В такой ситуации он оказался впервые, но ему больше ничего другого на данный момент не оставалось делать. Ему бы духу не хватило бросить этих бедняжек на улице. Да, он не доверял людям, особенно незнакомым, но это была девушка с маленьким ребёнком на руках. Ещё там, под навесом, он слышал отчаяние в голосе этой девушки. Вероятно, что-то случилось, и они оказались без крыши над головой.

Сидя в своей комнате на футоне, перед тем как лечь спать, он нашёптывал молитвы и перебирал в руках чётки. Теперь он молился за их благополучие. По натуре он был набожным и верил, что сам Будда может его услышать. Это повелось у него с детства, когда он приглядывал за деревенскими детишками в одной из деревень государства Фуджи. Они так же жили в небольшом храме. Те, кто остался без семьи. Но они сформировали новую семью, в которой Гёмей был самый старший. Их ужины и завтраки проходили вместе, они делили одно пространство пока спали, и их игры проходили так, что никто не оставался в стороне. Даже Гёмей будучи незрячим парнишкой.

Углубившись в воспоминания, спустя несколько минут он только услышал детский плач, который на самом деле не прекращался примерно столько же времени, сколько он так сидел. Девушка успокаивала ребёнка колыбельной, которую он мог слышать аж через две стенки и детский плач. Гёмей предполагал, что малышка, вероятно, капризничает перед тем как лечь спать, но, когда он продолжал молиться и плач не умолкал ещё каких-то десять минут, внутри он почувствовал что-то не ладное.

Встав с футона Гёмей направился в комнату, которую выделил девушке, чтобы проверить всё ли нормально. Его тяжелые шаги с гулким звуком отдавались на деревянных половицах, и оказавшись в коридоре напротив двери в комнату девушки он спросил:

- Могу я войти?

***

Услышав голос Гёмея, Шинами дёрнулась от неожиданности и внутри неё снова начала проявляться паника. Мика не успокаивалась, а её маленькое тельце горело. Случилось то, чего Шинами боялась больше всего за всё время их пребывания вне дворцовых стен.

- Да, конечно…- сказала она, продолжая ходить по комнате, прихрамывая, и качать на руках малышку.

Когда мужчина отодвинул дверь и вошёл в комнату, он сразу же пошёл на их звук. Шинами перестала ходить и остановилась у стены. Мика извивалась в свёртке, кричала и хныкала, как тогда, когда они бежали. Почувствовав накатившую тревогу, Шинами подняла голову и посмотрела на нависавшего над ними Гёмея.

- Мы вас потревожили?..- тихо произнесла она, не сдерживая слёз. – Простите-простите, малышка просто не хочет успокаиваться…

Но Гёмей ничего не сказал. Если она подумала, что это как-то побеспокоило его, то она была права, но не в плане сна или тишины, скорее из-за того, что ребёнок слишком долго не успокаивается. Он протянул к ней свои большие руки и Шинами снова дёрнулась, прижимая Мику к себе. Она не понимала, что он хочет сделать, а когда его руки дотронулись до свёртка и потянули на себя, Шинами уже не знала, что думать. Ей не хотелось передавать дочь на руки незнакомцу, она была готова защищать дочь до последнего, не желая, чтобы кто-нибудь касался её.

- Не…

- Успокойся. – от одного его слова, у неё застыло всё тело. Гёмей произнёс его не требовательно, скорее твёрдо, но не громко.

И Шинами сама не поняла, как Мика уже лежала в его руках. На фоне этого огромного тела, малышка Мика была такой крошечной и хрупкой. Девушка боялась, что он в любой момент может просто сломать или раздавить её.

В последнее время она начала много чего бояться…

Но как по волшебству малышка начала успокаиваться и только тихо всхлипывала и хныкала. У Шинами даже слов никаких не было, она чувствовала лёгкую волну облегчения и удивления на вид этой сцены, хотя тревога не угасла из-за того, что у малышки Мики был жар.

- Дети силу чувствуют, - произнёс Гёмей сначала опустив голову к Мике, а затем повернув в сторону девушки. – Она вся горячая.

- Д-да. – Шинами подошла ближе, положив одну руку на свёрток. – Из-за этого она так плачет. И-и я ничего не могу сделать…

- Почему сразу не обратилась ко мне?

Хоть она ничего и не сказала, а только всхлипнула, Гёмей сразу понял, что она испугалась. Зачастую люди боялись его из-за устрашающей внешности и внушительных размеров. Он тяжело вздохнул и, держа Мику в одной руке, протянул другую руку, дотрагиваясь до лба девушки.

- У тебя самой жар. Если бы я сейчас не пришёл сюда, то так бы и зачахла совсем, а твой ребёнок…- он не хотел отчитывать её, девушка итак была вся на взводе ещё не хватало, чтобы она разнервничалась ещё больше. Поэтому оборвал себя. – Как зовут?

