Флёрри

Она стояла у дверей Шадии, грязная, растрепанная, но так и не осмелилась постучать.

Под глазом красовалась свежая царапина, а копытца аликорнички были сбиты в кровь. Но в зубах болталась желанная цепочка с кулоном-каплей из сапфира. Флёрри осторожно положила медальон на копыто и постаралась глубоко вздохнуть. Сердце колотилось от длительного бега, а мелкие трещинки и порезы неприятно саднили — из них сочилась кровь.

Кулон особо не пострадал, разве что пара крылышек с бриллиантами откололась. Сапфир, ставший мутным, был цел, и Флёрри надеялась, что это хоть чуть-чуть утешит Шадию.

— Принцесса Флёрри? Вы почему ещё не спите? — прозвучал за спиной басовитый голос охранника. Аликорничка поспешила закрыться своими не в меру огромными крыльями и ответила: «Я уже иду, сэр. Мне нужно кое-что отдать принцессе Шадии».

— А это кто? — удивился стражник. — Та единорожка, что въехала сегодня утром? Разве не все принцессы — аликорны?

— Нет, не все, — вспылила аликорничка, высунувшись из укрытия и наградив стражника пылающим взглядом. — И я думала, что вы это прекрасно знаете, Стоун Шеилд! Вам следовало бы внимательнее изучить устав, прежде чем нарушать субординацию!

Стражник — коричневый единорог в золотой броне, съежился и потупился. «Наверное, увидел царапину» — подумала Флёрри, не замечая, что копирует отца.

— Немедленно отправляйтесь на свой пост, или я попрошу отца отправить вас на гауптвахту!

— Слушаюсь, ваше высочество!

Когда цокот копыт затих, Флёрри помотала головой, стараясь забыть о злости. Да как они смеют?! Всё время забывают о том, что теперь шесть принцесс, будто Шадии и не существует совсем! Как можно забыть такую единорожку?

Аликорничка постаралась успокоиться и всё же постучала в дверь. Ответом ей была гробовая тишина.

— Шадия? — позвала её принцесса. — Ты спишь? Можно я войду?

Постояв ещё несколько секунд, Флёрри громко проговорила: «Молчание — знак согласия!» и тихонько толкнула дверь.

Комната встретила её удушающей темнотой, и аликорничка сначала испугалась. Силуэт кровати вырисовывался точно, но была ли единорожка в ней, Флёрри не видела. Она постояла где-то с минуту в тишине, давая глазам привыкнуть, вслушиваясь в любые звуки. Кое-как ей удалось различить тихое дыхание.

— Шадия? — ещё раз попыталась позвать её кобылка, но собственный голос показался ей самой слишком громким для этого помещения. Осторожно ступая по ковру, глушившему шаги, аликорничка приблизилась к кровати.

Единорожка всё-таки спала или делала вид, что спала. По-крайней мере, Флёрри успокоилась и расслабилась.

— Я… я нашла его, — прошептала она, спуская цепочку с кулоном на подушку. — Он упал в водосток, и я вытащила его сама, без магии… Прости меня… — голос аликорнички перешел на срывающийся шепот, а по щеке, противно щипая ссадину, потекли слёзы. — Мне правда очень жаль, Шади. Я не хочу, чтобы ты думала, что я лучше тебя. Я просто… Я просто хочу, чтобы мы были подругами.

Но Шадия не ответила ей. Сомкнув веки, единорожка безмятежно спала и выглядела такой умиротворенной, что Флёрри грустно повесила голову. С ней она такой не была.

— Я надеюсь, что утром мы сможем помириться, — прошептала аликорничка и побрела в сторону двери. Комната глушила её шаги, а дыхание Шадии слышалось всё тише и тише. Флёрри будто покидала замок скорби, в котором нельзя шуметь и радоваться, и её угнетало то, что Шадия чувствует себя комфортно в такой среде. Аликорничка лишь хотела, чтобы единорожка была с ней.

