Окончательно эмоции стихли только к утру, а на смену им пришла трезвость ума и несколько неустойчивое спокойствие. Он пол ночи потратил на то, чтобы проанализировать ситуацию, и пришёл к выводу, что даже если его связь с Путешественницей была несколько крепче, чем он думал, это ничего не меняло ни в его жизни, ни в его отношениях с героиней Тейвата. Совместное приключение кончится, Люмин продолжит путь в поисках ответов, а он вернётся к своему привычному существованию. Иначе просто не могло быть.

Странник был уверен, что сможет разорвать и пережить эту привязанность. Безжалостно вырвет с корнем, прежде чем та успеет разрастись и расцвести в ядовитый цветок, чей губительный сок будет постепенно травить его до полной потери рассудка. Он сожжёт в пепел и развеет его на ветру, возвращая привычную пустоту. Как Люмин рано или поздно забудет о нём, так и он никогда не вспомнит о ней. Потому что так было правильно. Потому ждать другого исхода было бы попросту глупо. Потому что даже если Путешественница представляла для него кого-то особенного, для неё он был всего лишь незначительной ступенькой к воссоединению с братом.

Добившись поставленной цели, она ведь покинет Тейват, не так ли? А он так и останется гнить на земле проклятых Богов. И потому что Странник знает об этом, не станет ни на что надеяться. Имеет ли он право вообще чего-то требовать, когда вся его жизнь состоит из череды прегрешений? Протяни Люмин руку, Странник самолично бы её оттолкнул: она заслуживала кого-то получше, чем побитая обстоятельствами марионетка. А он — быть может, в нём говорил эгоизм — не позволит себе вновь оказаться оставленным позади.

— Доброе утро всем! — оживлённо воскликнула Паймон, знаменую всеобщее пробуждение. Странник не шелохнулся, безучастно наблюдая за тем, как Люмин и фея принялись собирать вещи. Должно быть, почувствовав колебания почвы, рядом возник аранара, присоединяясь к компании ожидающих. Вещей было немного, поэтому сборы закончились быстро: уже спустя двадцать минут они стояли у входа в тоннель, наполовину прикрытого зарослями.

— Итак, Аранакула, ты знаешь, куда конкретно нам нужно идти? — неуверенно спросила Паймон, на что дух развёл лапками и неуклюже покачнулся.

— Аранакула знает только то, что там много валуки и хилинар. А дальше путь подскажет песня.

— Информативно, — саркастично прокомментировал Странник. Под описание подходила как минимум половина проходов, которые были отмечены на карте. Исследовать каждый заняло бы непозволительно много времени, а в свете последних событий задерживаться хотелось как можно меньше. Но выбора не было. — Похоже, придётся идти наугад.

— Люмин, а ты что думаешь?

Путешественница задумчиво посмотрела на спутников, взвесила все «за» и «против» и наконец кивнула, делая уверенный шаг вперёд.

— По пути разберёмся. Других вариантов всё равно пока не предвидится.

На том решение единогласно было принято, и фея устремилась вперёд, пока Странник с сидящем на плече Аранакулой шёл позади и внимательно осматривался по сторонам, замыкая немногочисленную цепочку.

Место выглядело, как он охарактеризовал бы это, слишком «тривиально». Каменные стены со старинными орнаментами и рисунками хаотично чередовались с участками голой земли, с потолка периодически капала вода, оставляя на полу небольшие кристальные лужицы, а по сторонам, даже сверху и снизу, пробивалась зелень в виде цветущих кустарников и лиан, которым хватало даже того небольшого количества света, что с трудом просачивалось снаружи.

Такая среда считалась крайне благодатной для плесенников, однако единственными формами жизни, что встречались по пути, оставались жуки и мелкие слаймы. Изредка мелькающие по сторонам человеческие вещи отчётливо давали понять почему. Кому-то пришлось хорошенько похлопотать, чтобы расчистить дорогу.

