Как-только солнце спустилось за горизонт, императорский дворец погрузился в полную тишину и мрак. Только в покоях самого владыки до сих пор горел свет. Ещё одна бессонная ночь. После того, что произошло несколько дней назад во внутреннем дворе, где располагались «женские дворцы», Агайо не находил покоя. Он прокручивал в голове всё – от начала до конца.
В начале была она одна – дева невиданной красоты, что работала садовницей в его владениях. Что для обычного люда ей внешность была отталкивающей, то император посчитал знаком на красивое потомство. Он не жалел, что взял эту девушку в гарем, ведь среди других она была чистым рубином. Начитанная, добрая и нежная. И от этой девы у него появилась дочь, прекрасное создание, но не уготованная стать его наследницей. В его роду только мужчины могли управлять страной. И так было испокон веков в их государстве. Но малышка-принцесса была настолько прекрасна, что он не мог не гордиться этим.
Остальные три наложницы отличались от Шинами. Они были прекрасны, в его «саду» находились цветы редкой красоты, но именно она благоухала ярче всех. Хоть и была более скромной.
Наложница Умэ была самим представлением гордыни. Эта дива умеет держать своих слуг в ежовых рукавицах, но не забывает и о своём статусе, показывая себя при императоре с лучшей стороны. Наложницей она стала по счастливой случайности, когда его старшего брата сбил императорский экипаж. За здоровье юноши он поручился, и тогда узнал, что у него есть сестра, которая была почётной Ойран в квартале удовольствий. На личной встрече с девушкой, он принял решение, что заберёт её к себе во дворец, и в качестве извинений за инцидент с братом, он дал ему работу. И внешностью, и танцами эта девушка была превосходна, а какова она была в постели…Правда император не жалеет больших средств на то, чтобы вылечить её недуг в плане бесплодия. Врачи говорят, что шанс на успех есть, но очень маленький. Либо его вообще не будет.
Наложница Койнацу сама добродетель. В гареме она появилась после первой наложницы и была привезена с того же района, что и Умэ, и тоже занимала статус Ойран. По словам советника, она неплохо сдружилась с Шинами, когда сам горем представлял собой поле брани за главный приз – быть фавориткой императора. Самой императрицей, что стояла бы рядом с ним и управляла государством. Койнацу – образованная, красивая девушка, которая приглянулась Агайо своими большими блестящими глазами и добротой. С недавних пор стало известно, что теперь и она носит под сердцем императорское дитя.
Первая наложница - Касуми. Эта девушка была из знатной семьи, что жила на окраине столицы. Её отец был одним из генералов армии прошлого императора. Правда погиб на поле боевых действий. Когда отец Агайо умирал, он наказал взять в наложницы дочку этого генерала, тем самым отдавая ему дань уважения. Внешность Касуми была почти схожа с чертами Умэ – волосы были белее снега, но глаза были ближе к бирюзе. Бледность своей кожи девушка подчёркивала пудрой и румянами, волосы заплетала в причёски с серебряными шпильками, и любила носить белые одежды. Касуми была утонченной. Буквально через неделю этой наложнице должно было исполниться восемнадцать лет, а на момент прибытия в гарем ей было всего шестнадцать. В этом возрасте Касуми забеременела. Об этом никто не знал, пока это не начало проявляться более значительно. Лекари выявили, что плоду был всего месяц. В тот же день императору сообщили о её беременности. Но счастье было мимолётным. На следующий день произошёл несчастный случай, из-за которого наложница потеряла ребёнка.
И после этого её как будто подменили.
Беременность Шинами побудила в наложницах зависть. Дела гарема касались Агайо лишь на половину, но это не означало, что он не мог не знать того, что в нём твориться, пока он исполняет государственные обязанности.
Всё же было спокойно, не считая маленьких междоусобиц между девушками…и случилось то, чего он никак не мог предположить. Среди его наложниц была кицунэ, и это была именно Шинами.
В ту ночь он находился с Умэ. Когда с улицы послышалась какая-то суматоха, им пришлось выбраться из тёплой постели, чтобы узнать, что происходит. Стража носилась по двору как полоумная, прислуга поднялась на ноги и вышла на улицу, а наложница Касуми кричала громче всех. Она кричала про несчастья, проклятья, чудовище, но император не понимал, о чём она и кого увидела. И только потом он услышал и даже увидел то, во что до сих пор не мог поверить. Шинами была ёкаем. Оборотнем лисой, что неслась через весь двор с Микой, пытаясь сбежать.
Он был не в себе от горя, что даже приказал привести девушку назад живой или мёртвой. Но Агайо больше желал видеть её живой. Ему не стоило произносить этих слов. Он хотел знать, почему она его обманывала. И к дополнению он произвёл с ней на свет ребёнка, внутри которого течёт демоническая кровь.
Когда Шинами сбежала, Агайо приказал: усилить охрану дворца, «женских дворцов»; проверить тщательно всех наложниц на наличие магических способностей или демонических особенностей; обыскать каждый клочок земли в его государстве, и, если придётся обратиться в соседние государства, но чтоб Шинами хоть из-под земли доставили и привели к нему на суд.
Ему только хочется знать, почему она обманула? Была ли это государственная измена? И были ли её добрые намерения правдивыми?
Койнацу была беременна, и сейчас было важно защитить её и будущего ребёнка. Он не допустит потери уже третьего ребёнка, если считать Мику.
Его советник каждый день утверждает, что возможно, Шинами обманывала его и желала занять место рядом с ним, только показывая из себя невинную овцу. И его мнение, затрагивало императорский разум. Пока наложницу не найдут, и он не услышит правды с её слов, предпринимать с её наказанием он ничего не будет. Осталось только ждать.
***
Прошло два дня с тех пор, как Гёмей впустил их в свой дом. Мика пошла на поправку и Шинами уже хорошо себя чувствовала. Мужчины большую часть времени не было дома, Шинами видела его только утром и вечером. Ни свет, ни заря он как обычно читал молитву в главной зале, уходил на тренировку, а после завтрака шёл тренировать других молодых солдат к тому же месту у реки. Его ученикам она решила не показываться и просто хозяйничать по дому. Но всё время она не может сидеть на шее у Гёмея, поэтому как обещала, решила поискать работу. Генья говорил, что рядом была деревня. Это было новое государство, новые люди, новый шанс стать неизвестной. Поэтому нужно было быть осторожной и стараться не проявлять своих способностей, когда хотя бы один человек находится в радиусе километра…
Посадив Мику в тканевую переноску, Шинами вышла из храма через главный вход и остановилась на крыльце, чтобы осмотреться. Деревья, что росли вокруг храма и вдоль лестницы, продолжали желтеть; вокруг пахло лесом и влажностью; у подножия крыльца разлеглись лужицы, с плавающими на поверхности красными и желтыми листочками. Ступая ногами по ещё сырому участку, она ощущала, как под ногами шелестят веточки и листья. Когда она вернётся, обязательно подметёт дорожку к храму.
