< Ши Цинсюань>

Ши Цинсюань никогда не любил понедельники. Особенно он не любил вставать по понедельникам ни свет ни заря. Но этой ночью он не сомкнул глаз от предвкушения встречи с Хэ Сюанем и в итоге одним из первых приехал в павильон Тиан.

Ожидание изматывало. Сколько бы Ши Цинсюань не убеждал себя, что, по сравнению с количеством прошедших лет, подождать пару часов — не так сложно. Но ему было сложно. Время текло предательски медленно, а мысли проносились в голове с бешеной скоростью. 

К девяти часам он и вовсе решил, что всё это было дурной затеей. Хэ Сюань опаздывал, а Ши Цинсюань уже не мог выносить бесконечное ожидание. Если за столько лет Хэ Сюань не захотел с ним и словом перекинуться, так отчего Цинсюань решил, что совместные съемки изменят хоть что-то между ними?

Всем будет только лучше, думал Цинсюань, если он сейчас же попросит свернуть съемки и уедет. Пока не стало слишком поздно. Ему вполне хватит сбережений, чтобы покрыть неустойку, он принесёт всем извинения за сорванный проект и, быть может, тогда перестанет ощущать себя так, будто совершает роковую ошибку в своей жизни.

Но господин Чэнь, на его столь резкое заявление об изменении планов, лишь пожурил его и отправил прогуляться, чтобы проветрить голову от лишних мыслей.

Цинсюань спорить не стал. Он вообще очень не любил спорить с другими, даже если был уверен в том, что прогулка на свежем воздухе ему никак не поможет.

У павильона было жарко. Ши Цинсюань зажмурился, подставляя лицо солнцу. Шальная мысль закралась ему в голову. Он мог бы просто уйти без предупреждения, сбежать как мелкий мальчишка. Когда-то давно он уже делал так — всего раз! — и тогда рядом с ним был Хэ Сюань.

Ши Цинсюань не редко скучал по времени, проведенному вместе с лучшим другом. Ему так и не удалось ни с кем сблизиться так же сильно, как когда-то с Хэ Сюанем.

— И надолго это всё? — донеслось до Ши Цинсюаня, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Месяца три. Два — если не будешь ёрничать.

У Ши Цинсюаня перехватило дыхание. Он неверяще смотрел на двух мужчин, направляющихся к павильону. Точнее, на одного из них — в тёмной облегающей водолазке и в, совершенно не сочетающейся с ней, потрёпанной кепке, которую тот старательно натягивал на лицо, прячась от солнца. Хрипловатый голос, тёмный пучок волос, выбивающийся из-под кепки, и изящные руки — эти руки Ши Цинсюань не спутал бы ни с чьими другими.

Сомнений быть не могло!

— Хэ… — попытался окликнуть его Ши Цинсюань, но ощутил, как ком встал в горле. 

Ши Цинсюань ощутил себя дураком. Он столько всего хотел сказать Хэ Сюаню, о стольком спросить. Но стоило тому появиться рядом, как все мысли выветрились из головы, а собственный голос предательски сел в самый неподходящий момент. Ши Цинсюаню ничего не оставалось, кроме как провожать Хэ Сюаня тупым взглядом и надеяться, что при следующей встрече ему удастся найти в себе больше храбрости для разговора.

Но даже в следующий раз ему удалось только неловко махнуть Хэ Сюаню рукой.

***

Время за съемками пролетало незаметно, а Хэ Сюань так и не объявился на съемочной площадке. Сперва режиссер несколько раз отправлял кого-то из работников узнать, где тот пропадает, но Хэ Сюань как сквозь землю провалился. Никто не мог его найти, лишь Ши Цинсюань заверил, что видел его с утра. Затем Хэ Сюань всё-таки объявился, и среди персонала пошли шепотки о том, что от него непозволительно разило алкоголем и лучше бы нашли другого актёра на одну из главных ролей. Ши Цинсюань этому не придал особого значения. Известие о съемках наверняка стали для Хэ Сюаня неожиданностью, а на выходных… всякое может случиться.