- М-меня?..

- Я помню, как зовут твою дочь, но не спрашивал твоего имени. Ну?

- Шинами, господин…

Он кивнул и куда-то пошёл вместе с Микой медленным шагом. Шинами последовала за ним хвостиком, не упуская их из виду. Мужчина явно был слепой, и она переживала, что вдруг он запнётся и упадёт вместе с ней или столкнётся со стеной, поэтому решила контролировать ситуацию.

Гёмей свернул в комнатку, которая оказалась кухней и с верхней полки над маленькой каменной печью он достал чугунный чайник. Из ближайшей бочки он зачерпнул воды и подвесил чайник на крючок над ирори. Недавно этот небольшой очаг был зажжен, поэтому в нём тлели оранжевые угольки и от него шло тепло. Затем подкинул туда пару поленьев, сел на колени и сильно дунул. Огонь загорелся буквально сразу, девушку это удивило. Она могла зажечь огонь по щелчку пальцев, а он смог просто дунуть на потухающие угли и очаг снова горел оранжевым пламенем.

Передав малышку обратно в руки Шинами, он достал из шкафчика пару каких-то баночек и понюхал содержимое каждой из них. Она наблюдала за ним со стороны, а когда он снова подошёл, в его кулаке что-то было. Раскрыв ладонь там оказались какие-то травы. У девушки был заложен нос, поэтому она не смогла уловить их аромат, хотя по виду парочку сушеных стебельков она узнала.

- Когда закипит вода – брось в чайник, - говорил он. – Покипит пять минут, налей в чашу, её ты найдёшь в шкафу. Отвар остуди и дай немного малышке. Затем налей себе, но перед этим чашу помой. Как управишься, ложитесь с ней под одеяло.

Она стала держать Мику одной рукой и взяла травы, внимательно разглядывая. Мужчина прошёл мимо неё, направляясь к выходу с кухни. Шинами уже хотела спросить, куда он, но он опередил её:

- Здесь дальше я бессилен. Из храма не выходи. Просто жди, пока я иду за помощью и не волнуйся.

Когда он скрылся из виду, Шинами продолжала смотреть ему в след, прижимая к груди горсть трав и ребёнка. Затем, не теряя минуты, она нашла на кухне плетёную корзинку, туда она положила льняное полотенце, которое тоже нашла в шкафу на кухне вместе с чашами. Мику она положила в корзинку и стала следить за водой в чайнике. Голова раскалывалась и дышать было тяжко из-за заложенности в носу. И ноги морозило. Их обоих всё-таки продуло в дождливую погоду.

И куда отправился Гёмей? Она хотела бы верить ему, что отвар поможет, но она не понимала к кому он обратиться за помощью. Может быть всё-таки рядом была какая-то деревушка? А если это и так, то не будет ли этот человек представлять для них опасность?

Шинами уже так устала. Ей так уже надоело постоянно бояться, она чувствовала себя слабой. Многие рассказывали, что такие ёкаи как кицунэ были могущественными, обладали сильными магическими способностями, а что она? Только пламя зажигать умеет, да и в лисицу она только недавно научилась превращаться. Она чувствовала себя жалкой.

Боялась ли она смерти? Да. Но больше её пугала смерть её девочки. Всё что угодно отдаст, лишь бы она была жива и здорова.

Закинув травы в чайник, она подождала ещё пять минут и даже чуть больше, как и говорил Гёмей. Чайник был большой, поэтому наклонять его, чтобы налить в деревянную пиалу жидкость, потребовалось не мало усилий. Дальше нужно было остудить отвар немного. В кухне так же были сёдзи, но они вели на другую сторону храма, откуда открывался вид на лес. Приоткрыв его в лицо дунул прохладный воздух, и её начало знобить ещё больше, поэтому чашу она поставила прямо у приоткрытой двери, взяла корзинку и села у очага.

В тишине, нарушаемой потрескиванием дров в ирори, где-то сверху, послышались скребущие звуки и Шинами подняла голову. По балкам, над самой крышей кто-то ходил, и через несколько секунд на девушку посмотрело две пары маленьких глаз – зелёные и голубые. Сначала Шинами подумала, что ей почудилось и теперь из-за температуры ей начало мерещиться всякое, но потом оказалось, что это были…кошки? Одна чёрная кошечка спустилась в низ по двери, рядом с чашей и подбежала к ним. Шинами испугалась, что кошка может разлить отвар, но этого не произошло. Мяукнув, вторая кошка спустилась тем же маршрутом. Та была уже трёхцветная – белого, чёрного и рыжего окраса, она ближе всего подошла к девушке и начала тереться о её ногу. А вот чёрную больше заинтриговала лежащая в корзинке Мика, поэтому передними лапками она опиралась за край и смотрела на хныкающего младенца. И вот спустя много времени, проведённого в тревоге, Шинами смогла улыбнуться. Она погладила кошку рядом с собой и услышав ещё одно мяуканье повернула голову в сторону двери в коридор. Дверь была совсем чуть-чуть приоткрыта и в щели появилась белая лапка. Когда щель стала больше в неё просунулось ещё две кошачьи головы – белая и рыжая.