Проход начинал постепенно сужаться, пока наконец не сменился небольшой, но просторной комнатой с квадратной выемкой в полу, которая до самых краёв была наполнена водой. По сторонам стояли потухшие элементальные монументы, на стенах едва светились рисунки. Пахло сыростью, мхом и, как ни странно, улавливался тонкий запах палёной травы.

— И здесь загадки… — буркнула Паймон. — Выглядит несложно. Мы много раз такое решали. Люмин, твой выход!

— А ты что собираешься делать? — хмыкнул Странник, намекая на низкий коэффициент полезности маленькой феи.

— Подбадривать.

— И почему же я не удивлён?

Обговорив все идеи, команда принялась осматриваться в поисках подсказок. Было очевидно, что рисунки имели какое-то отношение к решению, однако точная связь улавливалась с трудом. Из посторонних вещей здесь ничего не было, кроме растительности по углам и пары встроенных в пол неподвижных рычагов, поэтому общее направление поисков было очевидно.

— На монументах нет обозначений стихий, — подметила озадаченно Люмин спустя время, касаясь холодного камня. — Попробую использовать чувство стихий.

Она прикрыла глаза, а Паймон и Странник неотрывно следили за ней в ожидании заключения.

— И как?

— Один из монументов пиро, ещё один — дендро. Определить остальные, к сожалению, не удалось.

— Если брать во внимание обстановку, то было бы логично предположить, что один из них — гидро элемента, — вмешался Странник, подходя ближе к центру комнаты. В выемке с водой не было ничего примечательного. Проход отсутствовал, отличительные знаки — тоже. Только голубая руда едва сверкала на самом дне. Могла ли она быть связана с решением? Странник надеялся, что необходимости лезть в холодную воду не предвидится.

— Тогда последний… возможно, электро? — неуверенно предположила Паймон.

— Не исключено.

Люмин вновь задумчиво обошла всю комнату, пока не остановилась возле одного из неопознанных монументов. Она попробовала использовать на нём гидро стихию — реакции не последовало. Лишь когда анемо поток коснулся его, на короткий промежуток времени он вспыхнул бирюзовым сиянием, но почти сразу потух.

— Решила действовать методом перебора?

— Иногда стоит использовать самое банальное и прямолинейное решение, — деловито ответила Путешественница, проделывая всю ту же работу с оставшимся монументом. Как и предполагалось, тот был выточен под элемент гидро. — Что же, можно попробовать распределиться и активировать их одновременно, чтобы упростить себе задачу, — выдвинула предложение Люмин, и маленький компаньон поспешил с ней согласиться:

— Паймон возьмет на себя пиро монумент! А ты, Аранакула, можешь зажечь последний с помощью дендро. Вон тот камешек, я имею в виду, — поторопилась пояснить фея на непонимающий взгляд лесного духа.

Каждый встал на отведённую позицию и приготовился.

— Три, два… один!

Монументы зажглись, а вместе с ними вспыхнули ярче рисунки на стенах. Снизу послышался скрежет и гулкий хлопок. Вода медленно стекла, однако проход нигде не появился. Тем не менее это натолкнуло его на мысль: Странник быстро понял, как необходимо действовать дальше. Он активировал разблокированные рычаги в нужной последовательности, и одна из стен грохоча отъехала в сторону, освобождая дальнейший путь.

— Как ты это сделал?! — удивлённо проголосила Паймон. Она любила задавать совершенно ненужные, а зачастую и вовсе неуместные вопросы, но в этот раз Странник решил расщедриться на ответ. Конечно, не забыв перед этим тяжело вздохнуть и сменить тон на снисходительный.

— Сложил последовательность изображений и кристаллов внизу.

Паймон собрала в голове детали пазла воедино и только издала протяжное «О!».

— Синий нара — смышлённый нара! — подпрыгнул от воодушевления Аранакула.