В ожидании Хэ Сюаня режиссер сделал несколько пробных кадров с Ши Цинсюанем и Цзинь Цзехао, который играл старшего брата Повелителя Ветров. Ненадолго заезжала Сунь Цзялин, вновь играющая женскую версию демона Чёрных Вод, и, за неимением Хэ Сюаня на площадке, подсобила с репетицией вместо него, но Ши Цинсюань так нервничал, что режиссёр дал всем отмашку:

— Расходимся! Смена окончена, — объявил он для актеров.

— Господин Чэнь? — непонимающе окликнул его Ши Цинсюань.

Режиссёр махнул ему рукой, подзывая к себе.

— Что-то произошло? — обеспокоенно спросил Ши Цинсюань, подойдя ближе.

— Технические трудности, — пояснил господин Чэнь, и Ши Цинсюань выдохнул, но не надолго. — И Хэ Сюань.

— Что с ним?

Господин Чэнь усмехнулся, покачав головой.

— Ничего особенного. Ты давно с ним не работал и, наверное, не знаешь, но… с Хэ Сюанем бывает довольно трудно. На сколько я слышал.

— Вряд ли труднее, чем со мной, — промямлил Ши Цинсюань.

— Давненько я не видел тебя таким неуверенным, — режиссёр хохотнул. — В любом случае, Хэ опоздал и ему не хватает встряски. Его агент как раз просил быть с ним построже и погонять как следует.

Ши Цинсюань непонимающе кивнул.

— Могу я остаться и посмотреть?

— Хорошо. Могу погонять вас вдвоём в кадре.

Ши Цинсюань замялся.

— Не думаю, что это хорошая затея.

Господин Чэнь ничего на это не ответил, только нахмурился своим мыслям и решил сам сходить за Хэ Сюанем.

Ши Цинсюань места себе не находил на задворках площадки. От излишнего волнения он искусал все губы, а руки так и тянулись к лицу — Цинсюань считал, что давно избавился от подобных пагубных привычек, но сегодня, излишне перенервничав, был сам не свой.

Когда Хэ Сюань всё же пришел на съемочную площадку, у Ши Цинсюаня перехватило дыхание. Он поймал себя на мысли, что его старый друг совершенно не изменился. Они так давно не виделись, но казалось, что ещё вчера вместе снимались в одной из последних сцен — тяжёлой, но одной из самых удачных на взгляд критиков и зрителей. Хэ Сюань тогда сыграл демона в его истинном воплощении — сейчас он тоже казался опасным, переполненным гневом демоном, даже в этой нелепой чёрной накидке, из-под которой виднелись тонкие лодыжки и тёмные кроссовки, рассеченные несколькими серебряными линиями, так похожими на волны.

Хэ Сюань встал в кадре, и Ши Цинсюань завороженно наблюдал за его движениями.

Умению Хэ Сюаня перевоплощаться из одной роли в другую стоило только позавидовать. Казалось, ему не нужен ни грим, ни костюм, ему хватало одной только врожденной харизмы, чтобы перевоплатиться в совершенно другого человека. Или демона, если быть точным. Никто другой так не подходил на роль демона Чёрных Вод, и Ши Цинсюань невольно закусил губу, представив, каково будет стоять там, в кадре, рядом с Хэ Сюанем.

Он невольно поддался вперед, чтобы получше рассмотреть Хэ Сюаня, — Ши Цинсюань подумал, что хотел бы смотреть на него целую вечность, — и именно в этот момент их взгляды пересеклись. 

Сердце Ши Цинсюаня ощутило разряд тока. Хэ Сюань безмолвно уставился на него. С бледного лица окончательно сошла краска, а от колкого взгляда не осталось и следа. Хэ Сюань словно призрака увидел. Он замешкался всего на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Ши Цинсюань усомнился в том, что идея сниматься вместе была хорошей.

И это стало только началом. 

Несколько пробных кадров и на каждом из них взгляд Хэ Сюаня становился пустым, стоило ему посмотреть в сторону третьей камеры, где стоял Ши Цинсюань.

Ши Цинсюань же, со своей стороны, всё больше замечал, что Хэ Сюань стал смотреть куда-то сквозь него, словно там не было совершенно никого. Он ощущал себя пустым местом, каждый раз, когда взгляд Хэ Сюаня проскальзывал мимо него, не задерживаясь ни на секунду. И ещё сильнее убедился в этом, когда режиссер подтолкнул Цинсюаня в кадр. 