Вымывшись и переодевшись в пижаму — роскошный пеньюар из розового шелка — Флёрри забралась в кровать и поёжилась. У неё закоченели все конечности, а копыта и щека горели из-за ссадин.

Конечно, воспользоваться магией было бы куда проще. Но Флёрри понимала, где-то на задворках сознания, что Шадия этого не оценит. Единорожка продолжает ненавидеть её за то, что Флёрри аликорн, а она — единорожка.

«Почему вы меня вечно не слушаете?! Я не могу летать, потому что я просто единорожка, понимаешь?! Е-ди-но-рож-ка! Не аликорн! Я не принцесса! Я вообще никто!»

Эти слова звучали в голове аликорнички всё то время, пока она вытаскивала кулон из трубы, пропихивая его копытами. «Я вообще никто!» Флёрри ощутила, какая пропасть лежит между ними всего лишь из-за одних только крыльев.

«Я не принцесса!»

Кобылка перевернулась на бок и вжалась в подушку, крепко закрыв глаза, чтобы скорее уснуть, но голос Шадии не давал ей этой возможности. Он настойчивым грохотом нахлынул на её сознание, атакуя его раз за разом, опрокидывая аликорничку раз за разом, принося ей неимоверную боль.

«Ты не должна так думать, — всхлипывала Флёрри, кусая подушку. — Ты такая же принцесса, как и я. Ты не должна считать меня лучше себя». Щеку уже немилосердно жгло, а слёзы, вырвавшиеся на свободу, всё так же лились градом. «Ты думаешь, что я лучше, но это не так. Я гораздо хуже, чем ты».

Вина обуяла аликорничку, заковывая в свои холодные объятия. Она не должна была подхватывать Шадию, она не должна была позволить ей упасть. Она не должна была рождаться аликорном. Если бы она была простой единорожкой, тогда бы Шадия её любила?

Флёрри расправила своё крыло. Нежно-розовые пёрышки едва различимо трепетали от передвижения, а суставы немного щелкали, сбрасывая усталость. Они всегда были её частью, и аликорничка не представляла, как будет обходиться без них.

«Если между нами стоят только они, — подумала кобылка, складывая крыло, — то я от них избавлюсь. Я смогу».

Но эта радикальная мысль была тут же отброшена, как безумная, потому что Флёрри представила, как отрезает свои крылья и какую боль испытывает. Громко всхлипнув, она зарылась носом в подушку и накрылась одеялом с головой.

Сон у неё был рваный и скомканный, словно болезненный. Аликорничка металась по кровати, комкала одеяло и подушку, сбивала простыни. Ей словно померещилась тётя Луна, идущая к ней, но Флёрри от неё убежала. А потом вскочила на постели с криком и проснулась.

Была ещё ночь. На полу светился причудливо искаженный лунный свет, позволяя видеть танцующие пылинки. Постель вся сбилась и упала на пол — недалеко от окна валялись подушка и одеяло. По спинке аликорнички стекали липкие и холодные струйки пота.

Взглянув на часы, Флёрри поняла, что солнце уже скоро встанет, и ложиться спать дальше бессмысленно. С трудом совладав с дрожью в теле, аликорничка встала на пол и, пошатываясь, побрела к ванной.

Быстро ополоснувшись под струями теплой воды, Флёрри попыталась чем-нибудь себя занять, но её взгляд всё время упирался в дверь. Ей хотелось как можно скорее поговорить с Шадией. Помириться с ней.

«Вряд ли она захочет со мной говорить» — грустно отметила Флёрри, но ноги уже сами несли её в коридор. Тускло блестевшие кристаллы нагоняли на неё тоску, и аликорничка подумала, что в следующий раз лучше пусть она поедет в гости к Шадии.

Если он будет, этот следующий раз.

Снова стоя у закрытой двери, кобылка перебирала в голове сегодняшние воспоминания. И, словно в замедленной съемке, она снова видела падающую единорожку, лицо которой исказилось в гримасе ужаса, а глаза стремительно сжались до крохотных точек.

Тогда её сердце остановилось, как сейчас, когда она услышала тихий плач, доносившийся изнутри.

