***

Тео не просто перестал понимать суть происходящего — он выпал из реальности. Поставленный «диагноз» продолжал отдаваться в ушах эхом, погружая в пучину отчаяния омегу. Кажется, Давид что-то говорит, но мальчишка смотрит на мужчину расфокусированным взглядом, словно под очередной дозой, и ничего не слышит.

— …Срок три месяца, Вьен.

Спустя несколько минут нервного ожидания врача, который хотел уже идти за нашатырным спиртом, и молодой папа начал постепенно принимать услышанную информацию.

— Ну… — слова давались тяжело, омегу бросало то в жар, то в холод, но он продолжал, старательно вспоминая слова. Сейчас он ощущал себя, словно идет по натянутому канату: шаг влево, шаг вправо – ты труп. — Срок и правда подходит, но…

— Но что? — Давид смотрел со всепоглощающей жалостью на мальчишку.

Было очевидно, что такой вердикт был неожиданным для пациента, но молчание погоды не сделало бы. Тео узнал бы это рано или поздно. Да и как бы это выглядело — врач скрывает информацию о здоровье? Немыслимо.

— Это ведь первая течка, разве такое бывает? — голос убийственно холодный. По нему сложно было сказать, рад Тео или же наоборот, но в шоковом состоянии пребывал сейчас точно.

— Зачастую, скажем так. У вас была сцепка? Думаю, была, раз стоит даже метка. Поэтому ничего удивительно в этом нет. К тому же, если это была течка с истинным, что сейчас редкость, шанс повышается до девяносто девяти процентов… Голова отключается у обоих из-за феромонов, так что о защите я тоже не спрашиваю – факт на лицо.

Тео слушал Маре молча, хотя вопросы в тяжелой голове возникали. Например, что такое сцепка? Но, если он в положении, значит одно связано с другим. Логично. Но были и другие вопросы, которые волновали его куда больше: что он скажет Томасу? Как сообщить об этом Филу? И, вообще, стоит ли оставлять эту беременность, которая совсем не вовремя и не к месту?

— Думаете над тем, оставлять ли щенка? Это видно сразу, — легкая улыбка возникла на смуглом лице. Врач пытался приободрить парня, а может эта улыбка могла означать и призрачную надежду?

«Истинный бросил мальчонку только почувствовав его положение, отцы всегда узнают об этом раньше по запаху, когда как новоиспеченный папа может даже и не догадываться об этом…» — пронеслось в голове у мужчины, но вслух сообщать эту еще более шокирующую информацию он не стал.

— Ос… — секундная заминка, но решение принято твердо, — оставляю.

Пальцы дрожали, когда вписывали ручкой с черной пастой собственные инициалы и данные. Оставаться на Сейшелах, а уж тем более наблюдаться в госпитале, сейчас омега не собирался, поэтому вести здесь беременность не было смысла. Конечно, Давид Маре — опытный специалист, который разложил в голове Тео все по полочкам, но наверняка он сможет найти кого-то в этой области не хуже и в Марселе… На крайний случай уедет в Париж.

— Что ж, — подытожил окончательно отчаявшийся гинеколог, — не затягивайте и вставайте на учет как можно скорее. Третий месяц незаметно перерастет в девятый, поэтому позаботьтесь о здоровье своего малыша.

Вьен кротко кивнул и вышел из кабинета. Подпись о неразглашении результатов была у него в кармане.

***

Стоит ли говорить о пополнение в семье с Томасом? С одной стороны да, а с другой — нет. Все же он не отец, поэтому принимать такие решения он не имеет права, хотя он может даже не спросить — сделает так, как удобно ему, и все. Такое было совсем недавно, когда брат собственноручно похитил Вьена из пристанища Фостеров, не спрашивая у младшего даже мнения на этот счет. Что может измениться сейчас?

Опять же, сейчас ближе Томаса у Тео никого нет. Филипп не понятно где и с кем, поэтому можно сделать вывод, что он окончательно потерялся за эти три месяца. Но, по приезде в Марсель, омега уверен, что сможет его отыскать в полицейском участке. Точнее не так: они обязаны будут его найти, если Фостер внезапно уволится. Как отреагирует на новости — не ясно тоже, но он хотя бы будет в курсе, а пока…

— Томас, я хочу домой.

