Ехать до места назначения было довольно долго. Дорога заняла у нас почти час, и так поздно вечером у меня пропали последние сомнения в том, что то, что мы делаем, не только не очень культурно, но и незаконно.

Рядом с Сиэлем, впрочем, меня это не тревожило. Он производил впечатление человека, который мог решить любую проблему. А такие люди восхищали и без титула наследника графа и звания Цепного Пса.

Была пятница, а значит, вставать завтра рано мне было не надо, и я могла позволить себе “загулять”. Даже если в данный момент “загулять” значило “начать частное расследование”.

Я думала, ехать в машине наедине с Сиэлем будет неловко, ведь его я знала ещё меньше, чем Себастьяна, но неловкость рассеялась уже через пятнадцать минут, когда Сиэль разрешил мне включить радио в машине, чтобы я не засыпала. Услышав что-то, что диджей в передаче сказал об особенностях русского вождения, мы тут же принялись обсуждать, что в моём городе культура вождения и вовсе отсутствовала (Сиэля, который прямо в тот момент вёл автомобиль, это возмущало), а потом перешли на неисчерпаемую тему культурных различий между нашими родинами, воодушевлённо делясь короткими бессмысленными историями из детства и из жизни знакомых — чтобы было не слишком лично.

Сиэль умел рассказывать о себе и своём детстве так пространно, что чем больше слов выходило из его рта, тем меньше полезной информации они в себе хранили. Я тогда ещё списывала всё на языковой барьер — русский был не самым простым языком, а выражаться на нём так искусно, как это делал юный выпускник Гарварда, сможет не каждый иностранец, но всё же формулировать свои мысли на чужом языке непросто.

Извинившись перед Сиэлем за неподобающее поведение, я сбросила туфли и забралась на сидение с ногами, поджав их под себя в настолько удобной позе, насколько мне позволяла моя длинная юбка. Я не помнила, когда в последний раз ощущала себя так комфортно с новым знакомым. Несмотря на очевидно скверный характер, что-то в Сиэле было чарующим, таким, что не давало отвести от него взгляд и заставляло прислушиваться к каждому его слову. Я бы даже сказала, что это было что-то магическое, но это прозвучало бы слишком глупо и слишком уж влюблённо, поэтому я быстро отделалась от таких мыслей.

Мы выехали за город и поехали через густой лес. На мгновение я даже допустила мысль, что Сиэль — маньяк и в этом лесу он меня и закопает. Но от этих привычной каждой девушке страхов меня отвлёк особняк, который вдруг показался из-за леса в конце дороги. Это было единственное здание в поле зрения, поэтому сразу стало понятно, что направлялись мы именно к нему.

Моя семья, за счет нашего происхождения, была далеко не бедной, но этот особняк даже по моим меркам был роскошью. Местами даже чрезмерной — барельефы и горгульи на зданиях, куда бы не падал взгляд, разыгрывали какие-то сценки. Их было легко разглядеть в темноте, потому что весь фасад здания торжественно подсвечивали специальные прожекторы. Такие же лампы освещали и сад, гордо хвалясь фигурными кустами в виде самых неожиданных геометрических форм.

Автоматические ворота калитки открылись для автомобиля Сиэля ещё задолго до того, как он к ним подъехал, а на широкой лестнице у входа здания нас кто-то ждал. Фигурка высокой стройной женщины притопывала ногой: то ли от нетерпения, то ли от холода, ведь поверх светло-голубого брючного костюма на ней не было ни куртки, ни даже шали. Женщина обнимала себя руками за плечи, но даже в такой уязвимой позе выглядела строго и вселяла уважение.

Ещё издалека она кого-то мне напомнила. А когда мы припарковались возле особняка, я наконец поняла, что её тёмный гладкий боб, сейчас растрёпанный ветром, мне знаком.

Айгуль Соловьёва была успешной телеведущей, наиболее известной тем, что уже несколько лет бессменно вела утреннюю новостную передачу на одном из центральных телеканалов. Я не была лично с ней знакома, да и в принципе, кроме её лица, ничего про неё не знала.

Выйдя из машины, Сиэль не открыл дверь для меня и не подал руку. Меня это ничуть не оскорбило, только удивило — казалось, что для женщины он создал какую-то совершенно новую версию себя, совсем не похожую на ту, с которой общалась я. Меня уколола неприятная мысль: ведь для меня же Сиэль тоже что-то разыгрывает.