Хэ Сюань неприкрыто игнорировал его: когда должен был смотреть на него, то смотрел совершенно в другую сторону, все его реплики были сказаны куда-то в пустоту. А стоило режиссёру дать отмашку, что на сегодня они закончили, как Хэ Сюань прошёл мимо, не удостоив Ши Цинсюаня ни словом, ни взглядом.

Ши Цинсюань никогда ещё не чувствовал себя настолько ужасно. Но на следующий день всё стало только хуже. Хэ Сюань продолжал не замечать его, словно тот был камнем под его ногами. А Ши Цинсюань, хоть и был достаточно опытным актером, рядом с Хэ Сюанем начал деревенеть и путать слова.

В какой-то момент господин Чэнь отправил их проветриться и приостановил съемки, лишь бы не видеть в камере устроенного ими безобразия.

Все надежды Ши Цинсюаня пошли прахом. Он так хотел поговорить с Хэ Сюанем, узнать как у него дела и почему он так поспешно исчез десять лет назад после съемок. Но на следующие дни график был резко изменен, и у Ши Цинсюаня с Хэ Сюанем больше не было совместных сцен.

***

К вечеру четверга Ши Цинсюань совсем обессилел. После съемок он прохлаждался в небольшом кафетерии на первом этаже, грустно уткнувшись в сложенные на столе руки, и временами протяжно вздыхал. 

— Всё обойдется, — утешил его Се Лянь, стоявший за барной стойкой.

Ши Цинсюань промычал что-то невнятное в ответ.

— Это не конец света, — продолжал Се Лянь, каким-то чудом разобрав, что сказал Цинсюань. — На последних съемках тебе тоже пришлось несладко, помнишь?

Ши Цинсюань помотал головой. Конечно, он помнил! У него не выходило найти общий язык с одним из актеров, с которым ему приходилось провести большую часть времени не только на съемках, но и в соседних комнатах на выезде. Но это было не сравнимо с тем, что происходило здесь и сейчас. Здесь-то был Хэ Сюань!

— Лучше убей меня этим кофе, — взмолился Ши Цинсюань, тыкнув пальцем в остывший стаканчик. — Как тебя вообще угораздило работать тут?

Се Лянь неловко закашлялся. Он приехал вместе с Ши Цинсюанем из штатов и варить кофе не должен был. По чистой случайности, за неимением лучшего варианта, ему предложили побыть буфетчиком и бариста в одном лице. Се Лянь на радостях согласился, и в первый день съемок у него от заказов на кофе отбоя не было. Но стоило всем распробовать напиток, который тот готовил, как желающих испить чёрной вязкой гущи стало в разы меньше.

Некоторые говорили, что после жижи Се Ляня нескольких работников пришлось отправить на больничный. Ши Цинсюань от готовки друга тоже был не сильно в восторге, но всё равно приходил в свободное время и делал хотя бы один глоток кофе. То ли из вежливости, то ли желая горьким вкусом привести себя в чувство.

Но с каждым днем Ши Цинсюань заходил в буфет всё чаще, а сегодня появился совсем подавленный. И причиной был тот, ради кого Ши Цинсюань вернулся.

— Ваш кофе, — отозвался Се Лянь, не скрывая радости в голосе. Помимо Цинсюаня, мало кто продолжал заходить к нему за напитками и едой.

Ши Цинсюань едва поднял голову, чтобы посмотреть на отважившегося. Из чистого любопытства, не более! Но он никак не ожидал даже здесь столкнуться с Хэ Сюанем.

— Ты?.. — неверяще выпалил Цинсюань, но Хэ Сюань, едва задержав на нём взгляд, тут же вылетел из буфета.

— Это он? — спросил Се Лянь, присев рядом.

— Угу, — отозвался Цинсюань, уткнувшись в ладони. Сил и упрямства держать лицо у него уже не осталось.

— Ты уверен, что он именно тот Хэ Сюань, которого ты когда-то знал?

Ши Цинсюань поднял голову, удивленно посмотрев на Се Ляня. В уголках его глаз скопились капельки слез.

— Конечно, уверен! Я даже доказать могу, смотри!