В данный момент мальчишка решил не раскрывать все карты, по крайней мере пока очевидное не станет явным — живот станет виден когда прерывание уже будет невозможным, а пока нет даже намека, хотя срок подходит к четвертому… Странно, конечно, но у кого-то живота не видно вплоть до шестого месяца, видимо и Тео будет из таких, если малыш не надумает расти в геометрической прогрессии — слишком быстро.

— Сейчас? — отставив чашку с горячим американо, старший в изумлении выгнул бровь. — С чего это вдруг?

— Надоело, — буркнул омега, пытаясь как бы невзначай продолжать диалог, — хотелось бы поступить куда-нибудь, еще толком не решил.

Гробовое молчание повисло между братьями. Вьен искренне надеялся, что не ляпнул чего-то сверхъестественного, однако сказанное парнем было не похоже на него. Неловкая пауза, но почему бы и нет? Образование мелькало в отдаленных мыслях прокуренной головешки, но пока что все же не было основной целью. Сейчас первостепенной задачей было не только отыскать Филиппа, но и разобраться с бер…

— Или родить в родном городе и в спокойной обстановке, на пару с истинным?

Иногда кажется, что люди умеют читать мысли, хоть это и не так. Холла нельзя было отнести к телепатам, но он обладал невероятной проницательностью. Быть может, здесь сыграла роль старшего брата, который обязан заботиться о младшем со слабым здоровьем, или, быть может, карьера наркобарона развила в нем твердое чувство интуиции.

— …Как ты узнал?

— Тео, не держи меня за дурака, — положив руку на лоб, а затем, измучено прикрывая глаза, тяжело вздохнул альфа, — я все знаю. Думаешь, что какая-то бумажка остановит алчного человека, к тому же если он такой не один? Я тебя умоляю. Такой еще маленький и наивный, куда тебе еще и ребенок, вот скажи мне?

Омега не мог пошевелиться. Застряв на проходе в гостиную съемной виллы, он не мог сделать и шага. Сердце буквально остановилось и не желало заводиться вновь, от чего с каждой секундой дурнело. Капелька пота скатилась по виску, оставляя за собой соленую дорожку. Не так он хотел, чтобы все сложилось, не так. А старший продолжал:

— Поступишь, получишь корочку, но это только через годик. Сейчас почти октябрь, учеба давно началась, — вид брата внушал младшему удивительное спокойствие, но внутри все кричало об опасности, — а пока избавимся от… Этого, и забудем, хорошо? Просто произошла случайность, это ошибка, но всем дается второй шанс.

— Томас, с чего ты взял, что я пойду на аборт? — то ли первобытные инстинкты взяли вверх, желая защитить нерожденного, то ли из юноши поперли наглость и эгоизм на такой расклад событий.

— Попробую объяснить иначе, — медленно отпив горячий напиток, альфа заговорил уже с толикой иронии, — тебе восемнадцать, а за душой ни гроша. Как ты собираешься воспитывать щенка, когда у самого еще на губах молоко не обсохло? На меня не рассчитывай, ведь я обеспечиваю тебя, а не твоего выродка, так что… Я тебе сказал свое мнение, дальше решай сам.

— Вообще-то у меня есть истинный, а у ребенка отец, поэтому можешь не переживать по этому поводу, тяготить не стану.

Ответ прозвучал, как что-то обыденное, повседневное, о чем говорят всегда. Но все это было лишь для того, чтобы не нажать на включатель водоворота безумства и ярости альфы — его легко вывести на эмоции. Поэтому общение протекает на данный момент… Стабильно.

Но, издав глухой рык, Томас резко поднялся на ноги, от чего стул со скрипом упал на паркет. План мирных переговоров растворялся в воздухе так же быстро, как сигаретный дым на ветру. Сейчас мужчине не составляло труда скрутить мальчишку, как куклу, и, как вариант, запереть, поэтому он с упоением ждал этого момента, а пока альфа продолжал диалог с пожаром в глазах.

