Селестия

То, что луна так и не взошла, очень испугало солнечную принцессу. Она долго стояла на балконе, ожидая, когда, наконец, появится голубоватое сияние за горизонтом и на небо выкатится круглая луна, объятая бирюзовым пламенем ауры сестры. Но этого так и не случилось, поэтому в груди у аликорницы ёкнуло, болезненно ударив по ребрам.

— Ну же, Лулу, — пробормотала она, глядя на север, в сторону Кристальной Империи. — Я понимаю, ты рада встрече с дочкой, но не настолько же, чтобы забывать свои обязанности!

Север отозвался молчанием. Судя по нарастающему гулу во дворе замка, жители Кантерлота уже заметили то, что солнце светит слишком долго. В самой комнате принцессы часы уже били одиннадцать вечера, а луны всё не было и не было…

— Ну всё, — Селестия сердито тряхнула головой, пытаясь успокоиться. — Потом не говори, что я снова посягаю на твои обязанности, твою дочь и…

Договорить она не успела, потому что на севере блеснула ярко-алая вспышка, превратившаяся в огромный столб. Аликорница испуганно шарахнулась в сторону — магические волны, исходившие от этого столба, достигали даже её, заставляя пригнуться ближе к земле или отлететь к ближайшей стене, а при её отсутствии — таранить всё, что стоит на пути.

Солнечная кобылица смотрела на это не моргая, но, буквально несколько секунд спустя, когда эфемерная грива покрылась почти осязаемым налётом чужой ауры, всё прекратилось. Единственное, что могла различить Селли на севере — бледно-фиолетовый огонь и едкий черный дым, идущий до самых краев горизонта.

— Луна! — воскликнула принцесса и ринулась в комнату. Схватив с полки хрустальный шар, она крепко сжала его копытами, на ходу формируя заклинание вызова, накладывая его поспешно, неаккуратно. Сердце бешено билось, словно случилось что-то страшное, и дым на севере только подпитывал это чувство.

— Ну же, давай! — простонала аликорница, тряся шар и вглядываясь в туман. — Кейденс, отзовись!

Но туман так и остался сизым и непроглядным. Посидев так ещё с полминуты, Селестия поняла, что ей не ответят. А если так, значит, случилось что-то серьезно. Грозящее опасностью Кейденс, малышке Флёрри Харт, Луне и…

Шадии.

Аликорница почувствовала боль. Жгучую, нестерпимую боль в роге, словно по его каналам кто-то скреб специальной пилочкой для копыт, докапываясь до кости и ковыряясь, ковыряясь там, вызывая приступы всё большей и большей боли. Она прижалась к полу, пытаясь укротить рвущийся наружу крик, но боль была сильнее. Словно что-то очень старое, мощное и долгое проснулось и теперь стряхивало последние остатки сна.

«Заклинание! — мысленно вскрикнула принцесса, ударяясь лбом об пол. — Оно пало! Пало! Пало!»

В ушах появился тонкий писк, а к глазам постепенно возвращалось зрение. Селестия судорожно дышала, пытаясь предотвратить новый взрыв боли, но её больше не было. Было лишь облегчение, как будто она долго несла какой-то груз, а теперь наконец скинула его. За окном маячило безоблачное небо, и лишь его самый дальний кусочек был затянут тучами.

«Дымом, — мысленно поправила Селестия. — Небо затянуло дымом».

Она встала и, чуть проморгавшись, поспешила к посту стражей. Отвлекать Твайлайт Спаркл и её друзей на проблемы Кристальной Империи не стоит. Да, Флёрри её племянница, но то, что касается Шадии, должно остаться между сестрами. Это их семейное дело.

— Стража! — крикнула белоснежная аликорница, и тут же перед ней возникло несколько белых пегасов. — Колесницу, немедленно!

— Есть, ваше высочество! — отсалютовали гвардейцы и быстрыми шагами ушли. Селестия попыталась выйти в мир аур — отыскать Луну и Шадию — но всё, что располагалось дальше Кристальных гор, было окутано непроницаемой тьмой, словно кто-то не хотел, чтобы его нашли. Кто-то очень могущественный.