Ши Цинсюань достал из кармана телефон, упорно пролистал в галерее до нужного альбома и повернул экран к Се Ляню. Давать телефон ему в руки Цинсюань опасался — Се Лянь обладал нечеловеческим невезением, так что разбитый телефон мог стать меньшей проблемой для них обоих.

Се Лянь пролистывал старые фотографии, некоторые из которых были смазаны, другие — небольшого размера и чёткостью современных фото не отличались.

На одном из фото получше Ши Цинсюань и Хэ Сюань были в каком-то баре — вывеска на фоне показалась Се Ляню смутно знакомой. Они с улыбками смотрели друг на друга, совершенно не замечая, что их кто-то снимает.

Ещё десяток фото были со съемок старой дорамы, среди них несколько селфи в разных костюмах, на другом снимке Ши Цинсюань валялся на диване, придавленный высокой стопкой пицц. На следующем Хэ Сюань смеялся рядом с какой-то девушкой, но стоило пролистнуть влево, как вместе с ними в кадре оказался смеющийся Цинсюань.

Чем дольше Се Лянь смотрел, тем сильнее понимал, что Цинсюань не преувеличивал, когда говорил о своей дружбе с Хэ Сюанем. Фото было очень много, среди них попадались даже короткие видео, и на всех они выглядели счастливыми.

— Теперь то ты мне веришь? Мы и правда дружили!

— Странно, что Хэ Сюань всё время делает вид, что вы не знакомы. Кажется, раньше, вы были достаточно близки.

— Именно!

— Почему вы перестали общаться?

— Не знаю… Правда, не знаю! Может я сделал что-то не так и очень провинился перед ним? Но если Хэ Сюань продолжит избегать меня — я никогда не узнаю причин!

— А больше никто не может знать? Семья? Друзья? Кажется, с вами часто была та девушка… Как её зовут?

Ши Цинсюань поник.

— Она точно не сможет сказать, — расплывчато ответил Цинсюань. 

— Оу…

— С его семьей я не знаком, — продолжил Ши Цинсюань, пожав плечами. — А друзья… Кажется, Хэ Сюань ни с кем не контактировал после съемок «Небожителей».

Се Лянь задумчиво покачал головой, заварил себе кофе и с горкой насыпал сахара в стаканчик.

— Я бы очень хотел тебе помочь, Цинсюань, но ты ведь понимаешь, если человек не хочет, то может и не стоит пытаться вновь подружиться с ним.

— Всего лишь поговорить! Я ведь не прошу о большем. Но он всё время захлопывает передо мной дверь, а на площадке вовсе меня не замечает. Ведет себя так, будто я пустое место, — простонал Ши Цинсюань, снова уткнувшись в стол. — Я и так едва набрался смелости, чтобы поговорить с ним, а он?!

Се Лянь вздохнул и потрепал Ши Цинсюаня по пушистой макушке.

— Есть у меня одно предложение, — после долгих раздумий отозвался Се Лянь. — На следующей неделе съемки будут проходить в Чжаоане, да?

Ши Цинсюань, услышав это, тут же заинтересованно поднялся.

— Что ты предлагаешь?

***

< Хэ Сюань>

Хэ Сюань стоял с двумя стаканчиками кофе, облокотившись о перила, и задумчиво смотрел на Ши Цинсюаня, живо болтающего с бариста. Он всё ещё с трудом верил, что возвращение Цинсюаня не один из его кошмаров, а реальность, с которой нужно смириться. 

Хэ Сюань не собирался подслушивать. Он лишь хотел взять пару стаканчиков с кофе, пока Хуа Чэн не заехал за ним. Но невольно услышал часть разговора о себе самом. Он был прав в том, что Ши Цинсюаню что-то нужно было от него, но вот что… Хэ Сюань не собирался выяснять этого, как и иметь с ним хоть что-то общее тоже не хотел. «Может всё-таки можно как-то избежать дальнейших совместных съемок?» — размышлял Хэ Сюань. Он всё бы отдал, чтобы сейчас оказаться на другом конце света. Но, как назло, он был вынужден оставаться здесь и каждый день сталкиваться с Ши Цинсюанем до конца съемок.