— Истинный твой умотал, когда ты верно ждал его в вашем захудалом домишке. Скажешь, не так? Я ведь видел, как он летел под двести в Марсель. Собрал вещички и ни слуху, ни духу. Что молчишь?

— Он работает, в отличии от некоторых. Работает на нормальной работе. И работает в другом городе, блять! Это очевидно, что он будет мотаться туда-сюда.

— …Теперь не помотается.

Уже второй раз за день из уст брата вылетают странные высказывания по отношению к истинному младшего. Стоило бы списать все на их противоположные профессии: страж порядка — барон, и один другому обязан помешать в любом случае, но все равно что-то не складывалось. Пусть Холл забрал мальчишку, пусть они сейчас в другой стране и, можно сказать, на другом континенте, но все это такие мелочи. Томас должен ведь понимать, что связь истинных — нерушима. Так к чему этот пафос? Только если старший что-то скрывает.

— И что это значит?

— Я говорю о том, что тебе не стоит больше ждать его, — проводя кончиками подушечек пальцев по столу, альфа начал медленно приближаться к проему. — Знаешь, я до последнего не хотел тебя расстраивать, Тео.

— Не приближайся! — но на предупреждение черноволосый только надменно прыснул.

— Братец, я ведь не желаю тебе зла. Не делай из меня злодея… Я ведь хочу как лучше, — и, вытащив из кармана небольшой конверт, протянул его омеге, — вот, убедись сам. Ты ему не нужен.

В протянутой руке красовался тонкий и белый предмет. Самый обычный запечатанный конверт. Если там лежат деньги, то уж больно мало на пожить. Но почему Томас упомянул его? Неужели там находится что-то, что сможет раз и навсегда прекратить призрачные отношения с истинным? Что-то, что сможет разбить все отчаянные надежды?

Тео робко потянулся и, забрав предмет Пандоры, медленно начал его открывать. Бумага тяжело поддавалась, словно у омеги отобрали в этот момент все силы: края мелко рвались, осыпаясь неприятной крошкой, которая немного забивалась в ногти. Но несколько минут спустя и испытание закончилось. Началась уже новая пытка.

Кончиками пальцев мальчишка начал доставать картинки. Делал он это плавно и неспешно, словно в трансе, стараясь при этом соблюдать осторожность, словно это не прочные фотографии из глянца, а хрупкий лед.

— Не верю…

Три маленьких фотоснимка поместились в узкие ладошки омеги, и на всех изображениях — Филипп… Вот он сидит в каком-то баре спиной к зрителю и выпивает в компании неизвестного для Тео человека. По размерам мелковат, на бету не спишешь. Вот та же самая личность идет под руку с чужим истинным. И наконец… Последний снимок сделан слишком издалека, разобрать что-то было сложно, кроме светлых волос и… Поцелуя?

— Фотошоп, — и кадры в мгновение ока оказались на полу. — Мог бы придумать что-то поинтереснее.

Хотя толика сомнений уже поселилась в сердце острой иглой, которая будет несомненно напоминать о себе каждую секунду. Нет, не мог он так поступить. Это не правда. Единственным аргументом на фото были светлые волосы и крупная спина. Даже лицо не в анфас, точнее его вообще не видно. Мало ли на свете похожих альф?

— А ты приглядись, малыш, — но поднимать фотографии старший не стал, — вот синяя униформа, а вот забегаловка рядом с участком. Фостер не удосужился тебя туда сводить? О, а как прекрасен этот миг в его черной…

— Чего ты от меня хочешь, Томас?

Сейчас Вьен находился на грани истерики. Он не мог поверить в то, что ему могли изменить, но факты в виде снимков лежат сейчас у его ног. Пусть там было все мыльно, пусть это только отдаленно похожий альфа, но сомнения одолевали его с той же силой, с которой он продолжал верить Филу.

— Чего хочу я? Я хочу, чтобы ты был счастлив. Чтобы забыл этого ублюдка и начал жизнь с чистого листа.