Этот новый Сиэль-сыщик, резво взбежал по лестнице и широко улыбнулся обеспокоенной женщине. Его образ сейчас было легко описать двумя словами: “амбициозный юнец”.

Я осторожно поднялась за ним по мраморным ступеням, с интересом наблюдая за тем, что за эпизод разворачивался передо мной.

— Айгуль, очень рад встрече! Приехал к вам, как только смог. — Наследник графа пожал протянутую женщиной руку. Я с удивлением отметила, что говорил он с гораздо более заметным акцентом, чем только что со мной в машине. — Какой у вас замечательный дом. Настоящее украшение этого… эм.. suburb? Елизавета, подскажите.

Сиэль пощёлкал пальцами, вспоминая слово.

— Пригорода, — подсказала я, с трудом сохраняя спокойное выражение лица. Из меня так и рвалось недоумение.

— Точно. Настоящее украшение этого пригорода.

Айгуль улыбнулась лишь едва, как Мона Лиза, но от меня не укрылось, что комплимент её “гнёздышку” её порадовал. В конце концов не зря же она подсветила всё к нашему приезду.

— Это Елизавета Альбертовна, — Сиэль указал на меня рукой. — Она добродушно согласилась какое-то время выступать моим переводчиком. Мне пока что тяжело обходиться совсем без… ancillary.

— Без помощника, — с готовностью подсказала я.

Айгуль внимательно оглядела меня. От её оценивающего взгляда всё у меня внутри сжалось. То, что говорил Сиэль, не было совсем уж ложью, но мне казалось, что сейчас Айгуль даже на порог нас не пустит, разоблачив нашу хитрость.

— Давно княжна Серова переводчиком работает? — спросила наконец Айгуль, узнав меня. Саркастичный тон сначала показался мне угрожающим, но Айгуль улыбнулась, и я поняла, что её подкол был исключительно дружеским. Она кивнула в сторону дверей, и мы пошли за ней в дом.

— Я больше не княжна, — поправила я, начав казаться себе плюшевой игрушкой, повторяющей одно и то же, когда ей нажимают на живот. — К тому же, это не работа. Просто совмещаю помощь другу и возможность закрыть преддипломную практику в университете.

Сказав это, я взглянула на Сиэля, чтобы посмотреть, как он отреагирует на мои попытки подыграть, но его лицо было абсолютно спокойным. Он только кивнул в подтверждение моим словам. Я почувствовала странный прилив сил: то есть, не только Сиэлю можно было на ходу сочинять нашу легенду, но и мне дозволялось в ней участвовать.

— В любом случае, Айгуль, — добавил Сиэль, — Елизавета — мой близкий друг, поэтому вы можете спокойно говорить при ней всё, что вас беспокоит.

Едва мы вошли, будто ниоткуда, перед нами возникла горничная и забрала наши пальто, а мы с Сиэлем проследовали за Айгуль в столовую, где был накрыт стол. Лёгкий перекус в виде нескольких видов брускетт заставил меня вспомнить, что я ничего не ела с момента скромного обеда на работе, а посередине стола красовался невероятно привлекательного вида чизкейк, украшенный свежей клубникой.

— Надеюсь, вы проголодались, — прокомментировала женщина. — Когда я волнуюсь, я готовлю, а есть это совсем некому. Муж в командировке, а сын… Давайте сначала присядем.

Я тут же подумала о, наверное, дюжине человек, работающих день и ночь на содержание этого дома, которых хозяйственная Айгуль могла бы накормить своими творениями, но она, судя по всему, такой вариант не рассматривала.

Мы уселись на предложенные Айгуль места за длинным обеденным столом — я с Сиэлем по одну сторону, а она — напротив нас. Стул во главе стола остался пуст.

— Я так понимаю, дело в вашем сыне? — спросил Сиэль. — Сергей Викторович Соловьёв, восемнадцать лет?

Горничная, незаметная, как призрак, снова возникла рядом с нами и разлила по фарфоровым чашкам Эрл Грей.

Повторяя действия Айгуль, как зеркало, Сиэль сразу же приложился к чайной чашке. Я повторила за ними. Чай был хорош.

Я в расстроенных чувствах скользнула взглядам по брускеттам. К ним никто не потянулся, а есть их одна я бы не стала, даже если была бы здесь в качестве полноправного гостя, а не в качестве приложения к лорду Фантомхайву.

— Да, я позвала вас именно из-за Серёжи, — хмуро кивнула Айгуль. — Он пропал.

