За окном медленно садилось солнце, купая город в свете своих лучей. Красиво. Солнечный свет отражался от окон многоэтажек и распадался на множество маленьких отдельных лучиков, которые пятнышками оседали на тротуаре. Иногда по ним проходили люди и казалось, что ещё чуть-чуть и они растопчат солнечных зайчат подошвой своей демисезонной обуви. Но светлые пятнышки были юркими, неведомым образом они перемещались, не давая себя раздавить. Двигались вместе с солнцем к горизонту, подобно маленьким детям, что бредут за родителями. Двигались, чтобы уступить место луне и ночи, а самим лечь спать, как малыши, и дождаться следующего утра, которое принесет с собой кучу развлечений и игр.

С высоты шестнадцатого этажа правда люди казались лишь маленькими муравьями, букашками спешащими куда-то по своим делам, а уж разбежавшихся по тротуару солнечных зайчиков и вовсе не было видно. Но Антоша знал, что они там есть, ведь он не раз их видел. И сейчас бы пойти туда, побродить по улицам, понаблюдать как солнце вместе с «малышами» будет скрываться за горизонтом, раскрашивая небо яркими цветами, но увы. Ненавистное домашнее задание никто не отменял. Начавшийся было неплохо учебный год с каждым днём радовал все меньше. Как оказалось пятый класс — это не так весело, как думалось раньше. То, что теперь можно спокойно ходить по второму и третьему этажу школы, куда не пускают начальные классы, никак не компенсировало то, что количество домашки резко возросло, предметов стало больше, так ещё и на каждый по отдельному учителю, характеры которых оставляли желать лучшего. Успеваемость медленно, но уверенно снежным комом катилась вниз и в дневнике бывшего в начальной школе хорошистом, что вполне устраивало и его, и Арсения, мальчика появилось как-то слишком уж много «лебедей» и замечаний, о существовании которых его родитель пока что даже не догадывался. И дело ведь было даже не в том, что Тошка не понимал материала, а в том, что само желание учиться окончательно кануло в пропасть. Глубокую такую, бездонную даже, такую из которой выбраться было очень и очень сложно. Он и домашнее задание то сейчас делал, хотя списывать у Димы, который в свою очередь списал ещё у кого-то, это не совсем делать, но все же, так вот делал он его, только потому что папа бы что-то заподозрил, если бы мальчик весь вечер крутился где-то около него или играл в компьютер или приставку. Данные действия вполне могли заставить мужчину проверить электронный дневник, о существовании которого, на радость Антона, старший вспоминал крайне редко. И не потому что его не волновала успеваемость собственного сына, а потому что он был уверен, что там написано все тоже самое, что и в обычном бумажном дневнике.если честно я не знаю как на самом деле работают эти электронные дневники, у меня их никогда не было (и слава богу, а то этого мне ещё не хватало), но давайте предположим, что именно так Сам Антоша естественно не стал рассказывать Арсу, что дневников у него вообще-то два, и демонстрирует он мужчине только тот, который выставляет его исключительно как прилежного ученика. Ну а что? Зачем папе знать о том, что на физкультуре мальчик с начала года появился едва ли два раза, а последние три контрольные, по разным предметам естественно, были самым наглым образом списаны с интернета, о чем каким-то неведомым образом догадались учителя и поставили таки эти противные двойки. О сегодняшнем сорванном уроке английского ему уж тем более знать не стоит. Да и вообще это и не Антон его сорвал, вернее не только Антон, вернее начал кидаться мячиками из бумаги конечно он, но кто же знал, что развлечение так понравится всему классу и так не понравится учительнице? Впрочем мальчишка был уверен, что предстоящая на следующем уроке внеплановая контрольная — это уже достаточно серьезное наказание, а потому надеялся, что родителями о поведении учеников никто не расскажет.

— Тош, иди ужинать, — донёсся крик старшего с кухни.