Пугающий смех прокатился по комнате эхом. От чего-то вся эта ситуация Вьену показалась до одури смешной и абсурдной. Эти жалкие фото и эти глупые разговоры приводили мальчишку в немыслимый восторг. Нужно же было так постараться, чтобы все настолько… Неумело спланировать. То, что Холл хочет развести истинных, было очевидно с самого начала. Но омега не думал, что он пойдет на такие глупости.

Держась за еще пока плоский живот, парень вытирал слезы и уже смеялся чуть тише:

— Пусть изменяет мне хоть со всеми омегами мира, плевать. Я не идеальный. Быть может даже заслужил! Но пока я лично не выясню что за херня происходит, пока я с ним не поговорю – плевать.

Щелчок родных пальцев заставил юношу на мгновение замереть, чтобы попытаться понять, что происходит.

Но не успел он на что-либо среагировать, как чья-то смуглая рука потянула хрупкое тело назад, когда как вторая накрыла нижнюю часть лица какой-то тряпкой, которая неприятно воняла химическим средством. Тридцать секунд брыканий, и легкая туша безжизненно повисла в сильных руках, а в голове только «знакомый феромон».

***

Никогда не бывает так, как мы этого хотим. Все наши желания — только наша забота, остальным же на это абсолютно плевать. Мы — источники нашего счастья, поэтому рассчитывать мы можем только на себя.

Так и сейчас Тео, находясь в полном одиночестве, пытался прийти в себя. Голова кружилась, глаза нехотя открывались, а мозг, словно вата, не желал начинать работать. Все было словно в тумане. Но одно омега понял точно — он был связан.

Руки за спиной неприятно ломило, а веревка жестко терлась о кожу. Любой бы на его месте уже начал паниковать, но не завсегдатый торчок, который успел пройти за всю свою жизнь огонь и воду. Успокаивало и то, что он четко понимал, что находится сейчас в своей комнате — запах одуванчика успел пропитать пространство за несколько месяцев. К сожалению, он сейчас не в Марселе, а все в той же тропической вилле, выполненной из тростника. По крайней мере, его не упекли снова куда-то. Но это было скорее вопросом времени.

Почувствовав себя в безопасности и придя немного в себя, Вьен начал прислушиваться: в доме он не один. Голос Томаса негромко раздавался за закрытой дверью, очевидно, он находился все в той же гостиной. Но, кажется, был кто-то еще. Два голоса явно вели серьезный диалог, потому слышимость была очень низкой. Нужно подслушать.

Перекинув ноги с кровати на паркет, омега понял, что связаны были и они, но это не важно. Все же сейчас первостепенной задачей было услышать важную информацию, которую обсуждали буквально за стеной.

Тихо опустившись всем корпусом вниз, мальчишка начал с осторожностью ползти к противоположному краю. Не быстро и не легко, но когда на кону твоя жизнь, а может и не только твоя, то все кажется выполнимым.

Двигаясь в кромешной темноте, ориентируясь только на память, которая помнила расположение мебели в небольшой комнатушке, Тео представлял себя главным героем шпионского фильма: он так же ловко обходил препятствия, стараясь делать все как можно тише. Не хватает только лазера и спецэффектов…

Выдохнув возле финиша, омега облокотился о закрытый проем и начал прислушиваться.

— Для вас это хороший шанс!.. — голос старшего братца. Говорит так, словно пытается что-то втюхать своему клиенту, ей богу.

— Вы понимаете, что это незаконно? — а вот и второй. Где-то этот голос парень уже слышал, но вспомнить не может. Ебучее снотворное, что не дает работать мозгу на максимум!

— Он сам захочет! Вспомните, вы сами говорили, как он на вас смотрел. Так что возьмите себя в руки и вперед! Больше уверенности!

— Но такая стремительная свадьба… Не испугается ли?

