Кушина Анна не умела улыбаться.

До прибытия в Хомру она прошла через многое. Её заставляли носить одежду того цвета, который она не могла увидеть, — синего — и испытывать страдания в количестве, более чем достаточном для неё.

Под впечатлением, что плач только увеличит её переживания, Анна превратилась в куклу, которая ничего не чувствовала. И когда она это сделала, вскоре позабыла не только о том, как плакать, но и как улыбаться.

Но она думала, что, в основном, преодолела эту свою неспособность после прихода в Хомру, потому что члены Хомры показали ей так много весёлых и приятных вещей.

— Я считаю, что, улыбаясь, ты можешь сделать своё счастье больше, а при плаче твоя печаль уменьшится, вытекая со слезами твоих рыданий, — сказал однажды Тоцука. — Не нужно себя заставлять, но надеюсь, со временем ты научишься выражать свои эмоции.

…Ночь, когда умер Тоцука, подошла к концу.

Анна очнулась после короткого сна и с пустым лицом куклы спустилась в бар. Она не нашла там никого. Наверное, Кусанаги приказал всем уйти.

Некоторое время она просто вглядывалась в пустое пространство бара, застыв на месте, пока не услышала тяжёлые шаги, спускающиеся по лестнице позади ней.

— Микото. — Когда она обернулась, взгляду явился Суо.

Несколько мгновений он смотрел на неё, затем протянул правую руку. В ней была зажата одна красная роза.

Анна робко протянула руку и взяла её.

— Что бы ни случилось, сегодня — твой День рождения. Поэтому держись прямо и гордо, — сказал Суо ласковым голосом.

Потрясённая, Анна уставилась на розу в своей руке.

Для её глаз красный цвет цветка казался ярким и таким красивым, что этого было почти достаточно, чтобы заставить её плакать.

— С Днём рождения.

Анна сумела едва заметно улыбнуться.

…Я бы отдала эту розу Татаре.

Вместе с розой она передаст Тоцуке эти тёплые и счастливые чувства, трепещущие в её груди в настоящий момент. А печальные чувства она сохранит в себе, удерживая их скрытыми, так, чтобы они не показывали больше, чем то, что уже видно; она так решила.