Ребенок тут же подскочил с места. Кушать это он согласен, а вот уроки доделывать нет. Да и вообще он уже большую часть списал. Ой то есть сделал. Ага, сделал как самый честный и порядочный мальчик. А сейчас его манит к себе запах очень вкусных папиных котлет, потому про домашку можно забыть. И манит этот запах кажется не только его, по крайней мере, тут ещё непонятно кто из комнаты быстрее выбежал: сам Антоша или его маленький, хотя уже успевший подрасти и слегка располнеть, пушистый друг. Котик совсем уже не был похож на того несчастного, каким он был в самом начале. Теперь серая шерсть приобрела здоровый блеск, хвостик распушился, да и сам котик стал игривым, в те моменты, когда не спал, носился по всему дому, так и норовя запрыгнуть куда повыше. А блох уж тем более не было, этим вопросом Арсений озаботился еще в самом начале, также как и походу к ветеринару и всеми необходимыми вакцинами. В общем и целом, котейка определено точно был здоров, полон сил и энергии, а ещё он был слегка наглый, но это уж характер такой, а против него не попрешь.

— Ну да, и хвостатый тут как тут, как же, — хмыкнув, выдал Попов, как только ребенок на пару с котом появились в кухне.

Мальчишка тут же утащил котлету из общей тарелки и, пока мужчина не успел никак среагировать, кинул ее на пол, где, естественно, еда быстро нашла своего поглощателя в лице одной обнаглевшей кошачьей морды. Антоша тут же схлопотал лёгкий, едва ощутимый шлепок пониже спины, который вынудил лишь тихонько хихикнуть и усесться за стол. Ребенок явно был горд собой и своей такой удачной операцией по спасению голодающего, который на этого самого голодающего походил так-то меньше всего.

— Я тебе сколько раз говорил прекратить его кормить едой со стола? — стараясь казаться строже, а на деле лишь посмеиваясь, поинтересовался мужчина. Тошка с котом на самом деле такие махинации проворачивали регулярно, то он ему колбасу скинет, то сыр, один раз даже куриную ножку скормил, засранец такой. Впрочем Арсений уже кажется привык ко всему этому и, если поначалу, он действительно мог довольно долго отчитывать мальчишку, то сейчас это стало скорее просто шуткой, которая поднимала настроение обоим.

— И вообще ты ему и так уже скормил кажется все сосиски, что у нас в холодильнике водились. Не лопнет ли твой хвостатый? — он опустил перед мальчиком тарелку с картофельным пюре и теми самыми котлетами, которые Тоша тут же принялся уплетать за обе щеки.

— Он не хфофтатый, — с набитым ртом попытался внятно выразиться Антон.

— Да ну? Как это не хвостатый, если вон он этим самым хвостом кверху сидит? — Попов указал на довольно поедающего котлету кота, — И прожуй сначала, потом говори.

— Да ну чё ты его хвостатым вечно называешь? — наигранно-обиженно протянул ребенок, не спеша отправлять в рот следующую ложку пюре, а то говорить неудобно будет, — У него имя есть вообще-то!

— Ах, ну да, прошу меня великодушно простить, Господин Котиус, за мое такое неуважительное к вам отношение, — Арсений шутливо склонил голову, поглядывая на кота. Мужчина смеялся и этот смех искрами отражался в его голубых глазах.

— Опять ты его дразнишь, — обвинительно заявил Тошка, начав жевать очередную котлету.

— Нет, ты что? Как ты вообще мог такое подумать? Чтобы я и дразнить его величество пушистую жопку? Да ни в жизнь! — Попов даже рукой взмахнул, а потом не сдержался и окончательно расхохотался.

Ну а вот как эту наглую морду не дразнить, если он мало того, что тот ещё нахал и обжора, так ещё и имя ему Тоша придумал такое, которое порождает столько шуток и поводов для веселья? Это ж грех не пользоваться такими возможностями. Если честно, Арсений до сих пор не знал, как его ребенку в голову пришла идея именно такого имени для своего пушистого друга. И ладно бы просто Котиус, но нет же, ещё и Господин, ну прямо не подобранный с улицы кот, а целая особа голубых кровей не иначе. И вот этого «короля всея котов» Антон был готов носить на руках, гладить, кормить, почему-то все чаще содержимым холодильника, игнорируя наличие специального корма, и вообще мальчишка души в нем не чаял. С одной стороны, неплохо, пускай себе развлекается ребенок, тем более, что сам котейка был не против, но с другой, Арс уже устал очищать все поверхности от шерсти, которой почему-то было очень много. Такое ощущение, что этот кот линяет вообще все время, и как он только ещё не облысел такими темпами? Но нет, Господин Котиус по-прежнему оставался пушистым. Конечно, поначалу мужчина пытался и Антошу звать, чтобы помог провести очистку всего и вся от кошачьего меха, и тот даже соглашался. Да вот только проблема была в том, что где Антон, там и кот, а потому шерсти в таких случаях становилось только больше, и мужчина был вынужден признать свое бессилие. Он все также старался избавиться от этого надоевшего шерстяного пуха, но теперь делал это когда Антон был в школе, а кот дрых где-то в комнате у мальчишки. Чистота правда долго не держалась, Попов обречённо вздыхал, но поделать ничего не мог. Ну в самом деле не отбирать же теперь этого пушистика у любимого сына, он к нему так привязался. Вот и приходится мириться с происходящим, не обращая внимания на все факторы раздражения.

