Сколь много времени прошло со дня моего заточения в темницу? Однажды упустив счет его, более не мог я понять этого. Знал лишь, что немало. Я не спрашивал Наруто из фамилии Узумаки о том, сколько дней, месяцев прошло с тех пор, как мы впервые встретились. Мы мало беседовали о реальном мире в призме его жизни, я уважал его право на тайну, он же не начинал разговор на эту тему первый. И все же, вопрос прошедшего времени начинал медленно меня донимать, особенно если вспомнить, сколь иным был мир, в коем жил мой друг. Все чаще меня посещали мысли о ином, нежели простая изоляция, виде заключения, все чаще я размышлял, а не был ли я в пространстве Внемирья? Увы, не было тюремщика, что ответил бы на мой вопрос, а Наруто, блуждающий во снах, не мог знать ответа. Еще вопросов вызывала его неспособность воплощать свой образ в иных местах, лишь у меня. Слишком странно, слишком ограниченно.
Неправильно все это, хе.
Не менее времени меня занимал вопрос о дальнейшей огранке Наруто, моего ученика. Покуда я не мог обучить его мастером иллюзий, в виду практически полного отсутствия склонности к сей магии, оставалось не так уж и много вариантов дальнейшего развития друга моего. Щенок был магом-боевиком не только потому, что это основная специализация шиноби, но и в виду его внушительного резерва чакры, выносливости, склада ума. Не было ни малейшей причины игнорировать столь высокие задатки. Но мои познания, как боевого мага, не столь уж и обширны, увы, я был бойцом средней дистанции, орудуя иллюзиями и пистолетами, скрываясь за тенями и яркими вспышками. Наруто же был воином, его стезей был ближний бой, клинч. И изученная не так давно... Или уже давненько? Изученная когда-то им техника Кагебушин но Дзюцу, Теневое клонирование, давало ему обширнейшие возможности.
По сей день я лишь учил его оптимальному способу использования клонов. Очень интересное заклинание, создающее физические копии с помощью чакры. Та формировала оболочку, в кою копировалось сознание пользователя, позволяя выполнять невероятно эффективные связки и комбинации. Очень полезное заклинание, не ровня Бушин но Дзюцу, но что-то в нем не давало мне покоя. Что-то привлекало внимание не бойца, но мага, не столь иллюзий, сколь поднатаревшего в научных изысканиях выпускника Университета. Что-то, что ускользало от внимания меня, как наставника, но царапало восприятие острыми коготками сомнений и недоумений. Нет, не спорю, заклинание было очень эффективным, если бы не одно важное «но» – резерв чакры делился между клонами равномерно, по крайней мере, так сказал сам Наруто. Не верить ему, с некоторых пор усердно читающему всю важную информацию, нельзя было, но мой взгляд мага видел немного иначе. Чакра не делилась поровну, да, в клон было вложено столько сил, что хватило бы на несколько атакующих заклинаний, а то и на десяток, но далеко не половина. Но даже в этом случае, слишком серьезны затраты для техники, чье назначение в бою – отвлечение. А если принять положение о делении резерва на равные части... Подобное накачивание силой я помню только в очень долговременных чарах, чьей задачей было длительное функционирование. Те же массивные иллюзии декора, к примеру.
Так зачем же боевому заклинанию столь внушительная накачка? Хе... Сдается мне, чего-то ни я, ни друг мой о технике этой не знаем, ибо нет у теневых клонов стойкости к повреждениям для такой-то энерговместимости. И было бы понятно, взрывайся они подобно хорошей техномагической бомбе, так ведь просто облаком дыма развеиваются. Чакра-дыма. Который конденсируется в немокрую воду. Тоже, стоит признать, сложная загадка.
– Аргх, Широ, это слишком сложно, ттебайо! – Наруто вцепился в собственные волосы с выражением паники на мордочке.
– В сим и суть тренировок, друг мой. То, что сложно сейчас, станет простым после. Сие поможет тебе быстрее анализировать, быстрее учиться, читать, ибо нагружает мозг, приучает тот к нагрузке.