Вчера Гёмей принёс ей дзори и пару новых кимоно, потому что она всё время ходила то в своём потрёпанном кимоно, то в той рубахе, что он ей дал в первый день их прибытия в храм. И с размером тапочек угадал, были как влитые, но вот кимоно большеватые. Про Мику он тоже не забыл и взял несколько хороших пелёнок и детских одежонок. Теперь Шинами чувствовала себя ещё больше должной, она не знала на что живёт Гёмей в отставке. Может получает с обучения солдат? Или сам император выплачивает ему отставные? Всё было настолько сложно и запутанно, что Шинами решила сильно не забивать голову и просто сосредоточиться на поиске работы.
Ноги уже не болели, самочувствие улучшилось и нос дышал свободно. Спускаясь по каменным ступеням вниз, она вспоминала, что, когда бежала к храму, ей было не до любования местными пейзажами и красотой, а сейчас она замечала, как красиво были окрашены листья деревьев, растущих вдоль лестницы – они были высокими и не все кроны успели поменять свой цвет, а на еловых ветках в лучах солнца блестели дождевые капли. Ночью моросил небольшой дождик. Поросшие мхом фонари не горели и вероятно их уже давно не зажигали, а вот на воротах тори кое-что изменилось. Оказавшись рядом с ними, Шинами ближе присмотрелась к гирлянде из совершенно новых оберегов, обвивавших столбы и висящих на наверху. Прикасаться к ним она не решалась, хоть обереги на неё и не работали, но она точно понимала к чему это – либо это как-то связано с тем демоном, что Шинами видела недавно, либо Гёмей начал что-то подозревать. Последнее было мало вероятно. Хотя он и был слеп, и у него были обострены другие чувства. Но вот…кое-что, вернее кое-кто не давал ей отбросить этот вариант. Генья. Он хороший мальчик, Шинами это поняла спустя пару дней подряд, когда он приходил тренироваться с Гёмеем, но вот его аура и поведение у девушки вызывало любопытство и некую настороженность. Он ведь тоже видел того демона, не так ли? Но как? Большинство ёкаев были не для глаз человеческих. Они скрывались и их могли видеть либо себе подобные, либо же люди, называющие себя «ясновидцами». Такие люди могли видеть демонов и чувствовать их ауру и запах. Шинами читала об этом в дворцовых свитках, слышала от людей, но никогда не думала, что сможет повстречать такого человека. Да и она не могла поверить, что этот мальчик мог им оказаться. Он был слишком молод, как он сказал, ему всего шестнадцать лет. В свитках писалось, что такие люди могли участвовать в переговорах с нечистыми силами, тем самым свершая с ними сделки, чтобы они не трогали людей и не приближались к деревням. Либо заманивая их в ловушки. И убивали.
Когда она прошла через тори, дальше её путь лежал по протоптанной неширокой дороге. Земля была сырая и всюду были лужи – главное не намочить ноги, чтобы не застудиться снова. Через двадцать минут пути, она увидела вдалеке крыши домиков и деревянный мостик, через небольшую речку. В деревне уже проснулись люди и по улицам бегали детишки. Остановившись на мосту, Шинами сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она так и не смогла научиться становиться лисой, это было бы очень полезно, если снова придётся бежать. Тут было много людей и не каждый может оказаться дружелюбным. Геньи точно ту не было, потому что ещё час назад он пришёл на тренировку и подался в сторону реки к своему наставнику. Поэтому ни на чью помощь она не положиться. Собрав силы в кулак, она пошла в деревню. Пора начать перебарывать свои страхи, но это было так тяжело.
- Соберись, Шинами, - говорила она про себя, - раньше ты хорошо скрывала своё происхождение и жила как обычный человек. Вспоминай как до наложницы ты была такой же простой жительницей.
Пересекая первую улицу, она оглянулась по сторонам, чтобы найти рынок. Может кто из торгующих сможет взять её на работу. Но хоть деревня и была небольшой, казалось будто это был непроходимый лабиринт. У прохожего она спросила, как дойти до рынка, тот сразу понял, что она не местная, но вдаваться в подробности не решил, всё равно потом пойдут разговоры, что тут видели девушку с необычным цветом волос и глаз, да ещё и с ребёнком. Он сказал сначала идти прямо, потом налево, потом направо, потом снова налево…и добавлял кучу вещей про «увидите там то», «завернёте туда», «там весит это». У Шинами голова шла кругом.
И всё же рынок она нашла. Утро было не раннее, но людей тут уже было много – селяне и усталые путники, что решили затариться на дорогу. Прилавков было не много, по улице бегали коты, собаки и дети. Решив ещё раз глубоко вздохнуть и выдохнуть, для успокоения нервов, Шинами устремила свой взгляд в сторону торговки овощами. С неё-то она и начала. И закончила ничем. Торговка сказала, что помощники ей не нужны, ей сын помогает, и она столько не зарабатывает с продажи, чтобы платить наёмным работникам. Торговец рыбой сказал ей тоже самое, а приезжему ювелиру и подавно помощники не нужны. И все смотрели на неё тем самым взглядом – неузнаваемым. Они понимали, что её здесь никогда не было. В маленькой деревушке, где все знали друг друга в лицо, внезапно появилась незнакомка с ребёнком. Ползли вопросы.