— Хватит пробуравливать его взглядом, — прервал его мысли Хуа Чэн, наблюдающий за ним уже пару минут. — Подойди и выскажи всё, что о нём думаешь. 

— Я не думаю, — отрезал Хэ Сюань, нехотя переводя взгляд на знакомого. 

— Оно и видно, — парировал Хуа Чэн и, не спрашивая, вытащил из рук Хэ Сюаня один из стаканчиков с кофе. — Не обижайся, но актёр из тебя хреновый.

Хэ Сюань недовольно фыркнул.

— Скажи это моему фан-клубу.

— У них просто нет вкуса, — отмахнулся Хуа Чэн, глотнув кофе.

— У тебя его тоже нет. Как ты можешь с таким спокойным лицом пить эту дрянь? — Хэ Сюань купил ядреный кофе только для того, чтобы посмотреть на то, как корчится от дрянного вкуса Хуа Чэн, но у того, похоже, действительно давно атрофировались все вкусовые рецепторы.

— Довольно вкусно, — ответил Хуа Чэн. — Где взял?

Хэ Сюань кивнул в сторону кофейни, где всё ещё из гостей сидел только Ши Цинсюань.

— Не знаю, где они нашли этого парня, но после его кофе троих пришлось откачивать.

— Пить много кофе вредно, — шутливо ответил Хуа Чэн и, не отводя пристального взгляда от бариста, спросил: — А ты случаем не знаешь, как его зовут?

— Кого? Ши Цинсюаня?

— Нет. Парня рядом с твоим Ши Цинсюанем.

— Тебе кофе в голову ударило?

— Из нас двоих, ты — кладезь полезной информации обо всех вокруг. Так что, знаешь?

— Может тебе и номер его сказать?

— А у тебя есть?

— Иди и возьми сам! Не впутывай меня в свои интрижки.

— Да без проблем, — пожал плечами Хуа Чэн. — Учись, как надо разговаривать.

Хуа Чэн пихнул Хэ Сюаню в руки бумажный стаканчик, отчего остатки напитка едва не вылились, и направился в сторону кофейни.

Хэ Сюань скептично смотрел, как Хуа Чэн направился к бариста, но не прошел и пары шагов, как свернул в сторону, исчез где-то в дальнем коридоре, словно у него перехватило от кофе живот. А через какое-то время вернулся полным сил и уверенности в себе, — он даже успел причесаться, непривычно застегнул рубашку. Вот только временами он теребил красную бусину в волосах. Хэ Сюань раньше не видел Хуа Чэна таким. Его лицо сияло, даже движения казались какими то другими, и Хэ Сюань подумал, что тот ведет себя как смущенная школьница, которая пытается заговорить с парнем, влюбившись в того с первого взгляда.

Даже Ши Цинсюаню стало неловко рядом с ними. Стоило Хуа Чэну подойти и поговорить о чём-то с бариста пару минут, как Цинсюань, быстро распрощавшись, выпорхнул из кофейни. Хэ Сюань усмехнулся, представляя, как у него раскраснелись уши от той ерунды, которую успел наплести Хуа Чэн. Когда-то эта черта Цинсюаня казалась ему забавной и, в какой-то мере, милой.

Сердце Хэ Сюаня ёкнуло от осознания, что он не только с улыбкой вспомнил прошлое с Цинсюанем, но и от того, что Ши Цинсюань, направляясь к выходу, заметил его через стекло.

Хэ Сюань отвернулся, сделав вид, что рассматривает что-то интересное на стенде у входа, но краем глаза видел, как Ши Цинсюань стоял в сомнениях, раздумывая, подойти ли. Но затем всё же ушел. Хэ Сюань довольно усмехнулся — если так пойдет и дальше, то совместные съемки окажутся не такими уж страшными, а после они наверняка больше никогда не встретятся.

Упиваясь этими мыслями, Хэ Сюань отпил из остывшего стаканчика. Кофе, как и ожидалось, был всё такой же мерзкий по вкусу.

***

Хуа Чэн проторчал в кофейне целую вечность. У Хэ Сюаня затекли ноги от ожидания. Даже небольшая прогулка за новой порцией кофе до другой кофейни через дорогу ситуацию не облегчила, и Хэ Сюань не придумал ничего лучше, как подождать Хуа Чэна в его машине.