– Я знаю, тте... – щенок прервался, вдохнул, выдохнул, прикрыв глаза. Он сидел в немокрой воде, скрестив ноги, в некоем подобии медитации, ибо иначе не мог справиться с поставленной задачей. – И все же... Не особо я понимаю, как... Это... Как это мне действительно способно помочь! Имею в виду... Ну, обучусь я говорить, как ты, но, ттеба... Э, кхм, для чего?
Да, ученик мой пытался говорить пободным моему стилем речи. Сложная задача для столь непоседливого и непосредственного щенка, как Наруто, но потому и прекрасно подходящая ему в роли упражения для ума.
– Чакра есть сочетание силы разума и силы тела, – я поворочался, устраиваясь удобнее. – Твое тело, друг мой, развивается, и развивается быстро, хорошо. Но разум не поспевает за ним. Помнишь, к чему может привести дисбаланс в чакре, Наруто?
– Да, т-т-техники станет сложнее выполнять... Те, что не основаны... не основаны на инь или ян-элементе.
– Именно. Среди твоих подобных техник нет, что делает для тебя подобный дисбаланс особо вредным. Твой контроль не столь уж и хорош, и далее его ухудшать – опасно, ибо тратишь ты куда больше сил на создание техник, нежели мог бы. Увы, неизвестны мне методы улучшения контроля чакры, мои же тебе на сием этапе использовать рано, ибо требуют они уже навыков контроля минимум средних. Слишком сложно тебе будет, за пределами возможностей, чего стоит избегать.
– Ши-и-иро-о-о... Прошу я, давай перерыв сделаем, ибо мой мозг в данный конкретный момент не то, чтобы нагружен, а кипит! Как чайник! Взорванный!
Я рассмеялся, громко, самозабвенно, и стоило мне лишь взглянуть на мордочку щенка, как хохот вновь настигал меня, не давая остановиться. Уж больно забавным было выражение на ней, смесь отчаяния, паники, непонимания и недоумения, ибо выдав сию длинную фразу, Наруто словно застыл изваянием, не веря в произнесенное.
Остановился я лишь через несколько минут, лежа на спине и не в силах нормально дышать. Друг мой не обижался, более того, в какой-то момент он и сам начал смеяться, столь же самозабвенно и громко, чуть ли не топясь в немокрой воде. И лишь спустя время мы смогли успокоиться.
– Ох, Наруто, друг мой дорогой, – тяжело дыша, выдавил из себя я. – Иногда твои речи и эмоции просто неописуемы.
– Да я сам обалдел!
– И стоит заметить, не ради потехи иль изменений я прошу тебя говорить моими речами, Наруто. Задача сия – разминка для ума, в первую очередь.
Хе... И мне нужна она как бы не столь же сильно, что и щенку. Разум мой... Сила моя, то что делает мастером иллюзий, воображение и грезы, что готов я воплотить в жизнь, все это медленно осыпается пылью и прахом. Наруто замечал, как в моей речи появляются множество странных оборотов, и уже я искажаю слова и значения их в тщетных попытках собрать все в речь. Он с трудом понимает меня, и это как ничто и никто ведает, насколь я болен разумом ныне. Увы, ничего с этим не сделать, никак не обратить вспять, лишь удержать, не дать обезуметь себе, и друг мой из Узумаки для меня – главный и единственный якорь. Каждый час одиночества и тишины подтачивал мой разум, все сильнее сбрасывая в пучины звериного безумия, и сие пугало. Я боялся, что стану опасным для своего единственного друга... И обязан был его предупредить. Но потом... Не сей же час, иль я сорвусь куда раньше возможного. Я хотел еще немного пожить. Послушать речи друга, наивные, детствие, столь же яркие, сколь его эмоции, улыбка и глаза.
– Ох, Широ, ттебайо... У меня голова болит...
– Прервемся в сим случае на краткий отдых, иль возжелаешь разминки для тела, друг мой?
– Широ... – в голосе Наруто проявились нотки беспокойства. – Я с каждым днем все хуже понимаю тебя. Что с тобой происходит? Ты говоришь непонятнее Шино, а он вообще слова не там, где надо, ставит, даттебайо!