— Ты только не захвали его.

— А что, завидно? — издевательски усмехнулся Странник.

Лицо Паймон тут же приобрело кислое выражение и она важно вздёрнула голову, прищурив глаза от недовольства.

— Пф, ну вот, уже загордился весь! — с искренней досадой отмахнулась от него фея. — Зато Люмин считает меня самой умной!

— Что? Правда?.. — наигранно удивилась Путешественница, не понимая, каким образом проводница сумела её приплести к теме разговора. Паймон раздосадовано махнула рукой и на неё.

— Могла бы и подыграть…

Дурачливое поведение спутников вызвало у Люмин весёлый смешок и лёгкое ехидство, с которым, как Странник отмечал, Путешественница любила подкалывать окружающих. Обычно это распространялось только на фею, прежде всего по той причине, что Паймон была очень восприимчивой и эмоциональной натурой, которая при всём при том совершенно не умела долго обижаться. Однако временами её игривое, язвительно-саркастичное настроение простиралось дальше, и пусть Странник не так часто становился свидетелем подобных моментов, эта черта Путешественницы его отчасти забавляла.

В конце концов, иногда у неё получалось весьма неплохо острить.

Дальнейший путь до новой остановки прошёл под шутливые переругивания спутниц, в которых Странник предпочитал занимать исключительно роль наблюдателя. В большей степени из-за собственной рассеянности и задумчивости.

Пройдя вниз по тоннелю, что постепенно принимал очертания внутренних убранств в гробницах пустыни, они вышли в просторный свод, большую часть которого занимало ущелье, кривым чёрным пятном распростёршееся по всему залу. Под потолком вверх ногами росло дерево, и судя по смутному напряжению, прошедшему по лицам Паймон и Люмин, Странник догадался, что навевало оно странные ощущения не только на него одного.

Путь вёл только вниз, в пропасть в земле, но бросаться в неизвестность никто не стремился. Странник сделал лишь шаг ближе к краю, чтобы осмотреться, однако остановился, когда Аранакула внезапно подскочил и вышел вперёд, вытянув лапки перед собой. Послышалось тихое скромное пение, и ветви дерева, как бы срезанировав с ним, начали вытягиваться вниз, выстраивая смутное подобие винтовой лестницы. Сцена эта смотрелась по-особому завораживающе, особенно в мерцающих огоньках местных светлячков.

Среди зеленеющих листьев раскрывались по лепестку белые бутоны. Ветви касались земли и тянулись дальше, в чернеющую пропасть, однако мелодию аранары прервал раскатистый голос, и дерево вернулось в исходное состояние, как будто зачахнув и съёжившись одновременно.

— Вы кто такие?! Вас здесь быть не должно! — к ним вышел рослый пустынник в компании нескольких танцовщиц лиственного круга и пылающих повествователей. Настроены они были явно недружелюбно, переговоры вести никто не собирался.

— Паймон, бери Аранакулу и спускайтесь вниз. Мы позже вас догоним, — отчеканила Путешественница, высвобождая меч и принимая боевую стойку.

— Н-но Паймон боится высоты…

— Если Паймон начнёт падать, Аранакула её поймает, — решительно уверил лесной дух, и поколебавшись, под строгий взгляд Странника она всё-таки схватила друга и полетела в указанном направлении.

— Куда собрались? — женщина запустила в них дендро кольцо, но Странник вовремя сбил его воздушным клинком, отчего оно отрекашетило в землю у самых ног заклинательницы. Это дало возможность беглецам скрыться.

— Не так быстро, дамочка.

Та раздражённо скрипнула зубами.

— Никто не просил вас соваться туда, куда не следует, — звучало как оправдание дальнейшей жестокости. Для Странника это был дополнительный повод не сдерживаться.