— Чё ты такой вредный? Чем тебе Господин Котиус не угодил? — поинтересовался Тошка, — Он ведь тебя не трогает.

— Ладно, ладно, — примирительно произнёс мужчина, — Не трогаю я больше твоего кота. А пол от жира сам отмывать будешь, ты ж котлету на пол кинул, а не я.

— Господин его уже помыл, — хмыкнул мальчишка. Арсений снова перевел взгляд на кота, тот, явно влекомый запахом оставшимся от котлетки, этот пол вылизывал своим шершавым языком. Да уж помыл, как же.

— Не прокатит, — хохотнул фокусник, — Все равно помоешь.

— Ну и ладно, — совершенно не расстроившись сказал мальчик. Ну а что? Небольшой участок пола помыть не сложно, а уж при должном желании этот процесс вообще можно превратить в настоящее веселье.

Именно это Тоша и сделал, как только ужин был окончен, посуда помыта, а папа скрылся где-то у себя в комнате, напомнив перед этим про этот самый пол. Но если бы Антон просто помыл пол, то он бы не был Антоном. А потому на кухне случилась совершенно внезапная пенная вечеринка. Ну а кто же знал, что если смешать в ведре средство для мытья полов, посуды, а ещё жидкое мыло, утащенное из ванной, то получится так много пены? Никто не знал, но затея Антошке понравилась, а потому в какой-то момент эта пена была замешана уже не только в ведре, но и в самых разных кастрюлях, глубоких мисках, в сотейнике. Наверное кто-то бы сказал, что это слишком по-детски, что одиннадцатилетний мальчик мог бы уже найти себе какое-нибудь другое развлечение, более подходящее по возрасту. Но серьезно, даже взрослые иногда творят что-нибудь совершенно глупое и наивное, что-то такое, чего ожидаешь от ребенка. Антошка вот видел, как дядя Сережа мыльные пузыри пускал и при этом радовался, совсем как мальчишка. Раз дяде Серёже можно заниматься ребячеством, то уж Антоше тем более, а потому пенной вечеринке быть! По крайней мере, именно с такой мыслью мальчик начал растаскивать эту пену по всей кухне. Она оказалась на полу, вместе с немаленькими такими лужами, образовавшимися совершенно случайно, честно честно случайно, Тошка тут ну совершенно ни при чём. Пена была на столе, на плите, в раковине, на голове кота, который кажется находился в шоке от всего происходящего. Котейка сидел на столешнице (Арсений если бы увидел так сразу бы согнал, но мужчина то был в комнате) с пенной шапкой на своей мохнатой голове и ошарашенными зелёными глазами оглядывал помещение.

Носки у Тошки промокли насквозь, а потом выяснилось, что они очень даже неплохо скользили по намыленной поверхности, а потому кухонный пол начал служить ещё и хорошим таким катком. Мальчишка уходил в один конец и, разогнавшись, скользил до другого. А что? И пол заодно помыл, носки вместо швабры тоже сойдут. Пена, лежавшая кругом, была похожа на пушистые белые облака и на ощупь была мягкой, чуть влажной, но в то же время не холодной. В каких-то частях кухни она уже начала оседать, с тихим-тихим, едва слышным шипением, на которое мальчишка даже внимания не обращал. В какой момент сидевший спокойно в сторонке кот перекочевал на руки мальчика, а потом был опущен в облако пены. Повышенная влажность Господину Котиусу совсем не понравилась, и он с громким мявом поспешил сбежать от своего нерадивого хозяина, который стремился намочить его благородную шёрстку. Уже в дверях котейка влетел в ногу Арсения, ещё раз мявкнул и направился в сторону гостиной, только серый хвост мелькнул, скрываясь за поворотом.