— Шадия. — Прошептала аликорничка и толкнула дверь. Темнота, стоявшая в комнате, обволокла её, словно шерстяное одеяло, а всхлипы усилились.

— Шадия? — позвала Флёрри, и на этот раз единорожка отозвалась.

— Уходи! — прорыдала она, глотая слёзы и утыкаясь в подушку. — Я не хочу тебя видеть!

От этих слов у аликорнички защипало глаза. Она стерла закипавшие слёзы крылом и робко подошла ближе. Её рог озарила золотая аура, и штора, подхваченная таким же пламенем, отъехала в сторону.

— Зачем ты открыла окно? — злобно прошипела Шадия, закутываясь в одеяло и морщась. Она сидела к Флёрри спиной, и аликорничка села так, чтобы лунный свет смог осветить её лицо.

— Потому что я хочу тебя видеть, — ответила она, осторожно садясь на край кровати. — Что случилось?

Шадия кивнула на лежавший на подушке кулон. А потом мрачно произнесла:

— Музыкальная шкатулка сломалась.

А потом горько разрыдалась. Аликорничка увидела торчащие наружу красные звездочки и полумесяц, причем многие штырьки были пустыми. «Наверное, на них были звездочки, как на кьюти-марке Шади».

— Не волнуйся! — воскликнула Флёрри, осторожно подползая ко вздрагивающей подруге. — Шадия, не плачь! Мы можем отнести его к кристальных дел мастеру, он всё починит.

— Откуда ты знаешь? — всхлипнула единорожка, уткнувшись в подушку.

— Ну смотри, — Флёрри приобняла её крылом и начала перечисление, как её учила тетя. — Твоя мама говорила, что этот медальон принадлежал раньше ей, так?

— Да.

— Но раньше у неё не было тебя. Откуда ей было знать, что у тебя будет кьюти-марка со звездочками? Значит, она носила медальон к ювелиру, или, как у нас говорят, кристальных дел мастеру. Он всё починит, я уверена. Не волнуйся!

— Ты так думаешь? — единорожка зябко поежилась, стряхивая с себя крыло аликорнички, и шмыгнула носом. Аликорничка качнула головой.

— Конечно. Мы всё исправим.

А потом Флёрри неожиданно для самой себя положила голову на плечо Шадии и прошептала: «Прости меня».

Единорожка удивленно уставилась на неё, но положения не изменила. Только лишь отвернулась. Аликорничка тихо вздохнула, садясь так близко, что они касались кьюти-марками, и снова прислонилась к Шадии. Та шумно сдула челку с глаз.

— Ну прости-и, — протянула Флёрри, немного подбодренная эти «Ф-ф-ф». Обычно, когда они встречались раньше, так Шадия делала перед тем, как совсем успокоиться и простить ей очередную выходку. — Хочешь, я тебе все свои конфеты отдам?

Единорожка фыркнула.

— Чтобы у меня все зубы склеились? Нет, Флёрри. Ты же знаешь, я не люблю сладкое.

— Как так?! — в очередной раз удивилась та, трагически заламывая брови. Она уже чувствовала, что в тоне подруги строгость напускная, и до примирения осталось недолго.

— А вот, — хмыкнула Шадия и взглянула на аликорничку, поджав губы. Её глаза почти высохли, и лишь по дорожкам слёз на щеках, прочерченных темными линиям, можно было догадаться, что она плакала. — А что с твоей щекой?

— Я… поцарапалась, пока доставала кулон, — сбивчиво проговорила Флёрри, кося глаза на ссадину. — Он упал в водосток, и я доставала его без магии…

В глубине души, аликорничка надеялась, что Шадия пожалеет её и скажет, что в этом не было необходимости. Она надеялась на ласку, но…

Но единорожка лишь пожала плечами и ответила: «Ясно».

На несколько секунд повисло напряженное молчание, и Флёрри поняла это. Она отстранилась от единорожки, выпрямившись, и робко спросила:

— Тогда, будешь спать? А можно я с тобой побуду?

