Притоптывая в такт музыки, играющей в наушниках, я тянусь за ядовито-жёлтым маркером и выделяю нужный фрагмент текста, чтобы не забыть заучить его чуть позже. И всё же, Сасори просто замечательный друг: не знаю, что бы я делала, если бы он не одолжил мне свою тетрадь с последними конспектами по химии. Вряд ли это привело бы к концу света, но мне куда спокойнее, когда темы не пропущены и весь необходимый материал под рукой. На минувших дополнительных я так и не смогла записать лекцию профессора Учихи, за что огромное спасибо Саске и его творческим способностям, наличию которых я, мягко говоря, удивилась. Да нет же, я удивляюсь каждый раз, стоит нам лишь столкнуться где-нибудь, ибо он всегда открывается с новой стороны. И не всегда с хорошей.

— Чёрт, — задумавшись на секунду, я слишком сильно надавливаю на маркер, и он отпечатывается на следующей странице. — Просто класс.

Из горла вырывается раздражённый рык, и я просто отбрасываю текстовыделитель в сторону, наблюдая за тем, как он скользит по поверхности стола и падает на пол. В последнее время я какая-то нервная, и это настолько отражается на моём поведении, что даже Хината докучает мне с меньшей частотой, чем обычно. А я бы не назвала её внимательной. Наверное, не стоило кричать на неё из-за помятого тюбика зубной пасты. Вполне вероятно, что именно стресс и переутомление влияют на меня подобным образом, а на фоне последних событий я вообще сама не своя: прислушиваюсь ко всему, о чём шепчутся студенты, и стараюсь быть в курсе всех сплетен. Но, к счастью, я для всех по-прежнему неизвестна. Ещё никто не говорил о нашей с Ино драке и, тем более, о том, в чём она меня обвинила.

Тяжко вздыхая, вытаскиваю один наушник из уха, вяло переворачиваю несколько страниц тетради и без проблем нахожу рисунок, сделанный Саске. Взгляд цепляется за каждую линию, за каждый штришок, пока разум безуспешно пытается найти различия между мной и изображённой здесь девушкой. Не может же быть такого, чтобы он просто так решил нарисовать здесь меня. Я ведь ему неинтересна — сам не раз говорил. Сколько бы Учиха ни старался, он всё равно не похож на глупца с опилками вместо мозгов, и я уверена, что у каждого его поступка есть мотив и цели. Так с чего бы ему вдруг меня рисовать, если даже мысль о нашей дружбе претит его здравому смыслу?

Усмехаюсь, качая себе головой — больно нужна мне его дружба. С чего бы мне вообще задумываться об Учихе в своё свободное время, когда существует масса других полезных дел. Рисунок? Это небольшая накладка, которую можно легко устранить: мне всего-то понадобится линейка или ножницы, а так как последних под рукой нет, я воспользуюсь именно линейкой. Прикладываю её к середине тетради и вспотевшими пальцами хватаю уголок страницы, но колеблюсь и застываю в нерешительности.

Вот же дерьмо! Собственный взгляд вновь обводит плавные линии рисунка, предательски отмечает аккуратность и мастерство, приложенные для его выполнения, отчего становится жалко прощаться с этой проклятой страницей тетради по химии, и я просто захлопываю её, откладывая в стопку к остальным.

Не сказала бы, что в школьные годы я была тем самым ботаном, над которым все безжалостно издеваются, пряча рюкзак в вонючем туалете или же толкая в плечо каждый раз, стоит ему только появиться в узком коридоре. Нет, я, скорее, была незаметной простушкой, до которой никому не было дела, пока на дом не зададут сложное задание; до такой степени сложное, что не справлялся даже Гугл. И именно в такие моменты обо мне вспоминали одноклассники, заваливая мой Мессенджер сообщениями с просьбами о помощи. Всего раз мне «‎посчастливилось»‎ стать главной героиней школьных хроник: да-да, именно в тот, когда мой одноклассник случайно оказался на соревнованиях по гимнастике. Это был седьмой класс — самый разгар пубертатного периода, когда у мальчиков в голове «только одно», и отсюда, наверное, растут ноги всех тех сальных шуточек, жертвой которых я стала почти на месяц.

Да, я знаю, каково быть объектом насмешек и сплетен, а потому мне никогда не хотелось переживать всё это заново. Роль невидимки меня более чем устраивала, и я планировала придерживаться этого амплуа до самого окончания университета. Но в какой-то момент всё покатилось к чертям. У меня появились классные друзья, с которыми мне весело; появилась выскочка Яманака, которая меня на дух не переносит; и появился Саске, который рисует мой портрет на клетчатом листе моей тетради...

Месяц назад я не осмелилась бы даже представить всё это.

— Посмотрим фильм? — спрашивает Хината, стоя на пороге уборной и расправляя на лице тканевую маску. — Я хочу отвлечься.

— И ты не пойдёшь на пятничную вечеринку в братство? — я вопросительно изгибаю бровь, устремляя на подругу выжидающий взор, и в итоге она закатывает глаза, будто сдаваясь.

— Мы с Наруто снова поссорились, — Хината приземляется на край своей кровати, и мне приходится сесть вполоборота, чтобы видеть её лицо. — Эта сучка Яманака стала слишком много времени проводить рядом с Саске, а потому и с Наруто... Мне неприятно.

Вполне вероятно, что поведение Хинаты кому-то может показаться странным, но это только если не знать всей истории. Меня она уже успела посвятить в тайну своей непримиримой вражды с Ино, а потому я полностью понимаю чувства и опасения, которые она испытывает. Когда Наруто, Саске и Ино учились в выпускном классе, Хината была тайно влюблена в Узумаки, но не осмеливалась признаться ему в своих чувствах. На то были три причины: во-первых, она была на год младше, и Наруто знать не знал о её существовании; во-вторых, Хьюга, как ни удивительно, была круглой отличницей и возглавляла школьный парламент, отчего времени на отношения у неё не хватало, да и мистер Хьюга, её отец, не одобрил бы такое; и, в-третьих, Яманака Ино, которая на тот момент встречалась с Наруто. Поверить в это очень сложно, и я, услышав эту новость впервые, потребовала доказательств, которые Хината мне тут же предоставила, выискав среди множества публикаций в Инстаграмме совместные фотографии и видео Наруто и Ино.

По словам моей подруги, Яманака не совсем любила Наруто и встречалась с ним только ради того, чтобы быть ближе к Саске. Но он тогда настолько погрузился в учёбу и футбол, стремясь поступить в какой-нибудь крутой университет, что совсем забил на отношения. В итоге образовался любовный многоугольник, где Хината любила Наруто, Наруто любил Ино, Ино любила Саске, а Саске... А Саске не любил никого.

