На следующее утро они едва не проспали. И если у Хэ Сюаня, как у вечного проблемного актера, было этому оправданием, то у прилежного Ши Цинсюаня — нет.

Они вернулись в отель когда начало светать и, не найдя ключ от номера Цинсюаня, в итоге заснули в номере Хэ, а всего через пару часов их поднял стук в дверь. Они не заметили ни будильник, ни назойливые звонки, а до выезда на площадку оставалось всего ничего.

— Чем вы всю ночь занимались? — рявкнул режиссёр Чэнь, который в этот раз пришёл лично убедиться, что они явятся вовремя.

— Репетировали, — мрачно буркнул в ответ Хэ Сюань, от всей души желая вернуться в объятия мягкой кровати или хотя бы влить в себя пару кружек с кофе, чтобы не ощущать себя восставшим из Диюя древним злом.

Но времени на сон и кофе у них совершенно не оставалось. Они впопыхах собрались: визажистам пришлось прям в номере наносить им грим и фиксировать тяжёлые парики, что было не очень удобно ни одной из сторон.

Пока они ждали лифт, Ши Цинсюань протянул Хэ Сюаню бутылку воды и пару батончиков из автомата, которые он неизвестно когда успел прихватить с собой.

— Не завтрак, но хоть что-то, — неловко отозвался Ши Цинсюань, и Хэ Сюань впервые сказал то, что никому уже давно не говорил:

— Спасибо.

Отголоски прошедшей ночи ощущались всего лишь сном, но что-то изменилось из-за них. Оказавшись запертым в небольшом пространстве, Хэ Сюань нервничал от того, насколько близко Ши Цинсюань стоял рядом с ним. Его парфюм, какой-то лёгкий и цветочный, невольно щекотал нос. Хэ Сюаню хотелось уткнуться Ши Цинсюаню в пушистую макушку и проспать ещё хотя бы пару часов.

Лифт ехал невыносимо медленно. Казалось прошла целая вечность, прежде чем металлическая дверь выпустила их на первом этаже.

— Машина должна ждать у входа, — отозвался Ши Цинсюань, прочитав сообщение в рабочем чате.

Но у дверей отеля их ждала не только машина.

«И когда только успели прознать?» — раздраженно фыркнул Хэ Сюань, заметив столпившихся у входа папарацци.

Ши Цинсюань при виде камер на улице на мгновение застыл, не решаясь выйти, а на лице застыла неловкая улыбка. Хэ Сюань не сразу сообразил, почему тот резко притормозил у самого входа.

«Всё как тогда», — мелькнуло в его голове, а рука сама потянулась к Ши Цинсюаню.

— Пойдём, — подтолкнул его Хэ Сюань, а стоило им выйти на улицу, как Хэ Сюань намеренно прикрыл Ши Цинсюаня собой от назойливых вспышек и вопросов, проходя как можно близко к толпившимся репортерам.

— Спасибо, — выдохнул Ши Цинсюань, стоило им забраться в машину.

— Не за что, — пожал плечами Хэ Сюань и, пока была возможность, задремал. Выяснять, почему Ши Цинсюань всё ещё нервничает от столкновения с прессой и фанатами, не было ни сил, ни желания.

***

Ночная прогулка всё же дала свои плоды, на площадке Хэ Сюань и Ши Цинсюань работали в разы лучше, чем на прошлой неделе.

До обеда они отсняли несколько сцен у моря и режиссер, довольный результатом, больше ни разу не упрекнул их за опоздание, даже отпустил отдыхать пораньше, похвалил за то, что нужные сцены сняли достаточно быстро — всего с нескольких дублей.

Хэ Сюань сделал в голове пометку, чтобы при следующей словесной перепалке с Хуа Чэном было что предъявить тому. А Ши Цинсюань, уличив момент, потянул его за собой.

Хоть на улице было не больше двадцати градусов, солнце ощущалось на все сорок даже в тени. Плотные тяжелые костюмы лучше не делали, нижние одежды так плотно прилегали к телу, что того и гляди отключишься в обмороке, и единственным спасением оставалась вода и тенек.

Ши Цинсюань устроился у самой кромки воды, спустив босые ноги в воду, а руками охлаждался о прохладную бутылку из переносного холодильника.

— Сегодня ты не избегаешь меня, как обычно? — шутливо попытался подловить Хэ Сюаня Ши Цинсюань.