Шадия одарила её мрачным и тяжелым взглядом, красноречиво выражающим ответ.

— Ладно. — Флёрри сразу ссутулилась и подавленно кивнула. — Тогда я пойду. — Но она тут же оживилась. — Сегодня с утра сходим сначала к кристальных дел мастеру, а потом походим по ярмарке! Будет весело!

— Жду с нетерпением, ведь твои подданные будут так счастливы, — копируя её тон съехидничала единорожка, а аликорничка обидчиво опустила ушки. — Аж копытца трясутся от радости.

— Злая ты, — надуто буркнула Флёрри, слезая с кровати. — И да. Шадия, можешь воспринимать это как хочешь, но для меня ты в первую очередь подруга. И знаешь, — кобылка чуть расправила крылья, показывая единорожке, — я тебе завидую. У тебя хотя бы перья не выпадают, и их не приходится убирать отовсюду.

Единорожка усмехнулась. А Флёрри, немного ободренная этим, ушла к себе в комнату. Она решила посвятить себя чтению, поэтому устроилась у окна и погрузилась в очередной кобылий роман о большой и чистой любви.

Когда солнце показало свой величественный лик, аликорничка отбросила наскучившую книгу и сладко потянулась. Сна не было ни в одном глазу, и она поспешила к Шадии, чтобы разбудить её и начать собираться.

Единорожка не спала, беспокойно ворочаясь на кровати, и, судя по радостной улыбке, была очень рада тому, что можно вылезти из постели.

— Доброе утро, — весьма дружелюбно поздоровалась она, когда Флёрри робко просунула голову внутрь. — Чем занималась, пока я спала?

Кобылка аж расцвела. Аликорничка закрыла дверь и мило улыбнулась.

— Читала. Я вижу, сегодня у тебя хорошее настроение.

— Я подумала о том, что ты говорила, — Шадия виновато закусила губу. — Да и вообще…

— Я рада, что ты переменила свое мнение, — защебетала Флёрри не дослушав до конца. Она, словно порыв ветра, налетела на единорожку и заключила её в крепкие объятия. — Обещаю, эту ярмарку мы проведем просто замечательно!

Шадия сначала оторопела, но затем как-то неловко положила своё копыто поверх спины Флёрри. Та чуть не замурлыкала от удовольствия.

— Давай собираться! — воскликнула аликорничка и подскочила к окну, отдергивая шторы. — Сначала пустим сюда свет!

Шадия заслонила глаза копытом, ослепленная ярким лучом и блеском, который многократно усиливали кристаллы. Флёрри немного сощурилась, привыкая к солнцу, а потом подпрыгнула к Шадии.

— Ты уже умывалась? Нам надо столько всего успеть!

— Но ведь сейчас раннее утро! — возразила единорожка, подталкиваемая полной энтузиазма принцессой по направлению к ванной. — Все ещё спят…

— Вовсе нет! — возразила та, телекинезом открывая дверь и заталкивая Шади внутрь. — Кристальные пони встают с рассветом, особенно, когда на носу ярмарка! Знаешь, сколько всего нужно приготовить?! Умывайся скорее, и идем завтракать!

— Флёрри, — тихо произнесла единорожка, застыв на месте, — а можно завтракать… не там?

— В смысле? — не поняла аликорничка, но, уловив какую-то подавленность и тревогу, тут же выпалила: — Если хочешь, я могу принести завтрак сюда! Что ты будешь?

— Что-нибудь не сладкое. — Ответила кобылка. — Спасибо.

Окрыленная счастьем, аликорничка спустилась вниз и, поймав на себе снисходительно строгий взгляд отца, подбежала к нему.

— Доброе утро, папа, — прощебетала она, целуя единорога в щёку. — Как тебе спалось?

— Замечательно, — с улыбкой ответил отец и потрепал её по голове. — А тебе?

— Неплохо, — Флёрри расправила крылья и взмахнула ими от нетерпения. — Я бегу за завтраком, тебе принести что-нибудь?