Это все кошки Гёмея? Так много…- подумала Шинами, когда две кошечки подошли к ней, чтобы потребовать порцию ласки.

- Вы пришли меня успокоить? – тихо спросила Шинами, поглаживая короткую шёрстку белой кошечки, и в ответ она мяукнула.

Чёрная кошка, что сидела рядом с Микой теперь забралась к ней в корзинку и легла у её маленьких ножек, начиная мурлыкать. Похоже эти четверо пришли присмотреть за ними…Пушистые и мяукающие обитатели дома окружили их, но после их прихода девушке даже стало немного спокойней. Мика уже так сильно не кривлялась и не капризничала, тихо похныкивала и тёрла глазки.

Когда отвар остыл, её руки с чашей первым делом потянулись дать его Мике, но она задумалась: можно ли вообще ребёнку давать этот отвар? Вдруг он наоборот навредит ей? Она ещё никогда не использовала такую смесь из трав, большую часть из которых она даже и не помнит. Но Гёмей бы не стал их травить, да и зачем это ему? Внутри Шинами сжалось сердце от того факта, что он решил им помочь, даже ушёл куда-то чтобы позвать на помощь. Она была в смятении, но всё же приняла решение, что если её дочь умрёт, то она пойдёт следом за ней.

Напоив Мику и себя отваром, она вернулась в комнату и легла на футон, положив рядом с собой малышку. Одна кошка – белая, быстрыми и неуклюжими шажками прибежала следом за ними и громко мяукая легла рядом. Шинами улыбнулась. Чувствуя, как становится жарко под одеялом, она всего на секунду решила прикрыть глаза и заснула.

***

- Разрешите войти? – Гёмей старался быть как можно тише, потому что он явился в такое позднее время.

Охрана на посту во дворец императора со спокойствием могла пропускать Гёмея в любое время суток, ведь он был весьма доверенным лицом. Ему бы не пришлось мчаться сюда так далеко от самой границы, если бы его товарищ – девушка по имени Кочо Шинобу, не была сейчас очень далеко от столицы. В паре поселений на востоке страны начала разрастаться эпидемия какого-то гриппа и её вызвали как можно быстрее оказать помощь пострадавшим вместе с остальными врачами. Придворный лекарь же осталась здесь в столице, так как нынешний император был тяжело болен. Его тревожила мысль о том, что в скором времени, возможно через несколько месяцев этот человек уйдёт в мир иной. Но Гёмей молился, за то, чтобы этому человеку, который буквально изменил его жизнь, хотя бы немного легче пришлось переносить страдания. Он надеялся, что Будда пожалеет его.

Гёмей вёл за собой чёрного коня огромных размеров, держась за уздечку. Это был его персональный конь, который был и средством передвижения на больших расстояниях и поводырём. И только он мог перенести его вес. Он оставлял его в конюшне, в деревне рядом с горой, а когда требовалось отправиться в императорский дворец, жеребец по памяти направлялся прямиком к дворцу.

Патрульные солдаты, что стояли в карауле. встретили его и выровнялись, застучав копьями по каменной выкладке. Им-то он и доверил присмотреть за его конём и напоить.

И через пару минут под его ногами зашуршала гравийная дорожка, свидетельствуя о том, что он вышел с главного двора и направился в сторону сада, откуда обычно заходил во дворец. Это было привычкой заходить через веранду в саду, но никто и не жаловался. Если кто-то из прислуг увидит его в саду, то сразу поймут к кому он пришёл наведаться. Так и получилось. Одна из служанок заметила движущуюся в темноте фигуру. Естественно с начала она напряглась, а потом, когда свет от фонарей попал на Гёмея, она облегченно выдохнула. Сам же мужчина удивился, почему прислуга в такой поздний час не спит, но скорее всего это было связано с тем, что императору снова стало хуже.

- Господин Химеджима! Что вас привело в такой поздний час? – спросила служанка, подойдя к краю веранды. Хоть веранда и возвышалась на деревянных балках, но росту это ей не прибавляло. По голосу служанка была среднего возраста, старше его. И так и было. Невысокая женщина, с проседью в волосах и одетая в зелёное кимоно приветливо улыбалась ему.

- Извините за столь поздний час, тётушка, - Гёмей сложил ладони месте и поклонился, а затем выровнялся и продолжил. – Но мне нужна госпожа Тамаё.

- Что-то случилось? – голос служанки стал обеспокоенным.