Надежда на нахождение работы стремительно падала и Шинами оглянула рынок, решив пройтись ещё, чтобы поспрашивать других людей. Тут под её ногами что-то звонко заскрипело, и она опустила взгляд. Под подошвой её тапочка был гребень. Подняв его с земли, Шинами приблизила его к себе внимательно разглядывая, а Мика в переноске потянула свои маленькие ручки в сторону блестящей вещицы. Гребень был весьма необычный и очень красивый: зубчики были очень тонкими, что скорее всего на волосах они были не заметны, и украшали сам гребень три снежинки с разными узорами. Вот только было грустно, что один зубчик откололся, видимо это произошло, когда Шинами наступила на него или же это был кто-то другой. Его могли потерять, и она оглянулась в поиске хозяина. Среди людей она не могла найти того, кто был бы озабочен потерей такой вещицы, кроме…неподалёку, всего в нескольких метрах от неё в полусогнутом состоянии ходила невысокая девушка в розовом кимоно и чёрными волосами. Она выглядела так будто что-то искала и у неё был немного расстроенный вид.
Может это её гребень?
Шинами решила подойти к ней, минуя прохожих людей с корзинками, наполненными товаром и бегающих детишек.
- Простите, - услышав тихий голос Шинами, девушка в розовом подняла на неё взгляд. Тогда Шинами протянула ей гребень. – Вы не это ищите? Я нашла его на дороге и…
- О боги! Большое спасибо! – девушка взяла в руки гребень, прижимая его к груди. Она вся засветилась от счастья, видимо всё-таки ей, и он был ей очень дорог. – Я думала, что больше никогда его не найду. Уже расстроиться хотела. Вы не представляете, как этот гребень много для меня значит.
- Могу представить, - Шинами слабо улыбнулась.
- Вы очень помогли. Позвольте я вас отблагодарю, скажите сколько вы хотите за…
Девушка потянулась за мешочком с деньгами, но остановилась, услышав протест.
- О нет-нет-нет, не стоит! – замахав рукой, Шинами почувствовала себя очень неловко. Принимать деньги за простую находку она не хотела. Увидев, как незнакомая девушка держит в руках свой гребень, Мика начала кукситься и хныкать.
- Ах! Какая милашка! Это ваша дочурка? Вы очень похожи.
- Спасибо. Милая, это не наша вещь.
Из-за пазухи Шинами достала бусы, с которыми дочка постоянно игралась, и когда они оказались в маленьких ручках, малышка перестала ёрзать. Правда Шинами не могла её отучить брать их в рот, ведь они могли ненароком порваться, и она подавится. У Мики чешутся десна вот она и не может ничего не жевать.
- Ну нет, я не могу всё так оставить. Вы оказали мне большую услугу. Может тогда выпьете со мной чаю? Я живу тут неподалёку. Меня, кстати, Коюки зовут. – улыбнувшись, девушка сделала небольшой поклон.
Идти в гости на чай к незнакомой девушке из этой деревни для Шинами было очень настораживающим, но она не чувствовала от неё опасности. Скорее в ней была некая доброжелательность и приветливость. Внешне Коюки была ещё молода и, возможно, её возраста, такая же невысокая, с светлой кожей и бордовым цветом глаз. Наверное, было неуважительно, если она откажет ей. Шинами всего лишь нашла простой гребень, но видимо для Коюки это была самая дорогая вещь на свете, которую было грустно терять.
Шинами уже хотела ответить отказом, как вдруг почувствовала холод. Её взгляд тут же переместился с девушки за её спину, и она застыла. В паре метрах от них, стоял ёкай. И по цвету глаз, по запаху, исходимой ауре, Шинами узнала в нём того самого, что она видела на горе. Теперь в свете солнца она могла отчётливо его рассмотреть: кожа была трупно-бледного цвета, с синими полосами по всему телу; глаза светятся золотом; и на всём этом фоне выделяются короткие бледно розовые волосы. Если вспоминать описания демонов и духов, Шинами о таком не знала, он был ни на кого не похож. И его никто не видел! Люди проходили мимо него, даже не оборачиваясь. Вот от него теперь веяло опасностью.
Коюки непонятливо посмотрела на Шинами, а затем оглянулась за спину, но никого там не увидела.
- Что-то не так? – спросила Коюки, обеспокоенно посмотрев на Шинами.
- А? Да, всё хорошо, просто…- продолжая смотреть на демона, что не отрывал взгляда от них обоих, Шинами кивнула и натянуто улыбнулась, переключив внимание на Коюки. – Чай звучит заманчиво. Как раз немного похолодало.
- Похолодало?..Вроде бы солнышко приятно светит. Но да ладно! Значит я не зря дома напекла кучу дорояки. А то не расчитала и сделала целую гору. Мне одной много, а с гостями всё быстро съестся. Ой! И вы не сказали, как вас зовут.
- Прошу прощения, - Шинами сделала поклон. – Меня зовут Шинами, а это Мика.
- Мне очень приятно! Идёмте за мной.
Повернув в сторону улицы, выходящей с рынка, Коюки повела за собой гостей. А Шинами шла за ней, оглядываясь через плечо и прижимая к себе дочку. Демон никуда не делся, стоял как статуя, и теперь его лицо стало хмурым. Случайный прохожий прошёл мимо него, и он исчез. И Шинами обеспокоило, куда именно и почему он следит за ними?
В отличие от немногословной Шинами, Коюки оказалась гораздо болтливее.
- Вы не с этих краёв, да? – спросила Коюки. – Просто здесь вижу вас в первый раз.
- Да, мы…с недавних пор живём тут недалеко.
Девушка и вправду жила недалеко, буквально пять минут, и они оказались у небольшого домика, рядом с которым росло вишневое дерево. Вероятно, весной оно очень пышно цветёт. Коюки жила скромно, и судя по всему была одинокой. Внутри никого не было, даже кошки. Пара обуви тоже была одна.
- Погодка разгулялась, поэтому думаю, что будет хорошо выпить чай на террасе. – Коюки повела Шинами через маленькую комнатку к сёдзи, отодвигая её в сторону. – Располагайтесь, а я сейчас приду.
Пока девушка бегала за чаем, Шинами осмотрелась, и стоя в дверях, между комнатой и террасой, заметила у одной стены лежащий свёрнутый футон, а у противоположной маленький алтарь. На нём были дощечки для благовоний, свечи, немного цветов и…катана на подставке. Может отец, брат или же возлюбленный Коюки был самураем, а затем пал на поле битвы. Решив подойти поближе, Шинами встала рядом с алтарём, рассматривая катану. Ручка была потрёпанная, но вот в остальном она была даже ухоженная и лезвие блестело на свету. Гарда катаны тоже напоминала своего рода форму снежинки, серебряная окантовка хорошо сливалась с светло-голубым цветом.