Мужчина же был несколько озадачен, хотя ладно озадачен – это мягко сказано. Он находился в крайней степени шока и переводил откровенно офигевший взгляд голубых глаз с довольного жизнью ребятенка на царившее вокруг безобразие. Сколько его не было на кухне? Двадцать минут? Полчаса? В любом случае, не так уж долго, чтобы Антошка успел сотворить такое. Но Тоша у него способный как оказалось, для него невозможное возможно, горы свернёт, реку вброд перейдет, ну и море из мыльной пены и воды на кухне разведет. А Арсу что прикажете делать? Вот стоит его дитятко, мокрое и в пене с ног до головы, зато настолько радостное и довольное, что и ругать вроде как не хочется. А в воздухе витает запах мыльных средств, довольно сильный, такой, что аж в носу начинает пощипывать. При этом у его ребенка эта пена и на лице, и в волосах, где гарантия, что у него не начнется аллергия? Ну вот чем это маленькое чудо-юдо думало?

— Заяц, ты что тут устроил? — подойдя вплотную к Антоше и принявшись вытирать с его лица мыльную пену, спросил Арсений.

— Веселье, — уверенно заявил Тоша, улыбнувшись так искренне и счастливо, — Я устроил веселье.

— Антоша, иди пожалуйста умойся, пока тебе в глаза ничего не попало. И давай убирать это творение рук твоих, — подтолкнув ребенка к выходу из кухни, сказал мужчина. Ругаться не хотелось, в конце концов, мальчишка ничего критичного не сделал, ну поиграл и ладно. Правда от уборки всего этого «веселья» нежелание старшего отчитывать мальчишку все равно Антона не спасет, раз натворил делов, так пусть теперь и порядок наводит.

— Да ну не хочу, — отмахнулся мальчик, — Давай лучше вместе кататься, смотри как могу, — и ребенок снова «проехался» по кухне. Иногда Арс совсем не понимал, как его одиннадцатилетний сын умудряется каждый раз заявлять, что он тут весь такой из себя взрослый и самостоятельный, но при этом творит подобную чепуху.

— Не обсуждается, — хмыкнул мужчина, но при этом без какой-либо злости или раздражения, — Умывайся, швабру в руки и вперёд убирать весь этот беспредел.

— Да ну пааап, — капризно протянул мальчишка, но перечить все-таки не стал и поплелся в сторону ванной.

Вернулся Антон спустя пять минут, он не только умылся, но и переоделся в сухую одежду. Арсений достал тряпки, швабру, которую он и вручил мальчишке, и они принялись за уборку. Конечно, мужчина мог оставить Тошу, чтобы он разбирался со всем этим сам. Но, во-первых, не факт, что этому чудику еще какая-нибудь «гениальная» идея в голову не придет, во-вторых, в одиночку Тоша тут будет возиться до поздней ночи, а им и так через пару часов спать ложиться нужно будет, а в-третьих, ну не зверь же он какой-то, чтобы не помочь мальчику.

— Воду зазря перевел, — больше для виду ворчал фокусник, вытирая тряпкой довольно большую лужу, пока Антон елозил шваброй по полу чуть в стороне, — Развел тут сырость. Других развлечений, что ли, нет?

— Да ладно тебе, — мальчишка даже не выглядел расстроенным из-за того, что его игру прервали, — Все мы имеем право на отдых и веселье, исключения могут быть сделаны лишь в том случае, если те или иные действия несут какую-либо угрозу, — уверенным тоном заключил он, на что Арсений лишь усмехнулся. Ну да, как же, о своих правах этот маленький негодник прекрасно осведомлен, если бы об обязанностях ещё не забывал, то цены б ему не было. Хотя ладно, Тошик и так у него любимый и бесценный, даже когда хулиганит немножко.

— Вытирай давай результат своего веселья, право имеющий ты мой, — хмыкнул мужчина, заметив, что Антон вместо того, чтобы от лишней влаги избавляться, лишь сильнее разносил воду по всей кухне, — Тош, ну мы такими темпами до утра тут возиться будем, давай уже как-то включайся в работу.