Продолжался этот цирк недолго. Как-то, оставшись в школе допоздна после затянувшегося собрания парламента, Хината столкнулась с Наруто, который как раз закончил тренировку. Они разговорились о чём-то, и он предложил проводить её до дома, от чего Хината отказаться не смогла: заикалась в его присутствии. Так у них завязалась дружба, которая позже переросла в отношения. Спустя несколько месяцев Наруто порвал с Ино, признался Хинате в любви, и всё, в конце концов, сложилось так, будто Хьюга увела парня у Яманаки. И хоть последняя не питала к Наруто нежных чувств, случившееся настолько сильно уязвило её самолюбие, что вражда между ними не затихает до сих пор.

— Боишься, что чувства Наруто могут вспыхнуть с новой силой? — спрашиваю я, заведомо зная ответ. Хината кивает и поджимает губы, будто стыдиться неуверенности в собственных отношениях и в себе самой. — Знаешь, мы с Наруто знакомы совсем недавно, однако даже так я вижу, как сильно он тебя любит. У него был целый год, чтобы возобновить отношения с Ино, пока ты доучивалась в школе и готовилась к экзаменам, но он выбрал тебя и дождался.

Виноватый взгляд Хинаты впивается в пол, просверливая дыру в старом ламинате, и я понимаю, что ранее она и не задумывалась обо всём мною сказанном.

— А если она захочет отомстить мне? — срывается с губ Хинаты, когда она уже, казалось бы, всё осознала.

Я усмехаюсь и качаю головой:

— Наруто ни за что не поведётся. К тому же, как ты говорила, он никогда не интересовал Ино. А теперь у неё есть Саске, и она не станет рисковать им только ради мести.

В памяти вновь всплывает фотография из сториз. Я опускаю глаза и несколько раз моргаю, чтобы она исчезла.

— Думаю, ты права, — заключает Хината. В её голосе сквозит заметное облегчение, и я улыбаюсь, радуясь, что моя проницательность поспособствовала этому. — Но ты забыла о главном...

Приподнимаю брови, выжидающе глядя на подругу:

— И о чём же?

Неожиданно она стягивает с волос резинку и эффектно взмахивает роскошными локонами, обворожительно улыбаясь.

— Я намного красивее этой стервы.

Восхищаюсь её умением напрашиваться на комплименты.

Хинате и в самом деле сильно повезло комплектом унаследованных генов: длинные блестящие волосы, кожа без единого изъяна, соблазнительная фигура и природная харизма, которой мне так не хватает. Если Хината умудрится ляпнуть что-то невпопад, то окружающие воспримут это как шутку и только умильнутся; а если подобное случится в моём исполнении, я получу косые взгляды вкупе с тихими перешёптываниями о том, какая я всё-таки странная и грубая. Возможно, моё желание угодить всем основывается именно на страхе общественного порицания.

Я пробую улыбнуться, но получается неискренне.

— Так что мы будем смотреть? — говорю я, придвигая к себе ноутбук.

— Я хочу что-то весёлое... Давай пересмотрим «Клинику»? А я закажу поесть!

Мне это кажется идеальным вариантом: что может скрасить вечер лучше, чем саркастичный юмор доктора Кокса? Вбиваю название в поисковик, изредка отвечая на вопросы Хинаты о моих предпочтениях в еде.

— Охренеть! Ты на полном серьёзе любишь ананасы в пицце?!

*•*•*

Как обычно, я проснулась ни свет ни заря, но в этот раз не стала прибегать к тщетным попыткам убедить свои биологические часы в том, что в субботу можно поспать и подольше. Умылась, сделала небольшую уборку в комнате и села немного позаниматься, когда вдруг от Сасори пришло сообщение:

«На улице потрясная погода! Тащи свою задницу вниз, я уже жду тебя во дворе».

И теперь мы вместе сидим на одной из скамеек в парке, поглощая тайскую еду. Вернее, ест только Сасори. Я не могу похвастаться зверским аппетитом, и особенно — по утрам, поэтому просто ковыряю палочками в коробке со своим wok'ом, изредка поглядывая на огромные часы, встроенные под купол башни главного корпуса университета. Щурюсь, когда солнечные лучи, просачивающиеся меж голых ветвей рассаженных вдоль аллеи деревьев, попадают мне прямо в глаза; еле слышно шиплю, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, и качаю головой. Уж никак не ожидала, что после прошлой отвратительно дождливой недели наступят такие тёплые дни. Конечно, это не та погода, когда можно одеться полегче и выйти на прогулку в парк, запрятав пальто глубоко в шкаф, но так хотя бы пропала нужда лишний раз укутываться в шарф и шапку, чтобы попросту добраться от общежития до парка. К слову, дорога занимает всего-то две песни Imagine Dragons.

— Знаешь, — Сасори отправляет в рот кусочек курицы в кисло-сладком соусе и, немного пожевав, продолжает, — а ведь не каждый поступил бы так на его месте.

Речь идёт о Саске и его неожиданном, но весьма своевременном появлении в той злосчастной раздевалке, когда Яманака стащила всю мою одежду, оставив меня полуголой.

— Любой бы на его месте забил хер, — добавляет Акасуна.

И всё же я немного жалею, что рассказала ему о случившемся.

— Сомневаюсь, но допустим. Что с того?

Не хочу выслушивать очередную порцию необоснованных догадок о моих с Саске отношениях, которые и отношениями-то назвать нельзя: мы просто знаем друг друга по имени и пару раз перекидывались ругательствами. И если Сасори снова начнёт вещать что-то про воображаемую «химию»‎ между нами, то я сойду с ума, потому что, кажется, сама начинаю верить в эту несусветную дичь.

— «Что с того?» Ты серьёзно это спрашиваешь? Боже, Харуно, он нарисовал твой портрет!

— А ты когда успел его увидеть?!

— На допах по химии, когда ты пялилась на Учиху, позабыв, что я сижу рядом.

Открываю рот, чтобы возразить, но не нахожу подходящих слов, потому что он прав — я пялилась на Учиху. Из горла непроизвольно выскакивает короткий смешок, и я безнадёжно мотаю головой, опуская взгляд и перемешивая палочками лапшу, чтобы равномерно распределить соус.

— Бред...

— А то, что он пришёл к тебе на выручку? Тоже бред?

Наверное, мне не стоило рассказывать Сасори о случившемся, ведь я не поделилась этим даже с Хинатой, но рой мыслей в моей голове всё никак не укладывался, и я чувствовала необходимость выговориться хоть кому-то. Акасуна не проболтается: человек, столь успешно скрывающий свою ориентацию, боясь осуждения окружающих, вряд ли станет устраивать подлянки другим. К тому же, он рассказал мне о своём секрете, так почему бы и мне не поделиться чем-нибудь с ним?

