Кейденс

Доверять ему или нет?

Глядя на то, как король смотрит на Луну, Кейденс терялась в сомнениях. Обычно безразличный взгляд теплел, стоило аликорнице пошевелиться, а холодное и жесткое выражение лица смягчалось. Да и сама Луна будто тянулась к нему, ненароком касаясь единорога крылом или копытом, будто желая сократить расстояние между ними до минимума. Это до боли напоминало ей их с Шайнингом отношения, когда любовь между ними только зарождалась. Ей так же хотелось быть ближе к нему, тоже хотелось зарыться носом в его шерсть на шее и не выныривать из неё. И сейчас, наблюдая за двумя непримиримыми врагами, принцесса любви испытывала жалость к обоим. К королю, потому что он принял любовь так поздно, а к принцессе — потому что она скоро её потеряет.

При воспоминании о собственном муже у неё сладко защемило в груди, а низ живота наполнился теплом. Краткая минута свидания, дозволенная им королем, лишь усугубила тоску, но принесла и облегчение. Сомбра своё слово держал: с единорогом всё было в порядке, лишь тени залегли под глазами, да щеки впали от недоедания.

— Кейденс! — воскликнул он, обнимая её скованными копытами. — Как ты?! Он ничего с тобой не сделал?!

Аликорница покачала головой, улыбаясь сквозь слёзы. Она осыпала мужа поцелуями, шепча, что любит его. Жеребец отвечал ей, страстно целуя её в ответ в щёки, в губы, в лоб.

— Я вытащу тебя отсюда, — выдохнула она сквозь поцелуй. — Обещаю.

— Всему своё время, — холодно прервал их поцелуи Сомбра. — Шадия не позволит ему просто так покинуть темницу. Остается только побег.

— Что он задумал? — спросил Шайнинг, глядя ей в глаза. В его собственных голубых глазах читалась тревога и беспокойство, они судорожно метались, ища в её лице хоть малеший намёк. Кейденс поцеловала его.

— Потерпи, любовь моя. Он хочет усмирить Шадию и помочь нам.

— Помочь я хочу только дочери, — фыркнул король, подходя к ним. — Но мне понадобится ваша помощь. Ты ставишь неплохие щиты, как я слышал. Сможешь накастовать барьер, способный удержать зверя?

Кейденс почувствовала, как напрягся Шайнинг, и прижалась к его груди, поглаживая шею и плечи единорога. Тот сдавленно кивнул.

— Думаю, да. Где моя дочь?

— Отлично. Она в безопасности. Будет в безопасности.

— А как мне удастся кастовать барьер? — цыкнул Шайнинг, кивая на покрытый черными кристаллами рог. Сомбра достал из-под плаща какую-то фляжку, швырнул её белому единорогу.

— Кристальный эстус. Когда услышишь треск заклинания — выходи из темницы и беги к центральной площади. Твои родные будут ждать тебя там.

— Думаешь, я тебе поверю? — топнул копытом принц, глядя на короля с ненавистью. — После всего того, что ты сделал?!

— Можешь верить, можешь нет, — флегматично пожал плечами Сомбра, — но это план твоих действий. Если хочешь снова жить припеваючи — ты будешь ему следовать.

Молча слушая их перепалку, Кейденс успокаивала мужа. «Я сама ему не верю, — думала она, — но это единственнный выход. Если бы здесь была Твайлайт…»

Она прижалась к нему крепче, снова ощущая поддержку крепкого мужского плеча. Её капитан смягчился, обняв её в ответ, но король прервал их объятья.

— Нам пора идти, — бросил он, кивая головой на двери камеры. Кейденс кивнула и в последний раз поцеловала мужа.

— Любовь моя, только не натвори глупостей, — проговорил Шайнинг ей на ушко. — Я ему не верю.

— Пока он держит слово, — прошептала она ему в ответ. — Как бы то ни было, мы справимся.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

Услышав раздраженный вздох, Кейденс нехотя выскользнула из объятий единорога и засеменила к выходу.

— Ты задумал снова обмануть нас? — напрямую спросила короля принцесса. Тот устало посмотрел на неё и, спустя минуту молчания, ответил:

— Нет. Я задумал спасти свою дочь.

И он решил использовать для этого Кристальное Сердце. Кейденс окинула их взглядом: сидят рядом, будто ни в чем ни бывало, а их чувства… Что уж говорить, она их видела. Воочию видела два силуэта: красный и бирюзовый играющие друг с другом, но стремящиеся слиться воедино. Стать одним целым и никогда не отпускать.