- Это катана моего жениха, - раздавшийся рядом голос Коюки привлёк внимание Шинами. Она держала в руках поднос с чайником, двумя пиалами и тарелкой с дорояки. – Он погиб на войне пять лет назад. Катана и гребень – всё что мне осталось от него.
На лице девушки, несколько секунд читалась грусть. Шинами понимала каково это потерять близкого человека, правда не на войне, а в общем. И было видно во взгляде Коюки как она его любила.
- А как его звали? – спросила Шинами.
- Хакуджи. – Коюки улыбнулась. Она пошла в сторону террасы и поставила на неё поднос. Шинами села напротив, устраиваясь поудобней, чтобы пить чай и не тревожить Мику, которая наигралась с бусами и начала клевать носом. – Мы с ним оба были из Сейги.
Эта информация удивила Шинами, она точно не ожидала, что перед ней будет кто-то из того же государства, и скорее всего её жених был одним из самураев армии при отце Агайо.
- Когда началась война, Хакуджи забрали в армию, - продолжила Коюки, разливая чай по чашкам. – А после его гибели, я вместе с беженцами перебралась сюда в Фуджи.
Шинами внимательно слушала её рассказ, наблюдая за действиями Коюки. Хоть она и не хотела идти сюда, потому что эта девушка была совершенно незнакомой, но она оказалась довольно приятной. И это было гораздо лучше, чем стоять на базаре в компании ёкая, от которого неизвестно чего можно было ожидать. Благо Каюки его не увидела.
- Ох, прости, я заболталась о своём. – резко вздохнув, Коюки прикрыла рот ладошкой, держа в другой руке чайник. – Извините, что перешла на «ты». Забылась.
- Ничего страшного, - Шинами улыбнулась. Её никак это не смущало. Когда она была наложницей, по статусу к ней должны были обращаться с почтением на «вы», но сейчас она была самой собой и ей хотелось, чтобы кто-то её возраста говорил с ней на ровне. – И разговоры о твоё жизни меня не смущают. Я думаю за чаем будет, что обсудить. Но если ты передумала…
- Нет-нет! Просто в этой деревне у меня мало подружек, с кем можно что-то обсудить, вот и вылетает.
Закончив разливать чай, Коюки села на своё место.
- Я тоже из Сейги, - тихо сказала Шинами, немного нерешительно взяв пиалу в ладони.
- Правда?! Вот это новость!
- Но почему ты перебралась сюда? Почему не осталась на родине?
Пока Шинами ждала ответа, она принюхалась к чаю, пытаясь уловить какие-нибудь опасные нотки. По запаху обычный зелёный чай.
- Решила, что тут поспокойней, чем в Сейги и это шанс начать жизнь с чистого листа. - Коюки отпила чаю. – Кушай блинчики на здоровье!
- Благодарю.
На запах дорояки были тоже обычными, но неизвестно как они и чай были на вкус. Наверное, будет очень странно, если Шинами решит для начала пробовать всё языком. Да и Коюки не выглядит так, будто собирается её травить! Почему-то, когда она явилась с Микой в дом Гёмея, она за радость умяла миску риса, а тут пугается прикоснуться к сладости. Решив пойти на риск, она сделала маленький глоток чая, а затем откусила маленький кусочек блинчиков.
- Ох… как вкусно! – сказала Шинами, откусив кусочек побольше. Как оказалось, даже на вкус никакого яда и там и там не было.
- Я рада! – Коюки улыбнулась.
- Коюки, а ты тут живёшь одна? – спросила Шинами. Невежливо разговаривать с набитым ртом, но блинчики были настолько вкусными, что она думала, пока будет их есть и есть никакого разговора не выйдет.
- Да. Раньше у меня был отец, но ещё до войны он скончался. Его отравили.
- О-отравили? – не самая лучшая тема во время еды, но благо у Шинами был крепкий желудок. Она считала, что это хорошая генетическая особенность, доставшаяся ей от отца. Проглотив очередной кусочек, она продолжала слушать.
- Угу. Мой отец владел додзё, и конкуренты хотели прибрать его помещение, доставшееся в благодарность от одного господина. Мы с Хакуджи в тот день пошли навестить могилу его отца, а когда вернулись…папа был уже мёртв. Воду в колодце отравили ядом. Тогда Хакуджи был сам не свой. Надеюсь, ты не осудишь, Шинами, но когда-то моего жениха призывали к наказанию за воровство. У него был больной отец, а на лекарства едва хватало. Народ наказывал его и даже татуировки вора набили…потом его отец повесился. Мой отец по доброте душевной взял его к себе в ученики и заодно он стал присматривать за мной. Мне было даже не важно, кем он был до нашей встречи, но благодаря ему я исцелилась. Долгое время я была прикована к постели, еле живая. Мама не выдержала моей «неизлечимости» и утопилась, а он верил – верил и ждал, когда я смогу снова гулять по саду и лицезреть солнечный свет и свежий воздух.
Слушая рассказ Коюки, Шинами испытывала множество эмоций по отношению к этой истории. В ней была грусть и радость, гнев и сожаление.
- В тот день Хакуджи ворвался в дом боевых искусств конкурентов и до смерти их избил…
По спине Шинами пробежался холодок. Она представила себе эту саму картину, как в порыве ярости молодой человек, с невыносимой болью в сердце, мстит людям, что сотворили такое зверство. Но как говорится: «зуб за зуб». Эти люди сами вырыли себе яму, не боясь последствий. Кто ж знал, что один парень, сможет погубить группу людей?
- Хакуджи собирались казнить. Если раньше это были обычные порки за воровство, то потом ему сулила смерть. Но на тот момент началась война и ему предложили – либо ты стоишь за своё государство, либо лишаешься головы. А дальше и так понятно.
Коюки тяжело вздохнула и сделал глоток чая. На её глазах даже не выступали слёзы. Возможно, она выплакала их ещё тогда, когда жених погиб. При любом раскладе Хакуджи шёл по дороге смерти: пойдёт на казнь – отсекают голову; пойдёт на войну – с шансом больше пятидесяти процентов умрёт от стрелы в грудь или подорвётся снарядом из пушек. Хотя был маленький шанс на выживание, в отличие от обычной казни.
Теперь у этой девушки была одинокая жизнь, без семьи и любви.