— Ты рассуждаешь обо всём с такой уверенностью, — нахмурив брови, я заглядываю в коробку с едой и наматываю немного лапши на палочки, — забывая о главном: Саске встречается с Ино.

Сасори закатывает глаза и устремляет взор в ясное небо, будто умоляя Господа Бога ниспослать мне прозрение.

— С чего ты это взяла? — он бесповоротно убеждён в обратном, и это нельзя не заметить в его голосе.

— Ну... — я мешкаюсь: то ли уверенность Сасори, то ли некая невесомость моего аргумента вынуждают меня запнуться и подумать. Он наверняка скажет, что какая-то там публикация в соцсети не имеет ни малейшего значения, но ведь Хината сказала, что прежде Саске никогда не публиковал совместных фотографий с девушками. — Есть причины.

— Ты про ту нашумевшую фотографию? — кто-нибудь объяснит мне, как Акасуна, у которого не такой уж и большой круг друзей, всегда умудряется быть в курсе событий? — Покажешь?

— А ты не видел? — удивлённо хлопаю ресницами, нащупывая смартфон в кармане пальто.

— У меня нет Инстаграм. И, поверь, я не меньше твоего удивлён тому, что он есть у тебя .

Я корчу смешную рожу, передразнивая его мимику, и тапаю по иконке Инстаграма, нужного мне лишь для того, чтобы лайкать новые посты Хинаты, ведь других причин заходить туда у меня нет и быть не может. В подписках своей соседки по комнате я ищу пользователя, который мог бы сойти за Саске. @UchihaSasuke01. Хм, будет забавно, если это окажется не он, а какая-нибудь фан-страница, которую ведёт Карин или Ино. Такое, конечно, вряд ли можно встретить в подписках Хьюги, но от этой мысли на моём лице всё же возникает глупая ухмылка, а Акасуна словно этого только и ждал.

— Что? Оценила фоточки, где он обнажён по пояс?

Злиться из-за таких шуток невозможно, но, тем не менее, я из вредности пихаю друга в плечо, заявляя:

— У него закрытый профиль, — демонстрирую экран телефона: — Видишь?

Сасори чуть щурится, рассматривая страницу Учихи, и неожиданно тыкает пальцем в дисплей. Я не успеваю среагировать на его действие и убрать смартфон подальше от этого придурка, и в следующую секунду, когда поворачиваю экран обратно к себе, вижу, как голубая кнопочка «Подписаться» сменилась на серую «Запрос отправлен». Метаю в Акасуну убивающим взглядом, практически рыча:

— Ты что, чёрт возьми, наделал?!

Он пожимает плечами и смотрит в сторону, с наигранным интересом рассматривая коренастое дерево, растущее по ту сторону дорожки, но я не собираюсь отступать и продолжаю требовать объяснений, применяя тот минимум силы, на который способна.

— Прекрати щипаться! — Сасори морщится, потирая плечо. — Подумаешь, рано или поздно ты бы всё равно на него подписалась.

— О нет! — я растерянно обновляю страницу, но ничего не меняется, а значит, ещё не поздно вернуть всё на свои места. — Он подумает, что нравится мне! Особенно после того поцелуя…

...Про который я не собиралась рассказывать Акасуне.

— Что-о-о? — понимая, что он снова начнёт строить свои глупые теории, я закатываю глаза; если так пойдёт и дальше, то когда-нибудь я всё же смогу детально рассмотреть содержимое своей черепной коробки. — И ты не рассказала мне об этом?! Как вы целовались? С языком?

— Что? О боже, Сасори, нет! Я просто поцеловала его в щёку, да и вообще получилось это случайно.

— Скука… Ты такая зануда.

Эти слова я пропускаю мимо ушей и отменяю запрос на подписку, пока Саске ничего не увидел.

— Ты же знаешь, что уведомление он уже получил, м?

Я застываю на месте и не моргаю больше минуты уж точно. Отправить запрос на подписку — хреново, а отменить его, когда Учихе наверняка уже пришло уведомление от грёбаного Инстаграма, — хреново вдвойне. Подушечки моих пальцев мгновенно покрываются холодным потом, и телефон начинает медленно выскальзывать из моей хватки, но я вовремя прихожу в себя.

— И что теперь делать? — В панике спрашиваю я, стараясь не захлебнуться воздухом, которым дышу.

— Успокойся, это всего лишь запрос на подписку, а не какое-нибудь сообщение с пошлым подтекстом.

— Ты не должен был его отправлять! — от злости у меня даже глаза слезятся.

— Если бы тебе было всё равно на Учиху, то сейчас ты бы не реагировала так остро.

Поверить не могу. Как он вообще может говорить подобное, настаивая на своей правоте, когда наша дружба в одно мгновение оказалась в шаге от развала? Выдавливаю ироничный смешок и поднимаюсь со скамьи, бросая коробку с недоеденной лапшой в урну рядом.

— А если бы ты был мне другом, то ни за что не поступил бы таким образом.

Сунув руки в карманы пальто, я спешным шагом направляюсь в сторону спортивного комплекса, где сегодня состоится очередная тренировка группы поддержки. Усердно глотаю слёзы обиды, опасаясь, что кто-то заметит моё подавленное состояние. Пробую поставить себя на место Сасори и оправдать его действия, которые в моём представлении не поддаются никаким объяснениям. Он знает, какая я ранимая; знает, какое значение для меня имеют такие мелочи, но это всё равно не помешало ему сделать то, что он сделал, поставив меня в весьма неудобное положение. Ему стоило предвидеть подобную реакцию.

Уже на территории спортивного комплекса до меня доносится эхо знакомого голоса, и я быстро вытираю влажные дорожки с лица, натягивая дружелюбную улыбку, когда вижу, как Наруто подбегает к решётчатому ограждению поля, на котором сейчас проходит тренировка футбольной команды. Очевидно, Саске не увидел запрос на подписку по этой самой причине. Чёрт, он же наверняка посмеётся, увидев оповещение, смахнёт его в сторону, посчитав, будто я навязываюсь, а потом напишет сообщение Яманаке с предложением встретиться.

— Привет! Как дела? — Узумаки широко улыбается, немного сощурившись от яркой вспышки солнца.

— Эм, нормально, — я будто не на медицинский поступила, а на факультет актёрского мастерства, потому что именно в Дартмуте я научилась так искусно врать.

— Пришла на тренировку болельщиц? — спрашивает Наруто, указывая пальцем на рюкзак за моей спиной. Я киваю. — Хината тоже придёт?

