он успел напрочь позабыть. Из горла вырвался вздох, полный облегчения.

Никакого конца света в обозримом будущем. Проблема обратима. Всё будет хорошо.

Словно посчитав, что стрессовая ситуация завершена и потому можно теперь и заявить о себе, желудок разразился урчанием. Тсуна смутился.

— О, я тоже проголодался, — рассмеялся Ямамото. Он начал подниматься с места. — Думаю, всем нам не помешает небольшой перерыв на обед, да?

— Мама говорила что-то об онигири в холодильнике, если мы захотим перекусить, пока её нет…

Проведя рассеянно рукой по волосам, Тсуна собирался встать, когда заметил диск с фильмом, который он искал в своём шкафу для девятилетнего Ламбо за секунды прежде, чем раздался выстрел из базуки.

***

Ладно, Ламбо признаёт, что, возможно, перегнул палку.

Последние пять минут Гокудера упрямо убегал, держась на расстоянии не меньше пары метров. Из-за этого они кружили вокруг дивана в глупых догонялках — до тех пор, пока до Ламбо не дошло, что пацан бежит от него, а не куда-то, почти так же как отталкиваются одинаковые полюса магнита. Когда же он сообразил, Ламбо остановился и заставил себя сесть на прежнее место.

Гокудера замер, но аналогично сел на согнутые ноги: так, как делают люди, готовые рвануть наутёк в любой момент.

Дева Мария…

Это начинало выводить из себя. В некотором извращённом смысле — с мурашками по спине и неприятными подозрениями, почти также как реакция на злосчастный подзатыльник. Ламбо цыкнул.

— Да не буду я копаться в твоём идиотскому носу, прекрати вести себя как истеричка! Я просто пошутил, Боже правый! Ты не понимаешь шуток?

— То есть ты не собираешься расчленять меня?

Нелепость достигла такого масштаба, что у Ламбо уже не осталось сил хоть как-то выразить недовольство ею. С каменным лицом он спросил, голос был ровным, лишённым намёка на переполнившее его раздражение:

— Ты вообще понимаешь мои слова?

— Ты говорил про лоботомию!

— Я сказал, что это была шутка!

— Я не стану следующим ди Маттео! — Упрямо заявил Гокудера.

— Чего?! И причём тут какой-то Маттео? Кто он вообще? Твой друг что ли?

— Ты…

Из Гокудеры раздался задушенный хрип. В широко раскрытых зелёных глазах разгорелся лесным пожаром такой чистый страх, Ламбо подавился заготовленной очередной колкостью.

— Точно, ведь ваша Вонгола с материка, — усмехнулся Гокудера. В отличие от всего остального опыта взаимодействия с ним (как со взрослой, так и с этой маленькой версией), высокомерие прозвучало без привычного для Ламбо снисхождения, оно больше походило на горечь. — Вам просто нет дела до нас.

Мальчишка перешёл обратно на диалект, Ламбо не понял его следующей реплики.

Интуиция шептала, что лучше не переспрашивать, не лезть в эту яму, но любопытная натура требовала докопаться до сути. Он был как раз в середине мысленного диспута, стоит ли надавить на Гокудеру, когда в комнату зашли Ямамото и Тсуна.

— Время перекуса! — Объявил жизнерадостно первый, для демонстрации приподняв поднос с тарелками, на которых были выложены онигири.

Ламбо узнал их: маман часто готовила для него точно такие же, когда в детстве он ныл, что хочет есть. Он оживился, неизвестный Маттео мигом вылетел из головы: Ламбо успел лишь один раз откусить сэндвичи Доминики, и то это случилось уже пару часов назад.

— Ура, наконец-то, умираю с голода!

Не утруждаясь ожиданием приглашения, Ламбо потянулся к тарелке, проворно схватил один онигири с тунцом, опознанный по стружки бонито.

— Не торопись, Ламбо, подавишься, — предупредил Десятый. У него в руках был второй поднос со стаканами.

Но что какие-то предосторожности, когда он снова может попробовать еду маман. В последний раз Ламбо удавалось ощутить её вкус в прошлом году, во время короткого возвращения в Намимори на Рождество, и потому он был серьёзно настроен извлечь из незапланированного путешествия во времени хоть какую-то выгоду. Даже если она состояла в нечто столь примитивном, как онигири.

— Эм, Ламбо? — Прервав его момент наслаждения Тсуна. — Ты не мог бы спросить, почему Гокудера не ест? Пожалуйста.

Ну сколько можно! «Гокудера» то, «Гокудера» сё! Как будто он нанимался в его няньки.

Ламбо подавил желание закатить глаза. Во-первых, это ничего не изменит. Во-вторых, старший брат не виноват, что ещё не знает итальянского и не может общаться без посредника со своей противной будущей правой рукой. В-третьих, всё-таки Тсуна его попросил и попросил вежливо.

— Я не голоден, — заявила малявка.

И тут же была поймана на лжи: его желудок заурчал на всю комнату. Уши Глопудеры порозовели.

— Что случилось? — Как некстати возник Ямамото. — Он говорит, что у него болит живот? Несварение?

— Несварение у твоих мозгов от бейсбола, — пробормотал по-итальянски Ламбо и следом снова обратился к Осьминожьей башке, без какой-либо надежды получить адекватный ответ. Господи Иисусе, этот малолетний засранец уже так ему надоел. — В чём твоя проблема?

— Откуда мне знать, что вы не пытаетесь меня отравить?

— Мы едим буквально из одной тарелки. Ты можешь выбрать любой онигири.

— Они- что?

— Онигири. Это японские сэндвичи из риса и водорослей. На, ешь.

Устав от капризов, желая свести взаимодействие с Гокудерой к нулю как минимум на ближайшие сутки — в а идеале до конца этого года — и чтобы он заткнулся уже наконец, Ламбо сунул мелкому в руки собственный онигири. Может, если дать уже надкусанное, это хоть немного успокоит его паранойю и он прекратит подозревать каждый вздох, будто он направлен лично против него.

Тсуна наблюдал за ними с долей озабоченности, и Ламбо соврал, чтобы успокоить:

— Он никогда не ел раньше ничего подобного, поэтому выделывался.

— Ох, — выдохнул Тсуна. — Я должен был догадаться…

— Так что там накопал Икэда?

— Ирие-кун? А, он думает, что дело в предохранителе, что его заело и если его починить, то всё исправится само собой.

Ламбо не поверил в улыбку, натянутую Тсуной, однако решил не заострять внимание. Если было что-то, что ему нужно было знать, он бы сообщил. Ламбо доверял Тсуне — всегда, в любом из времён.

— У меня есть кое-что, — между тем сказал тот и поднял с подноса плоскую коробочку, спрятавшуюся между стаканами. — Надеюсь, вам понравится.

Он подошёл к телевизору, начал подключать DVD проигрыватель. Стоило на экране появиться заставке, как Ламбо не удержался. Едва не подавившись, он воскликнул полу-восхищённо, полу-недоверчиво:

— Да ладно! «Железный человек»!

Тсуна рассмеялся в ответ.

— Я собирался дать тебе это ещё до того, как… Ну, всего этого, — Десятый неопределённо махнул на потолок, в направлении его комнаты.

— Ого, я уже лет сто как не смотрел ничего по DVD, — слегка мечтательно протянул Ламбо.

— Правда?

— Ага, в моём времени его просто почти не используют.

— Как же тогда смотрят кино?

— В интернете-

Его прервал звук открывшейся двери и последовавшее за этим «мы дома» на два голоса, один грудной женский и второй — высокий девичий.

Бьянки и И-пин вернулись.

***