Танцовщицы лиственного круга призвали клетки вокруг него и Путешественницы, тогда как пустынник с мечом бросился в сторону Люмин. Пытаясь запутать её, он перебрасывал оружие из одной руки в другую, но девушка сумела точно отразить удар, следом выпустив молниеносный заряд. Странник помогал с воздуха, контролируя расположение всех на поле битвы, и давал предупреждения Люмин, когда того требовала ситуация.

Клетки были разбиты, Странник пару раз чуть не попал под удары колец, один раз повествователям удалось опалить край его одежды, но, стоило переместить полностью их внимание на себя, Люмин незамедлительно разбила ряды противника. Вскоре танцовщицы лиственного круга были вынуждены отступить. Напоследок, прежде чем бежать, оставшаяся повествовательница запустила огненный заряд в сторону Путешественницы. Странник не сразу понял, что целилась она вовсе не в Люмин, но когда осознал, было уже поздно: сработавшая перегрузка отбросила её ударной волной прямо к краю пропасти. Он бросился следом, довольно скоро успев перехватить ту в падении. Он удерживал Люмин двумя руками и рассматривал на наличие повреждений. Когда таковых не обнаружилось, Странник с облегчением выдохнул.

— Так любишь падать? Неужели до того надоело звание героини, что ты решила примерить на себя роль девы в беде? — с до забавного растрёпанным видом, то ли упрекал её в неосторожности, то ли поясничал он. Путешественница в долгу не осталась.

— А если и так, то что же? Желаешь заделаться мне в роли личного рыцаря?

— Ещё чего. С тобой и твоей мелкой заразой хлопот не оберёшься. Не хочу взваливать на себя такую обузу.

— Обузу, значит, — она для вида осуждающе посмотрела, но затем тяжело вздохнула и неловко поёрзала, поправляя запутавшийся между ними шарф. — И долго ты собираешься меня вот так вот держать? Если что, я могу спуститься сама с помощью планера.

Странник на замечание Люмин резко сконфузился и уже было попытался отдёрнуться, но, сумев вовремя опомниться, невольно вцепился руками в неё ещё крепче. Прежде насмешливое лицо при том слегка перекосило в мрачную, немного потерянную гримасу.

До настоящего момента у Странника не было скрытого умысла, но теперь ситуация показалась ему предельно нелепой и неловкой. Он словно только осознал, насколько близко Путешественница находилась и как неоправданно долго он прижимал её к себе. И вроде в этом не было чего-то компрометирующего или странного, но резко захотелось отодвинуться как можно дальше и закрыться шляпой, привычно защищаясь ото всех своим излюбленным сарказмом. Он даже не был уверен, что вызвало у него больше негодования: его странная реакция или поведение Путешественницы.

— Чтобы дать тебе ещё одну возможность убиться? — поспешил он съязвить после заминки и торопливо, с небрежностью, опустил Люмин на один из торчащих из стены выступов. — Хорошо, но если что-то пойдёт не так, на мою помощь не рассчитывай. Снова спасать тебя я не собираюсь.

И, не дожидаясь ответа, он полетел вниз, напоследок уловив лишь один странный, немного удивлённый взгляд Путешественницы. Уши и лицо его по неведомой причине вдруг бросило в жар, что не помешал ощутить даже ударяемый в лицо сухой воздух.

— Меня это не касается, — сквозь зубы процедил сам себе и ещё больше ускорился, пока не достиг дна тоннеля.

Внизу уже поджидали Паймон и Аранакула. Второй семенил от одного стеллажа с табличками к другому, пока первая их изучала, доставая и критично рассматривая содержимое. Впрочем, завидев Странника одного, она тут же бросила своё занятие и принялась мельтешить вокруг, закидывая его всевозможными вопросами.

— А где Люмин? Вы разделились? Что-то нашли?