В салоне красного «Хэнтиана» пахло свежей кожей и каким-то цветочным ароматизатором. Хэ Сюань легко открыл дверь, расположившись на пассажирском сидении — у Хуа Чэна была дурная привычка не включать сигнализацию или хотя бы блокировать двери, но этот гуй был настолько удачлив, что его премиальную тачку никто ни разу не пытался угнать. Хэ Сюань такой удачливости мог только позавидовать. С его машиной даже «друзья» могли делать всё, что душе угодно. И это бесило.

— Ты долго, — хмуро проворчал Хэ Сюань, когда Хуа Чэн соизволил вернуться.

— Не так уж и долго, — ответил Хуа Чэн и победно потряс телефоном.

— Поздравляю, а теперь, может, отвезешь меня домой, пока я окончательно не состарился от ожидания?

Хуа Чэн усмехнулся.

— Честно говоря, мы уже начали делать ставки с Инь Юем, сколько ты продержишься. Я думал, ты в первый же день попробуешь улизнуть в один из своих клоповников. 

— Клоповник — это та база, на которой собираются твои обожатели, — огрызнулся Хэ Сюань. — Отдай мне уже мои ключи и я поеду куда подальше.

— Нет, — резко ответил Хуа Чэн. — И тебе нечего на это возразить, не так ли?

Слова Хуа Чэна в два счета вывели Хэ Сюаня из себя. Его до дрожи бесило, что Хуа Чэн и Инь Юй ему настолько не доверяли, что в первый же вечер решили перегнать его «Джаг», отобрали ключи под письменное заверение Хэ Сюаня, что он снимется в дораме без эксцессов, не пропустит ни дня и до самого конца будет паинькой. И только после выполнения всех этих условий он получит полные права на машину. 

В какой-то мере, у них получилось подкупить Хэ Сюаня — он действительно старался быть приличным мальчиком всю неделю и с тоской думал о том дне, когда машина вновь будет только его. Он мечтал уехать на ней куда подальше от всех: как от гребанного Ши Цинсюаня, появившегося в его жизни столь некстати, так и от Хуа Чэна с Инь Юем, возомнившими себя не пойми кем. 

Но сейчас Хэ Сюаня всё настолько достало, что в один миг ему стало наплевать на все договоренности.

От закипающей всё сильнее внутри злости, он выплеснул весь кофе из своего стаканчика на Хуа Чэна. Ему хотелось стереть с его лица эту вечную дурацкую ухмылку. Чтобы тот хоть раз перестал смотреть на него свысока и наконец прислушался к тому, что ему говорил Хэ Сюань.

Но Хуа Чэн и бровью не повел, даже не дернулся, словно его ярко-красная рубашка сейчас не была насквозь мокрая, в тёмных пятнах от кофе.

— Полегчало? — сухо спросил Хуа Чэн.

Хэ Сюань промолчал. Эту битву он проиграл.

— Тогда поехали. Завтра за тобой заедет Инь Юй.

Всю дорогу Хуа Чэн больше не проронил ни слова, а высадив Хэ Сюаня у дома, даже не удостоверился, что тот не сбежит куда-то ещё, и молча дал по газам.

«Обиделся», — понял Хэ Сюань. На секунду он ощутил укол стыда, но это чувство было слишком привычным, чтобы придавать ему большое значение.

***

На следующий день Ши Цинсюаня на площадке не оказалось. В графике его имя стояло одним из первых, но даже к вечеру он не приехал. Хэ Сюань внутренне ликовал, что, возможно, Цинсюань после тяжелых дней всё-таки решил отказаться от съемок, и на его роль вскоре подберут другого актера. Хэ Сюань был не прочь даже поработать с тем актеришкой, Ци Жуном, с которым мало кто хотел работать из-за матерного языка и слухов о том, что своих сценических партнеров он «сжирал» и те больше не могли сниматься даже в массовке самой дешевой рекламы.

Хэ Сюань весь день витал в облаках, у него даже не появилось привычного желание заглянуть после съемок в один из баров. С приподнятым настроением он забрался в машину к Инь Юю в конце дня.