Хе. Ну, сколь удалось тебе скрываться, белоснежный коврик перелинялый? Я вздохнул, чувствуя, как в груди замирает сердце, а душу сковывает лед страха.
– Наруто, друг мой... То мои проблемы, не стоит вгрызаться в них...
– Нет уж, даттебайо, рассказывай!
Я замолк, ощущая тоску и страх. Что ж я скажу тебе, мой друг? Что трогаюсь умом, чем далее, тем хуже? Иль что с каждым днем одиночества и тишины все страшнее мне клетка, давит, сковывает, сокрушает, дробит разум на осколки? Что лишь волей, разумом и страхом пред тобой я не пытаюсь ее грызть, аки дикий зверь? Что мне поведать тебе, Наруто? Что из этого ужаса, что не имею я ни сил, ни жажды обрушивать на тебя, дитя, брошеное миром, ненавидимое городом, среди стен которого ты живешь?
– Широ, скажи. Я правда не брошу тебя. Никогда и ни за что. Ведь я ОБЕЩАЛ.
– Я болен разумом, друг мой Наруто из фамилии Узумаки, – решился я, и заговорил, спрятав морду под хвостами, закольцевавшись в клубок. – Тьма сковывает его. Хлад одиночества, безмолвие тишины. Они рушат мою волю, дробят на части память. Наруто, друг мой, неведомо мне, сколь суждено моему разуму остаться единым, цельным, не ведомо, чрез сколько тебя однажды встретит дикий зверь, яро рвущийся из клетки. Моя речь – лишь последствие болезни разума, ибо забываю я себя. Мысли мои не те, что дни и месяцы и годы в пошлом.
– Широ, – Наруто все так же бесстрашно шагнул в мою темницу, отчего поспешил я забиться в дальний ее угол. Дитя стояло, безмолвно наблюдая за поднятыми мною волнами немокрой воды. – Почему ты молчал? Ведь я могу приходить чаще, Широ. Одиночество... Это плохо, я знаю, я ведь был одинок! Почему ты молчал, Широ?!
– Ибо жизнь твоя, Наруто, она там. На свободе. Не смел и не смею я отрывать тебя от нее, ибо я узник, преступник, заточенный в неведомо где... Как мог я, подобный мне, заставлять тебя, дитя?
– Дурак! – словно дикий зверь зарычал Наруто, отчего шерсть моя встала дыбом. – Тупица! У меня нет настоящих друзей, кроме тебя, даттебайо! Я обещал выпустить тебя, вытащить из этого отстойного места! А если ты сойдешь с ума, кого мне вытаскивать, ттебайо?! Кого?! Не смей, слышишь, Широ, не смей и думать о том, чтоб сдаться! Или я за себя не отвечаю, даттебайо! Я тебе задницу надеру, вобью мозги на место и вытащу за шкирку на свободу, понял?! ПОНЯЛ?!
– Да, мой друг, – дрожащим от волнения и переполнивших меня эмоций голосом ответил я. Вот он, мой друг, мой Наруто. Вот он, тот, кто держит меня на краю безумия, не давая сорваться. – Хе... Спасибо тебе, друг мой... Я не сдамся. Ради тебя, я буду бороться. Обещаю.
– И не молчи больше, даттебайо, – буркнул щенок, насупившись. – А то я не знаю, что сделаю, хулиганства свои вспомню!
– Сколь страшны твои угрозы, Наруто, – я тихо рассмеялся, облегченно, чувствуя расступающуюся тьму. Разум мой словно просветлел. – Иже если будет что, я обязательно расскажу тебе. Обещаю.
– То-то же, – ворчливо пробормотал Наруто.