«Но Луна говорила, что он будет спать тысячу лет, — отрешенно мелькнула мысль. — Неужели она солгала мне? Но зачем?»

Аликорница шагала вдоль и поперек комнаты, отбивая копытами ритм сердца. Сейчас она бессильна что-либо сделать, и это бессилие её ужасно раздражало. Хотелось нестись, мчаться, что-то делать, каким-то образом пытаться защитить тех, кого она любила.

«Теперь, когда защиты больше нет, — рассуждала Селестия, — что может сделать Шадия? Как она будет использовать свои способности? Ощущать страхи других, это ли её главный талант?»

Нет.

Шадия не просто видит чужие страхи.

Она может видеть, чего боится пони, и делать это реальностью.

Воплощение Кошмаров. Вот чего так боялась Луна. Вот, что они сдерживали все эти шестнадцать лет. И всё разрушилось из-за одной крохотной ошибки, из-за одного малюсенького прокола.

Они обе забыли, кем она является.

По спине прошла крупная дрожь, а крылья встревоженно шелохнулись. Неужели та тьма на севере — Шадия? Неужели та, кого Селестия так бережно укачивала на копыте, превратилась в… в того монстра из сна?

Это была она. Это была Шадия. И Селли знала об этом. Просто слепо верила, что это обойдет их стороной.

Пора сбросить маски, Селестия. Пора понять, что ты натворила. Пока Шадия была рядом, ты могла её контролировать. Ты даже медальон зачаровала — предложила Луне встроить звёздочки в музыкальную шкатулку. Ты сделала всё, чтобы защитить других, но не учла простой случайности.

Ты всех их погубила.

В комнату ворвался стражник, сообщая, что колесница готова. Селестия поспешила в путь, чуть ли не бегом преодолевая расстояние. «А кто останется в Кантерлоте? — мелькнула запоздалая мысль. — Просто так бросишь своих подданных?»

Принцесса замерла на месте, пытаясь решиться. Где-то там, в Кристальной Империи, её сестра и племянница попали в беду. Но если эта беда обернется для них смертью, кто возьмет на себя ответственность за тех, кто их потеряет? Что если Шадия пойдет по стопам отца и объявит войну Эквестрии? Кто защитит несчастных пони, в одночасье потерявших и принцессу ночи, и принцессу любви, если Селестия тоже погибнет?

Она их защитит. Твайлайт ещё слишком мала, чтобы править целым государством, а Селестия уже держала бразды правления в одних копытах. Она сильная, и она сможет постоять за своих подданных. Только она одна.

— Ваше высочество? — вопросительно позвал её страж. Аликорница перевела на него бессмысленный взгляд. — Мы вылетаем?

— Нет, — отрешенно ответила она, сглатывая комок в горле. — Нет. Я остаюсь здесь. Вышлите к границам Кристальной Империи патруль, пусть проверят, что это за дым. Если будет что-то — сообщите мне.

— Так точно, ваше высочество, — поклонился страж и прокричал: — Вы слышали, что сказала Принцесса? Крылья на изготовку и в воздух!

— Я должна остаться здесь, — пробормотала Селестия, приближаясь к стене. В груди трепыхалось несчастное сердце, вопившее о безумии её поступка, но холодный разум остужал его всё больше и больше.

— Я не должна бросать своих подданных. Я — верховная принцесса, и у меня есть обязанности, — она постаралась придать себе вид строгого достоинства. — И я не имею права оставлять своих верных пони без присмотра.

Такова моя доля. Такова доля всех правителей. В твоем сердце может быть тревога, но ты не должен показывать виду. Улыбайся. Улыбайся и говори, что всё это ложь. Что-то случилось, но им ничего не сказали.

Аликорница повернулась и направилась в тронный зал. Она слегка пошатывалась, словно не видела, куда идет, а её голова редко болталась из стороны в сторону.