Но Кристальное Сердце убьет короля, и на этот раз ему не повезет как в прошлый раз. Сегодня всё будет по-другому. Уж она об этом позаботиться.

А Луна? А Шадия, если им удастся спасти её? Они ведь любят его. Обе любят. Кейденс погладила крылом уснувшую у неё на копытах Флёрри. На её шее блестела серебряная цепочка — кулон, который Луна подарила дочери. От медальона шла мощная магия, ощущаемая каждой шерстинкой. Знакомая, родная аура.

«Селестия в Кантерлоте, и она умирает».

Но почему тогда её сила чувствуется так осознанно? Аликорница погладила по волосам дочурку, прикрывая её крылом, и вздохнула.

— Ах да, забыл сказать, — прочистил горло Сомбра. — У нас будут гости.

— В каком смысле? — спросила его Луна. Единорог загадочно улыбнулся, но больше ничего не сказал.

— Пора идти, — скомандовал он через некоторое время. — Скоро всё закончится.

Флёрри сонно помотала головой, отворачиваясь от жеребца. Кейденс потрясла её за плечи и встала. Луна вздохнула и поднялась следом.

— Ты уверен, что у нас всё получится? — она подошла к единорогу, стремясь заглянуть ему в лицо. Кейденс с сожалением закрыла глаза. Зря ты к нему привязалась, Луна. Зря ты разрешила себе любить его. Быть может, ненависть помогла бы смягчить твою боль?

— Я ни в чем не уверен, — ответил единорог, отводя взгляд. — Только в том, что Шадия безумно зла.

Они направились к выходу, пока Санбёрст заливал кострище водой из озера. Сомбра раздраженно цыкнул, но больше ничего не сказал. Он первым подошел к рычагу, встав под факелом, и приглашающе махнул копытом.

Луна вышла первой, по-боевому расправив крылья, следом за ней последовала Флёрри, высоко держа голову. И тут Кейденс заметила одну странность.

Пока Флёрри шла мимо, её тень отражалась и на стене, и на полу, а тень короля…

Её не было.

Санбёрст учтиво пропустил её вперед, но загадочное отсутствие тени продолжило терзать аликорницу. Правда, морозный ветер и колючий снег оставили в её голове лишь одну мысль: скорее бы попасть в Империю.

Натужный каменный скрип за спиной возвестил, что король закрыл двери. Оглянувшись, Кейденс разглядела сквозь буран, что на вратах нет ауры, а рычагов… Их тоже не было. Закрыть пещеру можно было только изнутри.

— Ты хочешь замёрзнуть до смерти, прежде чем помогать нам? — услышала она возле самого уха и вздрогнула. Обернувшись, аликорница увидела единорога, с усмешкой глядевшего на неё.

— Молчи. И спускайся вниз.

Пройдя сквозь расщелину в заклинании, аликорницы вступили на территорию Империи. Кейденс невольно закашлялась от смога, стоявшего под куполом, и бросила потерянный взгляд на замок, так на нём и оставшийся.

Их дом был не похож сам на себя. Прямые голубые стены искорежились и почернели, покрывшись ужасными язвами блестящих чёрных кристаллов, плывущих в мареве. Вокруг них образовались комки тягучей слизи, стекающие вниз, словно нефтяные водопады, как в юго-западных городах Эквестрии. Балкон оброс целой сеткой таких кристаллов и потерялся среди них, дверь, ведущая на него, скрылась за маревом. Основание дворца было закрыто другими домами, такими же уродливыми и посеревшими, но у Кейденс сжалось сердце. За эти двадцать лет она привыкла к Империи и уже считала её своим домом. Оттого ей было ещё больнее видеть, как этот дом и все его жители, доверявшие ей, страдают от такой ужасной болезни.

Над городом лежали густые дымные сумерки, и все, кто шел по улицам казались безликими серыми тенями. Накинутые на плечи плащи казались Кейденс бесполезными — их и так никто не различил бы. Дороги Империи, бывшие лучами огромной снежинки, вместо ярко-голубого пульсировали кроваво-красным, волнами накатывая всплески ненависти и боли.

— Бедная моя девочка, — прошептала Луна, идущая рядом с ней. — Потерпи, Шади, мы спасем тебя…

Как бы Кейденс хотелось в это верить! Что они просто используют заклинания и Кристальное Сердце, и всё сразу станет хорошо: Шадия снова превратится в единорожку и простит мать, Флёрри сводит её по магазинам, весело смеясь и улыбаясь, а она сама обнимет мужа крылом и прижмется к нему, осторожно кладя голову на сильную шею. Но в её светлое будущее не вписывался черногривый единорог, идущий впереди. Нечего ему там делать.

