*

В последний раз уважительно, глубоко поклонившись, Джиро закрыла перед собой дверь покоев Владыки.

Перед глазами, привыкшими к тусклому свету комнаты, на несколько секунд померкло. Она пару раз моргнула и, поправив за спиной лютню, медленно двинулась по коридору.

После трапезы под эгидой Владыки какой-то своей частью она хотела прогуляться, прежде чем ложиться. На сегодня всё, что от неё требовалось, она исполнила. Отказывать себе не было причин.

Коснувшись пальцами холодной стены, Джиро невольно прислушалась.

Замок как будто спал. Даже лампы по стенам, едва-едва тлея, почти не освещали пространства вокруг. Сквозь незанавешенные окна мягко бил лунный свет, то и дело перебиваемый облаками. Даже искусного рисунка мрамора под ногами было не рассмотреть.

Капля крови Владыки не даровала ей ночное зрение, но, пожалуй, избавила её от страха перед темнотой. В конце концов, в пределах этих стен даже темнота была ему подвластна.

И даже тьме он не позволит ей навредить.

Задумчиво ведя ладонью по холодной стене, Джиро сама не заметила, как ноги привели её к главному залу.

Конечно же, в такое время ночи он уже пустовал. Длинный стол, стараниями дневных убранный и безупречно чистый, отражал редкие отблески из окон — недостаточные, чтобы осветить пространство как следует.

Прикрыв глаза, Джиро шагнула вдоль стола по памяти. Пробежавшись пальцами по золочёным спинкам задвинутых пустых стульев. Остановившись напротив места Владыки и чуть не склонив голову по привычке. Вдруг ощутив в сердце несвойственную ей непокорность.

Ей здесь не место.

Чуть ускорив шаг, она прошла мимо. Обвела рукой вокруг ребристую, белёсую в темноте колонну. Дошла до одного из высоких витражных окон. Тяжёлый бархат занавесей, ниспадая к самому полу, не колыхался. Это вселяло глупую надежду без повода, что в этом замке и вправду больше никого…

Протянув руку к окну, она поймала ладонью багровый луч от витражного стёклышка. Свет не грел, но его присутствие согревало.

Нечасто ей доводилось вот так проводить время в одиночестве. Конечно, Владыка и сейчас мог призвать её в любой момент — но обычно после её приёма пищи остаток дня он проводил, отдыхая один.

Украдкой обернувшись к плотно закрытым главным дверям, она опустилась на широкий подоконник — ближе всего к свету — и взяла в руки лютню.

Пальцы легли на нужные струны так, словно никогда с ними не расставались.

Сердце — запело.

— Под магией тёплых слов

Отступят холод и тьма…

Еле слышный аккорд разлился по пустому залу, теряясь в тканях занавесей.

Оставаясь в сердце эхом истинных мыслей. Наконец-то.

— И я, облегчённо вздохнув,

Шагну на древний порог.

Вдруг ощутив, как в груди трепетно дрогнуло, Джиро поднялась на ноги. Не прерывая мелодии, она шагнула с лютней вдоль цветастых окон, провожая витражи глазами.

— Когда я вернусь домой —

В камнях запляшет огонь…

Ноги — не слушая разума, слыша лишь музыку души — против воли понесли к крепко запертым главным дверям. Быстрее, шире, отчаяннее. Джиро стиснула зубы на проигрыше.

Бегом.

— Согрев остывший очаг,

А с ним и душу мо…

Зал — хороня под собой ноту, — разорвал грохот.

Главные двери распахнулись перед самым её носом и ударились о стены — как будто не весили ничего.

В лицо порывом ударил холодный воздух.

Вцепившись в лютню, Джиро застыла. Хотела сделать шаг назад, вдохнуть, но…

В распахнутые двери, как-то неестественно качнувшись вперёд — закрыв собою весь остальной мир, — ввалилась широкая фигура в изодранной в клочья одежде.

Вцепившись в одну из дверей когтями, оставляя на ней борозды — дрожа всем телом, — фигура ломано подняла лицо.

С застывшим на нём звериным оскалом — и залитое кровью. Чужой.

Тело Джиро сковало намертво.