На сим инцидент был и исчерпан, но не его последствия. Не только лишь мой разум словно сбросил с себя часть оков, не только лишь свет Наруто отбросил безумие. Дитя стало регулярно навещать меня. Каждый день мой друг приходил, мы обсуждали произошедшее с ним в его городе, он ведал, что узнал нового. Ведал о жизни генина, о тоскливых, скучных, столь далеких от представлений маленького шиноби миссиях. В красках, эмоциях и мордах передал постановкой миссию по поимке кошки, что могла своими навыками и жаждой свободы попрать даже более опыных шиноби. Поведал Наруто и о своей команде, Саске из фамилии Учиха, Сакуре из фамилии Харуно, и наставнике, Какаши из фамилии Хатаке. И ежли о Сакуре щенок рассказывал и истинным восторгом влюбленного – лишь с оговорками, что самка уж больно часто распускала руки и это его несколько напрягало – а о Саске с яростью и яркостью соперника, жаждущего превзойти, то наставник... Глухое ворчание, смешавшееся с рыком, вырывалось из моей глотки всякий раз, стоило лишь зайти разговору об этом... Шиноби. Всякий раз опаздывающий, ничему не обучающий, полный безразличия... Иже он и правда прекрасный боевой маг, наставником хорошим сие никогда не делало и сделать не могло. Наставник – это призвание, сие есть желание делиться своими знаниями, наставлять молодое поколение на путь в будущее. Нельзя лишь взмахом хвоста назначать наставника, сие безответственно!
Посему друга моего продолжал обучать я в меру своего разумения. Впрочем, Наруто из Узумаки, ведается мне, познал силу знаний, и отныне донимал знакомых наставников академии в поисках ответов на вопросы. Хе... Стоило лишь уверенно, правильно подтолкнуть щенка на нужном пути, и его неистовое любопытство и энергия совершили свое светлое дело. Дитя узнало о методах совершенствования контроля чакры, что было особо важно для него, Наруто вспомнил о стихийных преобразованиях и той самой склонности, кою когда-то упоминал я. Мой ученик прогрессировал с невероятной, ошеломляющей скоростью, сие грело мою душу, как наставника и друга. Я видел, как горят глаза щенка жаждой знаний, жаждой нового, с какой искренней радостью ведает он мне о новоузнанном. В нем виделся я-прошлый, ищущий новых знаний в надежде стать лучшим, истязающий разум задачами все более и более сложными, запутанными и многосторонними. Жажда знаний. Жажда нового. Вечное напряжение мозга в поисках пищи для ума. Сколь счастлив я был узреть в своем друге столь родственную душу... Сколь счастлив был быть тем, кто показал ему этот путь. И ежли ранее я терзался сомнениями, что друг мой поддержит мое желание изменить мир, нынче же я узрел – он наверняка поддержит меня. Новый, дивный мир, он все ближе, манил светлыми силуэтами на горизонте...
Интерлюдия.
Узумаки Наруто в последние месяцы был очень задумчив и молчалив на миссиях. Что там Сакура и Саске, даже Какаши периодически отрывался от своей книги, бросая на прежде шумного, громкого блондина подозрительные взгляды. Генин регулярно словно отрешался от мира, механически выполняя работу, а то и вовсе поручая ее клонам, фактически делая все самостоятельно, пока сокомандники отдыхали, гадая, что же того так увлекло.
Еще больше изменений увидели учителя Академии Шиноби, которых Наруто стал регулярно донимать вопросами. И если поначалу они отмахивались, мол, надо было учиться раньше, то вскоре бастионы упрямства пали один за другим. Особо доставалось Ируке, которого мальчик в рыжем комбинезоне подлавливал особенно часто. Того знатно выбила из колеи внезапная жажда знаний ранее крайне ленивого и непослушного ребенка, готового на многое лишь бы не сидеть на скучных уроках.
Нет, конечно, изменения начались раньше, за несколько месяцев до выпускного экзамена. Наруто перестал опаздывать на уроки, зачастую приходя абсолютно невменяемо сонным, но явно заставляющим себя слушать. Его стали видеть в библиотеке, штудирующим пропущенную ранее программу, усердно, яростно. И, пожалуй, самым невероятным был успешно сданный экзамен, ведь Бушин но Дзюцу всегда было слабым местом Наруто. В этот же раз он создал не просто клона, нет, это была иллюзия, сделавшая бы честь и теневому клону. Почти ощущаемая, с тенью, да даже такой почти незаметной деталью, как чуть прогнувшиеся под весом доски пола! Лишь абсолютно неподвижная, да и выполнение заняло непростительно долгие три минуты. Впрочем, придраться было не к чему, не было ограничений по времени.