— А ты потом в приставку со мной сыграешь? — теперь мальчик и вовсе остановился и взглянул на мужчину в ожидании.

— Торгуешься, негодник? — посмеиваясь, поинтересовался старший, — Если успеем здесь быстро закончить и у нас ещё будет время до отбоя, то сыграем.

— Этот твой отбой такой глупый, — Антон все-таки продолжил уборку, теперь даже с бо́льшим энтузиазмом, — Я не хочу в десять ложиться, — добавил он.

— Антоша, даже слышать ничего не хочу по этому поводу, — отрезал Попов, — Мы с тобой уже говорили насчёт режима. Знаю я тебя, только волю дай, так под утро ложиться будешь. Так, милый мой, дело не пойдет. Днём развлекайся, гуляй, в приставку играй, уроки только делать не забывай, а вот ночью изволь пожалуйста спать.

— Ладно, ладно, — не стал дальше спорить мальчишка.

Тоша знал, что в вопросе режима сна папа остаётся непреклонным, как бы сильно ребенок его не уговаривал. Мужчина все время продолжал твердить о важности достаточного количества часов отдыха и даже слушать не желал возмущения Антошки. И не волновало Арсения, что самому мальчику это совсем не нравится. Почему спрашивается он должен спать, если в это время можно было бы заняться чем-нибудь интересным? Да хоть бы и посмотреть что-то, в темноте же круче! Но нет, такой возможности у Тоши, к его огромному разочарованию, не было. Нет, поначалу мальчишка вообще-то пытался потихоньку посматривать ночами видеоролики с телефона, но потом был замечен старшим и теперь на ночь телефон у него отбирали. Справедливо ли? Арс считал, что да, Антон, естественно, с этим мнением был не согласен, но изменить ничего не мог. Вот и приходилось стараться успевать делать как можно больше интересного за день и вечер. Если бы ещё не сборы в школу и собственно сама школа, то Антоша бы и с утра себя чем-нибудь интересным занял. Хотя вот как раз таки в школе мальчишка развлекался вполне себе неплохо напару с Димой и ещё парочкой ребят. Ну а что? Вместе веселее, а уроки подождут.

— Так ну вроде все, — спустя двадцать минут объявил Арсений, осматривая помещение. Все поверхности теперь чуть ли не блестели, настолько чистыми они были. Ещё бы не были, после такого колоссального количества мыльных и моющих средств. Хоть какой-то плюс от Тошиной игры. — Идём, успеем мы часик поиграть, — после того, как глянул время в телефоне, добавил Попов.

— Ура! Пошли, — и мальчишка первый помчался в сторону гостиной под тихий смех мужчины. Вот же неугомонный ребенок, все ему развлечений подавай. Впрочем, он улыбается так радостно, что в этих развлечениях ему ну просто невозможно отказать.

***

За окном уже встало солнце и его лучи проникали в кухню, освещая ее приятным желтоватым светом. Мужчина стоял у плиты и варил овсяную кашу, параллельно размышляя над тем, почему его зеленоглазое чудо все еще не прибежало. Он же вроде заводил будильник, стоящий на тумбочке у кровати, разве нет? Не услышал, что ли? Впрочем, Антоша действительно мог не услышать, он порой спал настолько крепко, что казалось его не поднимет ни землетрясение, ни пушечный взрыв. Правда почему-то сон таким крепким у него был только когда нужно было вставать рано и идти в школу, а вот в выходные мальчишка поднимался ни свет, ни заря и с самого утра искал чем бы себя занять. В такие моменты, конечно же, просыпался и Арсений, еще бы, попробуй тут не проснись, когда на кухне кто-то хлопает холодильником и стучит кружками, пытаясь выудить из шкафчика любимую. Но в том то и дело, что это бывает в выходные, а сегодня четверг и Тошке так-то в школу нужно, только вот просыпаться он не торопится.

Выключив плиту, потому что каша уже сварилась, мужчина двинулся в сторону комнаты мальчика. Шел он медленно, чуть ли не засыпая на ходу и периодически зевая. Ну а что? То, что в силу своих родительских обязанностей ему приходится вставать раньше Антона, совершенно не означает, что мужчина по утрам уже не хочет спать. Хочет и еще как, но возможности такой не имеет, а потому его лучшим другом по утрам становится кофе, правда сейчас он еще не успел его выпить и по скорости своих движений мог сравниться с улиткой. Медленной такой, совершенно неторопливой улиткой. Ну или с зомби, те тоже двигаются еле-еле, так еще и выглядят такими потрепанными и помятыми, совсем как Попов по утрам.