Он не ответил ни на один: не посчитал нужным. И пока фея ворчливо ругалась и всё летала туда-обратно, встал у стены, молча уставившись в противоположную сторону. Странное ощущение не проходило, и это его раздражало. Раздражала и неспособность успокоиться, привести мысли в порядок, слова Люмин и тот недоумённый взгляд напоследок. Произошёл фатальный удар по его гордости, а он даже не понимал, что послужило причиной. Или догадывался, но не принимал.

«Глупости всё это!» — твердил себе со стойким убеждением, а между тем окончательно уверился в необходимости отстраниться и держаться с Путешественницей на расстоянии. На всякий случай, для собственного спокойствия. Ему не нравилось, как легко он мог забыться и расслабиться в присутствии Люмин, и винил в том её вездесущее обаяние, которым она и без того уже успела покорить большую часть населения Тейвата. Теперь он не отрицал его наличия, и даже соглашался с тем, что был в некоторой степени подвержен его влиянию. Однако Странник — не «большая часть», он подыгрывать Путешественнице не станет. И пусть разговоры с ней ощущаются… чуть лучше, чем терпимо, его решения это не изменит, а, пожалуй, и укрепит.

Вскоре спустилась и сама Люмин, которую тут же обступила неугомонная фея. Странник, даже не посмотрев в её сторону, отправился дальше, прямиком к развилке. Здесь начиналась самая разветвлённая часть подземелья. Он достал карту, чтобы свериться с ней, а затем опустил взгляд на Аранакулу. Странник ждал, когда лесной дух перейдëт к действиям, но, кажется, тот не планировал что-либо предпринимать.

— Ты говорил, что путь укажет песня. Выходит, нужно просто спеть?

— Просто спеть нельзя. Аранакула не уверен, земля молчит, земля дальше мёртвая. Аранакула дальше не пойдёт, но Аранакула беспокоится за Арасудраку… У-у-у, Аранакула никак не может помочь своим друзьям, — малыш закрылся лапками, и фея тут же принялась его утешать.

Странник на всё это только раздражённо вздохнул и закатил глаза.

— Ну конечно, не могло же быть всё так просто…

— И всё же стоит попробовать, — вмешалась Люмин, в руках которой уже была лира. Она провела по струнам пальцами, осматриваясь в поисках того, что могло бы дать им какой-либо знак. Затем попробовала сыграть одну из песен духов, что знала.

— Паймон ничего не видит.

— Пустая трата времени, — неутешительно заключил Странник, однако когда Люмин будто бы вошла в транс, а затем резко сорвалась с места, в удивлении округлил глаза. — Эй, погоди, ты куда?

Силуэт Путешественницы, ничуть не замедлившись, затонул в темноте коридора. Странник и Паймон тревожно переглянулись и поспешили за ней. Первый всю дорогу проклинал своё необдуманное решение ввязаться во всю эту дурацкую авантюру. Будто и без того ему было мало проблем. Паймон беспокойно бубнила себе что-то под нос, прячась от попадающихся по пути монстров за спиной спутника.

Нагнать Путешественницу они успели только через несколько комнат. Она стояла посреди зала, усыпанного песком, перед каменными големами, держащими над главами глубокие чаши. Это было похоже на тупик, но, вспоминая рисунок на карте, Странник точно знал, что где-то здесь скрывался тайный проход.

— И куда ты так рванула? — сварливо упрекнул он.

— Паймон перепугалась. Неужели ты что-то нашла?

— Нужно торопиться, — не оборачиваясь, пробормотала Люмин, расчищая пол носком сапога. — У нас мало времени. Они где-то внизу, но я не вижу, как можно было бы туда попасть.

— Не суетись, — Странник подошёл к статуям, изучая пьедесталы. То, что Люмин в очередной раз заглянула за границы видимого, уже даже не удивляло. Она часто становилась избранницей для видений. Герой, посланный самими небесами, чего ещё ожидать?

