Мрачность последних дней выбила из мира последние краски. Тучи над головой сгущались всё сильнее.

Луиза и Аделаида со слезами на глазах прощались с Голдштейн, Джон стоял в стороне мрачнее тучи и нервно ковырял грязь под ногами носком сапога. Он не сказал ни слова с момента их утренней перебранки, но нашел повозку и по словам матросов собирался сопроводить их до корабля.

Луиза крепко обняла новоиспеченную подругу на прощание и не отпускала до тех пор, пока Мери не дала ей клятвенное обещание приплыть к ней на свадьбу в качестве почетной гостьи. Голдштейн сложно было что-то обещать, она сама с трудом сдерживала слёзы. Её душа была изорвана как потрёпанный парус. Мери, казалось, что шквал неудач обрушился на неё специально, будто бы кто-то нагнал на неё проклятие или порчу, как будто бы судьба-злодейка хотела сломить её боевой дух.

Может быть, она лишь навыдумывала себе глупостей, а может цыганка оказалась действительно умелой колдуньей. Хотя её странная болезнь началась еще до встречи с этой злой женщиной.

«Тоже мне, умница, пришла в чужой дом, наговорила гадостей, наворожила проклятий и ушла с полным карманом денег», — негодовала Мери, — «ещё я должна была молчать, ну нет уж. Где это видано, чтобы капитан корабля извинялся перед какой-то ведьмой? Хотя какая она ведьма, она шарлатанка, вот кто она!» — раздражение и досада всё ещё плескались внутри ядовитым коктейлем, от которого покалывало даже кончики пальцев. Или это был пробирающий до костей холод?

К полудню на побережье разбушевался шторм, прогоняя с пирса зевак и прохожих. Дождь лил стеной. Команда спешно перетаскивала провизию, кутаясь в парусиновые плащи и пониже натягивала на лоб треуголки, чтобы те не унесло резкими порывами ветра.

Джонатан промолчал всю дорогу до портового городка, от его молчания у Мери внутри всё сжималось и сворачивалось в тугой комок. Она не хотела вот так прощаться с ним. Сердце предательски ныло и просило отказаться от принятого ранее решения.

— Ничего не скажешь на прощание? — голос Мери надламывался от нерешительности и обиды.

— Я не знаю, что принято говорить в таких случаях, — мрачно ответил Джон, — я никогда не провожал своего капитана в плавание, оставаясь на суше.

— Но я же не списала тебя со службы. Просто сейчас ты нужнее здесь.

— Они не позволят мне вернуться в море, если почувствуют во мне опору. Ты что недостаточно узнала мою сестру, чтобы понять это? — парень бросал слова словно кинжалы.

— Уверена, это не так. У твоей сестры уже есть своя опора, она совсем скоро выйдет замуж. Но ты должен остаться хотя бы на похороны. Ради меня, — Мери попыталась улыбнуться, по ее щекам стекала ледяная дождевая вода, вперемешку с солеными жгучими слезами, которые таки не удалось сдержать, — Мне тоже тяжело расставаться с тобой.

Вместо ответа Джон крепко прижал Мери к груди, втягивая в отчаянные объятия. Голдштейн была на грани истерики и боялась, что разрыдается прямо в промокшую насквозь рубашку друга.

Мери чувствовала, как мужские ладони сжимаются в кулаки у неё на лопатках, комкая промокшую ткань и волосы. Она не решалась сделать даже шаг в сторону, чтобы не нарушить этот миг. Девушка думала, что безвозвратно утратила дружбу и доверие своего старшего помощника. Но он вновь спутал все карты в ее голове, своими эмоциональными поступками.

Их объятия длились лишь пару мгновений, что показались девушке вечностью. Отпустив её, он взял ладони Мери в свои и серьёзно посмотрел на неё.

— Я не готов отпустить тебя туда одну, но видимо у меня нет выбора, — чувствовалось, что эти слова дались Джону с большим трудом. Его голос звучал глухо и хрипло, — Там слишком не спокойно, обещай мне, что будешь осторожна и не ввяжешься в войну с «Морским глазом».