— Отправляйтесь во дворец через чёрный ход, — проговорил Сомбра, обращаясь к Луне. — Выйдете из-за трона — используйте заклинание на его вершине, а когда спуститесь вниз…

— Светлая магия, — кивнула Кейденс. — Твайлайт рассказывала мне.

— Я убрал ту ловушку с лестницей, поэтому вы сразу попадете в башню. Не вступайте в круг — он сигнализирует Шадии. Летать над ним тоже не безопасно. Найдите, чем выбить Сердце, и слетайте вниз. Я буду разгонять дым.

— А я отвлекать Шадию, — мрачно констатировала Флёрри, опуская голову. — Как мне надеть на неё медальон?

— Убеди её, — пожал плечами Сомбра. — Ты умная девочка, придумаешь. Покатать же её придумала.

Они вышли из длинного переулка на площадь, полную кристальных пони. Глаза Кейденс расширились от испуга, а из груди донесся судорожный всхлип.

— Что с ними? — ошарашенно прошептала Флёрри, глядя на бездыханные тела кристальных пони, усеивающих всю площадь.

— Шадия поглотила их души, — нахмурился черногривый единорог, приподнимая копыто одного из жеребцов с остекленевшими глазами. — Эта паразитка никак не может утолить свой голод. Чёрт, — он откинул копыто жеребца в сторону, а сам уставился в чёрное небо. — Если мы не поспешим, спасать будет некого.

— Подожди! — крикнула Кейденс, заметив среди десятков тел знакомое оранжевое копыто, покрытое морщинами. — Клото!

— Какая ещё…? — Раздраженно воскликнул жеребец, но аликорница уже бросилась к лежащей старушке. Кобыла слабо дышала, её глаза замерли в одной точке, но она была жива, без сомнения жива… Кейденс подхватила пони магией, передавая её Санбёрсту, а сама проговорила:

— Мы должны остановить это. Кристальное Сердце не будет работать без кристальных пони!

— Видимо, Шадия об этом узнала, — рассеяно пробормотал Санбёрст, подхватывая Клото под копыто. — Но что нам теперь делать?

Сомбра молчал, уставившись в одну точку. Кейденс оглянулась на него, ожидая очередного едкого комментария, но, проследив за взглядом единорога, замерла.

Флёрри парила в воздухе, расправив крылья, а вокруг неё клубился золотой шар ауры, полной света и тепла. Её волосы превратились в огромный эфемерный поток, а глаза светились ярко-белым. Живительная энергия расходилась от неё лучами, полными тепла, согревающими почву, дающими жизнь всему… Кейденс вдруг захотелось взлететь и броситься в работу — вспахивать землю, сеять, взращивать растения, ягоды, заботиться о маленьких жеребятах, пока их родители заняты покосом…

Темнота вокруг расступилась, а в радиусе десяти метров всё снова засверкало кристальной голубизной. Лежащие на земле пони зашевелились, а старушка Клото на плече Санбёрста протяжно охнула.

— Флёрри, — прошептала аликорница, чувствуя за этой мощностью родное существо. Это была не аура её дочери. Это была сила, которой обладала только одна пони во всей Эквестрии.

«…в Кантерлоте, и она умирает».

Неужели верховная принцесса Эквестрии отдала свои силы её дочери, чтобы помочь одолеть Шадию? Неужели солнце больше никогда не взойдет?

Энергетические волны ослабели, а аликорничка приземлилась на кристальную брусчатку. Свечение в глазах погасло, а грива снова улеглась на шею и плечи. Она помотала головой, словно разгоняя мелькающие перед глазами звёзды, а потом с подозрением спросила:

— Чего это вы все на меня смотрите?

— Это… — начала Луна, но её реплику прервал дикий звериный рёв, разносившийся по всей округе. Пришедшие в себя кристальные пони затряслись, а Клото слабо пробормотала:

— Опять начинается…

— Все по домам! Живо! — скомандовал Сомбра, зажигая рог. Кейденс подбежала к дочери, увлекая её за собой, и нырнула в переулок, где минутой ранее скрылся Санбёрст и Луна. Краем глаза она успела заметить, как сверкающую площадь накрыла ярко-алая сетка, маскирующая всё под окружающую среду. Сомбра каким-то образом материализовался рядом, прижав кобылок одним копытом к стене.