— Нет, — качнул головой Шайнинг Армор. — Мы же едим в столовой, зачем за ним бежать?

— Шадия попросила, — отмахнулась кобылка и припустила во весь дух к кухне.

***

— Кое-как удалось ухватить последний лимонный пирог! Я и тебе кусочек принесла, попробуй!

Шадия попыталась увернуться от летящей в её сторону ложки с лакомством, но телекинез Флёрри оказался проворнее. Чуть не подавившись от смеха, единорожка проглотила пирог под веселое хихиканье подруги. Аликорничка была счастлива — сейчас Шадия была настоящей, той, которую она любила. Как же она скучала по этой хмурой единорожке!

— Тебе понравился подарок? — смущенно поинтересовалась кобылка, и единорожка, рот которой был набит лимонным пирогом, широко кивнула.

— А кто-то говорил, что сладкое не любит, — усмехнулась Флёрри, а Шадия наморщила нос и фыркнула. — Да ла-адно, ешь уже!

— Скоро пойдем к ювелиру? — спросила единорожка, проглотив последний кусочек. Кобылка встала с кровати и, расправив крылья, подошла к окну.

— Да хоть сейчас. Его заведение уже открылось. Идем!

Флёрри потащила подругу из комнаты. Шадия вырвалась из хватки и пошла рядом, стараясь не отставать от чуть ли не скачущей аликорнички.

— Это будет очень весело! Обещаю! Ты взяла кулон?

Шадия телекинезом левитировала порванную цепочку и продемонстрировала её принцессе. Та удовлетворенно кивнула.

— Отлично. Готова к веселью?

— Эм… Наверное?

— Тогда вперед!

Долго грустить Флёрри никогда не умела, а кристальные ярмарки всегда были для неё чем-то волнительным и привлекательным. Она часто была на них с родителями, и очень любила, когда они катали её на каруселях или покупали сахарную вату на троих. А сегодня была её первая ярмарка, которую она проведет с Шадией. От осознания этого тряслись задние копыта, но аликорничка бодро шагала, указывая на появлявшиеся тут и там крытые ларьки.

— Смотри, уже поставили ларек со сладостями! И с кукурузой! Обязательно туда зайдем!

— Ладно, — пожала плечами единорожка, настороженно оглядываясь вокруг. — Почему они на меня так смотрят?

Флёрри внимательно посмотрела на группу кристальных пони, на которых кивнула Шади. Те стояли плотной гурьбой и смотрели прямо на кобылку с каким-то… страхом? Почему со страхом?

— Не знаю, — пробормотала аликорничка, прикрывая единорожку крылом, словно защищая от этих странных взглядов. — Пойдем.

И вроде бы из-за этого маленького казуса у принцессы пропало радужное настроение. В сердце появилась скомканная и невнятная тревога за Шадию, а ужас в глазах кристальных пони преследовал её до самой ювелирной лавки.

— Ты в порядке? — робко поинтересовалась Шадия. — Ты какая-то притихшая стала…

— Всё хорошо, — фальшиво улыбнулась Флёрри, пряча беспокойство. — Смотри, почти пришли. Давай зайдем.

Здание с вывеской «Драгоценные кристаллы и металлы» было большим шестиугольником из зеленоватого кристалла. Как только они переступили порог, где-то в глубине магазина звякнул мелодичный колокольчик, а рядом тут же появился высокий жеребец с каким-то странным устройством в глазу, напоминающим монокль.

— Добро пожаловать в «Драгоценные кристаллы и металлы», дорогие барышни! — бодро и почтительно начал он, но тут же воскликнул: — Ваше высочество! Какая честь!

«Не-ет!» — чуть не взвыла Флёрри, заметив, что Шадия потупилась и уставилась в пол. Аликорничка взмахом крыла пресекла словесный поток и попросила:

— Чтоб вы знали, мистер, перед вами две принцессы. Но это не важно — нам нужны ваши услуги.