— Ты же знаешь, что я не могу этого обещать. Я не сторонник решения вопросов насилием, но решения принимаю не я одна, — Мери остановилась, почувствовав, как Джон усилил хватку, ее палец тут же отдал ноющей болью, — Но я постараюсь сначала всё разузнать. Мне больно!

Резко выдернув руку, девушка с запозданием осознала, что тонкая кожаная перчатка осталась в руках у Джона, обнажая пальцы. Её секрет был раскрыт. Джонатан шокировано смотрел на её ладони, прижатые к груди, и Мери поспешила спрятать руки за спину.

— Что это?

— Я не знаю, началось, когда мы прибыли сюда. Может быть просто обморожение, — Мери потупила взгляд, не в силах смотреть на напряженное перепуганное лицо.

— Я всю жизнь прожил в этих холодных землях, и с уверенностью могу сказать, что обморожения выглядят не так. Ты обязана показаться лекарю! — со строгостью прошипел Джон, — Поверить не могу, что ты скрывала это…

— Джон, я… Было не до этого. Столько всего происходило. Это пустяки.

— Обещай, что посетишь лекаря, как только доберетесь до Калимдора! — С нажимом повторил Бартон, — Мери, черт возьми!

Внезапный звон колокола, что разнесся по пустующей пристани подобно раскату грома, прервал их диалог. Корабль был готов к отплытию. Чтобы усыпить тревогу Джона, Мери кивнула в ответ на его требование. На препирательства не оставалось времени. Им нужно было покинуть побережье, пока корабль мог преодолеть расходившиеся волны, не попав в настоящий шторм.

***

Квартирмейстер помог Мери забраться на борт, команда суетилась на борту, проверяя закреплены ли тросы, достаточно ли спущены паруса, чтобы их не разорвало штормовым ветром. Ситуацию осложнял сильный дождь, заставляющий то и дело стирать со лба потоки холодной воды, мешающие нормально смотреть. С губ матросов то и дело срывались ругательства.

Тем не менее, было приятно видеть мужчин в привычной для них стихии. На Фортуне всё было им знакомо. Родная палуба придавала сил бороться с клятой непогодой. Они рады были убраться подальше от промерзших колоний и вернуться в привычные теплые воды Калимдора.

— Капитан, мы тут сами управимся, а вы переждите непогоду в каюте, — добродушно отозвался мистер Флинт, растягивая морщинистое лицо в довольной улыбке, — Сейчас закончим с проверкой тросов, поднимем якорь, и Морган встанет за штурвал.

Мери благодарно кивнула и поспешила скрыться в капитанской рубке. Дождевая вода стекала с нее ручьями, на полу у двери тут же образовалась лужа. Нужно было быстрее переодеться во что-то сухое и чистое, иначе не избежать лихорадки, которая сейчас была бы лишней.

«Как же мне повезло с командой, такие толковые ребята под чутким руководством старика Флинта справляются без указки капитана», — устало подумала Мери, — «Порой, кажется, что я здесь и вовсе лишняя. Не капитан, одно название».

Девушка спешно скинула промокший плащ и сапоги. Скинула намотанную на поясницу шаль и сырую рубашку. По телу пробежали мурашки. Захотелось закутаться в одеяло и не вылезать, пока они не прибудут в южные воды Калимдора с его опаляющим солнцем. Казалось за время, что судно простояло пришвартованным к пирсу, оно вобрало в себя весь холод Террамора, превратив корабль в огромную глыбу льда, которую невозможно растопить.

Оставшись в одной нижней сорочке, Мери голыми ногами забралась на постель и завернулась в слишком тонкое одеяло. Тело еще потряхивало от холода, и девушка поплотнее сжала в пальцах края ткани. Кончик мизинца тут же прострелила резкая боль, которая возвращалась каждый раз, когда она напрягала этот палец.

— Ещё эта боль, как же я замучалась с ней, — процедила сквозь зубы Мери. — Может, и правда надо сходить к лекарю.