С тем, что Хьюга теперь стала одной из чирлидерш, Наруто смог смириться, но поводов для ссор у них, к сожалению, меньше не стало: они оба жуткие ревнивцы, которым стоит научиться разговаривать друг с другом.

— Да, она пропустила прошлую тренировку, но на эту обещала прийти.

Если честно, это Хината уговорила меня прийти сегодня, ибо я собиралась попросту забить на всё это дело и дождаться, пока Темари исключит меня из команды, чему я была бы бесконечно рада.

Наруто понимающе кивает и, вновь улыбнувшись, делает шаг назад, возвращаясь к команде.

За дверьми баскетбольного зала не слышно никакой возни, чему я не удивлена, ведь тренировка должна начаться только через час, который я рассчитывала провести в компании Акасуны...

Вспомнив о случившемся, я тяжко вздыхаю и качаю головой. Может, дело во мне? Может, не стоило преувеличивать и раздувать из этой маленькой проделки огромного слона? Сейчас, когда обида немного утихла, я понимаю, что мы оба поступили неверно, и нам стоило просто всё обсудить.

До моих ушей доносится металлический лязг, и я понимаю, что в зале, всё же, кто-то есть, и вхожу внутрь, толкнув дверь. Я не ошиблась: Темари стоит у самых трибун, развешивая форму для группы поддержки по вешалкам, но останавливается, заметив меня.

— Ты рано.

— Ты тоже.

Она усмехается:

— Да, это один из минусов должности капитана, — Темари достаёт из коробки ещё один комплект.

— Помочь? — я подхожу ближе, чтобы получше рассмотреть кофту с длинными рукавами в зелёно-белой расцветке.

— Если не затруднит.

Стаскиваю лямки рюкзака с плеч и бросаю его на скамью, после чего беру вешалку и принимаюсь за дело.

— Нравится? — спрашивает Темари, заметив, как мой взгляд задерживается на вышивке с гербом Дартмута.

Киваю, хотя на самом деле мне абсолютно всё равно.

— Мне тоже, — она улыбается, с ещё большим энтузиазмом продолжая развешивать одежду.

Как же так вышло, что девушка, забравшая золото на соревнованиях по художественной гимнастике, вдруг стала интересоваться чирлидингом? Мне не понятен восторг, с которым Темари рассматривает каждый атрибут этой чёртовой формы перед тем, как повесить её, потому что для меня, если сравнивать, группа поддержки вообще ни о чём. Не сказать, что я в восторге и от гимнастики, но она всегда внушала мне куда большее уважение, чем всё это.

— Почему ты не поступила в спортивную академию? — вопрос срывается с моих губ раньше, чем я успеваю его обдумать. — Прости, это не моё дело...

— Наверное, я никогда не любила заниматься этим, — отвечает она, выдавливая из себя грустную улыбку. — Я просто никак не могла решиться забросить всё и найти что-то по душе: столько сил и времени было потрачено. Изнурительные тренировки, правильное питание, да и тренер, которая была настоящей сукой…

Она вдруг замолкает и переводит на меня виноватый взгляд, но я никак не реагирую. Почти все гимнастки знали, какой жестокой была моя тренер; с какой бесчеловечностью она относилась к своим подопечным, от чего многие отказывались находиться под её покровительством и даже бросали спорт. Да что там, я и сама не раз срывалась, прибегая к селфхарму, но никогда не задумывалась о том, чтобы сдаться и пустить все усилия насмарку.

А ещё была мама, оказывавшая на меня не меньшее давление.

— Ты же дочь Мебуки Харуно, чемпионки штата. Как так вышло?

Мама, которая возлагала на меня огромные надежды и разочаровалась.

— Ты сама всё видела. Я ударилась и…

— Да, видела, но ходили слухи, что ты продолжила заниматься, несмотря на проблемы со здоровьем.

Это так. Моя мать не была бы собой, если бы не попыталась вернуть меня на маты, а тренер — сделать из меня стальную чемпионку, которой всё ни по чём, даже травмы. Я продолжала тренировки, но уже под пристальным наблюдением врачей, которым мама выплачивала нехилые гонорары, растрачивая почти все деньги, которые высылал нам отец из армии. Два раза в неделю они проводили обследования, уверяя маму и тренера, что всё в порядке.

Но боль никуда не уходила.

Шли месяцы; невыносимые и долгие месяцы, переживать которые было невозможно. Я глотала обезболивающие таблетки горстями, закрывалась в комнате и рыдала до беспамятства, пока не обнаруживала себя стоящей на подоконнике в намерении спрыгнуть из открытого окна и покончить со всем разом. Тогда я делала глубокий вдох, стараясь вобрать в лёгкие побольше холодного воздуха и успокоиться.

Наконец, на одном из осмотров мой врач обнаружил кое-что интересное. Наверное, будет очень странно, если я скажу, что в жизни не радовалась чему-то так же сильно, как той кисте подколенной ямки, спасшей меня от рабства и бесконечных пыток. Маму тогда будто подменили: видимо, страх за собственного ребёнка всё же сделал своё, и желание видеть меня живой и здоровой вытеснило ту фанатичную мечту, в которой я стою на пьедестале с болтающейся на шее золотой медалью, представлявшейся мне тогда петлёй, на которой я могла бы повеситься.

Выдавливаю из себя милую дружелюбную улыбку и отвечаю:

— Всё немного запутанно.

К счастью для меня в зал входят девочки, которые тут же бросаются рассматривать новую форму, пища́ от восторга, и вскоре Темари объявляет начало тренировки.

Выполнять некоторые элементы разминки в такой форме оказалось неудобно, но я попробовала не обращать внимания на свой внешний вид и сконцентрироваться на движениях, дабы не оплошать на глазах у Ино. Сегодня она светится как рождественская ёлка и причина очевидна — Саске признал её своей девушкой, а значит, нет поводов выделываться и портить настроение другим. В мой адрес не прозвучало ни одного горбатого слова; никаких косых взглядов, несмотря на тот инцидент в раздевалке. Меня будто бы и вовсе нет, но это даже к лучшему.

— Что ж, — Темари хлопает в ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание, — у кого-нибудь есть предложения по поводу танца или хотя бы музыкального сопровождения?

— Конечно, — отвечает Ино. — Минуточку.

