Кейденс

Сон розовой аликорницы был прерван одним неосторожным звуком. Чуткие ушки встрепенулись, а глаза резко открылись. Бешено прыгающее сердце было готово выскочить из груди, перемещаясь сразу в горло, а высокий темный силуэт на пороге камеры сжал и так стиснутую ободком грудную клетку, подавляя едва слышный вскрик.

— Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда.

Кейденс попыталась унять судорожное дыхание. Рог был покрыт темными кристаллами, и магия, пускай и не самая сильная, не могла защитить её. Да и скованные копыта не могли хоть как-то обезопасить кобылицу от враждебно настроенных личностей.

До чувствительного носа донесся трупный запах разложения. Принцесса поморщилась, пытаясь отогнать его подальше, но, к сожалению, ничего не вышло. Искореженный и избитый силуэт осторожно вступил в камеру, озираясь кругом, а кончик загнутого рога противно шкрябнул по потолку.

— Ауч! — шикнула Шадия, пригибая голову. — Этот каменный мешок похож на мой чулан.

Кейденс, забившаяся в уголочек ещё с вечера, пригнула голову, стараясь стать как можно более незаметной. Нужно было понять в каком настроении находится Шадия, чтобы разговаривать с ней. Судя по вежливой просьбе: в весьма хорошем.

Существо сложило крылья и осторожно село напротив неё, с любопытством глядя на аликорницу. Её глаза, превратившиеся змеиные щели, в кои-то веки не излучали ненависти, скорее даже наоборот: симпатию. Поняв, что ей действительно ничего не угрожает, принцесса любви выпрямилась, оглядывая Шадию.

Пусть она и знала единорожку крайне мало, но сердце кристальной принцессы разрывалось на части при виде этих изломанных костей, вывернутых позвонков и потрескавшихся скул. Но теперь Кейденс видела, что с её названой сестрой произошли ещё большие перемены: некоторых крупных кусочков шерсти не хватало, а неровную линию рта покрыли кровавые и гнойные трещины.

— Что ты хотела, Шадия? — в своей обычной манере спросила принцесса, словно перед ней сидел не монстр, заточивший её в эту камеру и объявивший всю её семью изменниками, а всё та же хмурая единорожка, какой она приехала сюда две недели назад. — Извини, я бы встала, но мои копыта скованы.

Кейденс с трудом приподняла передние копыта, демонстрируя прочную стальную цепь из крупных звеньев, лишивших её возможности встать. Тяжелые колодки обули её ноги в плотный капкан, не дающий возможности сделать хотя бы шаг.

— Скажи мне: зачем ты это сделала? — задала вопрос Шадия, глядя на аликорницу. Кейденс приподняла бровь.

— Сделала что? — осторожно спросила она, пытаясь разглядеть названную сестру внимательнее. На её груди и шее вспухли черные вены, пульсировавшие от каждого удара сердца. Ужасные жирные полосы, расползающиеся маленькими деревьями капилляров пронизали всё её тело. Крылья слегка вздрагивали, а на зелёных склерах глаз проступила красная кровавая сеточка.

— Захватила королевство моего отца. Зачем? Кто тебе приказал это сделать? Луна? Селестия?

— Я не захватывала ничье королевство, — глухо произнесла принцесса любви, закрывая фиолетовые глаза. — Меня и моего мужа прислали в Империю в целях её защиты, а не захвата.

— Ты лжешь, — прошипела Шадия, приближая свою голову к ней. — Ты и твой муж захватили Кристальное Королевство и ввели его жителей в заблуждение какой-то магией, выставив моего отца в дурном свете!

— Это он тебе так сказал? — усмехнулась аликорница. Шадия вернулась в исходное положение и кивнула.

— Мой отец был великим правителем. А вы покрыли его пеленой предательства и насилия!

— Ты заблуждаешься, Шадия, — покачала головой принцесса, скрывая глаза волосами. — Он был тираном. Жестоким и чёрствым. Не веришь мне — спроси кристальных пони.

— Вы их заколдовали. Они тоже будут лгать.

Кейденс внимательно взглянула на Шадию. Сейчас она видела в ней растерянного ребёнка, а не монстра. Бедняжка не знала, кому верить. Но эта выскочившая искра тут же скрылась под маской злобы.

— Почему ты мне лжёшь, Кейденс? Я думала, что тебе можно доверять…

— Я никогда не лгала тебе, Шадия, — проговорила аликорница, глядя в глаза мессии. — Никогда.

— Я должна проверить, — Шадия зажгла рог, приближаясь к лицу аликорницы. Ярко-красные всполохи причудливо освещали её лицо, делая его ещё более пугающим, но Кейденс не было страшно. Она не боялась единорожку. Она знала, что Шадия не хочет причинять ей вред.

Узкие драконьи зрачки вперились в её сознание, проникая в воспоминания. Они яркими смазанными картинками мелькали через её глаза, передаваясь по невидимому каналу, что протянулся между ней и Шадией. Взволнованная Селестия, вызвавшая их с Шайнингом, когда Империя только вернулась. Целый день тряски в поезде. Колючий северный ветер, пробирающий до мурашек и теплый шарф любимого единорога, помогающего идти сквозь буран. Яркая, словно бриллиант, пика Кристального замка, вздымающаяся прямо в небо и зашуганные, напуганные пони, нервно косящиеся на неё и мужа.