— Ты занял лучшее место, — съязвил Хэ Сюань в ответ, но в его тоне не прозвучало ни капли яда.

— Тогда я могу поблагодарить погоду за то, что свела нас вместе, пусть и всё равно невыносимо жарко, — вздохнул Ши Цинсюань, раскрыв веер, который всё время носил с собой как в кадре, так и в остальное время.

— Мгм, — отозвался Хэ Сюань, отпивая в очередной раз за последние пять минут. Он тоже был не в восторге от жары.

Веер ещё-не-Повелителя-Ветров пришелся как раз кстати — простой и легкий в руке, он обдувал не хуже любого электрического вентилятора. Ши Цинсюань размеренно обмахивал их обоих. Хэ Сюаня удивляло, как тот ловко обходился с ним, ни капли не уставая. Он даже пробовал сам обмахиваться веером, пока Цинсюань остужался об очередную холодную бутылку, но сколько бы Хэ Сюань не старался, у него никак не получались такие же сильные потоки ветра, как бы сильно он не махал. Цинсюань, устав наблюдать за его тщетными попытками, со смехом забрал у него из рук аксессуар, показывая как это делается.

— И всё-таки, как было бы хорошо, если бы сейчас пошёл дождь, — проныл Ши Цинсюань.

— Могу помочь охладиться, — как бы невзначай бросил Хэ Сюань, едва сдерживаясь от того, чтобы расплыться в хитрой улыбке. В его голове уже складывался отличный план, всего-то рукой дотянуться и он вполне сможет брызгами попасть на Цинсюаня.

— Только не сталкивай меня снова в воду! — тут же воскликнул Ши Цинсюань и вытянул руку перед собой, ткнув бутылкой Хэ Сюаня в грудь, словно хотел, чтобы тот держал между ними дистанцию.

— Снова? — хохотнул Хэ Сюань. — Когда такое было? Не припомню.

Но рупор режиссера, зовущий их обратно на площадку, прервал коварный план Хэ Сюаня.

Между съемками они так и продолжали дурачиться целый день. Хэ Сюань никак не мог найти объяснение столь резкой перемене собственного настроения и отношения. Только отчего-то хотелось ещё разок отведать ночью бянь-бяня.

А к вечеру его настигла кара за выходку прошлой ночью. Фанатки, которые успели сфотографировать их прошлой ночью, выложили их фото в сеть с двоякой припиской о том, что фанаты все время пытались поймать Ши Цинсюаня с девушкой, а вышло с Хэ Сюанем. И хоть фото получились довольно смазанными, то, что Хэ Сюань взял Цинсюаня за руку, не осталось незамеченным. Пост со столь будоражащей темой довольно быстро распространился и грозил обернуться чередой неприятностей.

Хэ Сюань не переживал за свою репутацию, Инь Юй вполне мог справиться с подобной неприятностью. Максимум, прочитал бы ему лекцию о благоразумии, но Инь Юй, к удивлению Хэ Сюаня, в этот раз воздержался от любых упреков в его адрес.

— И никаких нотаций? — усмехнулся Хэ Сюань, забрав у Инь Юя свой телефон.

Инь Юй устало вздохнул.

— Лишняя шумиха тебе сейчас не помешает. Только прошу, не делайте ничего безрассудного на публике.

— Скажи это Ши Цинсюаню.

— Я не его агент, а твой.

— Иногда мне кажется, что это не так, — Хэ Сюань напоминал сейчас себе пятилетнего ребенка, который наигранно обиделся, желая привлечь к себе внимание. Он понимал, как глупо выглядит, но раз уж начал, не спешил себя останавливать. — Где ты последнее время пропадаешь? Выглядишь так, будто пашешь на трех работах без продыху.

Инь Юй действительно выглядел неважно. Он всегда опрятно и просто одевался, выглядел настолько неприметным, что его могли и в упор не заметить, теперь же взгляд цеплялся за все, что можно — под его глазами залегли тяжелые тени, из привычной укладки выбивались пряди, как будто он отвлекся на что-то, пока наносил утром гель на волосы, а нелепая маленькая игрушка в виде собачки, торчащая из нагрудного кармана пиджака, и вовсе выбивалась из привычного образа.

— Это личное, — глухо отозвался Инь Юй.

— Расскажешь, когда будешь готов? — уточнил Хэ Сюань, и Инь Юй, обдумав его вопрос, кивнул.