Она берёт телефон со скамьи, подключает его к колонкам через Bluetooth, и уже в следующую секунду мы слышим песню Cardi B, Bad Bunny и J Balvin — I Like It. Яманака выходит в центр зала, резко наклоняется и беззвучно хлопает в ладоши, ими же вырисовывая в воздухе полукруг. Выпрямляется, красиво убирает с лица непослушные пряди, уверенным шагом от бедра проходит между нами и вновь возвращаясь в центр. Она запускает пальцы в волосы, ритмично покачивает бёдрами в такт и плавно разводит руками, обводя воздух вокруг плеч. Каждое её движение удачно попадает в бит, передавая настроение и энергию песни. Расставив ноги на ширине плеч, Ино активно тверкает, постепенно наклоняя корпус ниже к полу и так же медленно возвращаясь в исходное положение. Разворачивается и встаёт в стойку, согнув ногу в колене, завершая танец.

Несколько девочек хлопают в ладоши, и Хината — да-да, именно она,— подхватывает, после чего по всему залу разносятся аплодисменты, от которых воздерживаемся только мы с Карин.

А с ней-то что не так?...

Широко улыбнувшись, Ино облегчённо выдыхает и возвращается в строй, ожидая вердикта капитана.

— Неплохо, — говорит Темари, задумчиво рассматривая то место, где только что стояла Яманака. — Но можно и лучше. Песню вообще стоит заменить на что-то менее пошлое.

И хоть мне всё понравилось, не согласиться с Темари я не могу. Танец Ино классный, но это больше похоже на попытку соблазнить, а не подбодрить футболистов. Да и песня не самая подходящая для игры с Гарвардом: мы здорово подпортим репутацию университета, если наше выступление будет сопровождаться подобным треком, каким бы крутым он ни был.

— А что не так с песней? — неожиданно возмущается Ино, скрещивая руки на груди.

— Думаешь администрация Дартмута позволит нам выходить под это? Сколько оскорблений и мата вы насчитали? — Темари обращается к нам, но так и не дождавшись ответа, говорит: — Вот и я дохрена.

— Ну, знаешь ли, я предложила хоть что-то, капитан.

Темари игнорирует этот явный выпад в свою сторону и переводит свой взгляд на меня.

— У тебя есть какие-нибудь варианты?

Чувствую, как внимание всех присутствующих разом присасывается ко мне, и тяжко вздыхаю, жалея, что не осталась в общежитии.

— Я даже не знаю… — протягиваю я, растерянно мотая головой.

Ино фыркает.

— А у тебя вариантов нет?

— У меня их много, — отвечает Темари, — но мне, в первую очередь, интересно, что могут предложить другие.

Оказывается, у нас тут демократия. Наверное, мне всё же стоит как-то её поддержать.

— Cherry Bomb! — выпаливаю я, вспомнив про старых добрых The Runaways.

Все вдруг начинают непонимающе переглядываться, спрашивая друг у друга о песне, будто никогда и не слышали о ней. Что там, сама Темари изгибает бровь, задаваясь немым вопросом. Лишь Хината вспоминает текст и тут же начинает неуверенно напевать, щёлкая в пальцы и задавая себе ритм:

— Can't stay at home, can't stay at school...

Не сидится дома, не сидится в школе...

И Тен-Тен её тут же подхватывает, но с таким видом, будто на неё неожиданно снизошло озарение:

— Old folks say, ya pool little fool...

Старики говорят: ты маленькая бедная дурочка...

Я усмехаюсь, не сдерживая внутреннего ликования, и присоединяюсь:

— Down the street, I'm the girl next door...

Вниз по улице, я девчонка по соседству...

И мы вместе громко завершаем этот куплет:

— I'm the fox you've been waiting for!

Я — лиса, которую вы ждали!

Хината подпрыгивает на месте, выражая явный восторг, и тут же лезет с объятиями, от чего не воздерживается и Тен-Тен.

— Классная идея, Саку, — подбадривает меня Хьюга, чуть больно потрепав за плечо. — Просто супер!

— Да, отличный выбор, — поддерживает Тен-Тен.

Мне приятно это слышать. Безумно приятно, потому что даже такой незначительной похвалы меня никогда прежде не удостаивали, и я рада, что теперь у меня есть друзья, которые разделяют мои вкусы и предпочтения.

— Тогда поступим следующим образом, — начинает Темари, — к следующей субботе все желающие подготовят песню и танец, с которыми хотели бы выступить, и мы проведём голосование.

На том и порешили.

За дверью зала слышится противный мужской гогот, и я мысленно закатываю глаза, зная, что вот-вот будет, но искренне надеюсь, что ошибаюсь.

Футболисты заходят в зал и замирают, пялясь на нас так, словно впервые после пожизненного воздержания видят девушек. И хоть разглядеть их лица сложно из-за шлемов, я чувствую на себе липкие взгляды.

Кто-то присвистывает и говорит:

— Ух ты, девочки, вы потрясающе выглядите в этих юбочках.

Это был Хидан.

— Не обращайте внимания, — советует Темари. — Продолжим тренировку, когда они уйдут, а пока — перерыв.

Нервно сглатываю тугой ком в горле и решаю поправить растрепавшийся пучок на голове, чтобы отвадить своё внимание от парней, переговаривающихся у входа.

— Какие будут предложения по поводу танца? — спрашивает Хината, заглядывая в моё лицо.

Я теряюсь, потому что даже не думала заниматься этим, рассчитывая оставить всё на неё, ведь именно Хината так яро желала попасть в группу поддержки.

— Ну... — вот только, как бы помягче это объяснить?

Спасение приходит оттуда, откуда его совсем не ждали: к нам подходит развесёлая Ино, но сегодня её улыбка совсем не напоминает хищный оскал, что уже немало радует.

— Хина, завтра вечером всё в силе?

«Хина»? Я не ослышалась? У «Хины»‎ какие-то совместные планы с Ино? О нет, скорее небо и земля местами поменяются, чем эти две поладят. Я ожидаю, что Хьюга прямо сейчас плюнет в неё ядом и пошлёт куда подальше, но вместо этого она преспокойно отвечает:

— Да, но я ещё не говорила с Наруто...

И почему мы ещё не падаем вниз головой?

— А я всё никак не могу уговорить Саске, но, всё же, попробую ещё раз сегодня ночью.

Она подмигивает, усиливая недвусмысленное значение последних слов, и я чувствую, как под рёбрами всё неприятно сжимается, а кровь отливает от головы, отчего на секунду тускнеет перед глазами. Эти слова будто согнули меня пополам, ведь мне не плевать, что Ино встречается с Саске, как бы я ни отрицала это в разговоре с Сасори; как бы я ни отрицала это в разговорах с собой.

Резинка для волос так и остаётся на моём запястье, когда я краем глаза бросаю взгляд в сторону парней и без труда нахожу среди них Саске. Он всё ещё в шлеме и, похоже, слишком увлечён разговором с Наруто, чтобы снять его. Я никак не могу объяснить то, как меняется поведение моего тела, когда в поле зрения появляется Учиха. Это похоже на симптом какой-то болезни, на сбой в системе организма, с которым не под силу справиться ни одному врачу.