- Да. Можете позвать её? Это очень срочно.

- Недавно у господина Ояката-сама ухудшилось состояние и думаю, что сейчас она не спит. Подождите тут недолго.

Гёмей кивнул и прислушался к удаляющимся шагам служанки. Дальше всё снова погрузилось в полную тишину, разве что небольшой ветер колыхал листья деревьев глицинии, растущих вокруг дворца. Воздух вокруг был холодным и влажным, от чего облачка пара исходили от него каждый раз, когда он выдыхал. По крайней мере дождь больше не шёл.

Спустя несколько минут Гёмей услышал две пары расторопных шагов, а по нежному запаху, который теперь витал в воздухе он понял, что это была госпожа Тамаё, но второй человек был не служанкой, которой велели привести её. Скорее всего это был Юширо, юноша что Тамаё взяла под своё крыло, дабы преподать ему все знания врачевания, что она накопила за годы своей работы. Его он узнал по запаху – в отличие от благоухающего аромата цветочных масел госпожи Тамаё, от Юширо пахло мятой.

- У тебя вероятно был серьёзный повод явиться сюда в столь поздний час, раз ты не обратился к сельским лекарям, - говорил тихий и нежный голос женщины. Возможно она немного устала, потому что её слова произносились с ноткой слабости в голосе. С Ояката-самой точно случилось что-то серьёзное.

- Говорите быстрее. Госпожа Тамаё устала за день. – а вот голос Юширо был даже немного раздраженным. Но Гёмей не сердился на него за это, он просто понимал, что кроме императора и Тамаё он со всеми разговаривает в такой манере.

- Юширо. – от одного её слова этот мальчишка становился тише воды ниже травы. Как-только она произнесла его имя, он поклонился.

- Простите, - сказал Юширо и выровнялся.

- В моём доме девушка с ребёнком, - наконец произнёс Гёмей.

Тамаё явно не ожидала от него такое услышать, поэтому её тонкие бровки слегка приподнялись в удивлении.

- Симптомы? – спросила она.

- Жар и насморк. Скорее всего высокая температура. Младенец плачет непрерывно. Я велел ей заварить отвар, который понижает температуру, чтобы выиграть время пока добирался сюда.

-  И как ты оказался в такой ситуации?

- Долго объяснять.

- Хм…

Она немного помолчала, обдумывая ситуацию. Ей нужно было находиться во дворце, а до храма Гёмея нужно было добираться два с лишним часа на лошади. Если дело казалось маленького ребёнка, ей было очень трудно отказать. У неё самой дома были сын и дочь – единственные кровные родственники.

- Юширо, - наконец произнесла женщина, - отправляйся с Гёмеем в его дом и окажи надлежащую медицинскую помощь. – после её слов, юноша удивлённо посмотрел на госпожу, а Гёмей никак не отреагировал. Затем она продолжила. – Прости, но я не могу отправиться с тобой. У Ояката-самы был приступ кашля с кровохарканием и начало заметно падать зрение. Боюсь в скором времени он ослепнет.

Гёмей нахмурился. Это были ужасные новости. Он уже и не помнит, что чувствовал при потере зрения, когда был маленьким, но он понимал, что возможно императору сейчас было очень тяжело. Особенно, если это сопровождалось с такими страшными симптомами. В ближайшее время, как он разберётся с этими брошенками в его доме, то он приедет во дворец повидаться с ним. Возможно отправит весточку сослуживцам, чтобы они тоже навестили его.

Гёмей достал молитвенные чётки и пропустил их между пальцев, сложив руки в молитвенном жесте.

- Я буду молиться за его здоровье. И за благополучие его семьи…

- Но госпожа Тамаё! – возразил Юширо. – А что если вам понадобится помощь здесь?

- Сейчас нужна помощь гостям Химеджимы, а здесь я справлюсь. Не переживай, - женщина улыбнулась и положила руку на плечо Юширо. Тот разволновался, но спорить не стал. Если госпожа Тамаё рассчитывала на него, значит подвести он не должен.

Гёмей кивнул и сказал напоследок:

- Я буду ждать у ворот. Поскорее, пожалуйста. И…Тамаё, передайте госпоже Аманэ и Оякатта-саме от меня, что я в скором времени навещу их.

Женщина кивнула с тихим «угу», а Гёмей направился на выход из сада. У ворот его уже ждал конь, заприметив хозяина он издал урчание и тряхнул головой. Большой ладонью он провёл по его короткой чёрной шерсти на боку и слабо похлопал. В его голове крутилось множество мыслей и переживаний о том, что сейчас происходит у него дома. Не опоздает ли он? Ему не хотелось думать о самом плохом, не хватало ещё, чтобы незнакомая девушка с младенцем умерли в его доме.  В конце концов теперь он должен был помочь, раз им некуда было пойти и никого не было, они нуждались в его помощи. Так сразу он ещё не принимал людей. Обычно его доверие нужно было заслужить.