Увы, радость сдачи экзамена омрачило предательство Мизуки... И неожиданная сознательность Наруто, когда тот пришел к нему, Ируке, уточнить, действительно ли существует такой экзамен, или сенсей что-то выдумывает? После обсуждения с Хокаге, было решено сделать вид, что Наруто согласен, заодно и вычислить возможных сообщников. Ирука не видел происходящего – не место было ему, простому чунину, пусть и беспокоющемуся об ученике, посреди столь важной операции. Там были АНБУ и джонины, достаточно сильное прикрытие для джинчурики.
Наруто же и вовсе превзошел все ожидания, самостоятельно обезвредив предателя с помощью выученной из похищенного свитка техники Кагебушин но Дзюцу. Впрочем, сам мальчик утверждал, как всегда ярко и громко, что пошел на такой шаг лишь благодаря знанию, что его в случае чего спасут. Поразительное благоразумие и понимание обстановки для худшего ученика на потоке.
И вот теперь Сарутоби Хирузен, в который раз перечитывая доклад, ждал прибытия Наруто. Его сильно нервировала резкая смена характера мальчика. Нет, он был очень рад, что тот наконец-то взялся за ум, и даже демонстрировал если не гениальность, то нечто близкое к ней, быстро обучаясь и наверстывая упущенное, но... Но Хокаге просто и по-человечески беспокоился. Он слишком хорошо знал своего друга и сокомандника Данзо, слишком хорошо знал об отношении к мальчику со стороны простых жителей и шиноби. Некому было влиять на него так сильно. И это... Пугало.
– Вызывали, Хокаге-сама? – отрешенно спросил вошедший Наруто, после чего встряхнул головой, чуть заметно поморщившись. – Ай, прости, старик, что-то я совсем задумался, даттебайо!
Столь резкая смена поведения еще сильнее обеспокоила Хирузена.
– Да, я звал тебя, Наруто, – Хокаге отложил трубку в сторону, отчего генин заметно напрягся – это был признак серьезного разговора. – Скажи, что же подтолкнуло тебя к столь сильному желанию учиться? Уж после выпуска-то из Академии.
– Причина сих действий в моей жажде восполнить пробелы в знаниях, ибо осознал я, без них никоим образом невозможно быть сильным шиноби, – явно на автомате ответил Наруто, вновь задумавшись, после чего смешно округлил глаза.
Впрочем, у Хирузена они были не менее круглыми.
– Наруто... Нам надо серьезно поговорить. Без тайн.
– Хай, Хокаге-сама... – уныло протянул мальчик, поняв, что загружать голову упражнением Широ во время серьезного разговора было очень плохой идеей.
Очень. Плохой.
– ...Вот так все и было, даттебайо...
– Вот как, – пробормотал я, лишь чтобы показать, что слушал своего друга.
Этого стоило ожидать, в самом деле, и мне неясно было, отчего же Наруто не желал раскрыть свой дар ранее. Тем паче, что Хокаге оказался отнюдь не против дружбы Наруто из Узумаки со мной, лишь просил познакомить, кабы будет возможность. Поговорить с властителем Конохагакуре но Сато было бы, возможно, полезно и нужно ради развития друга моего, но как сие совершить – не было ни малейшей идеи.
Хе... Частые беседы с щенком самым положительным образом сказывались на моем разуме, сие ощущалось очень явно. Рассеялась почти вся мутная пелена, что обволакивала мысли, вынуждала продираться сквозь себя огромными усилиями, искажала память. Все это и приводило к странным речам, что были столь трудны к восприятию щенка. Я лишь надеялся, что разум мой рано иль поздно исцелится. Нет страшнее участи магу, чем потерять ум, а с ним – и всю силу, кою копил бережно всю жизнь.
– Сие есть не самая твоя большая ошибка, друг мой, но весьма она будет поучительна, – медленно сказал я, полуприкрыв глаза. – Рад я тому, что обошлось без проблем, а вот чем и как ответить на просьбу Хирузена из фамилии Сарутоби – нет ни малейших идей.