Изнурительное и изматывающее заклинание. Три дня без сна и еды. Вечные сбои защиты и борьба с неугомонной тенью. Сильной, напористой, скользкой тенью, раз за разом бившейся в купол заклинания.

Шадия погасила рог, и в камере снова стало темно. Были видны лишь её светящиеся глаза, полные непонимания. Кейденс опрокинула голову — в ушах раздался какой-то высокочастотный шум, а в глазах начало двоиться.

— Но… Ты ничего не делала… Никаких заклинаний, кроме щита… Как же…?

Шадия встала и осторожно попятилась к выходу. Она замерла у входа, словно что-то обдумывала, а принцесса осмелилась задать вопрос.

— Шадия, что с Флёрри? Что с моей дочкой?

Мессия поджала губы, кинув на неё презрительный взгляд, но смягчилась, наткнувшись на молящие глаза аликорницы.

— С ней всё в порядке. Она в своей комнате.

Из груди вырвался облегченный вздох. С её малышкой всё хорошо. Бедняжка наверняка напугана.

— А…, а ты себя как чувствуешь, Шадия?

Мессия выпрямилась и удивленно повернула голову. Протянувшиеся веревки вен и артерий ещё сильнее почернели, а на боку, прямо на глазах аликорницы, образовалась ещё одна шерстяная прореха. На этот раз с неё свисал кусок кожи, открывая косое сплетение мышц, упруго выпирающее на ребрах. От такого зрелища Кейденс замутило, а Шадия, болезненно скривившись, ответила:

— Мне больно. Я хочу домой. Я не хочу… — она наклонилась, крепко зажмурившись, словно что-то давило на неё изнутри, но практически тут же выпрямилась, выдыхая сквозь зубы. — Я должна проверить.

— Шадия, — окликнула её Кейденс, но мессия не услышала, лишь скрылась за дверью камеры и захлопнула её. Принцесса, лишенная короны, осталась одна. К ней снова начали подбираться кошмары, липкие тени, забиравшиеся под кожу, вводили её в дрожь. Если сон помогал забыться, то сейчас он лишь пугал аликорницу. Самый болезненный страх преследовал её постоянно, где бы она не находилась.

Распростертые бледно-розовые крылышки, все в крови, виднеющиеся вдалеке. Кейденс бежит к ним, пытаясь угомонить сердце, но оно подпрыгивает уже в горле, вот-вот вывалится изо рта. Только бы живая, только бы живая, только бы живая…

Флёрри лежит в луже крови, но это не её кровь, чужая. На самой кобылке ни царапинки, лишь изо рта стекает тоненькая вишневая струйка. Розовая аликорница подхватывает её, стараясь услышать сердцебиение, но всё бесполезно. Обмякшая, ватная, мёртвая.

Из груди будто воздух выбили, а зрение почти ничего не видит кроме светлого пятна фигуры дочери. Кейденс отчаянно мотает головой: этого не может быть, это неправда! С её дочкой всё хорошо, этого не может быть!

Её взгляд случайно падает на ступени замка и остается там. Словно мячики, по кристальным ступенькам, отражающим фиолетовое пламя, которым всё окружено, скачут головы. Одна — белая, с трёхцветной синей гривой и рогом, столько раз целовавшая её и подбадривающая. И вторая — фиолетовая с темной полосатой гривой и ярко-розовой полоской в чёлке, тоже рогатая. Брат и сестра, такие дорогие её сердцу.

— Нет, — шепчет аликорница, пятясь в сторону. — Нет, это всё неправда! Это лишь кошмар!

А вокруг полыхает уже не фиолетовое, а багровое пламя, пожирающее всё вокруг: дочку, головы, здания. С треском ломаются кристаллы, лопаясь на маленькие осколки. Некоторые из них впиваются ей в позвоночник, рассекая хрящи. Вокруг всё взрывается и грохочет, дым выедает глаза, а горло и легкие раздирает спазм, не позволяющий дышать. Нестерпимый жар бьет по лицу, бокам, копытам, и особенно по рогу. Кажется, будто она сама горит, будто она в пламени, огромном драконьем пламени, которое сжигает её до обугленных костей.

Крики бесполезны, их всё равно никто не слышит. Вокруг всё горит, и лишь где-то вдалеке блестит знакомый голубой огонёк.

Огонёк. Сердце. Кристальное Сердце.

Скорее, к нему! Оно может спасти, оно защитит! Копыта спотыкаются друг о друга, а сгоревшие дотла крылья повисают ненужными костями. Только бы успеть! Только бы добежать! Земля под ногами бугрится, словно под ней ползает что-то огромное, похожее на червя, и аликорница падает во что-то горячее и липкое. Глаза отказываются воспринимать реальность — в них только темнота, поэтому приходится ориентироваться только на звук и запах.