Больно закусываю нижнюю губу, по крупицам собирая остатки самообладания, чтобы отвести взгляд и не привлечь к себе лишнего внимания, когда Саске вдруг замечает меня — он поворачивает голову в нашу сторону, но я не вижу его глаз: мешает шлем. Если бы не весь этот шум, то бит, заданный моим сердцем, услышали бы все, ибо в груди клокочет нехило.

Учиха поднимает руку и как-то вяло машет ею, будто и вовсе не хочет здороваться. Становится обидно, но ровно до тех пор, пока я не понимаю, что это приветствие адресовано вовсе не мне, а Ино, продолжавшей дружелюбно беседовать о чём-то с Хинатой.

Ну да, конечно, с чего это вдруг я решила, что Саске смотрит на меня? Говорю же, бред…

— Тогда напиши мне в директ вечером, окей? — улыбается Яманака, касаясь плеча моей подруги.

— Да, конечно.

Когда Ино, наконец, покидает нас, направляясь в сторону раздевалки, Хината облегчённо выдыхает, и Тен-Тен тут же набрасываетсяна неё с вопросами:

— С каких пор вы так мило общаетесь?!

— Самой бы знать, — отвечает Хьюга. — Вчера вечером она написала мне с предложением зарыть топор войны и устроить двойное свидание на завтрашней ярмарке в честь наступающего Хэллоуина.

Я вспоминаю, как вчера Хината несколько раз надолго отвлекалась от просмотра сериала, чтобы ответить на сообщения, и мне становится обидно: почему она ничего не сказала? Вспоминаю, что и сама часто не договаривала о каких-то мелочах, пусть и не без повода.

— Сакура, всё в порядке? — Тен-Тен осторожно берёт меня под локоть, взволнованно заглядывая в мои глаза. — На тебе лица нет.

Пытаюсь выдавить из себя улыбку, но уголки губ только дёргаются, отказываясь выполнять команду, и я киваю:

— Да, всё хорошо.

— Прости, — едва слышно произносит Хината. — Мне стоило сказать тебе, что я собираюсь пойти на ярмарку с ней.

Конечно стоило. По крайней мере, тогда я бы не чувствовала себя преданной. А вдруг они и в самом деле подружатся. Что, если Ино перетянет Хинату на свою сторону, и они будут вместе меня изводить? Да и странное поведение Карин меня напрягает: за всю тренировку она с Яманакой и словом не перекинулась.

Чёрт, и с каких пор я настолько не доверяю своей подруге? Нет-нет, это я так сомневаюсь в себе. Так давно ни с кем не общалась настолько близко, тесно, что теперь боюсь любой возможности потерять друга и превращаюсь в ненормальную собственницу, у которой нет желания кого-то с кем-то делить.

Я должна пойти на эту ярмарку. Нет, обязана. А ещё надо будет поговорить с Сасори, но это уже позже.

— Тебе не за что извиняться, — о нет, ей есть, за что извиняться. — Если вы, наконец-то, сможете поладить, то почему бы и не попробовать?

Хината хочет что-то сказать, однако я, не дождавшись ответа, снова поворачиваюсь в сторону футболистов, но в этот раз — чтобы найти Кибу. Он как раз сидит в самом первом ряду трибун. Последнюю неделю мы с ним совсем не общались, ограничиваясь простыми приветствиями, когда встречались где-нибудь в коридоре. Так что сейчас мне крайне стрёмно начинать разговор первой, но я всё же нахожу в себе силы сдвинуться с места и направиться в его сторону.

— Привет!

— Привет, — он широко улыбается, приятно удивлённый проявленной мной инициативой.

Нужно собрать волю в кулак и сказать то, за чем подошла.

— Завтра будет ярмарка, а мне совсем не с кем пойти, — я решаю перейти прямо к делу, чтобы избежать разговоров о нашем общении, вернее, о его отсутствии. — Думаю, мы здорово проведём время, если ты, конечно, согласишься составить мне компанию.

Киба выдавливает смешок и смущённо отводит взгляд.

— Да, — отвечает он. — По правде говоря, я и сам хотел тебя пригласить, но всё никак не мог решиться.

Как-то слишком подозрительно гладко всё идёт, и меня на секунду посещает страх, будто что-то может пойти не так. Но лишь на секунду, пока я не замечаю Учиху, стоящего немного поодаль.

Он наблюдает за нами?

— Тогда я напишу, во сколько за мной подъехать.

— Буду ждать.

Нет, я не использую Кибу в своих интересах, а напротив — хочу вновь наладить с ним контакт, а заодно и хорошо провести время на ярмарке... где будут Наруто с Хинатой и Саске с Ино. Да, с таким «Дано» шансы на хорошее времяпровождение равняются нулю, но я не смогу спокойно спать, пока своими глазами не увижу, как рушатся коварные планы Ино. К тому же, нужно убедиться, что внутри меня не проклёвываются ростки тёплых чувств по отношению к Учихе, а если и так, то я надеюсь, что они разом завянут, когда он на моих глазах крепко обнимет и поцелует эту стерву.

— Харуно…

Слышится за спиной, когда я отворачиваюсь, чтобы вернуться к подругам. Во всём университете есть только один человек, который называет меня вот так, по фамилии. Если не считать исключительных случаев.

Бросаю на Учиху взгляд через плечо, ожидая услышать остальную часть предложения.

— Будь добра, помоги с застёжкой на шлеме. Заклинила.

Неожиданно мне потребовалось больше воздуха, чем я потребляю обычно, отчего дыхание сделалось судорожным, и я стала по-идиотски открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на сушу.

— А больше некому?

Куда, чёрт возьми, подевалась та уверенность, которую я собирала по кусочкам перед тем, как подойти к Кибе?

Саске не отвечает, продолжая нагло пялиться на меня. Я фыркаю, недовольно качая головой, но всё же решаю помочь. Ради собственной безопасности останавливаюсь на приличном расстоянии, словно это может как-то унять дикую дрожь в коленях, сотрясающую практически всё тело. Хуже только от того, что теперь я могу без проблем заглянуть в его глаза даже несмотря на этот проклятый шлем, и Саске, пользуясь нашей разницей в росте, встаёт, низко склонив голову.

— Подними подбородок, — говорю я, едва осилив дрожь в голосе. — Застёжки не видно.

Слышу тихий хмык. Учиха медленно выполняет мою просьбу, открывая обзор на небольшой участок жилистой шеи, и с моих губ тут же срывается прерывистый вздох.

— Будет проще, если ты подойдёшь ближе, — замечает он. — Вряд ли у тебя что-то получится, если будешь стоять на таком расстоянии.