— Прошу меня извинить, — кристальный пони тряхнул зеленоватой гривой и пристально посмотрел на Шадию сквозь свой «монокль». — А вы — принцесса Шадия, я полагаю? Рад видеть ваше высочество в своем магазине.

— А… Откуда вы меня знаете? — оторопело спросила единорожка, встрепенувшись.

— Мой коллега, Брайт Даймонд, делал кулон для Вашего Высочества. Красные звезды Тауриды сделаны из микроскопических красных кристаллов, на выработку которых понадобились услуги целой делегации ювелиров! Впрочем, это всё лишняя информация. Чем я могу вам помочь?

— Я… по поводу кулона, — Шадия виновато протянула медальон ювелиру, и тот поспешил бережно подхватить его на копыто. — Музыкальная шкатулка сломалась, и я хотела бы спросить…

— Смогу ли я починить её? — закончил за неё мастер. — Позвольте мне узнать, принцесса, что вы сделали с кулоном за такое короткое время?

Шадия поджала губы и повесила голову. Флёрри ответила за неё:

— Он упал с большой высоты.

Жеребец поднес кулон к глазам и принялся тщательно его исследовать. Аликорничка с тревогой поглядывала на Шадию, настроение которой всё заметнее ухудшалось с каждым «Хмм» ювелира. В конце концов, он положил кулон на стол, а сам повернулся к ним.

— Я смогу его восстановить ближе к концу следующей недели. Механизм сильно повредился, но, думаю, если использовать немного магии единорогов…

— Спасибо большое, — спешно кивнула принцесса, утягивая погрустневшую единорожку за собой. — До свидания!

Шадия болезненно поморщилась, глядя на блестящие здания, а Флёрри рассерженно топнула ножкой.

— Целую неделю! Разве можно так долго что-то чинить?!

— У нас протекающий котел чинили три месяца, пока его не прорвало, и одна из прачек не ошпарила себе копыта, — мрачно констатировала Шадия, глядя на аликорничку с одной приподнятой бровью. — Ты вообще о чем?

Флёрри прикусила язычок.

***

После этого принцесса постаралась загладить свою вину и начала усердно таскать Шадию по всей ярмарке. К тому времени, как солнце полностью вышло из-за горизонта, обе принцессы успели побывать во всех ларьках, поиграть в забрасывание подковок и даже полюбоваться на кришипов. Овечки Шадии не особо понравились — одна из них подбежала прямо к ним и кусанула единорожку за копыто. Флёрри наградила поганку тяжким взглядом и намеренно не дала ей морковки, а Шади слизнула кровь и отвернулась, демонстративно обидевшись.

Впрочем, после этого всё было относительно спокойно. Аликорница как раз вела единорожку в СПА, рассказывая о всех процедурах, которые там делают, как вокруг них образовалась толпа.

— Принцесса Флёрри Харт! — воскликнула какая-то миловидная кобылка с голубыми глазами и желтой кристальной гривой. — Можно ваш автограф, прошу!

— Рад вас видеть, ваше высочество! — проблеял какой-то жеребец в гнутых очках.

— Флёрри… — потерянно и немного напугано прошептала Шадия, прижимаясь ближе к аликорничке. Но тут какой-то жеребец с длинной синей гривой шикнул на неё:

— Что ты без очереди лезешь?! Мы все хотели пообщаться с принцессой.

Кобылка видела, как закипели слёзы в глазах единорожки. А затем, растолкав всех, она рванула прочь.

— Но она тоже принцесса! — вскричала Флёрри, обречённо глядя вслед убегающей Шадии. Но толпа кристальных пони закрыла её собой. — Почему вы её прогнали?!

— Но ведь она не аликорн! — простодушно возразил жеребец с бородкой. — Да и видок у неё странный…

— ТО, ЧТО У НЕЁ НЕТ КРЫЛЬЕВ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ! — закричала Флёрри, стараясь укротить слёзы злости. — И ОНА МОЯ ПОДРУГА!