У Инь Юя обычно было не так много секретов. У него и жизни то, помимо работы, не было. Личным он называл отношения с младшим братом, который никаким братом ему конечно же не был. Хэ Сюань этого «брата» даже и не видел никогда, пару раз слышал о нём вскользь, так что не был уверен в реальности его существования, только знал, что что-то произошло между ним и Инь Юем пару лет назад, отчего последний из целеустремленного агента порой превращался в мрачного гуя, на лице которого застывала горькая, безысходная улыбка, стоило тому са́мому брату замаячить где-то на горизонте.

Хэ Сюань многого не знал об Инь Юе, но и лезть в душу к нему не стремился. Он понимал как никто другой, какого это, когда прошлое оседает на сердце тяжелым грузом, которым ни с кем не можешь поделиться. И если тот всё же изредка делился, крупицами того, что его гложет, Хэ Сюань в такие моменты переставал ёрничать, подставляя плечо.

Всем иногда нужно время, а потом нужный момент и человек, которому можно выговориться. Без лишней жалости и вздохов о тяжести и несправедливости судьбы.

Хэ Сюань понимал, что когда-нибудь настанет тот момент, когда и ему захочется выплеснуть всё, что накопилось в нём за последние десять лет, но ни нужного момента, ни человека, который, выслушав его, тут же не сбежит и не облает, до сих пор не находилось…

На Ши Цинсюаня, казалось, нарастающий скандал с фотографиями тоже особо не отразился. Следующим днем он всё время отвлекался на звонки, но на немой вопрос Хэ Сюаня отмахивался, что ничего серьезного.

— Рабочие вопросы, — с натянутой улыбкой отвечал Ши Цинсюань, когда ему в очередной раз позвонили.

Хэ Сюань краем глаза заметил высветившиеся имя абонента — «Агентство Ши», — но задавать вопрос о том, кто сейчас агент Ши Цинсюаня, не стал.

***

Месяц съёмок у моря пролетел незаметно, в один миг, но этот миг оказался наполнен эмоциями. Хэ Сюань давно уже не ощущал себя таким живым.

График у него оказался более чем напряженным, и на вечерние прогулки с Ши Цинсюанем совсем не оставалось ни сил, ни времени. Так что им оставалось только урывками пересекаться на съемках, на занятиях с хореографом и в перерывах на обед, когда они могли спокойно обсудить какую-нибудь ерунду, зачастую связанную с прошедшим днем. Каждое утро они сталкивались в лифте, вместе уходили из отеля и так же вместе возвращались.

Съемки, хоть и поглотили Хэ Сюаня с головой, но между делом у них всегда находилось время на то чтобы просто подурачиться, сбросить пар и напряжение. Ши Цинсюань вихрем носился по очередной выездной площадке, снимая бекстейджы то с Цзинь Цзехао — на что Хэ Сюань смотрел очень скептично из своего укромного места в тени — то с Сунь Цзялин, и тогда Хэ Сюань в отместку предлагал Ван Юэи, которая играла одну из богинь, тоже сделать пару фото.

Хэ Сюань старался держать от Ши Цинсюаня дистанцию, не приближаться уж слишком близко. Ему не особо хотелось распалять лишние слухи. Но всё равно, чем дольше они проводили вместе времени на съемках, тем сильнее Хэ Сюань прикипал к Ши Цинсюаню. И в какой-то момент Хэ Сюань поймал себя на том, что в нём резко появилась потребность находиться к Ши Цинсюаню как можно ближе. Рядом с ним было как-то спокойнее, лишние мысли исчезали из головы намного легче, чем от алкоголя, да и, к удивлению Хэ, о прошлом ему хотелось вспоминать всё реже. На лице Хэ Сюаня всё чаще мелькала улыбка, когда Ши Цинсюань очень много и задорно смеялся.

Совместные сцены в кадре лучше не делали. Если в первой дораме Хэ Сюаню нужно было притворяться лучшим другом Повелителя Ветров, притворяться Небожителем, чтобы в конце показать свою истинную личину демона и свершить справедливую месть, воздав братьям-небожителям по заслугам. То теперь история о мести заиграла новыми красками.

Сценаристы постарались над новым сценарием на славу и хоть сделали банальный ход с возвращением в прошлое одного из героев, попытками что-то исправить, дружба между еще-не-Повелителем-Ветров и еще-не-демоном-Чёрных-Вод завязывалась настоящая, как на видеоряде, так и в жизни.