Следом за болью в пальце началась и головная, она мучала девушку уже давно. Боль была ужасающей, будто кто-то положил её голову на наковальню вместо раскаленного куска бесформенного железа, в глазах Мери всё плыло, и она рухнула на подушки.

Мери начала всерьез обдумывать, к кому она могла обратиться с такой серьёзной проблемой. Толковых лекарей было немного, в основном все шли в это ремесло, чтобы стать богатыми и занимались пустяковыми случаями вроде вправления пальцев и выведения бородавок. Достаточно талантливых целителей, которые были бы опытны в своём деле и помогли бы ей избавиться от затяжных головных болей и странной черноты на пальце можно было бы пересчитать по пальцам одной руки.

Достаточно было бы даже одного пальца, на ум приходил лишь один кандидат, о ценах на услуги которого ходили легенды. Только одна семья в Калимдоре могла позволить себе пользоваться его услугами на постоянной основе, наняв его много лет назад.

«Нет, это слишком рискованно. Оставлю экипаж без средств к существованию, или выставлю себя в уязвимом положении и это сразу дойдет до принца Уилсона», — Мери спорила со здравым смыслом, но тут же боль стала ещё резче, заставляя Мери глушить стон закушенным одеялом. Будто бы специально эта боль подталкивала её смириться с неизбежным.

Лишь к ночи непогода утихла, на смену черноте туч пришло чистое кобальтовое небо с россыпью звезд. Мери выбралась из каюты, чтобы сменить Моргана у штурвала. Несмотря на споры мистера Флинта о том, что «они прекрасно справляются сами, а капитану нужен отдых», капитан пожелала лично нести ночную вахту.

Она ловко скорректировала курс по звездам и подняла глаза к небу. Звездный блеск пленил её взор, она так давно не видела ясных ночей — большую часть времени небо над Терраморскими землями было затянуто плотной пеленой облаков.

Тихим и медленным шагом к Мери поднялся один из матросов — мистер Крок.

— Капитан, я пришёл сюда по поводу Джонатана, он всё-таки старпом и у меня закралось смутное сомнение.

Мери оторвала глаза от созерцания звезд и смерила мужчину напряженным взглядом. Она видела, что у лестницы на средней палубе собралось ещё несколько любопытных корсаров, волю которых пришел излагать самый смелый из них.

— И что же это за сомнение? — её голос был сладок и спокоен, хотя ситуация ей совершенно не нравилась.

— Ну, ребята поговаривают, что не надо было оставлять его на суше. Он всё-таки правая рука капитана, и рулевой. А теперь вам приходится лично стоять у штурвала, потому что мальчишка остался с семьей.

— Мистер Крок, вы хотите оспорить моё решение? — Мери не без удовольствия заметила, как плечи мужчины ссутуливаются под действием её грозного голоса, — Это дело Джонатана и его семьи, и я просто не могла поступить иначе, когда в его семье произошло такое горе. Не желаю больше ничего слышать на эту тему.

Матрос понимающе кивнул и направился обратно заниматься своими обязанностями на корабле. Путь до Калимдора оказался очень долгим.

По вечерам матросы играли в азартные игры, чтобы развеять скуку и в один из таких дней, когда команда надумала разбавить игру в карты алкоголем, Мери решила присоединиться к остальным членам экипажа. Она так редко проводила с ними время, ей не хотелось потерять связь с командой.

Девушка медленно спустилась в трюм, мужчины замерли в нерешительности при виде капитана. Они знали, что кодексом строго запрещено играть на деньги, но играть в пустую не было никакого азарта. Поэтому чаще всего игры устраивали на безобидные побрякушки или же на дежурства.

— Вы что-то хотели, капитан?

— Да, решила составить вам компанию. Угостите своего капитана чаркой? — беззаботно спросила Мери, придвигая ближе одну из бочек, чтобы сесть.

— Желаете рому, капитан? — с хмельной улыбкой один из матросов понял в воздух мутную пузатую бутылку с янтарной жидкостью.