Юширо появился через несколько минут. Пока Гёмей ждал, он попросил из конюшен выделить для юноши лошадь, потому что путь стоит не близкий. Он мог бы просто посадить парнишку спереди, но он знал, что Юширо по характеру вредный и даже в силу своего маленького роста не сядет в одно седло с Гёмеем.

***

Лёгкий ветерок колыхал листья растущих клёнов по всему саду. Оставалось только радоваться последним тёплым летним денькам, и в скором времени нужно будет одеваться потеплее. Весь внутренний двор был окутан спокойствием, а сад аметистового дворца был самым прекрасным местом, где можно было побыть в тишине и гармонии. Не мудрено, ведь ещё две молодые наложницы были настолько надменными и капризными, что всё это спокойствие нарушалось только с их дворцов. Третья наложница была проще по характеру и Шинами даже в какой-то степени смогла с ней сдружиться.

Трава под ногами девушки шуршала, когда она села под дерево, держа в руках Мику. Малышка мирно спала, укутанная в пелёнку красного цвета. Девушка не могла ей налюбоваться, до чего же прекрасной девочкой была её дочка. Все дети кицунэ такими рождаются? Сейчас, сбежав от своих помощниц, Шинами могла остаться наедине с ней. Когда рядом появлялись её помощницы, они постоянно говорили ей, чтобы она не напрягалась, питалась правильно и не волновалась, потому что Шинами отказалась от кормилицы, чтобы самой кормить малышку грудью. К дворцовой жизни она начала привыкать только на втором месяце жизни во внутреннем дворе, но в душе она оставалась той же простушкой. Она могла бы готовить и убираться сама, но во дворце имелись слуги, которым было положено помогать ей с этим. По итогу, ей нечем было больше заняться, только читать книги, свитки, гулять по саду и лелеять дочку. И то иногда её забирали няни, чтобы поменять ей пелёнки или искупать.

Сейчас не о чем было переживать, но позже, когда Мика станет немного старше, придётся рассказать кем они являются и почему должны будут скрывать свои способности от всех. Да, может это было и несправильно по отношению к дочери, что ей придётся так же, как и ей скрывать от всех свою силу и магию. Но так они будут в безопасности и смогут нормально жить среди людей. Пусть и в дворцовых стенах.

- Отдыхаешь? – раздался голос рядом с ней. Повернув голову в сторону, она увидела наложницу Варабихиме, она же Умэ, просто она так решила, что новое имя будет звучать величественней.

Умэ здесь раньше, чем она, поэтому строит свои порядки и любит покомандовать. Шинами слышала от своей подружки наложницы, что раньше Умэ была проституткой в Квартале красных фонарей, расположенного в их столице. И как оно бывает, некоторых самых дорогих проституток выкупают. Вот и ей посчастливилось оказаться здесь. Иногда Шинами задавалась вопросом, во сколько Умэ начала торговать искусством и своим телом? Ведь ей в этом году только должно исполниться 18 лет.

В комплекте с этой девушкой также шёл её старший брат, который был на где-то на пять лет старше её. И в отличие от своей избалованной сестрёнки, братец был более вежлив. Но дело касалось слухов или осквернений в сторону его младшей сестры, он выходил из себя и становился агрессивным – не любил, когда её обижают. Его звали Гютаро и он работал в императорской конюшне. Не самое высокое звание для брата наложницы императора, но скорее всего беднягу туда отправили работать не из-за того, что был не слишком образован, скорее из-за внешности. Некоторых она очень пугала. Шинами познакомилась с ним ещё задолго до того, как она стала наложницей, и в какой-то степени ей было его жаль. Он рассказывал, как им с сестрой по началу приходилось жить на улице, мать была проституткой, а родного отца они совсем не знали. Она понимала, что такое жить в бедности и не осуждала, считала, что Гютаро очень заботливый старший брат. Жаль, что от сестры он такой заботы не получал, когда та стала наложницей.

И судя по тону, с которым она разговаривала с Шинами, скорее всего она пришла сюда не с добрыми намерениями или приятными беседами разбрасываться.

- Здравствуй, Умэ, - сказала Шинами и слегка улыбнулась. В ней не было злорадства или чувства соперничества как бывает у наложниц, поэтому она предпочитала вести себя со всеми дружелюбно и мудро. – Да, вот выбрались немного прогуляться с малышкой.

Шинами погладила Мику пальцем по щеке.

- Варабихиме! – возмутилась наложница. – Всегда, даже не в моём присутствии называй меня так!

- Тише, пожалуйста. Моя дочь спит…

- Да мне как-то плевать на твою дочку! Я разговариваю как хочу и где захочу, - взгляд Умэ стал гораздо надменней, когда она величественно приподняла подбородок.