Странник хмыкнул и помотал головой, прогоняя ненужные мысли. Сейчас важнее было сосредоточиться на деле. Идей пока не было, но они и не потребовались: Паймон, что занималась исследованием верхней части комнаты, зажгла чаши, и пол начал дребезжа опускаться. Фея взвизгнула, а Люмин напряглась. Кто знает, какие тут могли скрываться ловушки?

Вскоре, достигнув низа, плита, на которой они стояли, застыла на месте. Их взору представилась светлая, узкая комната, в центре которой росло дерево с белыми плодами. На стенах было множество символов, напоминающих ноты. Они протягивались волнами от одного края к другому.

— Ну что, завидно? — забахвалилась фея, передразнивая его слова. Странник её проигнорировал, первым ступая на выстеленную завядшей травою дорожку. Исходя из слов Люмин, где-то здесь должен был находиться потерянный аранара. И, судя по тому, что встречать их никто не спешил, малыш прятался в укромном месте. Паймон решила позвать, надеясь, что тогда им не придётся искать и он сам выйдет навстречу.

— Арасудрака, это Паймон и Люмин! Мы пришли тебе помочь! Никакой опасности нет!

Но никто на зов не откликнулся.

— Странно. Люмин, ты уверена что он здесь?

Путешественница не ответила. Она молчаливо подошла ближе к дереву, а затем задрала голову, рассматривая ветки, покрытые голубыми листьями. Те слабо шевелились и как будто издавали тихий перезвон. «Словно песня», — невольно подумалось Страннику. Лицо Путешественницы в этот момент выражало сожаление и тоску, и, кажется, оба они — и Странник, и Паймон — одновременно обо всём догадались.

— Неужели… Неужели мы опоздали? — в печальном смятении спросила фея в пустоту. Странник и сам ощутил, как рёбра похолодила уже знакомая и тягучая до тошноты тоска.

И почему всё должно было закончиться именно так?

— Куда опоздали? — раздалось со спины, и все трое обернулись на голос. К ним навстречу вышел сонный взлохмаченный парень, на вид сухой и измученный, едва ли живой. Он остановился, завидев путешественников, пару раз моргнул, потёр глаза, и охнул, готовый вот-вот разрыдаться. — Слава Архонтам… Слава Архонтам! Я думал, я здесь умру!

Он вцепился в них мёртвой хваткой и очень долго несвязанно бормотал, не в силах унять дрожь собственного тела.

Когда Люмин протянула ему флягу с водой, он едва удерживал её в руках, пил и чуть ли не захлёбывался. И тогда слёзы не прекращали литься по его щекам. Напуганная его состоянием фея даже не решилась заваливать пострадавшего вопросами, как делала это обычно, а только тихо парила подле, приложив ручку к груди.

Лишь многим позже, когда истерика отпустила незнакомца, парень наконец поведал спутанную историю своего незадавшегося приключения. Он, будучи тем ещё авантюристом, в жажде открытий отправился сюда на поиски знания, которое могло бы позволить поступить ему в Академию. В ходе исследования он немного заплутал, а затем наткнулся на группу монстров и в попытке спрятаться от них, свалился вниз, в эту самую комнату. Он бы умер, если бы, ответив на его мольбы, Боги не прорастили здесь плодовое дерево. Он несколько раз называл это чудом, уверяя, что земле столь сухой это никак невозможно, а затем благодарил, называя их явление таким же невероятным проведением Богов.

Делать здесь и дальше было нечего, и пополнившейся компанией они отправились на поверхность. Напоследок Люмин сорвала только один маленький плод. Тогда она пояснила свой поступок с вялой улыбкой, как «Семечко должно хранить в себе воспоминания». Странник ещё долго обдумывал слова Путешественницы.

В поселении, куда они отвели парня, их встречали почти как героев. Тем не менее задерживаться путники не стали, торопясь вернуться в деревню аранар, где их уже наверняка заждались.