— Идиот! — Сидящий справа от молодого парнишки корсар постарше залепил ему звонкий подзатыльник, — Предлагать даме крепкую выпивку, не удивительно, что девушки в борделях тебя стороной обходят.

— Вы оба непроходимые болваны! — Выругался боцман Морган, — сравнить капитана с продажной девкой и предложить дешевое пойло, вздернуть бы вас обоих на дыбе.

Мери искренней рассмеялась, наблюдая за перебранкой экипажа. Её нисколько не задели их слова и предложения. Она была рада наконец спуститься и провести вечер в компании своей команды, которая кажется стала забывать, что Мери выросла в трюме с такими же корсарами и давно привыкла к их шуточкам и замашкам.

— Плесните мне вина, пожалуй. От рома я слишком быстро хмелею, — бодро отозвалась Мери, поднимая приготовленную для нее кружку.

Вечер протекал неспешно, большую часть времени Мери наблюдала за игрой в карты и слушала байки матросов, облокотившись на колонну плечом. Когда большая часть команды разбрелась по койкам, готовясь к заступлению на утреннюю вахту, за столом остался боцман Морган и несколько самых стойких мужчин.

Мери крутила в руках почти опустевшую бутылку с вином, её взгляд затуманился, а голова была тяжелой и пустой. Тянуло на философские мысли.

«Каково моё место в этом мире? Как быть, если ты в любой момент можешь умереть, подвергнуться нападению зарвавшегося патруля, быть проклятым или просто утонуть, попав в шторм?»

— Жизнь, как вино в этом сосуде, рано или поздно закончиться. Как прожить её так, чтобы потом ни о чем не жалеть? — внезапно для себя произнесла вслух девушка.

— Жизнь состоит из сожалений и её невозможно прожить иначе, — глубокомысленно ответил Морган и конец фразы утонул в ехидном смешке.

— В таком случае сожаления должны раствориться в обретенном счастье… — задумчиво заключила Мери, потерев сонные глаза. — Поздно уже, нужно расходиться. Спасибо вам за компанию, я давно так не засиживалась.

Так и проходили дни во время плавания, Мери иногда спускалась в трюм по вечерам, чтобы подбодрить команду, но всё также она очень часто вспоминала Джонатана. Порой ей казалось, что она слышит его голос в толпе корсаров на палубе, или видит его рыжую макушку. Но то были лишь мимолетные видения тоскующего сердца.

Месяц плавания пролетел почти незаметно. Единственное, что сбивало Мери с толку — её ухудшающееся состояние, с каждым днем она всё чаще не могла уснуть из-за пульсирующей боли в висках или из-за стреляющих вспышек в пальцах. Всё больше она смирялась с мыслью о том, что ей придётся навестить самого могущественного лекаря в Калимдоре. И от одной этой мысли хотелось до бесконечности продлить путь туда.

***

Сойдя в порту, Мери не поверила своим глазам. Несмотря на ясное солнце над головой и довольно теплую погоду, вид городка был ужасающим.

— Что за… — глаза девушки расширились от шока.

Перед собой она видела не тот Калимдор, что она посещала пару месяцев назад. Улицы стали грязными и заброшенными, полуразрушенные жилища пустовали и приводили в ужас, люди выглядели осунувшимися от голода и вялыми. Многие горожане стояли на улицах и в доках, прося милостыню. Мери не могла поверить, что процветающий город мог так измениться за такое короткое время.

Оставив команду на разгрузке, девушка решила прогуляться по порту, исследуя его. Под ноги то и дело попадались отходы и объедки, и куча листовок с ориентировками на преступников и пиратов.

— Мисс Голдштейн? Постойте! — её окликнул какой-то до боли знакомый голос.

Девушка сразу же обернулась и увидела молодого парнишку с жидкими каштановыми волосами, торчащими в разные стороны из-под криво нахлобученной потрепанной треуголки. Морти светился от счастья как начищенный серебрянник.

— Не знал, что вы вернулись. А команда тоже здесь? — Тараторил юноша, от его голоса у Мери начинала болеть голова, но она рада была видеть парнишку.