– Хокаге сказал, что менталисты из Яманака смогут помочь, – пустив руку в светлые вихры, пробормотал Наруто, недовольно морщась. – Ну вроде как когда я буду в трансе, он сможет пройти со мной, ттебайо. Я не понимаю, как оно работает, но он сказал, что это сработает, даттебайо.
– В сих словах есть резон, смею заметить, – я поскреб задней лапой за ухом, размышляя о предложенном.
Не желал я пускать менталиста к себе, ибо неясно, на что был тот способен, но побеседовать с властителем Конохагакуре но Сато стоило. По разным событиям и словам щенка, Хокаге ощутимо опекал моего друга, и мне следовало выяснить причины сих действий, а сверх того и обозначить опекунство, пусть и незримое. Щенка обучал я, и не был намерен делиться достижениями. Наруто из Узумаки – мой друг, я возвел фундамент огранке его таланта и не желал соперников, что придут на подготовленную почву. Ежли на то дело, не я бросил маленького щенка на волю Случая.
– Так это, ттебайо, что мне ответить?
– Согласен я, но обозначить границы стоит, друг мой. Не потерплю я ни малейшей попытки влияния на разум мой, не того ради ты исцелил меня, дабы неясные личности в нем копались.
– Широ, ттебайо, если тебя кто-нибудь тронет, будет со мной, даттебайо!
– Благодарю тебя, друг мой, – я улыбался, смотря на серьезно насупленную мордочку щенка. Сия забота подкупала, согревала, ибо была искренней. – Вместе мы преодолеем любые преграды, Наруто из фамилии Узумаки. Ибо нет таких бед, что могли бы нас остановить, я верю в сие.
Мы побеседовали еще немного, вложили время в тренировку ума – вспомнив одну из настольных стратегических игр, я воссоздал иллюзиями фигуры и игровое поле, объяснил Наруто правила и мы провели несколько весьма занимательных партий. Друг мой вел игру неумело, но с завидным энтузиазмом осваивал новые ходы и маневры, тогда как я, вспоминая, ставил все более и более незаурядные задачи, развивая ум и интеллект щенка. Стоило заметить, что говорить моим стилем речи у него получалось довольно непринужденно, и сию тренировку я оставил без внимания. Физические же упражнения он отрабатывал вне моей темницы, ибо развивать надобно было физическое тело. Тем не менее, несколько интересных упражнений помимо известного ему комплекса я показал.
Несколько неожиданным оказался следующий визит друга моего, ибо прибыл он не один – сие я ощущал очень явно. Незаурядная сила, будь прибывший магом, я бы без промедления назвал его высшим – высочайшее современное звание. Архимагом назваться не мог никто, сия сила осталась в далеком прошлом, в коем не горы, континенты кололись и дробились в ужасающих конфликтах.
Сим чужаком был человек в просторных одеждах, со странной формы бело-красной шляпой. Морщинистая, в пятнах, морда, некое приспособление, сжимаемое губами. Взгляд цеплялся за различные детали, кричащие о не просто достойном, но преклонном возрасте самца. Старик безошибочно и крайне быстро поймал мой скрытый иллюзией тьмы взгляд. То был взгляд опытного воина, умудренного годами властителя, сильного, но странно не очерствевшего. Я ощущал эмоции человека – спокойствие, пронзенное нотками беспокойства, посыпанное пеплом осторожности и хорошо укрытого недоверия, готовности к беде. Сей человеческий самец был опасен, но странно безвреден для меня и однозначно – для Наруто. И, пожалуй, очень важной и неясной деталью был рост самца – он был все так же крошечным относительно меня.
– Друг мой, позволишь ли побеседовать нам наедине?
– Ага, – щенок беззаботно заложил руки за голову, широко улыбаясь. – Хочу лес, даттебайо! С лисятами!
Я улыбнулся и создал запрошенную иллюзию: светлый, сказочный лес, полный мирных звуков природы и добрых зверей, готовых играть. С моими возможностями создать зверя иль птицу и дать им нужное мне поведение было столь просто, сколь сложно – невозможно – было воссоздать истинный разум. Друг мой бестрашно шагнул за границу темницы и замер, погрузившись в наведенные грезы, ну а я перевел взгляд на чужака.