Аранакула встретил их ещё на подходе вместе со старостой. Люмин кратко поведала им о двух друзьях-приключенцах, о самопожертвовании, о дереве и протянула крохотное семечко. Араджа, невзирая на задумчивость, был спокоен. Для аранар прорасти вовсе не значит смерть, наоборот — новое начало. Странника это открытие по-своему впечатлило.

— И что теперь будет с цветком? — тихо произнесла Паймон. — Неужели мы ничего не можем сделать?

— Всё в порядке. Я запомнила песню.

Странник безрадостно хмыкнул, скрестив руки на груди.

— Ты и это увидела? Он смог связаться с тобой? Однако ж, сила духов по-своему удивительна…

Араджа разошёлся в поклонах.

— Нара Люмин, тогда предоставьте всё нам! А пока, пожалуйста, располагайтесь и отдыхайте с дороги, — провозгласил он, прежде чем суетливо удалиться.

Оставшийся день они были предоставлены сами себе, а ближе к вечеру их привели в сад. Странник был уверен, что здесь можно было насчитать как минимум половину деревни — до того много аранар выстроилось кругом. Аранакула стоял возле небольшой кочки с ростком и махал над ним лапками, иногда поглаживая почти с родительской заботой.

Люмин подошла к нему, присела подле и приготовилась играть. С ней бок о бок расположилось ещё несколько духов. И стоило первой ноте прервать тишину, отовсюду раздались голоса. Они сплетались в единый поток, мягкий и обволакивающий. Вряд ли Странник прежде слышал что-то более завораживающее. Песня лилась, озаряя всё вокруг ярким, но безболезненным светом, пропитывала почву, расходясь по ней солнечными волнами, а Люмин словно служила его источником и центром. Её лицо выражало такое заразительное спокойствие и безмятежность, и в то же время веяло от него чем-то столь горестно-скорбным, что это порождало противоречие в его душе.

Странник не знал почему, но он был не в силах оторвать взгляд от этого зрелища.

Странная, безумная мысль посетила в тот момент его голову: а что если бы он не сопротивлялся новоявленному открытию? Позволил себе вновь пораниться о людские договорëнности и привязанность, не отвергал раздражающего притяжения? Нашёл бы он тогда покой? Стал бы хотя бы чуточку счастливее? Кажется, Буер считала именно так, и — какая дикость! — он обнаружил в себе желание ей поверить. Всего лишь на чуть-чуть. Хотя бы на мгновение перешагнуть через отвержение и представить слащавый до онемения исход. Исход, в котором нет нужды искать пристанище и смысл, в котором не нужно никому и ничего доказывать, в котором нет этой отвратительной, всепожирающей пустоты в груди.

И он действительно на пару коротких мгновений ощутил небывалое умиротворение, просто наслаждаясь моментом и отбросив всё то, что его прежде бесконечно и неустанно тяготило. Возможно, так действовала на него миролюбивая песня лесных духов. Определённо, это была она. Её свет пропитал уставшее тело, и Странник прикрыл глаза, признавая себя поражённым, пусть только и на время.

Где-то на периферии он видел, как проросли лепестки, как они зашевелились, впитывая в себя тепло, задрожали и медленно, будто боязливо, раскрылись. Когда песня затихла, они продолжали светиться, храня в себе надежды и благие пожелания лесных духов.

Паймон восхищённо ахнула.

— Как красиво!

И Странник никак не мог с ней поспорить.

***

В этот же вечер они распрощались с друзьями из деревни и отправились обратно в город Сумеру. Нахида, вероятно, уже закончила приготовления и лишь ждала их возвращения. По дороге он всё думал о значении этого ритуала, а также воплощении и сути самой мечты, её источнике и том, что же его питает. За рассуждениями Странник и не заметил, как они добрались до моста. Он резко остановился, вынуждая спутниц обернуться к нему.

— Здесь наши пути расходятся, дальше вы справитесь и без меня.