— Что произошло в городе? Почему всё выглядит так…

Мортимер оборвал её на полуслове, приложив палец к губам и оглядевшись по сторонам:

— Не здесь, капитан. Нам лучше пойти в таверну, подальше от лишний ушей, — предостерег он.

Они сидели в самом укромном углу таверны, за столиком под лестницей, подальше от редких зевак и горожан, что заходили пропустить кружку другую в середине дня.

— Мери, вы зря приплыли. Здесь творятся очень странные вещи. Калимдор изменился за последние месяцы. Принц теперь сдирает с нас по три шкуры, налоги и пошлины растут, простым горожанам нечем платить за еду, чтобы прокормить даже себя не то, что детей. Рабочих в полях разогнали, самое урожайное государство больше не составляет конкуренцию на мировом рынке.

— Как это произошло? Чем вообще занят этот, — Мери осеклась, проверяя не подслушивает ли кто-то их разговор. За то, о чем они говорили легко можно было лишиться головы, — щёголь в своём замке?!

— Принц вообще не показывается на людях, сколько раз к нему приходили, но ворота замка закрыты, принц больше не выслушивает прошения своих подданых.

— Опять он что-то задумал, — Тяжело вздохнула Мери.

— Среди горожан ходят слухи, — Мортимер приблизился к Мери, облокотившись на разделявший их стол и понизил голос до шепота, — что старый король вот-вот отдаст концы.

— Значит станет ещё хуже, хотя куда уж. Спасибо, что рассказал мне всё, — Голдштейн встала из-за стола, полная решимости взглянуть в глаза тому, кто, казалось, потерял последние крупицы совести, — а теперь мне надо кое-куда наведаться.

— Только не говори, что ты пойдёшь в замок к этому принцу. Да и если собралась, то он же тебя не примет. — Крикнул вдогонку опешивший матрос.

— Это уже моё дело, Морти.

***

Подговорить дворцовую стражу стоило Мери больших усилий и остатка сбережений в набедренном мешочке, что девушка хранила на чёрный день.

«Чернее придумать сложно. Ситуация не терпит отлагательств», — утешала себя Голдштейн.

Теперь у неё не осталось золота даже на посещение самого дешевого лекаря или захолустного деревенского аптекаря, который бы мог осмотреть её недуг за три серебряных монеты. Мери шла по хорошо знакомому ей коридору к главному залу. Когда-то давно, именно по этому коридору они с Джонатаном уносили ноги от дворцовой стражи, когда сбегали с приёма. Неприятные воспоминания казались давно забытым сном, но мысль о друге, который был теперь так далеко, неприятно кольнула под ребрами.

Быстрым шагом девушка пересекла оставшееся расстояние до дверей в главный зал. Обычно у входа всегда дежурили слуги, чтобы открывать двери посетителям, но сейчас коридор пустовал. Мери резко распахнула дверь и тут же замерла, она совсем не ожидала увидеть на троне этого человека.

— Кто вас впустил?! О, мисс Голдштейн, сколько лет, сколько зим. — елейно протянул властный советник, комфортно расположившийся на королевском троне.

Даже в его расслабленной позе чувствовалась угроза и властность. Он, как и всегда. был одет «с иголочки»: белая строгая рубашка, кобальтовый фрак, пышно украшенный перьями на плечах и золотистой отделкой по бортам, начищенные до блеска ботинки, носы которых, находились ровно на уровне глаз девушки. Вся его фигура отражала надменность и превосходство. Мери быстро приблизилась к нему, но соблюдая приличия встала у подножия невысокой лестницы. В реверансах не было необходимости, перед ней находился не король и даже не принц.

— Я хочу видеть принца, — без церемоний объявила девушка, гордо вскинув голову.

Эйн смерил посетительницу насмешливым взглядом, и не найдя в ней ничего, что бы стоило его внимания, продолжил крутить в пальцах маленький кинжал, рукоять которого была густо усыпана драгоценными камнями.