— Всё нормально.

Пластиковая застёжка то и дело скользит в моих потных пальцах, но дело не только в них. Я прикладываю немало усилий, стараясь не дотрагиваться до Саске, но все они оказываются тщетными, когда костяшки моих мизинцев едва ощутимо соприкасаются с кожей на его шее, посылая вдоль позвоночника разряд тока.

— Сакура, — и весь шум на фоне вдруг затихает, оставляя только этот гипнотически низкий голос, от которого мурашки табунами бегут по телу. А вот и тот самый исключительно редкий случай, когда Саске вспоминает моё имя. — Сакура, подойди ближе.

Я повинуюсь, делая лишь полшага к нему, чтобы поскорее разобраться с этой чёртовой застёжкой, но сильно отвлекает мятное дыхание, касающееся лба, обдувая мелкие прядки розовых волос.

Долгожданный щелчок, с которым моё сердце пропускает удар.

Саске снимает шлем, но отходить не спешит, принимаясь долго и внимательно изучать моё раскрасневшееся лицо своим глубоким взглядом, от которого хочется спрятаться и в котором хочется утонуть.

— Увидимся на ярмарке.

Он отступает лишь на шаг, но я уже чувствую, как пропадает сумасшедшее напряжение, висевшее между нами всё это время, и жадно вдыхаю воздух, чтобы нормализовать дыхание, про которое совсем забыла.

Что за чертовщина?..

*•*•*

После тренировки Хината ушла с Наруто — видимо, они уже остыли и теперь, наконец, настроены на конструктивный диалог. В комнате общежития пусто и темно, но я не вижу смысла включать свет, а потому просто скидываю кроссовки у порога, бросаю рюкзак на пол и плюхаюсь в свою кровать. К счастью, ещё утром я не стала опускать жалюзи, решив впустить в комнату немного солнца — такого редкого гостя в Нью-Гэмпшире, — и сейчас тонкая полоска тусклого света полумесяца проходит по моему лицу. Спать не хочется совсем, но ни сил, ни желания подняться с постели у меня нет. И, конечно же, именно в такие моменты всех смертных настигают ненужные мысли, зачастую неприятные и нагнетающие. Например, вспоминаешь о том случае, как во втором классе ты громко рассмеялась, и сок полился прямо из ноздрей на глазах у одноклассников.

Но сегодня я думаю о другом. За день не случилось ничего из ряда вон выходящего, кроме той ссоры с Акасуной, неожиданного перемирия Ино и Хинаты и заклинившей застёжки на шлеме Учихи, разобраться с которой он попросил именно меня. Подношу руку к лицу и вижу, как при одном воспоминании об этом у меня трясутся пальцы, и тяжко вздыхаю. Я не должна так мандражировать каждый раз, когда ему приспичит со мной заговорить.

Но я всё не могу успокоиться: в голове столько разнообразных вариаций того, как отреагирует Саске, увидев тот злополучный запрос, отправленный Сасори от моего имени. Я знаю, что он сделал это без задней мысли, шутки ради, но всё равно дуюсь. Возможно, будет намного правильнее, если мы поговорим как взрослые люди, ведь Сасори — единственный в Дартмуте человек, которому я безоговорочно доверяю все свои секреты, а те, что не решаюсь рассказать, он читает по моим глазам. Вряд ли я смогу в одиночку придумать что-то толковое касательно завтрашнего дня.

Поворачиваюсь на бок и вытаскиваю телефон из заднего кармана, чтобы написать Сасори. Он как раз в сети, о чём говорит зелёный значок рядом с иконкой его профиля.

Вы:

Кажется, я слегка погорячилась.

Сасори тут же просматривает сообщение, словно только его и ждал, и сразу принимается писать ответ:

Ака-Суна🦂:

Слегка?

Закатываю глаза. Если честно, это уже и не обижает — куда больше меня бы покоробило, если бы он отреагировал серьёзно, начав оправдываться и извиняться в первом же сообщении.

И он делает это во втором:

Ака-Суна🦂:

На самом деле, я тоже виноват. Мне не стоило делать этого. Я просидел здесь около часа, собираясь с силами, чтобы написать тебе. Рад, что ты сделала это первой.

Я улыбаюсь, и мои пальцы принимаются бегло набирать текст в строке:

Вы:

Ла-а-адно, прощаю😁 Есть планы на завтра?

Ака-Суна🦂:

Вот так вот сразу? Где заслуженные нотации?

Да ну, я ещё ни разу не читала Сасори нотаций, хотя и бывали моменты, когда стоило бы вправить ему мозги. И желательно не словами, а бейсбольной битой: настолько невыносимым он порой бывает.

Вы:

Ой всё! Не такая уж я и вредина😒 Лучше ответь на вопрос.

Ака-Суна🦂:

А есть предложения?

Вы:

Пойдём по магазинам? Мне нужно твоё конструктивное мнение.

Ака-Суна🦂:

Дорогая, я гей, а не педик. Что за стереотипное мышление? То, что мне нравятся мальчики, ещё не значит, что я люблю красить ногти и шопиться.

Вы:

А если я скажу, что собираюсь на свидание?

Завтрашнюю встречу с Кибой я совсем не воспринимаю как свидание, но делиться с Сасори всеми подробностями сегодняшнего дня по переписке слишком муторно. Да и обсуждать подобные вопросы мне куда проще и комфортнее с глазу на глаз, нежели вот так.

Ака-Суна🦂:

Где и во сколько мы встречаемся?

Знаю же я, как его зацепить. Натягиваю одеяло по самый подбородок и тихо-тихо хихикаю, искренне радуясь нашему примирению.

Вы:

Завтра утром всё расскажу😘 Споки❤️

Отправляю сообщение и облегчённо вздыхаю: теперь уснуть будет намного проще. Но для начала нужно хотя бы переодеться в пижаму. Стягиваю с себя неудобную уличную одежду и, оставшись в одном белье, подхожу к шкафу, но так и не открываю его, застыв у зеркальной двери.

Моё едва поднявшееся настроение вдруг омрачает воспоминание:

«Считаешь, я стану хвастать ночью, проведённой с тобой?»

Может ли такая, как я, привлечь его внимание? Сколько бы Сасори не настаивал на существовании «химии»‎ между мной и Саске, я не могу в это поверить, и дело не в моей низкой самооценке и неуверенности. Вернее, не только в этом.