За спиной наложницы были её трое помощниц. Они постоянно поддакивали ей, но очень боялись, поэтому старались вести себя перед другими людьми по стать своей госпоже. Сейчас они так же озлобленно смотрели на Шинами.

- Сейчас ты находишься на моей территории, поэтому здесь мои порядки, - сказала Шинами, хмуро посмотрев на наложницу. Но затем её взгляд смягчился. – Послушай, ты ведь сюда не просто так поспорить пришла. Ты что-то хотела?

- Ах, теперь выйдя из состояния «серой мыши» ты решила показывать свой характер после того как родила императору ребёнка? – наложница сделала шаг ближе к Шинами, спрятав руки под широкими рукавами малинового кимоно с цветами. – Так знай, что даже после этого ты никто. Ты даже не подымишься до статуса императрицы. Будешь просто инкубатором до тех пор, пока не родишь мальчика.

Удивительно как Умэ всё ещё здесь находиться, ведь она не способна иметь детей. Но император выделил ей самых лучших лекарей и скорее всего, как раз и не отправляет её куда-либо – оставил ради удовольствия. Опыт у девушки был и внешность вполне привлекательная. Белые волосы всегда были безупречно собраны, наряды были из самых дорогих тканей, а голубые как небо глаза всегда были подведены разными цветами – сегодня была красная подводка.

Наличие бездетности Шинами решила не комментировать, ей не хотелось показаться ещё надменней чем Умэ, наоборот ей было даже немного жалко её за это. Хотя возможно до того, как попасть во дворец Умэ сама не хотела заводить ребёнка, но теперь, когда дело касалось наследника, теперь она всеми способами старается забеременеть.

- Я повторюсь. – сказала Шинами. – Зачем ты сюда пришла?

- Просто гуляла и решила навестить тебя и твою маленькую «крыску» - Умэ ухмыльнулась, чувствуя, как задела Шинами за живое. Да, ей было очень неприятно, что она ни с того ни с сего приходит на территорию её дворца и смеет обзывать как попало её дочь. По всей видимости сначала она походила, поругалась с другими наложницами и на десерт решила оставить их. Чтобы испортить настроение всем и остаться довольной. Такая была у неё натура.

- Пожалуйста, покинь мой дворец…- спокойно сказала Шинами, погладив Мику по голове. Она понимала, что наложница просто хочет вывести её на эмоции, поэтому просто решила говорить сдержанно.

- А-ну, повтори? Мне не послышалось? – Умэ наклонилась, чтобы оказаться почти на одном уровне с лицом Шинами.

- Уйди, пожалуйста, - повторила Шинами, на этот раз серьёзно глядя неё.

- Я уйду, когда захочу, дурнушка. Не указывай мне, что я должна делать, а что нет!

- Вообще-то я вежливо попросила.

Мика открыла глазки, начиная мычать и шевелить своими маленькими ножками. Умэ хмыкнула, наблюдая за девочкой, а затем выровнялась в полный рост, продолжая смотреть на Шинами с высока.

- Однажды я окажусь выше тебя, и про тебя с твоей ненаглядной дочерью все забудут. – с этими словами и под хихиканье своих помощниц, она развернулась и ушла.

Пока Умэ не скрылась с её поля зрения, Шинами продолжала сидеть, смотря ей вслед. Она не могла точно предположить, могло ли её прошлое положение в статусе проститутки и бедного детства повлиять на жажду обрести власть. Они ведь, получается, вместе были из низов. Но похоже взгляды на жизнь оказались разными.

Решив больше не думать о ней и просто продолжать наслаждаться вновь обретённым спокойствием, она снова легла спиной на ствол дерева. Но почувствовала, что что-то не так. Мика как-то слишком быстро успокоилась и её совсем не было слышно. Шинами опустила взгляд вниз и её охватил ужас. В свёртке больше не было малышки. И вообще создавалось чувство, что там она и не лежала, потому что ткань была холодная. Сердце пропустило удар, и она в панике поднялась на ноги, чтобы оглядеться. Она не понимала, что происходит. Как-только она полностью встала на траву, её ноги подкосились, и она свалилась в пустоту.

***

- Мика! – громкий крик сошёл с её губ, когда она резко поднялась с футона. Дыхание стало тяжелым, а сердцебиение участилось. Это был просто сон, который под конец начал становиться кошмаром. Убрав с лица прядь волос, она опустила голову вниз и обнаружила, что рядом с ней не было малышки. Теперь новая волна паники начала накатывать на неё.

- Очнулась. – услышав молодой мужской голос, Шинами повернула голову в сторону стены, рядом с которой сидел незнакомый юноша. Он складывал в сумку какие-то скляночки, а возле его тела стояла корзинка с Микой, которая шевелила ногами и руками что-то пролепетав.