«Этот ножичек стоит дороже, чем весь мой корабль. Они тут зажираются, а жители королевства сводят концы с концами, чтобы не загнуться от голода. Хороши правители…»

— Увы. Мисс Голдштейн, принц сейчас очень занят.

— Я требую увидеть принца, — ещё раз повторила Мери, её голос приобрел стальные нотки, она теряла терпение.

Смазливый индюк, расположившийся на королевском троне, словно это было его любимое кресло начинал выводить её из себя.

— Он занят, говорю же, — в голосе Эдварда послышалось раздражение, — Его величество плохо себя чувствует, юный правитель не может отойти от кровати отца, — пояснил советник тоном, которым, наверное, обычно даёт указания пациентам, в каких пропорциях заваривать целебный чай.

— Ладно, задам другой вопрос. Принц Джеймс получал моё послание о возмутительных действиях «Морского глаза»?

Эйн снова обратил на Голдштейн внимание, на его лице, покрытом густой щетиной, заиграла задумчивая ухмылка. Он раздумывал над ответом некоторое время, играя с Мери как кошка играет с мышью перед тем, как съесть.

— Увы, мисс Голдштейн, принц сейчас занят, чтобы решать такие вопросы. Ваше послание находится на рассмотрении у совета, разумеется, в списке приоритетных задач. — Эдвард с удовольствием наблюдал, как девушка теряет терпение, её синие глаза мрачнели с каждым его словом и, казалось, скоро она начнет метать в него молнии, — Но, — мужчина сделал паузу, проверяя, что Мери всё ещё слушает его, — если вы придёте сегодня на вечерний Совет, то мы разберём этот вопрос вместе с Вами.

— Что? — Мери опешила.

Никого кроме придворных советников и членов правления не допускали на заседания Совета во дворце. Это были строго закрытые заседания, за разглашение информации которых, можно было легко получить свидание с виселицей или личную встречу с палачом.

— У вас проблемы со слухом, мисс Голдштейн? Может мне стоит осмотреть Вас?

— Нет! Но раз так, я приду на Совет, — резко отозвалась Мери, глядя на хищный оскал придворного советника.

Ей хотелось как можно скорее покинуть главный зал и вообще оказаться как можно дальше от замка. Но она не могла упустить такой шанс.

***

Город накрыла тьма, под покровом ночи Голдштейн снова вернулась в замок. На этот раз, у входа её терпеливо ожидал лакей, который молча сопроводил «почетную гостью» в Зал Переговоров. Мери сидела за огромным столом, чувствуя себя мышью, загнанной в ловушку. Несколько пар глаз смерило её холодными удивленными взглядами, но интерес советников к молоденькой девушке быстро угас, как только в зал вошел бледный как полотно принц и следующий за ним словно тень регент Эйн.

Разговоры о политических делах мало интересовали Голдштейн, поэтому большую часть оживленных дискуссий она с напускным интересом разглядывала вычурную отделку стен и резной край столешницы. Она старалась не думать о том, что чувствует на себе чужие взгляды как минимум двух пар глаз. Несколько раз она самодовольно поднимала взор, чтобы встретиться с хищным взглядом Эдварда, надеясь, что прямое столкновение заставит его отвести глаза. Но он продолжал пожирать её глазами, словно она была аппетитным лакомством. Эта мысль вызывала у Мери приступ тошноты.

Однако, настороженный взгляд принца волновал её ещё больше. Видимо юного правителя не предупредили, что на Совете будут нежданные гости.

Вскоре разговор понемногу перешел к упоминанию действий «Морского глаза», Мери постаралась сосредоточиться. Она хотела поймать момент, чтобы перехватить инициативу и напомнить о послании, которое отправляла в замок несколько месяцев назад. Мысли буквально ускользали из головы подобно скользким угрям. Каждый раз закрывая глаза, Мери видела яркие белые вспышки, от которых начинала кружиться голова. Она не понимала, почему это происходит. Может её так выбила из колеи схватка взглядами с Эйном, или же в Зале для переговоров было слишком душно.