Нужная дверь оказалась перед самым носом и фокусник громко постучал, чтобы мальчишка точно проснулся. В ответ правда не донеслось ни звука. Хотя это наверное не удивительно, если уж Антон не услышал будильника, то что ему до какого-то там стука?

— Антон, давай вставай, — громко сказал мужчина. И снова в ответ тишина. — Солнце, подъем. — нет ответа. Да что ж такое? Вот же медвеженок, в спячку там впал, что ли? — Так Тоша, я захожу и не ругайся потом, что я твое личное пространство нарушаю, сам виноват, — предупредил мужчина.

Арсению правда не хотелось без позволения заходить в комнату мальчишки, в конце концов Тошка же к нему без разрешения не заходит, да вот только выбора особого кажется нет. Этот ребенок, судя по всему, проснется теперь только если его потрясти за плечо, ну или пощекотать, это тоже неплохой вариант, который к тому же поднимает настроение.

Открыв дверь, мужчина вошел в комнату. В ней царил полумрак, поскольку мальчик еще с вечера задернул плотные шторы, не пропускающие практически никакого света, что в общем-то логично, ведь шторы для этого и созданы. По столу были разбросаны письменные принадлежности, на полу валялся рюкзак и штаны с футболкой. Да уж, это называется Антоша заверил Арса, что у него все вот прям идеально убрано. Убрано как же. Особенно гармонично вон та кофта, что закинута почему-то на шкаф, выглядит. Взору мужчины предстала и наглая кошачья морда, которая дрыхла лежа на стуле. Этот хвостатый еще и похрапывает во сне, и как Антон умудряется спать с такой тарахтелкой в комнате? Хотя Попов же выяснил, что его ребенок умудряется спать вообще под любые звуки, так что удивляться наверное нечему. По крайней мере, по сравнению с мелодией будильника, кошачий храп не такой уж громкий, а Тошу, как они уже выяснили, и будильник не способен поднять с кровати. Кстати о самом мальчишке, он как обычно развалился на кровати что называется «звездочкой», одеяло почти полностью лежало на полу и лишь только самый его край оставался на кровати, да и то только потому что ребенок во сне придавил его своей ногой. Антоша забавно морщил носик, видимо ему что-то снилось. Будить этого миленького чудика было, откровенно говоря, жалко, слишком уж сладким был детский сон, но выбора как такового у фокусника не имелось. Если бы он, каждый раз когда ему становилось жалко ребенка, не отправлял его в школу, то Тоша бы там вообще не появлялся. Потому что жалко его становилось каждое утро, когда он заводил одну и ту же песню, о несправедливости ранних подъемов и глядел так тоскливо своими зелененькими заспанными глазенками.

Арсений осторожно, ласково даже, провел рукой по мальчишечьей спине, потом также аккуратно погладил того по кудрявым, а сейчас еще и спутанным, волосам. Антошка что-то пробубнил, нащупал во сне кусочек отброшенного одеяла и потянул его на себя, замотавшись с головой. И ведь даже не просыпался при этом, делая все видимо на каком-то подсознательном уровне. Теперь мальчишка был словно в коконе из одеяла, совсем как гусеничка перед тем как превратиться в бабочку. Забавно конечно, но не этого добивался Попов, он вообще-то расчитывал, что сынишка хотя бы приоткроет свои зеленые глазки, но этого не произошло.

— Антоша, — протянул Арс, продолжая гладить спинку и плечи ребенка, теперь уже через одеяло, — Пора вставать, чудо мое.

— Не хочу, — сонно проворчал мальчишка, даже носа не вытащив из своего укрытия.

— Нужно, — хмыкнув, ответил старший.

— Ну нет, давай я не пойду никуда, — зевая и явно не желая упускать такую теплую и уютную дрему, отозвался ребенок, — И вообще я спать хочу.

— Да? А вечерами ты мне почему-то говоришь ровно противоположное, — Арсений улыбался.