- Шинами, - произнесла Коюки и они встретились взглядом. – Я не оправдываю его поступки. Да, он совершал плохие вещи. Но я любила его за доброту и нежность. Прошло пять лет, а я до сих пор не могу его забыть. Не знакомлюсь и не выхожу замуж. Боюсь, что не смогу встретить кого-то похожего на него. Но…думаю он бы хотел, чтобы я жила дальше, и была счастлива.
Лично Шинами никогда не знала и не видела её жениха, но со слов девушки, она верила, что ему удалось залечь глубоко в ей сердце, да так, что ей было тяжело отпустить. По-доброму улыбнувшись, Шинами сказала:
- Думаю, что он бы пожелал тебе только самого лучшего.
На её слова Коюки ответила улыбкой и поднесла к губам пиалу.
- Жаль, что мы так и не обвенчались. Думаю, из нас бы вышла прекрасная семья. И детишек я бы хотела много.
Девушка посмотрела на малышку Мику, что мирно спала, держа во рту красную бусину и тихо сопела. У неё даже слюнки потекли.
- Ох, пей чай, Шинами, а то чайничек у меня старенький, не думаю, что содержимое долго будет оставаться горячим. - после этих слов, девушка допила свой чай и продолжила, – Ладно, хватит обо мне. Раз мы познакомились и, как ты сказала, живёшь неподалёку, то может будем видится чаще, и я расскажу больше. Если тебе интересно. Кстати, хотела спросить, а где именно ты живёшь? Вроде бы в нашей деревне никто слухов не пускал о новой жительнице, да ещё и с такой милой малышкой.
- Я…на горе живу. – сказала Шинами и потянулась к чайнику. Сначала она якобы «случайно» дотронулась до его стенки, а потом взялась за ручку. Незаметно, Шинами подогрела чай.
- Подожди, ты живёшь на горе? Случайно не в том храме, где проживает отставной генерал? – спросила Коюки, наблюдая как она разливает чай по чашкам.
- Д-да, именно там, - Шинами неловко почесала затылок, опустив чайник.
- Оу…не думала, что когда-то в его доме появится женщина. Он выглядит таким отстраненным. Неужели…ты его невеста?
От этого вопроса, Шинами залилась краской. Она? Его невеста? Звучало как бред. Естественно так Шинами не ответит Коюки, потому что с её стороны это прозвучало бы довольно грубо. Тем более она сомневалась, что в принципе подошла бы такому человеку как Гёмей. Во-первых, она кицунэ и она не знает, как он отреагирует на этот факт. Во-вторых, она императорская наложница в бегах. Ну и в-третьих…Гёмей слишком огромен и пугающий. Она буквально почти в пупок ему дышит со своим маленьким ростом.
Но два первых факта звучат серьёзней, моя дорогая! – говорил её внутренний голос.
- Нет-нет! Мы с Микой просто гости в его доме. На неопределённый срок…и поэтому я сегодня вышла на рынок, чтобы поискать работу. Я такой человек, который не любит сидеть на шее, тем более у слепого мужчины.
- Ох! Тогда понятно, - Коюки покраснела, чувствуя, себя неловко от своих предположений. – Слушай, Шинами, раз ты ищешь работу, может я смогу помочь? Я швея и изготавливаю одежду – на жизнь вполне хватает, если ты умеешь шить, может тогда будем трудиться вместе? А там если найдёшь что-то более подходящее…
- Коюки…мне право слово неудобно. Даже не знаю, чем тебе ответить.
- Я думаю, что это звучит как идея. И если тебе неудобно жить с ним под одной крышей, то можешь перебраться ко мне. Вы с малышкой меня не стесните, наоборот тут будет хотя бы немного оживленно.
- Пожалуй, я подумаю над твоим предложением, спасибо.
С предложением о работе, Шинами может как-то и справиться, но, чтобы жить под одной крышей с этой девушкой…они не так хорошо знакомы, а к Гёмею по крайней мере она начала привыкать. Тем более обвести его вокруг пальца в плане магии и других вещей, указывающих на то, что она кицунэ, будет легко, потому что он слеп. Конечно, ей было стыдно из-за таких мыслей, но потом она вспоминала, что даже с таким недостатком этот человек был очень бдительным. Поэтому при нём так же нужно было быть осторожным.
- Можно ещё кое-что скажу? Всё ждала момента, когда мы разговоримся и я смогу признаться, что это я сшила кимоно, которое сейчас на тебе. – сказала Коюки.
- Правда? – Шинами удивилась. – Оно такое тёплое и удобное! Правда господин Гёмей немного ошибся с размером...
- А я и думаю, зачем ему понадобилось женское кимоно!
Девушки посмеялись, и продолжили распивать чай за беседами об одежде.
***
День был очень насыщенным – познакомиться с доброй селянкой, увидеть демона на рынке, получить предложение о доме и жилье. С одной стороны, казалось, наконец началась белая полоса, а с другой что-то было не чисто. У Шинами настолько разыгралась паранойя, что теперь без опаски эти события она не может нормально воспринимать. Только недавно она билась в страхе, а тут наступает небольшое спокойствие, но надолго ли?
Она думала об этом пока шла в сторону горы. Деревня уже скрылась за небольшим склоном и теперь её ноги шаркали по сырой земле. Несколько минут, и она будет уже возле тори и лестницы. Но вот…в лесу стало необычно тихо – птицы не пели, ветер не дул, даже малышка Мика притихла и просто мотала своей маленькой головкой из стороны в сторону, озаряясь по сторонам. Если в лесу ничего не слышно и стоит глухая тишина – это плохой знак. Значит в лесу присутствует опасность. И Шинами убедилась в этом, когда почувствовала подступивший холод, что дул ей в шею. Было не трудно догадаться, кого она увидит, когда обернётся, но это лучше, чем стоять спиной к хищнику.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, в нескольких метрах от них стоял тот самый ёкай.
Почему он следит за нами?.. – подумала Шинами. А ведь с тех пор как она появилась на горе, это существо не спускало с неё глаз и следовало по пятам.
- Чего ты хочешь? – спросила Шинами, стараясь не показывать страха. Но видимо он его чувствовал.
Сначала он молчал. Его холодный золотой взгляд был устремлён на неё, а зрачки бегали, изучая. Шинами так же осматривала его, чувствовала, как веет холодом от этого существа, и будто он совсем не дышал – грудь не вздымалась, как у зверя, собиравшегося вот-вот наброситься.