Пробудившаяся головная боль давила на виски, а по рукам начали расходиться ноющие спазмы. Мери не могла дышать, она хватала воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.

«Нужно напомнить о письме, я должна привлечь их внимание к проблеме пиратского Альянса. Я должна…»

Яркие круги под веками становились всё больше и ярче, в ушах шумел морской прибой, отчего разговоры мужчин за столом были больше не слышны. Мери изо всех сил пыталась отбросить нахлынувшую дурноту. Она резко встала из-за стола, стул с высокой спинкой издал жалобный скрип, скользнув по каменному полу.

Мери собиралась что-то сказать, но свет перед глазами резко померк. Отдаленно она услышала грохот, как будто упало что-то тяжелое.

Когда Мери открыла глаза, она уже не видела перед собой яркого света многочисленных свечей, что освещали Зал Совета. Комната, в которой она находилась, была ей не знакома и погружена во мрак. Обессиленными руками девушка нащупала прохладу мягких простыней и поняла, что находится в просторной постели.

Эта новость напугала её. Кто-то снял с неё перчатки. Её плащ также исчез, а верхние застежки на рубашке были расслаблены. Сквозь открытое настежь окно поступал свежий ночной воздух, грудную клетку больше не сдавливали невидимые обручи. Голова тоже больше не болела.

Она резко села, желая поскорее покинуть незнакомое место, но крепкие мужские руки схватили её за плечи, не давая окончательно подняться.

— Мисс Голдштейн, Вам не стоит совершать резких движений. Лучше всего возвращайтесь на подушки. — раздался у уха жесткий наставляющий голос, — Вы нас перепугали своим внезапным обмороком.

— Что произошло? Я хотела заговорить, когда закончился совет?

— Вы потеряли сознание, когда встали со стула. Совет прервали, в связи с этим происшествием. Почему Вы не предупредили, что не здоровы? — Эдвард с укором смотрел на девушку, от его взгляда хотелось спрятаться и сбежать.

— Но со мной всё в порядке, — Мери попыталась сбросить с плеч руки советника, которые всё еще с нажимом удерживали её на месте.

— Пока вы были без сознания, я взял на себя смелость осмотреть вас. И Ваше состояние позволяет мне утверждать, что Ваши слова — лишь пустая бравада. Как давно у Вас начались головные боли?

Скрывать что-то от лучшего целителя в королевстве было глупой затеей. Мери понятия не имела, как долго она пробыла без чувств и насколько подробный осмотр успел провести Эйн. По телу пробежала волна мурашек, когда она представила, как этот мужчина распускает завязки на её рубашке. Должно быть, это он снял с неё плащ и перчатки.

«Значит он уже видел пальцы… Проклятье!»

— Пару месяцев, может больше. Я плохо спала в последнее время, это нормальное явление для моряка, — объяснила Мери бесцветным голосом.

— Хорошо, с этим разобрались. А теперь перейдем к более важному вопросу: что у Вас с пальцами? Вы повреждали пальцы на левой руке? Они выглядят рабочими, поэтому не думаю, что они омертвели, но их цвет… — Эйн задумчиво почесал бороду, присаживаясь на стул у кровати.

— У меня нет ответа на Ваши вопросы, я думала обратиться к лекарю по этому поводу. Мой мизинец, он почернел и руки словно выворачивает от боли.

— Только мизинец? — удивленно спросил Эдвард, — Дорогая моя, у вас два абсолютно чёрных пальца. Значит это не травма. Конечности сами по себе цвет не меняют.

Мери ошарашено посмотрела на советника, а затем подняла левую ладонь, чтобы убедиться в услышанном. Неизвестная зараза словно распространялась по ее руке, живя своей жизнью. Следующий за мизинцем палец почернел от кончика до места, где начинается ладонь. Девушка почувствовала, что снова задыхается. Всё её тело сковал ужас.

— Что ж, ситуация сложная, мисс Голдштейн, вы должны остаться в замке, пока я буду наблюдать за вами и это не обсуждается.