Странник испытывал почти облегчение от того, что задание выполнено, и он может покинуть компанию Путешественницы и её громогласного гида. Сам он свои намерения как побег, естественно, не воспринимал, однако суть от этого не менялась.

— Не хочешь на фестивале присоединиться к нам? — прозвучало неожиданно, и это было сравнимо с ударом наковальни по голове.

Предложение Люмин вызвало у него искреннее недоумение и глубокий, неприятный трепет, больше напоминающий по ощущениям чесотку. Обдумав услышанное, он начал догадываться о том, что, вероятно, не единственный приглашённый в качестве спутника, и всё же это стало для него неожиданностью даже невзирая на то, что он и без того замечал её излишне дружеское отношение. Быть открыто признанным одним из её близких союзников — проскальзывало в этом одновременно что-то досадное и при всём том, вопреки его желанию, приятное и прельщающее.

— Воздержусь. Подобного рода мероприятия — не моё, — пренебрежительно заявил Странник. — Однако, если собираетесь праздновать, вряд ли заскучаете. Насколько я знаю, в этот раз организаторы сильно разошлись в масштабах, Буер решила привлечь даже вас. Убеждён, что она заготовила ещё пару сюрпризов, хотя я и не интересовался.

— Надо же, а ты можешь быть иногда весьма доброжелательным! — воскликнула Паймон с неподдельным впечатлением, но ему это больше напоминало издёвку.

— Ты настолько низкого обо мнения? Впрочем, чего-то другого от бестолкового фамильяра Путешественницы я и не ожидал.

— Хэй! Паймон никакой не фамильяр!

— В таком случае, я полагаю, мы вряд ли встретимся в ближайшее время? — задумчиво произнесла Люмин. Она заглянула в инвентарь и, покопавшись в нём, выудила небольшой свёрток, который с загадочным видом протянула Страннику. — Хотела отдать при встрече, хорошо что вспомнила. Можешь считать это небольшой благодарностью за помощь.

Он застыл как вкопанный. Взгляд лишь мельком упал на свёрток, прожигая Люмин недоверчивостью и вопросом. Он словно искал подвох, но очнувшись, неестественно усмехнулся.

— Ты ведь знаешь, я не люблю подобного рода любезности. К чему столько хлопот? И всё же, полагаю, что отвергнуть сей жест было бы грубо с моей стороны.

— Именно так.

— Тогда… спасибо.

Люмин задорно улыбнулась, помахав на прощание рукой. Паймон, растеряв всё прежнее недовольство, вторила подруге и энергично помахала ладошкой.

— Было приятно увидеться!

Он кивнул, после чего некоторое время наблюдал, как они удаляются по направлению к городу. Всё же он совершенно не понимал, чем смог заслужить такой чуткости и участия со стороны Путешественницы. По всем законам логики, её отношение не должно было содержать в себе столько доброты. Во всяком случае, не к его персоне. Наверняка у неё для того были более достойные кандидатуры, однако, по совершенно неведомой для него причине, Странник случайно оказался в их числе. И это вызывало у него сильнейшую озадаченность.

Он не сразу открыл подарок, некоторое время рассеянно рассматривая вышитую узорами ткань. В таинственном свёртке обнаружился маленький колокольчик. Он был серебристый, с голубыми вставками, на вязаной, тонкой, как нитка, верëвочке. Колокольчик был исписан узорами довольно просто, но со вкусом, и в целом не создавал впечатление невероятно дорого подарка, однако почему-то это особым образом впечатлило Странника.

А он ведь знал, что не исключительный, что жест Люмин не нёс в себе каких-то скрытых посылов. Абсолютно ничего знаменательного, чему бы стоило предавать столько значения, однако по какой-то причине всё то, что последнее время давало в нëм трещины, кажется, в этот момент окончательно и бесповоротно сломалось.

— Будь ты проклята, Путешественница, — сжав колокольчик в руке, с тихой горечью произнëс он.