Шинами вздохнула с облегчением. Она не помнила, как заснула, и чтобы вообще в храме присутствовал этот человек. Это за ним ходил Гёмей? Она подумала, что юноше было не так уж и много лет, возможно он даже и её возраста. И одет он был очень опрятно: волосы короткие будто «прилизанные», белая рубаха со свободными штанами такого же цвета, и в сандалиях дзори.  Заметив, что Шинами неприлично долго рассматривает его, он решил снова заговорить.

- Ты где так ноги обожгла?

Она посмотрела на свои ступни, которые были перевязаны бинтами, пропитанными в каких-то отварах, потому что пахло от них приятно. И обоняние снова появилось. Нос был не настолько сильно заложен как ночью, поэтому запахи стали чувствоваться гораздо лучше. В отличие от человеческого, нюх кицунэ был в разы острее, ведь они отчасти лисы. Дотронувшись до лба, она почувствовала приклеенный кусочек ткани. И тело не морозило, и чувствовалось не так уж плохо.

Ответа на его вопрос она не нашла, потому что не могла сказать, что сама прижгла себе раны. Он выжидающе смотрел на неё, а потом не выдержал:

- Ты язык что ли проглотила? Я с кем разговариваю сейчас? Не с ребёнком же!

Шинами даже опешила. Молодой, но грубый юноша.

- Ну…это…- решив перестать молчать, она пыталась что-то сказать, но ничего логичного в голову не лезло.

- Понятно, - он вздохнул, взял бумагу с чернилами, начиная что-то писать. – У тебя обычная простуда, так же, как и у малышки. Я напишу рецепт одного отвара, который будешь давать ей, тебе выпишу другой. Будешь давать ей по одной столовой ложке утром и вечером. У тебя всё ещё есть небольшая температура, но это со временем пройдёт, если ты не будешь снова соваться под дождь и соблюдать чёткий график приёма лекарств.

- А…

- И ещё я заметил, что у малышки начали резаться зубки, поэтому она будет теперь капризничать чаще чем раньше и температура будет повышаться. Правда это очень странно. Сколько ей?

- Два…

- Месяца? Это довольно рано. Обычно у детей зубы начинают резаться к четырём-семи месяцам с рождения. На моей практике это первый случай.

Немного смутившись, девушка спросила для уточнения:

- А вы…доктор?..

Юноша поднял глаза от бумаги и несколько секунд пристально смотрел на Шинами, а потом он ухмыльнулся и продолжил писать. Девушка заметила, что бумага была довольно хорошего качества и скорее всего она была очень дорогой, неужели этот парень настолько успешен в врачевании.

- Я ученик главного лекаря во дворце императора Кагаи Убуяшики, - сказал он, не отрываясь от письма.

Даже так…- Шинами была очень удивлена. Он был служащим в императорском дворце. Как вообще Гёмей смог попросить помощи у такого лекаря? Это весьма дорогая услуга и тем более почти недоступная. Разве обычный служитель храма может позволить себе такое? И где вообще находился императорский дворец?

- А как вас зовут?..- спросила она.

- Юширо. – он протянул ей бумагу с рецептом, убрал оставшиеся вещи в сумку и встал с пола. Шинами даже заметила, что он на секунду улыбнулся малышке, которая начала громко лепетать, увидев юношу. Затем он снова посмотрел на Шинами, довольно серьёзно, и спросил, - И откуда же вы такие взялись? Ноги обожгла, свалилась сюда как снег на голову, подхватила с дочкой простуду. И даже господин Химеджима не знает кто вы такие.

Она собиралась уже сказать, а потом он оборвал её:

- Ладно, это не моё дело. Пусть этот здоровяк с вами сам разбирается. А мне пора во дворец. Меня ждёт много работы.

Юширо поклонился, забрал свою сумку и собирался уже выйти из комнаты, но остановился в дверях и добавил:

- Гёмей сказал, что ты зашуганная. Старайся не нервничать, ты сейчас кормишь грудью, и ребёнок находиться к тебе ближе всего. Нервничаешь ты – нервничает и твоя дочь. Если на период вашего выздоровления Гёмей разрешит вам остаться у него, то поводов для стресса никаких нет. Он добрее, чем кажется. Слепой, но достаточно надёжный…Удачи.

После этих слов он скрылся в коридоре и пошёл попрощаться с Химеджимой. А Шинами подползла ближе к корзинке и улыбнулась своей малышке, нежно поцеловав её в лоб. Мика лепетала и была даже в хорошем настроении, более того в чистых пелёнках и на мягком одеяльце вместо кухонных полотенец. Аж на душе легче стало.

Значит она всё-таки была права – Гёмей слепой. И вероятно очень давно, раз он научился справляться со своим недостатком и так хорошо ориентироваться в пространстве. Будто он зрячий. Во всяком случае ей нужно будет найти и поблагодарить его за то, что он вызвал лекаря. Поблагодарить. Она забыла сказать «спасибо» Юширо! Но теперь она точно не успеет догнать его.