«Я — верховная принцесса. У меня есть обязанности» — словно мантру бормотала она под нос. Ноги привели её в комнату сестры, всё ещё заставленную свечами. Она легла на кровать, отрешенным взглядом уставившись в потолок, и всё повторяла: «У меня есть обязанности, у меня есть обязанности, у меня есть обязанности…»

А сердце разорвалось на части, словно в него попали из арбалета. Луна, Кейденс, Флёрри… Шадия. Милая малютка, для того ли я тебя нарекла счастливой?

Сглазила ли? Прокляла ли?

Обязанности, обязанности, обязанности…

***

В её сон никто не пришел. Селестия каким-то образом это знала. Знала, что никто не придет и не успокоит её. Она осталась одна, совершенно одна. Что скажет её верная ученица? Что ей сказать бедной Твайлайт о её брате, её невестке, племяннице? Что они находятся в опасности из-за маленькой безобидной единорожки, которую они вырастили?

О-о, далеко не безобидной. Далеко-о.

В конце концов, Селестия встала, чтобы поднять солнце. Это её обязанность. Она не может прекратить поднимать солнце, не может броситься на помощь сестре. Она не может плакать. Все будут гибнуть — друзья, любимые, дети, а она будет поддерживать гармонию.

Такова цена короны. Пусть она и выглядит как лёгкая диадема с аметистом, но её вес гораздо больше, чем весь замок Кантерлота. И кто, если не Селестия, сможет нести это бремя? Твайлайт ещё мала, ей ещё многому предстоит научиться. Она постигает магию Дружбы, раскрывая всё новые тайны её могущества, становясь сильнее.

Но рано или поздно она останется одна, и ей придется нести это одиночество. Солнечная принцесса уже пронесла его сквозь три тысячелетия. «…после глотка кислорода задерживать дыхание труднее». Да, Шадия, ты права. Маленькая передышка. А теперь — снова задержка дыхания. Вдох-выдох. Сохраняй ясность ума. Вдох-выдох. Луна — могущественный аликорн, она не сдастся просто так. С ней Кейденс и Шайнинг Армор — те ещё орешки. Это не подмена чейнджлингов. Это всего лишь тьма…

Всего лишь тьма…

— Лучик солнца, — прошептала аликорница, зажигая рог и опуская голову, готовясь поднять горящую, пышущую живительным жаром звезду, — пройди сквозь мрак. Найди дорогу к тем, кого я люблю. Пусть тебя пригреют и взрастят. Помоги им, заклинаю. Приди к одному из них, дай ему силу.

Принцесса резко вскинула голову, а её глаза зажглись ярким белым светом. Магический ветер, образовавшийся вокруг её тела, раздавался в воздухе трещанием, словно где-то боролись два единорога, сотрясая друг друга вспышками аур. Бесконечная эфемерная грива и хвост затрепетали, вытягиваясь в одном направлении — туда, к солнцу, всё ближе и ближе, без остатка, на кончике рога уже клубилось золотое пламя, постепенно обволакивающее Солнце, наполняющее его своей энергией.

— Да пребудет с ним моё могущество и сила истинного Света, — прошептала Селестия, взмывая в воздух. Балкон озарило яркой вспышкой, а над Эквестрией, наконец, взошло долгожданное Солнце.

Все пони восхваляли свою Богиню, радуясь наступлению утра. Кто-то, как Твайлайт Спаркл, сидел за книжками, проведя очередную бессонную ночь, кто-то, как пастельная пегаска с розовой гривой, пошел кормить животных, кто-то — работать в пекарне или на ферме, приступать к новым заказам, репетировать песню, продавать мороженое, готовить дешевые фокусы к вечернему выступлению…

А белоснежная аликорница с кьюти-маркой стилизованного солнца, подхваченная тающим сиянием, приземлилась на четыре копыта. По её шее рассыпалась копна нежно-клубничных волос, резко укоротившихся, как и хвост, а под глазами появились незаметные морщинки.

— Я помогу тебе, сестренка… — прошептала Тия, падая на бок. Её крылья раскрылись с тихим шорохом, встряхивая пыль на полу.

И копна клубничных волос, рассыпанных на шее, красиво отлетела вбок, скрывая закрывающиеся глаза аликорницы.

У неё есть обязанности. Но это не значит, что она ничего не сделает для своей семьи.