Копыта разъезжаются на жидком ковре, пахнущем кровью, но принцесса упрямо встает и продолжает бежать. Она слышит, слышит голос дочери, зовущий её, искаженный, словно она стоит по ту сторону стекла, но безусловно принадлежащий Флёрри. Кейденс бежит, вслепую уворачиваясь от падающих колонн. В воздухе не только гарь — ужасная пыль, дым. Кашель душит, мешает идти дальше.

Но голос всё ближе, а значит она почти у цели. Теперь нужно лишь одно маленькое заклинание…

На спину опускается мощный удар, выбивающий воздух из лёгких. Все внутренности резко подпрыгнули перемещаясь вверх. Вспышка адовой боли затмила разум, а слух уловил тошнотворный хруст сломанных позвонков и знакомый треск ломающегося кристалла. У принцессы нет сил двигаться, нет сил жить. Над её шеей, откидывая остатки сгоревших волос, пронёсся шепоток:

— Ты же не хочешь, чтобы всё кончилось именно так?

С воплем подпрыгнув над полом, Кейденс раскрыла глаза и уперлась взглядом в стену. Глаза заливал солёный пот, градом катившийся по лбу и шее, но аликорница поняла: это всё кошмар, просто кошмар, очередной кошмар…

С трудом пытаясь успокоить сердцебиение, она закрыла глаза, позволяя им расслабиться. Всё хорошо. Они все живы. Это всего лишь кошмар.

— Я повторю свой вопрос: ты же не хочешь, чтобы всё кончилось именно так?

Кейденс вскрикнула от неожиданности и бешено закрутила головой, пытаясь найти обладателя голоса. Этот низкий, с хрипотцой, голос был ей знаком.

— Где ты? — пытаясь сделать голос дерзким, спросила она. — Покажись!

— Раскрой глаза пошире и увидишь.

Аликорница посмотрела под ноги и увидела едва уловимо скользящую тень, оплетающую её ноги. Она вскрикнула и отшатнулась, а голос лишь рассмеялся, зажигая зелёные глаза.

— Ты напугана, Кейденс, и я знаю почему. Я могу помочь тебе, но будет нужно кое-что взамен.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно фыркнула принцесса. — Ты думаешь, что захватил Империю и теперь можешь делать всё что угодно? Селестия придет сюда и…

— Селестия в Кантерлоте, и она умирает, — отрезала тень, хватая её кончиком за подбородок. — А ты даже не слушаешь до конца.

Аликорница непокорно вырвалась из захвата, с ненавистью глядя на эту склизкую мразь. Тень повела глазами, расползаясь по комнате, и сформировалась в полуматериальную фигуру головы.

— Хоть ты и считаешь меня узурпатором, конкретно сейчас у нас общие цели. Я выпущу тебя отсюда и помогу сбежать твоей дочери, если ты поможешь мне.

— Что тебе нужно? — презрительно прошипела принцесса, понимая, что тень бессовестно лжет, но в душе затеплилась маленькая надежда.

— Сущий пустяк, — ответила тень, создавая проекцию. В воздухе повис маленький кристалл приятного аметистового цвета. «Точно такой же кристалл содержал воспоминания Плаэнт» — вспомнила Кейденс, присматриваясь.

— Мне нужно, чтобы ты нашла такой кристалл, — проговорила тень, наблюдая за аликорницей. — Справишься — я отпущу тебя и обеспечу укрытие.

— Зачем он тебе? — спросила принцесса бросая взгляд на голову. Та скривилась.

— Мне нужно записать кое-что. Больше никаких вопросов. Это поможет мне вернуть контроль над Шадией, а тебе и твоей дочери — сбежать.

— А мой муж?

— Он ещё нужен. Но он присоединится к вам, когда придет время.

Проекция пропала, а тень вперила в неё свой взгляд. Кейденс поежилась, обдумывая сделку. Он врет, но вдруг ей удастся его обхитрить?

— Хорошо. Я найду кристалл. Только скажи, где.

Колодки на её ногах щелкнули и раскрылись. Аликорница потёрла затёкшие от бездействия ноги, покрытые багровыми синяками с синими прожилками.

— В твоей комнате есть тайник, полный этих кристаллов. Найди его и принеси мне. После этого я отправлю тебя в безопасное место, а потом переправлю к тебе дочь. И без глупостей, Кейденс! Ты же не хочешь, чтобы хотя бы часть твоих кошмаров стала явью?

— Хорошо. — Процедила аликорница. Тень медленно мигнула в знак согласия и внезапно пропала. Вместо неё на стене появилась зияющая трещина, увеличивающаяся в размерах. За ней, словно выростая из теней, образовалась лестница.

— Ступай. Этот путь приведет тебя в комнату. У тебя есть одна ночь, чтобы найти кристалл.

Принцесса вдохнула полной грудью. «Я так просто тебе подчиняться не буду, мерзавец!» — подумала аликорница, медленно делая шаг. Но если это спасёт Флёрри…

Кейденс взошла по темным и холодным ступеням, а проход за ней закрылся. Наступила сырая, непроглядная тьма. Тело сковал морозный холод, а в легкие вонзились сотни иголочек.

«Обманщик» — пронеслось в голове у принцессы перед тем, как до её ушей донесся до ужаса знакомый треск кристалла.