Хуже делало полное совпадение имен, как на экране так и в жизни, отчего с каждым разом выходить из образа становилось только сложнее. Хэ Сюань уже слабо понимал, где заканчивается его сценический образ и начинается настоящий Хэ Сюань. Если он когда-то и хотел стать похожим на демона Чёрных Вод, то совершенно не так!

В разных отрывках они то дружили, преодолевая все трудности вместе, то ссорились и одиночные сцены становились невероятно тяжёлыми. Сложнее всего Хэ Сюаню пришлось переживать смерть близких. На его глазах уволокли младшую сестру и невесту, последняя же должна была извернуться в кадре, выхватить у одного из охранников местного толстосума-богача нож и убить себя прямо на улице, а Хэ Сюаня держали под руки два охранника и ему не оставалось ничего, кроме как смотреть на происходящее с наигранным ужасом и отчаяньем.

Девушка, играющая невесту, с криком упала, полоснув себе по горлу бутафорным ножом. Хэ Сюань, обливаясь потом от невыносимой жары, замер. Картинка перед глазами сменилась и вместо деревушки, в которой проходили съемки, Хэ Сюань оказался в шумном городе. К шуму массовки добавился скрип тормозящих шин. Внезапное ощущение беспомощности обдало Хэ Сюаня с ног до головы неприятным холодом. Жаркий воздух сдавил легкие. Он играл, что-то кричал по сценарию, но в ушах стоял острый звон, а перед глазами всё сильнее замелькали картинки прошлого.

В груди всё сжалось, словно в него запихнули смятую гофрированную бумагу и забыли вынуть. Хэ Сюань не заметил как обмяк. Он видел, как к нему подошла Мяо-эр, не актриса, что сейчас лежала ничком на каменистой дороге и по странному совпадению имела то же имя,а его Мяо-эр, которую он не видел вот уже десять лет.

Холодная рука провела по щеке Хэ Сюаня, и он ощутил, как жар начал отступать.

— Очнись, Сюань-гэ, — тонкий голос Мяо-эр прозвучал эхом.

Хэ Сюань вздрогнул, уже давно успев позабыть, как звучит её голос. Он должен был ощущать горе, заставлял себя ощущать, но холодная рука на его щеке словно забирала все чувства с собой.

— Ты должен очнуться, тебе здесь не место, — повторяла Мяо-эр, и Хэ Сюань ощутил, как его уносит куда-то.

Прохладный воздух вновь стал жарким. Хэ Сюань вдохнул полной грудью и разлепил глаза. Он был весь мокрым, а тело неприятно ватным и тяжёлым. Вместо Мяо-эр над ним навис Цинсюань и ещё кто-то из съемочной группы, чьих лиц Хэ Сюань никак не мог разобрать.

Ши Цинсюань что-то сбивчиво говорил ему, но звон в ушах вернулся и Хэ Сюань с трудом смог разобрать:

— …очнись, Хэ…

— Я… — прохрипел Хэ Сюань, язык плохо слушался его, словно распух до невероятных размеров.

— Очнулся! — со слезами на глазах прокричал Ши Цинсюань и погладил Хэ Сюаня по щеке прохладной рукой.

Хэ Сюань тяжело вздохнул. Он с трудом осознавал реальность, но с каждой секундой все больше понимал, что Мяо-эр ему привиделась.

— Врача! — услышал он чей-то голос.

Суматоха на съемочной площадке нервировала, не позволяла сосредоточиться и расслабиться. Его подняли под руки, но Хэ Сюаню хотелось, чтобы ему позволили и дальше лежать на земле.

— Приложи к носу, у тебя кровь идет, — Цинсюань вложил ему в руку платок и помог прижать дрожащую руку к носу.

— Мгм, — только и смог отозваться Хэ Сюань. Мир плыл перед глазами, но уже не так сильно. Хотелось только вернуться в грезу, там хотя бы было не так жарко.

— Ты всех до смерти перепугал, Хэ-сюн! Взял и упал в обморок посреди съемок. Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит? Голова не кружится? Может, хочешь что-нибудь? Я все сделаю, только скажи, — завалил его вопросами обеспокоенный Ши Цинсюань.

— Прилечь, — выдохнул Хэ Сюань. — И воды.

— Хорошо…

Ши Цинсюань и кто-то ещё отвели Хэ Сюаня в небольшую палатку, в которой без остановки работали вентиляторы и было где прилечь. Хэ Сюань смутно понял, как под головой оказалась мягкая подушка, но стоило ему коснуться её, как усталость налила глаза и, расслабившись, он заснул, обдуваемый прохладным ветром.