– Смею надеяться, не ошибусь, назвав вас Хирузеном из фамилии Сарутоби? – спокойно спросил я, садясь у самой границы иллюзии тьмы. Свое обличье демонстрировать был я не намерен.
– Вы правы, Широ-сан, – Хирузен снял шляпу, вытащил изо рта и спрятал куда-то в одежды приспособление неясного назначения. – Видно, вы из дальних краев?
– Слишком дальних, дабы сказать, откуда, – я чуть прищурился. Не сказать, что сие было неожиданно, однако начало разговора властитель выбрал весьма странное. Я же позволил ему вести беседу в нужную сторону, ибо не имел представлений, как подвести ее к нужной мне теме.
– Широ-сан, если позволите, я бы хотел поинтересоваться, что побудило вас обучать Наруто-куна?
Странные слова, следующие за именем. Лишенные перевода, но полные смысла, отдающие невообразимой важностью. Друг мой ни разу не использовал подобных, иль же те переводились, в отличие от сих.
– Мною дано было обещание другу моему, – тщательно подбирая слова, ответил я. – И не мог я смотреть безучастно на столь явный и яркий талант, пропадающий в бездне безучастия. Сие было бы преступлением, ибо он – шиноби, и его сила отделяла жизнь от гибели. Не смел я бросить дитя на пожрание Случаю.
– Благородные слова и благородный поступок, – кивнул Хирузен, но я не обманывался – старый самец без труда понял мое намерение на будущее. Это было достаточно очевидно, вывод лежал на поверхности. Клетка, скрывающийся во тьме узник, опека. Был лишь вопрос, насколь считал сие допустимым человек. – Но уверены ли вы, Широ-сан, что Наруто-кун справится?
– Посколь он целеустремлен и талантлив, постоль я уверен в его успехе.
– Широ-сан, не позволите ли увидеть вас? Клянусь, я не раскрою вашей тайны Узумаки Наруто.
Я замер, с большим опасением и неверием смотря на старика. Он что-то понял. Сделал некий вывод, и теперь желал подтвердить его иль опровергнуть, но что же? Что понял этот человек? О чем он догадался столь быстро, ибо не прошло и десяти минут. Неужель он знает, кто я? Знает, кто заточен в сей темнице? И если так, то не отсечет ли он меня от Наруто, оставив гнить разумом в одиночестве и тишине? И нет у меня ни единого способа противостоять его воле, ибо моя сила, моя воля, все ограничено проклятой решеткой.
– Широ-сан, я понимаю, мои слова для вас мало что значат. В любом случае я не имею права ограничивать ваше с Наруто-куном общение, так как прекрасно вижу, насколько оно пошло ему на пользу, – Хирузен вновь без единой заминки поймал мой взгляд и смотрел уверенно, твердо, без сомнений. Взгляд снизу вверх, но столь сильный, что казался равным. Именно этот взгляд вынудил меня развеять тьму, представи перед человеком всем своим девятихвостым обликом. – Благодарю, Широ-сан. Как и обещал, это останется лишь нашей тайной, пока вы не решите открыть ее кому бы то ни было еще.
– Что же вами было понято из увиденного?
– Достаточно, Широ-сан, чтобы сделать нужные выводы, – ответов я не получу, а посему я вновь укрыл себя за иллюзией, немного театрально отступив во тьму. – Я рад, что Наруто-куна опекает столь сильная личность. На этом позвольте откланяться.
– Хорошего Случая вам, Хирузен из фамилии Сарутоби, – несколько менее формально, чем требовалось, ответил я человеку, что, коротко опустив голову, медленно растворился, словно неясный призрак. Я же выдохнул сквозь клыки, ощущая ослабевшую хватку напряжения и страха. – Наруто, друг мой?
Щенок ответил довольным смехом. В грезах он носился по лесу наперегонки с рыжей лисицей, а сверху на него взирали мудрые вороны, подбадривая громким карканьем. Я решил не тревожить щенка, позволив ему наслаждаться весельем.
Обсудить произошедшее можно было и потом.