На площадь, неровно держа голову, словно она была слишком тяжелой для него и всё время падала вниз, вышел пегас в броне стражника, но без шлема. Его бывшая белой шёрстка покрылась проплешинами, а глаза затянутые мутной зелёной плёнкой расходились в разные стороны.

— Это же один из королевских стражей! — прошептал Санбёрст, придерживая Клото. — Что с ним случилось?

Страж неестественно поднял голову, выправив одно ухо, и светло-рыжий единорог замолк. Кейденс задержала дыхание. Ей казалось, что страж их не просто слышит, он их чует. Чует запах их страха, тревоги, беспокойства…

Луна припала копытами к земле, будто нашла что-то, а затем замахнулась и кинула что-то в стражника. Тяжелая голова со смачным хрустом разлетелась на маленькие кусочки, украшая площадь месивом из мозгов, крови и гноя, а Кейденс зажмурилась, закрывая глаза дочери крыльями. Ей сквозь закрытые веки было видно, как безвольное тело пегаса шатается, падает сначала на передние согнутые копыта, качая наполовину снесенной головой, из которой брызжет фонтаны крови и гноя, а потом валится на бок, взмахивая по инерции уже мёртвыми крыльями.

— Ему снесли голову огромным булыжником, — констатировал Сомбра, бросая на Санбёрста весёлый взгляд, а затем оглядываясь на ночную принцессу. — Великолепный бросок. Как-нибудь сыграем партию в бейсбол?

— Ты играешь в бейсбол? — удивилась Кейденс, выпуская вырывающуюся Флёрри и пытаясь забыть о мертвом стражнике. Король фыркнул.

— То, что вы считаете меня исчадием Тартара, не обозначает, что у меня нет хобби или любимой спортивной команды. К твоему сведению, я раньше играл в дворовой сборной.

Луна прыснула, а Флёрри робко улыбнулась. Черногривый единорог кивнул, а потом осторожно выглянул из переулка.

— Путь свободен. Идемте.

— А Клото? — спросила Кейденс, оглядываясь на старушку. Та хлопала глазами, удивленно окидывая собравшихся недоуменным взглядом, пока не наткнулась на Сомбру.

— Господин десница…

Единорог медленно обернулся, словно не веря собственным ушам. Клото встала на все четыре копыта, отпустив Санбёрста, и с укором глядела на короля.

— Это что же делается, господин десница?! — спросила она, укоризненно фыркая. — Что же вы за чадом своим не следите? Бедняжка пол-Империи оббегала, вас искала, а вы тут в переулках сидите! — её голос принял форму старческого брюзжания, по-доброму, но всё ж таки с неодобрением наступая на жеребца. — Вы бы пошли, да поговорили с ней, авось и успокоится девчонка-то…

— Поверьте, именно этим я и собираюсь заняться, — неожиданно вежливо ответил ей король. — Не волнуйтесь, Клото.

— Вы знакомы? — вздёрнула бровь Луна. Кейденс повернулась к старушке, поражаясь её храбрости так разговаривать с Сомброй. Но кобыла лишь по-матерински улыбнулась королю.

— Рада, что у вас всё хорошо, господин десница, — Клото вздохнула. — Жаль только, что Плаэнт здесь нет, она бы тоже порадовалась за вас…

— Идите домой, — голос короля посуровел, а взгляд красных глаз стал по-прежнему жестким. — Вам требуется отдых.

— Санбёрст, проводи её до дома, — распорядилась Кейденс, осторожно накрывая крылом дочку, при имени императрицы вытянувшей голову. — Мы справимся с Сердцем вдвоем.

Санбёрст наградил принцессу обиженным взглядом, но старушку всё-таки увёл. Когда они скрылись на другой стороне площади, Сомбра махнул копытом.

— Вперед.

Кейденс осторожно отошла от дочери, встав в пару с Луной. Флёрри шла следом, затравленно оглядываясь по сторонам, а единорог возглавлял шествие. Больше на пути им никто не встретился, лишь несколько гниющих стражей прошло метрах в ста.

— Здесь мы разделимся, — проговорил Сомбра, указывая копытом в сторону покосившегося кристального амбара. — Вам туда.

— А Флёрри? — забеспокоилась аликорница. — Она ведь должна найти Шадию…

— Она сама её найдет. Идите.