Ши Цинсюань с испугом в глазах обтирал его влажным полотенцем, которое быстро стало теплым, пока наконец не появился врач.

— Перегрелся и переутомился. Ничего серьезного, — вынес вердикт врач, и Хэ Сюань услышал облегченный вздох.

Но в отличие от Ши Цинсюаня, Хэ Сюань недовольно хмыкнул, выходной ему дать не могли — простой ещё хотя бы в день был непозволительной роскошью, и из своего кармана он подобного покрыть не мог.

Через пару часов Хэ Сюаню стало намного лучше, но Ши Цинсюань настоял, что присмотрит за ним в отеле.

— Я в порядке, — уже в который раз заявил Хэ Сюань, когда Ши Цинсюань в очередной раз спросил, хочет ли тот что-нибудь и как себя чувствует. Он привык к тому, что с ним возился Инь Юй и временами Хуа Чэн, но принимать заботу от Цинсюаня казалось чем-то… неправильным.

— А я не в порядке, Хэ-сюн! — воскликнул он, сев рядом. — Знаешь как я испугался?

— Могу себе представить, — Хэ Сюань устало прикрыл глаза. — Но я правда в порядке.

— Тогда будь добр, позаботься обо мне!

Хэ Сюань тупым взглядом посмотрел на него.

— Как ты себе это представляешь?

Ши Цинсюань растерянно захлопал глазами, задумавшись.

— Ладно, тогда ложись рядом, — Хэ Сюань немного подвинулся. Он хотел лишь подшутить над Ши Цинсюанем, разрядить обстановку или же оттолкнуть его в конце концов нелепой шуткой и отдохнуть в гордом одиночестве, но ни того, ни другого не получилось.

— А… А так можно что ли? — растерянно произнес Ши Цинсюань.

Хэ Сюань пожал плечами.

— Вставать мне всё равно не хочется.

— Ты…

Зашипел Ши Цинсюань, но тут же хитро улыбнулся и упал рядом, развалившись на половине кровати.

— Ты бываешь невыносим, Хэ-сюн.

— Знаю, ты не первый, кто мне об этом говорит.

— Но наверняка первый, кто находит это привлекательным.

— Что?

— Что «что»? Посмотрим что-нибудь, говорю?

— Нет, хватит с меня на сегодня фильмов, — Хэ Сюань устало прикрыл глаза.

Ши Цинсюань, тоже вымотавшийся за день, задремал рядом. А Хэ Сюань все еще где-то внутри переваривал остатки горя, так внезапно накатившие на него на площадке. Когда Мяо-эр исчезла из его жизни, он остался один на один с нескончаемой болью потери. Но теперь, когда Хэ Сюань невольно ощутил эти чувства вновь, рядом с ним остался Ши Цинсюань и отголоски старых чувств перемешались с сожалением, что Цинсюань не остался рядом с ним десять лет назад, когда нужен был Хэ Сюаню больше всего на свете.

***

Жара пошла на спад, а съемки последних сцен стали проходить ближе к ночи. Драма, развернувшаяся между человеком и небожителем продолжала нарастать в кадре, завязавшаяся дружба дала трещину, и герой Хэ Сюаня в потрепанной простецкой одежде, спрятав в ней старый кухонный нож отца, шёл навстречу своей смерти. Хэ Сюань знал, что где-то там за кадром Ши Цинсюань наблюдает за ним, затаив дыхание. А стоит прозвучать режиссёрскому снято, как с лица Хэ Сюаня спадет напряженная маска.

Но пока Ши Цинсюань наблюдал, Хэ Сюань выжимал из себя максимум возможностей.

— Знаешь, я каждый раз поражаюсь, как ты это делаешь! — воскликнул Ши Цинсюань, когда съемки подошли к концу.

— Что делаю? Воду пью? — усмехнулся Хэ Сюань, жадно допив вторую бутылку воды.

— Нет, ну и это тоже, — рассмеялся Ши Цинсюань. — Я о тебе в кадре. Кажется, что ты не просто играешь, а проживаешь каждый миг, каждый шаг своего образа. Без единого изъяна и лишней эмоции на лице!

— Говоришь как новичок, — Хэ Сюань устало прикрыл глаза.

Ши Цинсюань пихнул его в плечо.