«Какая свадьба? То ли брат сошел с ума, выдавая меня за Фила, то ли… Стоп!» — голос, что звучал вторым в зале, до одури знаком, но он не принадлежит Фостеру…

— У него нет выбора, вы же это понимаете… — воцарилось недолгое молчание, которое не сулило ничего хорошего. — Он меченый, а вы – сломанный. Извините, но это так. Детей вы иметь не можете, так хотя бы подарите полноценную жизнь Тео и…

Так значит все же сватать собираются Вьена. Только вот за кого? Интересно взглянуть на этого идиота. Но какой в этом смысл, когда у тебя есть истинный? Другие и в подметки не годятся, по сравнению с ним… Какой происходит все-таки бред. Запереть бы братца в дурку и промыть мозги, нежели заниматься такой херней.

— Да, я… Понимаю. Запишем ребенка на меня?

— Безусловно!.. Не переживайте, все будет хорошо, — и снова тишина. — Ид..те, ид…те, — слова тяжело получалось разобрать, так как они перешли на шепот. — Позна…тесь!

Познакомьтесь! Черт!

Ползти обратно гусеницей было не вариант — все равно не успеет, поэтому, когда открылась дверь, омега хлопал своими длинными ресницами, смотря снизу-вверх на новоиспеченного мужа.

«Мужем» оказался статный загорелый мужчина, который еще этим утром делал заключение по беременности Тео.

Давид Маре́.

Сердце бешено забилось, но не из-за нахлынувших высоких чувств, а из-за заполоняющей до краев злости. Щеки побагровели, дыхание сперлось, от чего омега глухо закашлял, сплевывая накопившуюся желчь куда-то в сторону.

— Здравствуй…? — и снова эти черные щенячьи глаза и миловидная улыбка, что дарила тепло даже через слой глубокого отвращения.

— Я… Вас оставлю, — пролепетал заглядывающий позади гостя черноволосый брат, что буквально светился от счастья, а затем быстро ретировался из пристанища.

Сумасшедший.

— Тео…

— Нет.

Мужчина не успел даже ничего спросить, как получил моральную оплеуху. Закрадывающийся запах холодной мяты заставлял обонятельные рецепторы перестать дышать — то в кабинете были не антисептики, то была МЯТА. И если в больнице это было терпимо из-за присутствующего расстояния между людьми, то сейчас от феромона было невозможно скрыться, ведь носитель был буквально в нескольких сантиметрах.

— Я ведь еще ничего не спросил…

— А я заранее отвечаю – нет! И, прошу, отойдите, а то я сейчас задохнусь.

Но врач сделал совершенно наоборот — он подхватил податливое от препаратов тело и отнес его на кровать.

— Руки!.. — взрывался мальчишка, пока находился в чужих объятьях. Не его.

— Что я сделал не так, скажи мне? — уложив омегу на мягкую софу, альфа расположился у края, на коленях, на полу.

Словно грешник, он смотрел со всепоглощающим раскаянием на господа, моля у него безмолвное прощение. Как мог вызвать такие чувства Тео за столь короткий срок, мальчик понять не мог. А может и не нужно. Давно стало понятно, что вокруг царит хаос, а точнее — дурдом.

— Что ТЫ сделал не так? Дай подумать, — наиграно промычав, юноша продолжал, — наверное то, что из-за тебя я лежу связанный?

— Я тебя не связывал…

— А снотворное мне дал телепортировавшийся братец?

— Тео, дай объяснить…

— Нет, не дам. Дальше… Какая, нахер, свадьба?! Если ты еще не понял, то повторю для особо одаренных, у меня есть истинный. Истинный, черт возьми. Имя которому ФИЛИПП ФОСТЕР! — дорожка алой жидкости начала быстро скатываться от носа до подбородка юноши, но он этого даже не замечал.

— Тео, кровь…

— Филипп и Давид немного разные имена, не находишь?

— Перестань, — положив тяжелые ладони на хрупкие плечи, мужчина немного потряс мальчишку, чтобы тот пришел в себя, — я понимаю, как тебе тяжело, но не стоит себя доводить до такого состояния! Время лечит!

— О чем ты, блять, говоришь? Какое нахрен время? Отпусти меня, я хочу вернуться всего лишь к…

— Тео, очнись, Филиппа не вернуть, он мертв, понимаешь?

И тогда мир Тео Вьена окончательно рухнул.