»Да… да…«

Ощущение от мысли, оглушившей в резкой тишине…

Она узнала.

Из пасти кашлем вырвался искажённый смешок. От бесстрастной серьёзности всего остального лица, изломанного этим оскалом, по спине прокатился лёд.

Как будто не осознавая себя, — Киришима, покачнувшись, выдернул когти из распахнутой двери.

»Да, да… да… Хорошо…«

Судорогой вскинул окровавленную руку и, не моргая, провёл по ней языком от локтя до самой ладони. Собирая ярко-алую кровь — как будто она была его дыханием.

»Борись, кричи… Рвись вперёд, на меня…«

Глядя прямо ей в лицо — глядя куда-то совершенно мимо, — Киришима тяжело шагнул вперёд.

»Бей… Сопротив… ляйся…«

В подёрнутых мутью алых зрачках густо плескалась кровь.

Кипела смертельная битва.

Не в силах шевельнуть даже пальцем, Джиро потонула в этих кровавых озёрах.

«Он ничего мне не сделает».

Облизав губы, Киришима шагнул снова.

На миг его взгляд обрёл ужасающую осмысленность — впившись в её лицо.

Впившись пальцами в гриф так, что, казалось, кожа могла лопнуть в любой миг, Джиро хотела сдвинуться с места. Но прежде чем успела собрать на это волю — Киришима бездумно склонился над ней. И, почти касаясь её щеки, слабо втянул носом воздух.

Невольно погнавшись за собственной догадкой, Джиро уронила взгляд на его тело. На мощном плече, скрываясь за брызгами крови и лохмотьями когда-то изысканной одежды, виднелся один крохотный порез.

В груди рухнуло с каким-то тупым ужасом.

Порез — на Киришиме.

Так вот что его распалило.

Поддавшись безрассудной панике, Джиро попятилась, но Киришима — вцепившись в неё пальцами, — без усилия подтянул к себе ближе.

Холодное дыхание, душащее металлическим запахом крови, ударило в лицо.

Джиро задержала вдох. Когти лишь зацепились за одежду — не раня кожи.

»Нет… страсти.«

В кроваво-алых глазах не вспыхнуло. Видимо, не учуяв того, что жаждал, Киришима отклонился назад, окинул её с ног до головы мутным взглядом. И, едва не задев плечом — в последний момент рывком отклонившись в сторону, — покачиваясь, то и дело нездорово вздрагивая, поплёлся прочь.

От распахнутых дверей по когда-то чистому мрамору протянулся кровавый след чьей-то потерянной в жестоком бою жизни.

Опомнившись, Джиро моргнула и опустила лютню в руках.

Главные двери, так и замершие нараспашку, открыли мир.

Прохладный ветер свободы, дохнув в лицо свежестью, растрепал, раскидал волосы по сторонам. Половина луны, выплыв из-за облаков, пролилась сиянием на каменный пол. Откуда-то далеко-далеко раздался глубокий, короткий мелодичный гул ночной птицы.

Неподалёку от дверей, снаружи, виднелись резные перила, которых она никогда ещё не видела так близко. Невольно привстав на носки, Джиро попыталась заглянуть дальше. Широкая лестница уходила далеко вниз. Отсюда даже виднелись верхушки деревьев сада, что она рассматривала лишь из окон. Она неуверенно втянула носом воздух — и точно, знакомая зелень здесь ощущалась только ярче.

Сердце в груди задрожало — как будто…

Туда.

Поджав губы — не думая, — Джиро сделала некрепкий шаг вперёд.

…рухнув на колени от оглушительного приказа.

»Спокойной ночи, моя пташка.«

Лихорадочно попытавшись схватить ртом украденный воздух, не в силах встать, она не успела даже поднять головы вновь. Приказ Владыки — громче всех прежних, — сокрушая разум, перекрыл звуки, ощущения, все мысли до единой.

Чувствуя, как неотвратимо тяжелеют веки, Джиро хотела поднять глаза к миру в последний раз — но тот встретил её орнаментом плотно закрытых дверей.

Она не успела осмыслить, было ли то видением — что из этого было видением.

И ослабевшее сознание, подчинившись, погасло.

***