— Я ведь это искренне! — воскликнул он. — У меня так не получается. Никак не могу собраться, когда меня что-то беспокоит.

Хэ Сюань приоткрыл глаза, прищурившись.

— И что тебя сейчас беспокоит?

— А… Ну, мы ведь завтра возвращаемся.

— И что? Съемки ведь продолжатся в Тиане.

— Да, — Ши Цинсюань неловко хихикнул. — И правда.

— В чём дело?

— Просто подумал… — Ши Цинсюань кусал от волнения губы. — Подумал, что здесь довольно неплохо.

— Жара, комары и как там кстати поживает твой новый друг? Уже успел дать ему имя? — шутливо отозвался Хэ Сюань.

Пару дней назад Ши Цинсюань пулей вылетел из своего номера и отказался возвращаться, потому что увидел в ванной огромного паука. Такие здесь часто водились, Хэ Сюань похожего нередко замечал возле столовой, да и в детстве эти малыши были частыми гостями в их доме. Отец тогда научил Хэ Сюаня не бояться пауков и что убивать их тоже не стоит, а лишь аккуратно выпроваживать подальше от дома. Ши Цинсюань же был родом с севера и совершенно не привык к южному климату и его большим сюрпризам.

— Хэ-сюн! — воскликнул Ши Цинсюань, вспыхнув. — Не подшучивай надо мной! Ты же знаешь, что я очень боюсь пауков….

— И любых других насекомых, — добавил Хэ Сюань.

— … особенно если они лезут к тебе в спальню.

— Милый паучок лез к тебе только в ванную.

— Хэ-сюн! — Ши Цинсюань расхохотался и легонько стукнул Хэ Сюаня сложенным веером.

— Что? — Хэ Сюань едва мог сдержать улыбку. — Обещаю, если за тобой в следующий раз увяжется какая-нибудь живность, обязательно уберу её от тебя как можно дальше.

— Ар-р-р! Хэ-сюн! Ты невыносим!

— Но тебе же это нравится, — подтрунивал Хэ Сюань.

Ши Цинсюань не ответил, отвернулся, спрятавшись за веером.

Хэ Сюань собирался ещё немного подшутить над ним, но отвлекся на сообщение. На телефоне отображалось два непрочитанных. Первое от Инь Юя, о том, что ему нужно вернуться в Пекин на неделю раньше, и что он верит в благоразумие Хэ Сюаня и если что-то случится, может сразу звонить.

«Буду на связи», — просто и лаконично добавил Инь Юй, как, впрочем, и всегда.

Второе сообщение было от младшей сестры. Хэ Сюань напрягся, увидев непрочитанное сообщение от Сяомин. Обычно она писала ближе к ночи, но, вопреки опасениям Хэ Сюаня, ничего серьезного не случилось.

[Хэ Сяомин]

Ты же приедешь на мой день рождения? ヽ(・∀・)ﾉ [10:35]

Хэ Сюань вздохнул. Он совершенно позабыл о дне рождении сестры. Девятнадцать — прекрасный возраст. Вот только Хэ Сюань не представлял, что подарить ей. Ещё меньше он представлял себе, как поехать в отчий дом.

— О чём задумался? — спросил Ши Цинсюань.

— Мин-эр написала, — ответил Хэ Сюань, отправив сестре короткое «да». Подумав, добавил стикер, которые она очень любит и научила его ставить их последнее время.

— Твоя сестра?

— Мгм, — кивнул Хэ Сюань и, сам не понимая зачем, пояснил: — У неё в воскресенье день рождения.

— О! Уже придумал, что подаришь?

Хэ Сюань отрицательно покачал головой.

— Давай прогуляемся в пятницу после съемок? Или в субботу. Поищем, что ей придётся по вкусу, — предложил Цинсюань.

Хэ Сюань никак не отреагировал, сделав вид, что безумно хочет пить.

— Дава-а-а-ай, — протянул Ши Цинсюань, легонько пихнув того. — Или у тебя уже были какие-то планы?

«Может и были», — подумал Хэ Сюань. Он думал, что по возвращении домой, опять вернется к своим привычным дням в одиночестве, завалится в какой-нибудь бар и проведет там все выходные. Предложение Ши Цинсюаня заставило его глубоко пересмотреть свои планы.

— Хорошо, — всё же согласился Хэ Сюань, решив, что ничего не потеряет, согласившись на эту маленькую авантюру. — Только место выбираешь сам.

Ши Цинсюань аж расцвел от счастья.