Я вскинула брови от удивления. У неё пропал сын, а он готовит чизкейки?..

Сиэля, кажется, посетила ровно такая же мысль, потому что он уточнил:

— Пропал в каком смысле? Не вернулся домой со свидания или за него уже требуют выкуп?

Женщина полезла во внутренний карман светлого пиджака и достала сложенный пополам лист, неаккуратно вырванный кем-то из тетради в клетку. Айгуль передала лист горничной, и та, обогнув длинный стол, поднесла лист нам и положила рядом с Сиэлем.

Сиэль тут же переложил лист поближе ко мне, чтобы я тоже могла прочесть записку.

Довольно аккуратный минималистичный почерк, немного детский из-за того, что большинство букв были печатными, вывел на тетрадном листе, совсем игнорируя линии клеточек, следующее послание:

“Дорогая мама!

Со мной всё норм. Пж, дайте мне пожить своей жизнью.

Не ищите. Вернусь скоро.”

— Он собрал с собой кое-какие вещи: одежду, зубную щётку, денег с карточки снял, — добавила Айгуль, когда мы снова подняли на неё глаза. — На связь не выходит. Телефон большую часть времени выключен, иногда гудки идут, но он сбрасывает.

— Давно он пропал? — спросил Сиэль.

— Шесть дней назад. Мы с Витей не стали сразу тревогу поднимать. Он часто оставался у друзей на ночь или на тусовках сутками пропадал… но потом это перешло все возможные рамки, и мы стали обзванивать его знакомых. Они не знают, где он. Ну, или рассказывать не хотят. — Айгуль вздохнула. — Я вас только об одном прошу. Найдите, пожалуйста, моего мальчика.

Она позволила себе секундное выражение тоски на лице, но тут же вернулась её непроницаемая профессиональная маска.

— И угощайтесь чизкейком, что же вы, — добавила она, и горничная тут же положила нам по кусочку торта.

Я не смогла больше терпеть голод, и напала на чизкейк настолько, насколько мне позволяло воспитание. На вкус он был прекрасен. Тонкий кусочек закончился слишком быстро.

— Простите, но я должен спросить, — продолжил Сиэль. — Вы уверены, что его не похитили? Уверены, что он жив?

Айгуль закивала головой.

— Да, сейчас, — она встала из-за стола в поисках чего-то. Я заметила, как Сиэль уже напрягся, чтобы тоже подняться (провожать женщину из-за стола нужно стоя), но подавил в себе внезапный проблеск вежливости и остался сидеть. — Мариш, где мой телефон?

Мариша — горничная — вышла куда-то, а Айгуль остановилась в дверях столовой, не оставляя нас в комнате одних.

— Наверное, в кабинете забыла! — бросила она вслед горничной.

Пока женщина отвернулась от нас, Сиэль ловким движением поменял наши десертные блюдца. Передо мной оказалась его порция чизкейка, а перед ним — моя пустая тарелка.

— Я не очень голоден, спасай, — шепнул он мне и хитро улыбнулся.

Я кивнула с благодарностью.

Айгуль вернулась с телефоном и подошла с ним к Сиэлю.

Она показала ему страницу своего сына в соцсетях.

— Смотрите, он почти нигде не был онлайн с тех пор, как ушёл. Но был в телеграме. Я пробовала написать ему. — Она пролистала мессенджер. — Сначала он читал сообщения, потом стал игнорировать. Но в сети появляется постоянно.

Как только я закончила со вторым кусочком чизкейка, Сиэль поднялся с места.

— Я могу посмотреть на его комнату?

— Да, конечно. Я провожу, — Айгуль уже повела нас к лестнице на второй этаж, как вдруг у неё зазвонил телефон. — Ой, извините, это по работе. Мариша проводит вас.

Горничная снова степенно возникла рядом с нами и повела нас наверх, пока Айгуль обсуждала по телефону завтрашний эфир.

Комната Серёжи совсем не вязалась с остальным интерьером дома. Это была обычная комната молодого парня, с дорогим компьютером, крутым компьютерным стулом и светодиодной лентой цветной подсветки под потолком. В углу валялось несколько пар вансов, а на кровати остался расстёгнутый рюкзак с наполовину выпавшими учебными принадлежностями.

— Он где-то учится? — спросил Сиэль у горничной.

— Родители устроили его в РАНХиГС, — ответила она нежным приглушённым голосом. — Он прогуливал, и его почти отчислили, но стараниями родителей его недавно восстановили.

