Фария всегда была впечатлительной, и любое событие, не важно, будь то масштабный городской праздник или же обыкновенное падение желтого осеннего листа на землю, могло тронуть до глубины души. Она никогда не могла проследить какую-либо логику этого явления, но разве был смысл искать рациональное зерно там, где власть полностью отдана чувствам? Фария считала, что его нет, и, должно быть, именно поэтому снова стояла в зале, полном посетителей, и пристально разглядывала знакомую до каждого изгиба мраморную статую. Где-то совсем рядом экскурсовод рассказывал об остальных экспонатах, но казалось, будто это происходило в параллельной реальности. Щелчки фотоаппаратов звучали словно белый шум, как и разговоры малосведущих членов группы.

— Смотри, какая красивая, — незнакомая женщина с фотоаппаратом подошла ближе к Ангеле и приставила объектив почти к самому лицу. В сердце Фарии невольно разгорелся пожар, уничтожающий прочие чувства. Хотелось кричать, выгнать отсюда всех, запретить кому-то даже глядеть на эту девушку… но вместо этого пришлось молча терпеть. — Должно быть, такими были все гречанки.

— Или только из знати, — фыркнула другая, не слишком заинтересованная в происходящем. — Кто знает, это было так давно, да и все знают, что тогда любили всё идеализировать.

Незнакомки ушли, услышав сообщение о том, что самое время осматривать другой зал, и Фария наконец-то смогла вдохнуть с облегчением. Наконец-то можно на какое-то время остаться в одиночестве. Она с видом скрывающегося преступника осмотрелась по сторонам и нервно сглотнула. Фария не знала, поймают за этим занятием или нет, но всё равно решилась наклониться немного ближе и дрожащей рукой прикоснуться к объекту обожания. Мрамор в области груди оказался подозрительно тёплым, и на секунду, всего на секунду, показалось, будто под ним что-то стукнуло. Едва ощутимая вибрация прошла по ладони, и Фария поспешила отойти, пока кто-нибудь не пришел сделать замечание.

«Мне показалось, просто показалось, — вновь убеждала она сама себя, но никак не могла справиться со щемящим сердце волнением. — Наверняка это мое собственное сердцебиение, только и всего!»

Фарии так отчаянно хотелось верить в убеждения, но уже не получалось. На этот раз изменился не только наклон головы, но и высота, на которой расположилась поднятая рука. Чего-чего, а этого она никак не могла не заметить, как, должно быть, и люди, ежедневно бывающие здесь. Но разве они так внимательно осматривали её? Разве у них находилось на это время или желание? Фария не знала. Она уже ни в чём не была уверена, кроме того, что по-настоящему сходит с ума. Страшные сны и проблемы в семье слишком утомили, и справиться со всем этим уже казалось непосильной задачей.

— В последнее время ты зачастила, дорогая, — дядя Джек подкрался сзади совершенно незаметно. Он видел? Он пришёл, чтобы сообщить о наказании? Выгнать? — Выглядишь потерянной. Что-то случилось?

— Ничего, — Фария рассмеялась немного нервно, но быстро взяла себя в руки. Сейчас не время унывать, не время погружаться в бездну собственных мыслей. — Я просто задумалась. Скажи, дядя Джек, не случалось здесь ничего странного в последнее время?

— Что ты имеешь в виду? — он нахмурился, с подозрением оглядываясь по сторонам.

— Возможно, это прозвучит глупо… — Фария замялась, чувствуя, как щекам стало жарко. Она никогда не стеснялась говорить то, что думала, но прямо сейчас до дрожи боялась показаться смешной, боялась, что не сможет оказаться достаточно убедительной. Впрочем, даже это не мешало рискнуть. — Мне кажется, что эта статуя живая. Каждый раз, когда я приходила, она меняла позу. Я даже сделала фотографии, думала, что мне показалось, но…

— Фария… — дядя Джек пытался перебить, но она так увлеклась потоком собственных предположений, что уже не могла остановиться.

— Она живая! Не знаю, как это возможно, но её сердце бьётся, и это правда! Я чувствую, — Фария достала их кармана телефон и открыла несколько одинаковых фотографий, сделанных с одного и того же ракурса, но в разные дни, чтобы показать дяде Джеку, но тот, казалось, даже не слушал. — Ты видишь это? Я приходила сюда каждый день, каждый день всматривалась в её черты и запомнила их все до единой…

— Фария, послушай меня! — он, нахмурившись, взял Фарию за плечи, и та наконец-то замолчала. Новая экскурсионная группа вошла в небольшой зал, но, к счастью, они не услышали лишнего. — Ты говоришь глупости. Лучше иди домой и отдохни как следует.

— Нет! — она едва не вскрикнула, но даже это было проигнорировано. Судя по всему, в зале собрались иностранцы, которым не было никакого дела до происходящего. — Я обязательно докажу тебе, что это правда!

— Ладно, — дядя Джек тяжело вздохнул, потихоньку подталкивая Фарию к выходу из зала: всё-таки у него была и другая работа, а обсуждать такие вещи при посетителях как минимум странно. — Если так сильно хочешь, можешь остаться здесь на ночь вместе со мной и понаблюдать за ней.

Фария на секунду засомневалась: что, если не поможет? Что, если за ночь разгадка не будет найдена, а другого шанса не представится? Она внимательно посмотрела на дядю Джека, и уверенность, которой светились его глаза, придала сил. Она согласилась, пусть и знала, что мать вряд ли поддержит подобную затею. И, кажется, это был первый раз, когда Фария намеренно пошла против её воли.