На самом деле вот такое вот утреннее ворчание давно стало обыденностью, своеобразным ритуалом без которого утро уже даже сложно было представить. Исключение составляли только выходные и каникулы, а вот все будни начинались примерно также, ну разве что до этого Тоша все-таки сам вставал по зову ненавистного будильника и все ворчание происходило за завтраком. Ну это если конечно мальчишка вообще соглашался завтракать, потому что частенько он отказывался, говоря что поесть может и в школе. В таких случаях Антошка просто пил чай и, да, тоже жаловался на свою несправедливую ученическую долю. Был у них в семье и вечерний ритуал: к моменту когда уже нужно было отходить ко сну у мальчишки открывалось второе дыхание, заводился моторчик, появлялась резервная батареечка и он сразу начинал жаловаться, что теперь уже не желает ложиться спать. Придумывал кучу причин не отправляться в кровать, всячески пытался заговорить Арсу зубы и отвлечь его, только бы не ложиться. Мог резко вспомнить о каком-то недоделанном задании, или у него вдруг волшебным образом просыпалось желание устроить поздний ужин, второй ага. Арсений над этими махинациями лишь смеялся, делал вид, что совершенно не понимает, чего добивается его ребенок и каждый раз все-таки позволял лечь на полчаса позже, а довольный Антоша искренне считал, что это он тут такой хитренький и придумал очень здоровскую схему.

— Антон, ну давай уже, — чуть серьезнее заговорил Попов, — Опоздаешь такими темпами.

— Не встану, — заявил мальчик, вытащил из-под головы подушку, для чего сначала пришлось вытащить эту самую голову из-под одеяла и приподнять ее, и зашвырнул ее в старшего. Куда бросал правда не смотрел, потому подушка благополучно пролетела мимо.

— Это что за хулиганство, а? — поинтересовался мужчина, наблюдавший как мальчишка снова спрятал голову, ну точно страус, только вместо песка одеяло использует. Правда вроде как про страусов, прячущих голову в песок — это миф, но это сейчас не особенно важно. — Не встанешь сам, значит донесу до ванной на руках как маленького.

— Не сумеешь поднять, — пробормотал Тошка, кажется снова проваливаясь в царство морфея, — Я тяжелый, — добавил он, зевнув.

— Да ну? — хмыкнул фокусник, а потом легко размотал этот кокон из одеяла, выпутав из него ребенка.

Так же легко он подхватил мальчика и с тихим смехом перекинул его через свое плечо, придерживая за ноги. Ну и кто тут тяжелый спрашивается? Ест за троих, но вес набирает довольно тяжело, метаболизм не позволяет. Зато в рост активно идет, уже самый высокий в классе.

— Эй ты куда меня тащишь? Отпусти! — возмущенно запищал мальчишка, отчего Арсений поморщился, слишком уж громким был этот писк, — Ну я же не маленький. Ну папа!

И вот и зачем спрашивается так верещать, будто его тут по меньшей мере убивают? Он его всего-то поднял, а Антон тут целую драму разводит, не маленький он видите ли, ага как же. Отпускать мальчишку мужчина не спешил, а потащил его в сторону ванной комнаты. Шел уже бодрее, Антошин крик возмущения кого хочешь разбудит.

Мальчик продолжал возмущаться, но уже как-то тише и словно бы неохотно. В принципе перспектива таких покатушек не так уж и плоха, так что почему бы и нет? Ну а что? Подняли, донесли до места назначения, отпустили, очень удобно на самом деле. Особенно по утрам, когда мозг ещё не соображает и идти, пусть даже и всего-то до ванной комнаты, совершенно не хочется.

— Чего ты мне там сказал? Не подниму? — смеясь, спросил Арс, — Теперь убедился в обратном?

— Да убедился я, убедился, — пробурчал мальчик. Арсений опустил его на пол перед раковиной и провел рукой по волосам.

— Умывайся давай и дуй на кухню, — уже выходя, сказал он, — И давай чуть быстрее, а то действительно опоздаешь. — ответом послужило лишь тихое и все ещё сонное «угу».

Антоша появился в кухне спустя минут пять. Он потирал сонные глазки и то и дело зевал, заражая этой своей зевотой и Арсения.

— Кашу будешь? — спросил мужчина.

— Давай, только немного, — подумав, ответил мальчик.