- Не принимай предложение, Коюки, - наконец сказал он, и Шинами вздрогнула. Тон его голоса был холодным и угрожающим.
- Что?..
- Лисы имеют прекрасный слух, думаю, что ты не ослышалась.
Он нахмурился и сделал шаг ближе, а она назад. Её руки прижали Мику ближе к себе, и ноги приготовились в случае чего бежать. Повлияют ли на него обереги, висящие на воротах, она не знала, и в лису она не научилась превращаться, но в такой форме по лестнице Мику она точно не утащит. Увидев, как напряглась Шинами, ёкай усмехнулся.
- Не трону, расслабься. – он сделал ещё шаг, и она на автомате, даже после его слов, отступила. – Оставайся на своей горе. И не отсвечивай.
- Не понимаю…
- Если люди узнают, что ты ёкай, будет худо. Не дружи и не вовлекай в свою компанию Коюки. Иначе у неё будут неприятности.
- Но…
Казалось, что температура в воздухе понизилась ещё больше, после того как он напрягся и скорчил недовольную мину. Он явно не хотел, чтобы Шинами противостояла его наказу. Она обвила Мику, накрывая широкими рукавами своего кимоно, чтобы она не простудилась снова. С какой-то стороны он был прав – людей, которые укрывали демонов или знали о человеке одержимым им, обычно наказывали. По крайней мере в Сейги такое было, но она не уверена, распространялся ли этот закон на Фуджи. Но Коюки была такой приветливой и доброй, она напоила её чаем и угостила, предложила работу, жильё. Жить, конечно, с ней в одном доме Шинами не собиралась, а вот поработать в качестве швеи было заманчиво.
- Ты ведь не только пришёл сюда с этой просьбой. – Шинами нахмурилась. – Я видела тебя у храма недавно.
- Просьбой? – ёкай усмехнулся, а затем улыбнулся, обнажая белые и острые клыки. – Мне просто было любопытно узнать, что за лиса сунула нос на территорию гор. Учуял тебя ещё тогда, пока ты бежала по склону с этой…крохой.
Значит он уже давно наблюдает за нами. – подумала она. А ведь она даже не чувствовала его присутствия ранее. Видимо её голова была забита страхом за дочь и их благополучие, поэтому она не замечала другого.
- Что привело тебя сюда? – ёкай с любопытством склонил голову в бок. Его желтые глаза сверкнули.
- Это не важно. - сказав эти слова, Шинами медленно пошла назад, продолжая смотреть на ёкая. Спиной к нему она так и не поворачивалась.
- Я думал, что всех кицунэ истребили уже давным-давно. Мне рассказывали, что когда-то ещё при правлении прошлого императора в Сейги была ликвидация ёкаев-лисиц. Они разрывали лисьи норы, запускали туда собак, казнили разоблаченных. Вы ведь оттуда верно? Прячетесь от «охоты»?
- …Нет. Да. Не совсем.
- Ясно.
Подул слабый ветерок, который принёс за собой целую волну запахов. Ноздри ёкая зашевелились, принюхиваясь. Затем он глубоко вздохнул и произнёс:
- Ладно. Из тебя плохой собеседник. Вам пора идти, иначе тот «булыжник» места себе не найдёт, когда узнает, что в храме тебя нет. Он и мальчишка уже идут.
Ёкай развернулся, готовясь уходить, вернее убегать. Он присел, будто готовясь к прыжку.
- Надеюсь, ты меня услышала, лисичка. А если нет, то возможно это не последняя наша встреча.
С этими словами, ёкай оттолкнулся от земли и уцепился руками и ногами за ближайшее дерево. Как обезьянка, он начал прыгать по деревьям, удаляясь всё дальше и унося за собой холод. После того как он исчез из виду, воздух стал немного теплее. Вздохнув с облегчением, Шинами решила пойти дальше, но осадок с их разговора залёг где-то внутри неё. А также появилось множество вопросов, и главный из них был: почему он так защищает Коюки?
***
Гёмей повернулся корпусом влево и начал растягивать правую руку. Тренировка прошла хорошо, он как всегда старался не применять всю силу, чтобы не навредить Генье и другим солдатам-рекрутам. Сейчас они все разбежались кто куда, собирали вещи для возвращения обратно в корпуса при императорском дворце. Долго же им приходиться добираться, чтобы потренироваться с ним. А всё из-за его статуса и навыков. Не каждому удавалось как следует усвоить его уроки и пройти экзамены, но некоторые выводы солдаты всё же из них делали.
Взяв полотенце, он вытер пот с волос и шеи. Хоть тренировка и прошла хорошо, но он решил сделать её короче обычного, чтобы дольше оставаться в доме. Там были те, за кем он возложил на себя ответственность присматривать, и то что он постоянно находился на тренировках, не отменял того факта, что может что-то произойти в его отсутствие. Снаружи он казался безразличным и отстраненным, но внутри чувствовал, что эти брошенки сами не справятся. Шинами для него была слишком правильной и принимала обычную доброту за должное, что это потом ей нужно будет оплатить. Поэтому теперь в храме чаще стало пахнуть чистотой и едой, которую он даже не пробовал. Ему это было не привычно, слишком долго отшельничал на горе. Он был благодарен Шинами за её трудолюбие, но считал, что она не должна оплачивать его гостеприимство готовкой или стиркой.
Мику он держал на руках всего раз, но эта малышка пробудила его воспоминания о далёком прошлом, когда он был обычным сиротой, присматривающим за такими же детишками без семьи, как и он. Он вспомнил о Сайо. Как только это имя появилось в его мыслях, он покачал головой, чтобы отогнать тяжелый груз из прошлого. Чтобы Мика не плакала, он решил в честь их знакомства, сделать небольшой подарок – бусы, сделанные из дерева. И это сработало. Видно Будда принял её.
Эта девушка вызывала в нём интерес. Он знал, что Шинами не договаривает некоторые детали, но пока решил не давить. И успокаивал себя мыслями, что обычная девушка с ребёнком не сделают ничего плохого. Переживал, что ведёт себя эгоистично – оставил в своём доме, уходит заниматься своими делами и даже не пытается получше узнать своих гостей.
Перед уходом на тренировку, Гёмей взял с собой пару ведер и бамбуковое коромысло, чтобы на обратном пути набрать воды домой. Водрузив на одно плечо коромысло, а на другое полотенце с зелёным хаори, он направился в сторону источника.