— Ты вернёшься? — спросила Луна, приближаясь к королю и заглядывая ему в глаза. — Вернёшься?

— Постараюсь, — коротко кивнул жеребец, не позволяя ей прикоснуться к нему. — Иди. Ты должна помочь достать Сердце и спасти нашу дочь.

— Да, — кивнула ночная аликорница, провожая его взглядом. — Мы спасём её. Спасём нашу девочку.

«Они уже признают Шадию общей, — мелькнула щемяще-сожалеющая мысль у розовой кобылицы. — А раньше всё моя-моя…»

Луна отошла от единорога и присоединилась к ней. Вдвоем они открыли лаз, спрятанный в створке двери амбара, и начали спуск.

Стены тоннеля сужались всё больше, заставляя аликорниц пригибать головы и прижимать крылья плотнее к бокам. Воздуха было крайне мало, и перед глазами Кейденс бегали до одури цветные пятна. Их путь продолжался минут сорок, прежде чем Кейденс уткнулась рогом в замочную скважину. Ойкнув от неожиданности, аликорница осторожно открыла дверь, впуская в проход немного сумрачного света.

Тронный зал представлял из себя смесь мрачного величия и болезненного гротеска. Огромные чёрные колонны, вздымающиеся вверх, пронзали потолок, похожий на бесконечное чернеющее небо, поглощающее всё своим безразмерным зёвом. Стены покрылись шипастыми выступами таких же темных кристаллов, излучающих антрацитово-чёрный свет.

— Всё стало ещё мрачнее, — тихо прошептала Луна, оглядываясь по сторонам и прикрывая за собой незаметную дверь. — Идем, осталось немного.

Кейденс кивнула и взглянула на свой трон. Он превратился в нечто похожее на шипастый стул. Шипы подозрительно напоминали мечи и копья стражников, только сделанные не из железа, а из кристалла. Но его верхушка всё-таки сохранила свою ромбовидную форму.

— Сюда, — полушепотом указала на неё аликорница, и Луна кивнула. Её рог зажегся привычной бирюзовой аурой, которая начала стремительно чернеть. Из глаз принцессы, жмурящейся от натуги, потекли слёзы и длинные фиолетовые языки пламени, а с рога наконец сорвалась ярко-черная вспышка.

Луч антрацитово-чёрного цвета прочертил на полу квадрат, открывший блестящую лестницу. Кейденс осторожно придержала аликорницу под крыло.

— Как ты? — участливо спросила она. Луна помотала головой.

— Нормально. Голова немного кружится, но это пройдет. Идем.

Ночная аликорница смело шагнула на ступени, и принцесса любви последовала за ней. Они спустились на пару пролётов, а затем слетели вниз. Как и рассказывала Твайлайт, здесь их ожидала заколдованная дверь.

— Мой черед, — Кейденс встала напротив неё, закрыла глаза и представила, как она снова обнимает мужа, ощущает на шее и щеках его ласковые поцелуи, ворошит непослушную синюю гриву трёх оттенков…

С рога слетела трехцветная нить заклинания, дотянувшаяся до очередного ромба над откосом двери. Открывшись, проем обдал их ярким светом, заставив зажмуриться, а когда они вошли в этот свет, то оказались сразу на вершине башни.

— Чудеса да и только, — проговорила Луна, глядя на парящее посреди платформы Сердце. — Как мы будем его доставать?

— Летать над кругом нельзя, — задумчиво проговорила принцесса любви, пристально смотря на артефакт, словно желая сдвинуть его взглядом.

— А если отколоть кристалл и выбить его? Как бейсбол? — предложила Луна. Кейденс усмехнулась.

— Я сделаю вид, что не догадалась, о ком ты подумала.

— Кейденс!

— Идея хорошая. Чур я вратарь.

Принцесса ночи подошла к краю башни и, чуть поднапрягшись, оторвала кристалл. Кейденс встала наизготовку, приготовившись ловить Сердце.

— Три, — пробормотала Луна, примериваясь телекинезом, — два… Один!

Чёрный кристалл соприкоснулся с голубым, и артефакт, парящий в столбе энергии, вылетел прямо в копыта принцессы любви. Она подхватила Сердце, прижав его к груди.

В следующую секунду ей казалось, что её барабанные перепонки лопнули, а звук достиг такой громкости, что у неё лопались сосуды. Безудержно, болезненно, словно преданное и разбитое, Сердце вопило в её копытах, раз за разом повторяя одно единственное слово, имя…

— СОМБРА-А-А-А!!!