Может тогда при следующей встрече?..

***

Шинами ознакомилась с рецептом, который ей выписал Юширо, но для этого требовались отвары из аптечной лавки и кое-какие травы. А у неё ни денег, ни источника дохода, ни постоянного места жительства. Она же не может всё время просто так торчать в доме этого монаха.

Она сидела на полу комнаты, наверное, по сотому разу перечитывая текст. Малышка лежала на футоне – ей с трудом удалось перевернуться на животик, и она качала головой, стараясь удержать её. Заметив это Шинами улыбнулась и подсела ближе, контролируя весь процесс. Её немного напрягло, когда Юширо сказал, что у Мики уже начинают резаться зубки. Возможно из-за того, что внутри малышки течёт кровь кицунэ, они начали резаться раньше. И возможно скоро она начнёт кусаться.

- Шинами, - голос Гёмея раздался из-за спины, и она посмотрела на него. Он стоял в проходе, прислонившись руками к двери и косяку. Затем он вошёл в комнату и сел напротив неё.

До чего же он огромный...- подумала она, но пугаться больше не стала. После случившегося, находиться рядом с ним ей стало даже как-то по спокойней.

- Как вы? – спросил он.

- Уже лучше, - тихо произнесла она, а затем села ровно на коленки и сделала поклон. – Большое спасибо, господин. Я в долгу перед вами.

Тёплая большая ладонь коснулась её плеча и слегка надавила, настаивая на том, чтобы она перестала кланяться. Гёмей кивнул и сказал:

- Не стоит.

- Но…вы так помогли! Если бы не вы, то…мы бы с Микой совсем пропали…

Она взяла дочку и перевернула её на спину, уложив на одеяло, та запищала и потянула руки к своей маме.

- Это весьма дорого звать лекаря аж из дворца императора, и как вообще такое возможно? – она обратилась к Гёмею, посмотрев на него. – Вы же…служитель этого храма, так ведь?

Низкий рокочущий смешок сошёл с его губ, и он прикрыл глаза.

- В этот храм уже давно никто не приходит, и я просто тут живу. Но я не монах, просто довольно набожный.

- Думаете, что если живёте в храме на горе, то вы ближе к богам?

- И это тоже, но я просто любитель тишины. А тут она везде, - он чуть повернул голову, будто «смотрел» на Мику, которая что-то промычала и запищала. Слабая улыбка тронула его губы, - была.

Теперь девушка почувствовала себя не в своей тарелке, но она не могла винить дочь в том, что та была немного шумной, а если, как сказал Юширо, у малышки начинают резаться зубы, это значит, что слёз и криков теперь будет больше. Она бы ушла прямо сейчас, когда им обоим стало немного лучше, но идти некуда и денег нет.

- Тебя что-то беспокоит, - сказал он. – Не бойся говорить о том, что чувствуешь или чего хочешь.

- Господин Химеджима…

После её обращения она на несколько секунд замолчала, а затем почувствовала, как по щекам снова потекли слёзы. Она не могла довериться ему сразу, но он показал себя очень доброжелательным, и другого выхода ей не оставалось, кроме как просить у него убежища. Снова поклонившись, на этот раз почти касаясь лбом пола, она тихо произнесла:

- Пожалуйста, разрешите нам остаться пожить у вас ненадолго…- она всхлипнула. – Мы не будем мешаться под ногами и постараемся вести себя тише. И-и я хорошая хозяйка! Я убираться могу, вкусно готовлю и стирать умею, чтобы я без дела не сидела…а как подвернётся жильё или работа…мы вас покинем…Я-я обещаю…

И снова тёплые руки коснулись её плеч. Она подняла голову, а он как-то по-доброму «смотрел» на неё и даже слабо улыбался. Затем он положил ладонь её на макушку и нежно погладил. Шинами глубоко дышала, стараясь успокоиться. Этот жест был таким успокаивающим и её это не пугало. Его внешняя оболочка могла бы насторожить многих, а слепота ввести в заблуждение, потому что не может человек так умело находить путь в пространстве, не имея зрения. Ему кажись оно и не нужно было, чтобы видеть в каком они отчаянном положении.

- Оставайтесь столько, сколько нужно, - слова, что он сказал, поразили её окончательно. – Главное старайтесь выздороветь. И не обязательно платить мне помощью по хозяйству.

Шинами теперь разревелась не на шутку, даже маленькая Мика посмотрела на неё любопытным взглядом. Ей было страшно и легко одновременно, а ещё она была так признательна Гёмею, что решила, если он действительно с добрыми намерениями разрешил им остаться и проявляет такое сострадание, то она обязательно отплатит ему в будущем. Она не хочет оставаться в таком долгу.