- Наставник! – раздавшийся голос Геньи, побудил его остановиться и повернуться к нему. У Геньи был широкий, неторопливый шаг, и когда мальчик оказался рядом с ним он сказал, - Пригласите в гости?
- Буду рад, Генья, - Гёмей кивнул и пошёл дальше, слыша, как его ученик следует за ним.
Другие солдаты остались позади, и они вдвоём отправились по лесной тропе к источнику, а там и храм будет неподалёку. Обычно Генья был разговорчив, задавал вопросы по поводу тренировок или разговаривал с ним о чём-то повседневном, но сегодня он был довольно тих. Будто его что-то грызло внутри. Такого Гёмей не замечал с тех пор как мальчик перебрался с востока в деревню, поближе к нему. Он тогда с радостью принял Генью под своё крыло после того как его старший брат от него отрёкся. Этим Санеми его очень огорчал.
- Если тебя что-то беспокоит – не стоит молчать. Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, - слабо улыбнувшись, Гёмей повернул голову через плечо, будто «смотрел» на своего ученика. Но в итоге, как и всегда видел только черноту.
- Вы уверены, наставник?.. Просто, я думаю, что это может вам не понравится.
Судя по расчетам шагов и другому состоянию земли под ногами, Гёмей подумал, что им ещё идти и идти, поэтому поговорить о чём-то серьёзном у них вполне хватит времени. Дома разговаривать о таком не стоит, у него гости и это их касаться не должно. Прежде чем он успел ответить, Генья произнёс:
- Я чувствовал это от Шинами.
Гёмей остановился, его слепые глаза были направлены в одну точку несколько секунд, а потом он повернулся в сторону Геньи. Под словом «это» могло подразумеваться только одно. И верить ему в это не хотелось. У Геньи был дар, как считал Гёмей или же проклятье, как считал Санеми Шинадзугава – брат Геньи. Мальчик мог видеть и чувствовать демонов. Буквально недавно, когда Шинами только познакомилась с ним, Генья смог почувствовать, как рядом с храмом шастает какой-то сильный ёкай. Для безопасности, Гёмею пришлось навесить много оберегов и поставить несколько курильниц с благовониями. Он сможет на случай опасности защитить девушку с малышкой, но всё это нужно было для того, чтобы просто припугнуть это существо, дать понять, что это место ему стоит обходить стороной.
Но вот когда Генья произнёс эти слова, Гёмей мог с трудом в это поверить. Мальчик был молод и бывали случаи, когда он ошибался в своих чувствах. И как рассказывал ему Генья, эта способность начала провялятся у него ещё до войны. Понятное дело, что в столь юном возрасте он не осознавал этого, и только недавно начал практиковаться и тренироваться.
- Ты уверен? – спросил Гёмей. Ему хотелось услышать, что Генье показалось.
- Да. – Генья подошёл чуть ближе и сложил руки на груди. – Что-то есть. Но не мощное.
-...А малышка?..
- От неё ничего пока не чувствую.
- Хмм…- сжав в кулак бамбук ещё крепче, Гёмей решил продолжить путь, размышляя об услышанном. Было не похоже, что Шинами была демоном. Она была слишком добра и в то же время боязлива. Может он зря слишком быстро начал ей доверять?
- Шинами по внешнему виду не имеет никаких сходств с демонами, - продолжал Генья, - таких я ещё не встречал. На одержимую она не похожа. Обычно такие люди очень агрессивные и склонны к насилию. Даже к своим близким…
В этом была правда. Если бы Шинами была одержима демоном, то скорее всего малышки Мики с ней не было. Люди, что находятся под контролем опасного существа могут неосознанно нанести большой вред или даже убить. Генья знал это на собственном опыте. Во всяком случае, Гёмей решил, что пока не будет делать поспешных выводов. Он верил своему ученику, но не всегда можно быть уверенным в его способности чувствовать ауры различных существ, будь они злыми или хорошими.
- Наставник, мне стоит понаблюдать за ней? – спросил Генья. – Или же сразу выведем её на чистую воду?
- Нет. – твёрдо сказал Гёмей. – Мы так напугаем её. Оставим всё как есть и будем вести себя обычно. Никаких наблюдений и допросов.
Добравшись до источника, мужчина поставил ведро наполняться водой и продолжил:
- Постарайся прислушаться к своему чувству ещё раз.
- Но я уже несколько раз к нему прислушивался! И оно говорило мне одно и тоже. От неё исходит аура ёкая. Ну почти. Она нечёткая.
- Почему?
- Я не знаю! Мне нужно подумать над этим или покопаться в каких-нибудь свитках и книгах, но вот у меня нет таких источников информации. Вернее, есть, но мало. А у нас в деревне ничего путного и достоверного не найти.
- Если тебе нужна дополнительная информация, то я могу попросись у Оякаты-самы доступ к архивам в императорском дворце. Но это будет уже тогда, когда я встречусь с сослуживцами.
Набрав воду в оба ведра, они продолжили путь до храма. Генья больше ничего не говорил и о чём-то думал. Попросить у господина Убуяшики что-то полезное, для Гёмея не составляло никакого труда, так как он был одним из генералов его армии. Правда, слишком часто разбрасываться просьбами он не любил. Недавно Юширо, ученик императорского лекаря, помог Шинами и её малышке. Естественно это было не за «спасибо» - пришлось заплатить и отдать юноше пару мешочков с благовониями. Полномочия полномочиями, а любой труд должен быть оплачиваемым. Дальше пойдут архивы. И хватит. Для Гёмея Ояката-сама итак много сделал, возможно без него он бы не стал тем, кем был сейчас. Гёмея бы вообще давно не было в живых.
Когда территория храма была уже близко, Генья нарушил воцарившееся молчание и спросил:
- Брат тоже там будет?
- Я ещё не отправлял письма о встрече, - Гёмей подошёл к двери кухни, и Генья быстро открыл её, чтобы мужчина смог зайти с коромыслом. Правда ему также приходилось наклоняться, чтобы пройти – дверь с кухни на улицу была меньше остальных дверей в доме. Учуяв запах и услышав шаги, из кладовки повылазила вся кошачья стая. Начав выливать воду в бочонок, Гёмей продолжил, - Я собирался попросить тебя помочь мне написать их.