Заметив хорошее настроение Хэ Сюаня, Инь Юй без лишних вопросов протянул ему коробку, перемотанную белой лентой.

— До моего дня рождения ещё несколько месяцев, или ты успел позабыть? — съязвил Хэ Сюань, но коробку всё же взял.

— Это не от меня. Просили передать, — коротко пояснил Инь Юй.

— Кто? — напрягшись, спросил Хэ Сюань.

Улыбка сползла с его лица. Хэ Сюань надеялся, что Хуа Чэн и Инь Юй одумались и, по случаю окончания недели, всё-таки решили вернуть ему ключи. Но с неопределенным ответом ситуация приняла совсем иной оборот. Инь Юй никогда не передавал подарки от фанатов вот так просто, сестра точно не могла отправить ему подарок, а щедрых друзей у Хэ Сюаня не было.

Инь Юй не спешил отвечать. Под пристальным взглядом Хэ Сюаня он молча завел машину и выехал с парковки.

— Твою мать, Юй, не молчи! — вскипел Хэ Сюань. — От кого это?

— Там подписано, — не отрываясь от дороги, ответил Инь Юй.

Хэ Сюань повертел коробочку в руках и нащупал небольшую открытку, прикрепленную к ленте.

«Надеюсь, тебе понравится. Не выбрасывай, пока не посмотришь, пожалуйста.

Твой, надеюсь, всё ещё друг,

Ши Цинсюань»

Всего пара слов заставили Хэ Сюаня протяжно вздохнуть.

— Ну и зачем это всё? Ты ведь мог ему сказать, что я не принимаю никаких подарков. Ни от кого. Без исключений.

— Пару минут назад ты был рад получить его, — поддел его Инь Юй. 

Хэ Сюань откинулся на пассажирское сидение и прикрыл глаза.

— Твоё счастье, что у меня сегодня хорошее настроение.

— Не хотелось бы лезть в это, — начал Инь Юй, но Хэ Сюань тут же прервал его.

— Так не лезь! Никак понять не могу, за каким гуем вы с Хуа Чэном пристали ко мне с этим Цинсюанем?

Инь Юй удивленно посмотрел на него:

— Так ты не помнишь?

— Чего?

Инь Юй покачал головой.

— Никто к тебе не пристает. Тебе всего лишь посчастливилось наконец-то найти хоть какую-то работу за последние полгода.

— На которой оказался тот, с кем я не хотел работать — и ты, как мой агент, был об этом в курсе.

— Выбирать не приходится, — пожал плечами Инь Юй. — В любом случае, столько времени прошло. Неужели тебе хоть раз не хотелось встретиться с ним?

— Ни разу, — буркнул Хэ Сюань, ощущая, что бессовестно соврал.

Инь Юй пожал плечами.

— А он очень горит желанием пообщаться с тобой.

— Обойдусь.

— Я все понимаю, но прошлого не изменишь. Если вы поговорите, вам обоим может стать легче.

— Со своим братом лучше поговори, — огрызнулся Хэ Сюань. Он знал об Инь Юе не так много, но его отношения со сводным братом были той болезненной точкой, на которую ни Хэ Сюань, ни даже Хуа Чэн, никогда не смели давить.

Инь Юй больше не пытался заговаривать с ним. Без единого слова он отвез его на запланированную фотосессию, а ближе к полуночи подбросил до дома.

— Ничего не хочешь мне сказать? — Хэ Сюань и сам не понял, зачем подначивает его. С Инь Юем было всегда комфортно, в частности от того, что он, как и Хэ Сюань любил помолчать, не задавал лишних вопросов и пустых разговоров не вел. Но весь вечер, после этого треклятого подарка, молчание Инь Юя ощущалось удушающим.

— Что ты хочешь услышать? — спросил Инь Юй, не удостоив его даже взглядом. 

— Что-нибудь. Во сколько самолет?

— В пять. И не вздумай напиваться, — остро ответил Инь Юй, выпуская Хэ Сюаня из машины.

Хэ Сюань ожидал, что Инь Юй скажет что-нибудь ещё, но он лишь молча ждал. Идея напиться вновь стала заманчивой — всё лучше, чем смотреть на обиженные лица, а после провести пару часов запертым в одном самолете с Ши Цинсюанем.