Кончиками пальцев я провожу вниз по шее, направляясь к груди, и накрываю одно из полушарий ладонью через мягкий бюстгальтер. Обычная грудь среднего размера, не такая пышная, как у Ино или Карин. Дальше — плоский живот, и, если его напрячь, можно почувствовать твёрдые мышцы, оставшиеся на память после долгих и упорных тренировок в секции художественной гимнастики. Там же мне всегда говорили, будто моё телосложение не подходит для занятий этим видом спорта: всех смущала округлая задница, которую даже Учиха как-то похвалил. Правда, перед этим он не забыл напомнить, что я его не интересую: «Больно ты мне нужна», — сказал он тогда.

Боже, я запоминаю всё, что он мне говорит. Это уже за гранью нормального. Не может же быть такого, чтобы я в него...

Под подушечками пальцев оказывается резинка трусиков, и я шумно вздыхаю, убирая руку и отворачиваясь от зеркала. В чём я пытаюсь себя убедить? Что могу понравится Саске? Простушка, у которой на уме только учёба; девственница до мозга костей, которая, если и касалась себя когда-то, то только ради интереса. Скучная и правильная девочка со строгой мамой — вот, кто я такая, и сомневаюсь, что подобная мне вообще может кому-то приглядеться. Я собственное отражение в зеркале полюбить не могу, так как это может сделать кто-то другой?

Тыльной стороной ладони вытираю скопившиеся в глазах слёзы и, не глядя в зеркало, открываю дверь шкафа, чтобы достать пижаму и одеться. Избавляюсь от линз, умываюсь, надеваю на зубы жутко неудобные капы и обмазываюсь всевозможными кремами для сухой кожи — этот ежедневный ночной ритуал уже нагоняет на меня сон, и я широко зеваю, потягиваясь до хруста костей.

Настраивать будильник нет нужды: он и так звонит каждое утро, да и я всё равно просыпаюсь раньше него. Оставляю телефон под подушкой и ложусь в кровать, укрываясь тёплым одеялом. Прикрываю веки, чтобы уснуть, как прямо под ухом противно жужжит из-за поступившего оповещения. Обычно на пожелания о спокойной ночи Сасори не отвечает: не в его стиле — я хмурю брови и наощупь нахожу телефон. На дисплее отображается уведомление от Инстаграма: «Запрос на подписку от...»

Ладони мгновенно запотевают, и я буквально вскакиваю с постели, чувствуя, как сон улетучивается восвояси. Вряд ли это тот, о ком я думаю, но всё же жму на уведомление и открываю в приложение:

@UchihaSasuke01 хочет подписаться на вас.

— Не может быть...

Но это он. Собственной персоной.

Будет ли правильно принять запрос прямо сейчас? Он же отправил его меньше минуты назад. Вдруг подумает, что я только и ждала этого. Но, с другой стороны, оставлять Учиху Саске висеть в одном списке с каким-то коучем, уверяющим, что поможет заработать миллион, и мастером ногтевого сервиса — тоже не то. И чего это я мешкаю?

Просто прими запрос, Сакура! Что в этом сложного?!

Сколько же усилий мне приходится приложить, чтобы взять под контроль большой палец и нажать «Подтвердить». А потом меня вдруг охватывает невероятная смелость, какой мог бы позавидовать даже гладиатор, выступавший в Колизее против голодного льва, и я отправляю Учихе ответный запрос на подписку.

Болезненно впиваюсь зубами в нижнюю губу, ожидая подтверждения, и, на всякий случай, дважды обновляю страницу.

На третий раз «Запрос отправлен» превращается в «Вы подписаны», и я взвизгиваю, победно вскидывая кулаки в воздух. Как же смешно от того, какое значение имеют подобные мелочи для моих сверстников, а с этих пор — ещё и для меня. Но к чёрту всё, ведь, если это радует меня так сильно, то почему бы и нет.

Иконка его профиля не подсвечена ободком, а значит, та сториз уже исчезла. Ну конечно. Они же остаются всего на 24 часа — вспоминаю уроки Хинаты, — а прошла почти неделя. Закреплённых сториз у него и вовсе нет.

Ладно, смотреть больше не на что, поэтому самое время отложить телефон и лечь спать. Верно?..

Нет, чёрт возьми. Я всё же изучаю профиль вдоль и поперёк, что совсем несложно: у Саске на странице совсем немного постов. Правда, я не ожидала увидеть здесь красивые снимки восхода, цветочные поля в румяном свете заката и потрясающие рисунки. Ещё несколько давних семейных фотографий в самом начале. На одной даже отмечен профессор Учиха в обнимку с некой Изуми, о которой Саске упомянул в машине, когда подвозил меня до общежития. И лишь на немногих — он сам в мрачной монохромной обработке, где едва ли получается разглядеть его лицо. Мой взгляд цепляется за одну из таких фотографий и внимательно всматривается, пытаясь выудить из изображения каждую чёрточку, чтобы сохранить её в памяти: чёрные волосы, скулы и линия сильного подбородка, утопающего в клубах сигаретного дыма. На данный момент это фото — последняя публикация, выложенная в профиль ещё до начала учебного года.

Возвращаюсь выше и вновь обновляю страницу, будто чокнутая фанатка, и сама с себя закатываю глаза, глубоко и безнадёжно вздыхая. За эти несколько минут Саске уже успел выложить сториз, и я, не подумав, тут же открываю её, чтобы взглянуть. Всё моё тело моментально охватывает жар, и мне приходится напомнить себе как дышать, чтобы не сдохнуть, ибо иначе это будет самой нелепой смертью, но зато какой...

Видеть Учиху обнажённым по пояс мне уже доводилось, когда мы ночевали в одном домике во Франконии Нотч, однако тогда, по очевидным причинам, я постеснялась смотреть на него дольше секунды. И, если честно, стесняюсь даже сейчас. Только вот глаза будто живут собственной жизнью, с хищной жадностью очерчивая рельефы сильного тела, пока в закоулках моего помутнённого сознания, взывая к здравому смыслу и остаткам благоразумия, кричит заплутавший рассудок.

Мои щёки пылают — да что там, пылает каждая клеточка моего тела, — и если прямо сейчас ко мне поднести ртутный термометр, он взорвётся к херам собачьим. Но я всё ещё не нахожу достаточно самообладания, чтобы отвести взгляд от этой фотографии, сделанной в мужской раздевалке спортивного комплекса. А ведь достаточно просто убрать с экрана палец, удерживающий эту сториз.

Во рту пересохло, и именно это неприятное ощущение отрезвляет меня. Я мигом выхожу из приложения, бросаю телефон в сторону так, будто на нём висит древнее проклятие, и ложусь поперёк кровати, свесив ноги на пол.

Это было жёстко.

Притягиваю к себе подушку и накрываю ею лицо, минимизируя вероятность того, что кто-то услышит мой крик, раздавшийся в ту же секунду.

Господи, какой же он...