Издав тихое «угу», Генья больше ничего не сказал и просто кивнул. Тема старшего брата для парнишки была больной. Старший брат был для него единственным оставшимся в живых членом семьи и тот отрёкся от него.
Гёмей убрал коромысло в кладовку, повесил полотенце с хаори на ближайший крючок на стене и подошёл Генье, утешительно похлопав его по плечу и тепло улыбнувшись.
- Не расстраивайся, мальчик мой. Думаю, он скоро поймёт, что ты особенный.
О ноги Геньи начали тереться кошки, мяукая, будто они присоединялись к словам своего хозяина и пытались вселить в парнишку уверенность. И это работало. Парень улыбнулся и сказал:
- Я постараюсь. И на счёт Шинами что-нибудь узнаю. Она мне понравилась, и я тоже не хочу думать, что она какой-то монстр. Она так вкусно готовит!
- В этом я с тобой полностью согласен, - Гёмей издал тихий смешок, который с гулом отдавался в его груди. – Кстати, присмотришь за девочками в тот день, когда я отправлюсь на встречу с другими генералами и солдатами?
- Если они не решат уйти отсюда раньше, то конечно. Но говоря о Шинами и Мике…Наставник, а вам не кажется, что в доме как-то тихо?
До них только сейчас дошло, что кроме мяуканья кошек, кругом ничего не было слышно. И Шинами не вышла их встречать. Внутри Гёмей почувствовал что-то неладное и начал прислушиваться, а Генья сразу же отправился осматривать другие комнаты в храме, и в них он никого не нашёл. Ни Шинами, ни Мики. О плохом мужчина старался не думать хотя в голову ему лезли варианты того, что, либо они ушли насовсем, либо обереги не подействовали и девочки попали в лапы демона. Взяв себя в руки, он решительно направился к главному входу храма, чтобы отправиться на их поиски. Если же ёкай их настиг и что-то сделал с ними – Гёмей убьёт его голыми руками, в этом опыт у него уже был. Следом за ним последовал Генья, достав кобуру с обрезом, который он носил собой в сумке на всякий случай. Он подбежал к крыльцу, вперёд Гёмея, и пока заряжал оружие пулями, он бросил взгляд в сторону лестницы и замер. Гёмей тоже остановился, услышав, как остановился его ученик и как чьи-то маленькие ноги шаркали по каменным ступенькам. Показалась знакомая макушка и следом силуэт Шинами, которая тихо разговаривала с Микой и улыбалась. Заметив кого-то на крыльце, девушка подняла голову и также остановилась, не понимая, что происходит – Генья стоял с оружием в руках на ступеньках храма, Гёмей за ним был в смятении. Его слепые глаза были устремлены в её сторону, а брови хмурились.
- Что такое?.. – непонимающе спросила Шинами, переводя взгляд с одного на другого.
- Г-где вы были?! – Генья быстро убрал обрез в кобуру и спустился по ступенькам к Шинами.
Мика запищала, увидев Генью и подняла свои маленькие ручки. А Гёмей остался стоять у входа, желая услышать, что она скажет.
- Ох, мы…ходили в деревню. – тихо сказала Шинами.
- А…И как вам? – спросил Генья, почесав затылок.
- Почему не предупредила? – серьёзный голос Гёмея раздался как гром среди ясного неба. Мужчина сложил руки на груди и нахмурился ещё больше. Теперь его фигура возвышалась с крыльца храма, внушая всю весомость ситуации.
Только сейчас Шинами осознала, что она ушла, не оставив никакой записки или просто не сказав им о том, что отлучиться по делам. Эти двое словили вспышку паники и агрессии одновременно. Генья даже достал оружие, и теперь Шинами поняла, почему от этого мальчика пахло порохом. Он умел стрелять из огнестрельного оружия.
- Простите, пожалуйста… - Шинами обняла Мику и поклонилась. – Мне очень стыдно, что я не предупредила и заставила вас поволноваться.
- Зачем вы вообще туда ходили? – снова спросил Генья.
- Я искала работу.
Гёмей тяжело вздохнул, опустив подбородок и закрыв глаза. Снова та же песня, которая начала ему надоедать.
- Вроде бы я уже говорил, что ты не обязана…- сказал Гёмей, но его тут же прервал голос девушки.
- Господин Химеджима, примите уже, пожалуйста, к факту, что я такой человек, что не любит сидеть на чьей-то шее. Особенно на вашей. Вы приютили нас, позволяете питаться из собственных запасов, покупаете нам одежду – за всё это я не могу быть неблагодарной. Надо будет убираться или стирать – я буду это делать, надо будет работать – я буду работать.
- Шинами. – Гёмей начал спускаться по ступенькам крыльца, продолжая держать руки на груди. Он подошёл ближе к ней, а Генья отодвинулся чуть в сторону. – То, что я генерал в отставке, не делает меня неимущим. Я живу скромно, но имею приличное жалование, которое трачу на то, чтобы в доме было тепло, желудок полон, кошки довольны и алтарь горел в свете свечей. К сведению, моя слепота не мешает быть мне каким-то немощным. Я понимаю твоё чувство, что ты не хочешь оставаться должной мне.
Она вздохнула и приоткрыла губы, решив что-то сказать, но мужчина остановил её, подняв руку в воздух, тем самым прерывая её, и продолжил:
- Но, если ты хочешь работать – останавливать тебя не буду. Главное, чтобы так тебе было спокойней.
Шинами широко раскрыла глаза, удивлённо посмотрев на него, а выражение лица Гёмея стало более расслабленным и появилась улыбка, когда он услышал, как Мика мычит что-то невнятное. Он протянул руку к малышке, коснувшись пальцами её маленькой ладошки – она еле как обхватывала его указательный палец. Услышав, как шелестят бусы, он понял, что его подарок теперь постоянно был рядом с ней. А Генья наблюдал за всей этой картиной со стороны с улыбкой.
- Только будьте осторожны, - произнёс Гёмей, лаская маленькие пальчики Мики своим большим пальцем. – В горах ходит ёкай. Он может быть опасен, поэтому на всякий случай я дам вам обереги или буду сопровождать вас куда-либо лично.
У девушки слова застряли в горле, пока она смотрела на то, как этот мужчина обращается с её дочкой. Так ласково и по-доброму. Они тут недавно, но похоже для Гёмея они стали теми, кого теперь он должен оберегать и защищать.