Ошеломленные кристальные пони расступились, а аликорничка побежала за Шадией. Та уже была возле самого замка, а со ступеней мама выносила Кристальное Сердце, чтобы оно начало заряжаться любовью кристальных пони…

Вокруг постамента обвилась тугой змеей скользкая, черная лента, маслянисто блестящая на солнце. Грудь наполнил ужасный смрад, а глаза заслезились.

«Опасность!»

Кристальное Сердце влетело на свое место, и лента приблизилась к нему. Шипя и разбрызгивая вокруг ядовитую грязь, она начала увеличиваться в толщине, словно змея, раскрывая огромные плоские мешки.

Сквозь тело Флёрри пронеслась целая вереница чужих воспоминаний и кошмаров. Мелькнула эфемерная черная грива, словно молния, стальной доспех и пристальный взгляд красных глаз. Ужас. Страх. Покорность. Ненависть. Злость.

На кончике рога образовался небольшой золотой шарик, кастующий защитные чары. Не успела Флёрри и подумать, что происходит, как заклинание сорвалось к стремительно вращающемуся Сердцу, возле которого собрались кристальные пони, преклонившие колени, а чёрная лента отскочила в сторону и исчезла.

Золотая вспышка ослепила аликорничку, но до ушей доносились звуки. До ужаса знакомый вскрик и удар.

Несколько секунд Флёрри стояла, словно громом пораженная. Толпа кристальных пони, стоявших рядом, оживленно переговаривалась, глядя на помертвевшую от внезапности принцессу Кейденс, её удивленного мужа и остолбеневшую дочь. Но больше всего внимания привлекала лежащая возле колонны-основания единорожка, от тела которой шел дым. Рог обуглился, а бока, слабо-слабо опадавшие, покрылись небольшими ссадинами.

«Это я сделала. Это я ей навредила».

В глазах аликорнички встали слёзы, а грудная клетка судорожно дернулась. Флёрри, словно во сне, видела, как мама подбегает к Шадии и пытается привести её в чувство, а отец разгоняет толпу.

«Это я сделала. Это я её атаковала».

— Доложить об этом в Кантерлот! — донесся до неё голос отца, а затем он прошептал: — Что с ней?

— Не знаю, — Кейденс присела рядом с Шадией и подняла её на копыта. — Неужели…

— Шадия! — вскрикнула Флёрри, вырвавшись из оцепенения. С пробуксовкой преодолев расстояние, отделявшее её от подруги, она подхватила её сама, отобрав у матери. Та выглядела напуганной, но постаралась успокоить дочь.

— Всё будет хорошо, Флёрри, я уверена…

— Шадия! — аликорничка продолжала трясти подругу, но голова той безвольно болталась вверх-вниз. — Очнись, пожалуйста!

— Ваше высочество, я доложил в Кантерлот, как вы и приказывали, — отрапортовал подбежавший страж.

— Что произошло? — слабо прозвучал голос единорожки, и Флёрри облегченно вздохнула вместе с матерью. — Я… — Шадия поморщилась. — Больно…

— Пойдем, я отведу тебя в больничное крыло! — кобылка с готовностью подставила плечо и помогла единорожке дойти до крыльца. «Это я сделала. Я навредила ей».

— Я кого-то видела, — прошептала Шади, отчаянно морщась. — У него были красные глаза…

— Ты… — сердце пропустило пару ударов. Она тоже это видела? — А черную ленту ты видела?

— Нет, — покачала головой единорожка. — Только пристальный взгляд. И пустоту…

Кобылка болезненно вскрикнула, а Флёрри вздрогнула. Чувство опасности усилилось, тревога гремела в голове, подобно грозе, а в нос ударил запах страха. Отчаянный, многоликий и такой пугающий…

Шадия помотала головой и что-то прошептала, но Флёрри этого не видела. Глаза застлала белая пелена, сквозь которую проступало одно черное пятно. Опасное, коварное и смертельное для всех. И она должна его уничтожить, чтобы спасти всех остальных. Единый дух — единая плоть, — единый дух — одна принцесса.

Золотой луч прочертил широкую борозду по серой груди, а по всему замку разнесся дикий, безумный вопль.