— Но он не очень этому рад? — закончил Сиэль.

Марина только кивнула.

Пока я разглядывала плакаты музыкантов над кроватью, Сиэль прошёл по комнате, принюхиваясь. Затем подошёл к окну и распахнул шторы. Форточка была приоткрыта.

— Скажите, он мог побывать дома за прошедшую неделю и остаться незамеченным?

Горничная удивилась и на секунду задумалась.

— Да, вообще мог, — ответила она. — Он знает, как работает сигнализация и какую часть двора не покрывают камеры.

— Здесь пахнет одеколоном, — обернулся ко мне Сиэль, отвечая на мой немой вопрос. — Пако Рабан, если не ошибаюсь. Но нигде на виду нет флакона. И, скорее всего, Сергей залезал через окно.

Сиэль указал за окно. Прямо под ним был скат крыши.

— Он приходил что-то забрать, передайте Айгуль, что мне нужно узнать, что, — проинструктировал Сиэль горничную. — А сейчас нам пора.

— Подождите, — тихо окликнула горничная, когда мы выходили из комнаты. — Друзья, с которыми он обычно проводит время, кажется, устроили себе какой-то притон где-то на “Парамонах”. Он просил мамке не рассказывать, но однажды, когда его хулиганы обобрали прям на улице, он просил меня забрать его оттуда.

Сиэль замолчал и задумался.

— Спасибо, — встряла я. — Хорошо, что вы нам рассказали.

— Найдите Серёжу, пожалуйста.

— Мы сделаем всё, что можем, — осторожно заверила я.

Сиэль напоследок оглядел спальню сына Айгуль, и мы вышли оттуда и спустились вниз.

Горничная отправилась за нашими пальто.

Айгуль вышла из столовой, на ходу убирая мобильный телефон в карман широких брюк.

— Вы уже уходите? — спросила она.

— А вам есть, что ещё рассказать нам по делу? — Сиэль ответил встречным вопросом.

Айгуль только покачала головой.

— Тогда нам нужно заняться расследованием.

Он пожал руку Айгуль. В этот раз она подала руку и мне.

— Спасибо за угощение, — добавила я. — Вы замечательно готовите.

Этот комплимент тоже попал прямо в точку. Айгуль снова аккуратно улыбнулась.

— Благодарю, Елизавета. Надеюсь, когда-нибудь я смогу угостить вас в более позитивных обстоятельствах.

Мы попрощались и вышли из дома. Провожать нас никто не вышел.

Сиэль был уже весь погружён в мысли, когда мы садились в машину. В этот раз, когда за нами не наблюдала Айгуль, он всё-таки открыл для меня дверь и подал руку, помогая усесться в машину.

Я не удержалась и зевнула.

— Куда вас отвезти? — спросил он. От его напускного акцента осталась лишь британская мягкость некоторых гласных звуков.

Я сообщила ему мой адрес, и он сверился с картой в телефоне, прежде чем завести машину.

— “Парамоны” — это же Парамоновские склады? — уточнил он, после долгого молчания.

— Да. Возле набережной.

— Я думаю, стоит нагрянуть туда с утра.

— Вы будете ждать до утра? — удивилась я.

— Да, мне нужно дождаться Себастьяна. К тому же, посреди ночи врываться на тусовку к малолетним наркоманам мне не очень хочется. Подожду до утра, пока они устанут. Будете готовы часам к шести?

Я нахмурилась:

— Что?

— Или вы не поедете с нами? — Сиэль подначивающе улыбнулся.

Я надолго замолчала.

Одно дело было съездить с Сиэлем в музей, совсем другое — ехать с ним в заброшку в несусветную рань.

Наследник графа вежливо выждал, пока я собиралась с мыслями.

История пропажи Серёжи Соловьёва заинтриговала меня. К тому же, Сиэль в деле был неотразим, и мне хотелось следить за ним и дальше.

Наконец я вздохнула, сдаваясь.

— Конечно, я поеду. Как я могу отклонить такое предложение?

Мысленно я уже прощалась со здоровым сном этой ночью.

Сиэль довольно хмыкнул и прибавил газу. По встречной полосе проехала другая машина. Свет её фар осветил лицо Сиэля, и его глаза на секунду блеснули, как у кота.

Я в очередной раз задумалась о его странной схожести с давно погибшим английским графом, но ни к каким дельным выводам не пришла.