С одной стороны, ему вроде и хотелось есть, а с другой он понимал, что его организм ещё не проснулся до такой степени, чтобы быть способным уместить в себя много пищи. Тарелка с кашей, наполненная правда лишь наполовину, появилась перед ребенком, а следом за ней Арс протянул ещё и кружку с ягодным чаем, который очень нравился мальчишке, потому что, во-первых, он имел очень приятный запах, а во-вторых, на вкус был немного кисленьким, но в то же время и сладким. Это необычное сочетание нравилось Антоше, а потому, попробовав однажды, теперь он пил только его. Ему конечно периодически предлагали то один, то другой вкус, но Антон отказывался, считая, что идеальный чай уже найден и никакой другой его заменить не сможет.

— О, его хвостатое величество прибыло, — заметив в дверном проёме кота, который естественно не мог остаться в стороне, когда тут вроде как кормить собираются, хмыкнул Попов. Достав пачку корма, которая до этого лежала на холодильнике ибо оставлять ее где-то в зоне кошачьей досягаемости было бы глупо, он насыпал этот самый корм в миску, к которой тут же, гордо подняв голову, прошествовал Господин Котиус. Ну прям аристократ в кошачьем обличии. Одарив наглую морду насмешливым взглядом, Арсений вместе с кружкой кофе опустился за стол напротив Тошки. — Кстати, Тоша, ты почему мне не сказал, что в школе собрание сегодня? А если бы учительница не написала бы в чате, то что? Я бы так и ходил в неведении?

— Я забыл, — с самым честным видом соврал ребенок.

Ну в самом деле, не говорить же папе, что как раз таки на это самое неведение он и рассчитывал? Антоша прекрасно знает, что его родителю на этом самом собрании могут рассказать и вообще-то он бы предпочел, чтобы папа той информацией не владел. Но теперь мужчина о собрании знает, а значит пойдет и ничего хорошего Тошке кажется не светит. По крайней мере, папа точно вряд ли будет рад, когда узнает об успеваемости и всех тех замечаниях, которые Антошка так старательно прятал. Ну и вот что теперь будет?

— Сможешь пойти? — как бы промежду прочим, спросил Тоша, — На работе не сильно занят?

— Работа не убежит, — отмахнулся старший.

Кажется никакого подвоха в словах ребенка он не разглядел. Иногда он действительно задерживался и решил, что мальчик интересуется не произойдет ли подобного сейчас и не стоит ли предупредить учительницу заранее. Не понял Арсений и значения тихого вздоха со стороны ребенка. Нет, возможно, будь сейчас день или вечер, мужчина бы и сумел разглядеть и быстрое перемещение взора зелёных глаз с одного объекта на другой, и ставшие несколько суетливыми движения Тошиных рук. Но было утро, Арсений и сам ещё не до конца проснулся, а потому совсем не заметил этих странностей в поведении мальчишки.

Школьный день тянулся так медленно и так быстро одновременно. Мальчишка сидел как на иголках, мысль о предстоящем собрании не давала покоя. Он постоянно уходил в собственные размышления, всей своей детской душой надеялся, что на собрании не будут застраивать ни тему успеваемости, ни тему поведения, но в то же время осознавал, что шансов на это мало, очень мало. И, конечно же, осознание этого факта никак не поднимало настроения которое валялось где-то ниже плинтуса. Ну а как оно может быть хорошим если по головке его явно не погладят? Иди знай, что они там папе наговорят и как он на это отреагирует. А ещё хуже стало потом. С физкультуры, которая стояла последним уроком, Антоша уходить не решился, никто из их класса не решился, прекрасно понимая, что сегодня совсем не тот день, когда можно было бы безнаказанно прогулять столь бесполезный, по мнению детей, урок. Ну потому что в сущности физкультура и вправду пользы не несла, спорт — это конечно хорошо, но нормативы сдавать никто не хотел и вообще бегать кучу кругов вокруг спортзала было очень скучно. Другое дело ролледром, на который ходил мальчишка, вот там было весело и интересно, там можно было творить что-то поистине невероятное и восхитительное, а тут. Ну скука же. Полная скука. Хотя сегодня им ещё повезло, разрешили весь урок играть в футбол или волейбол и наверное все окончилось бы хорошо, если бы Антоша в какой-то момент не пнул мяч по совершенно неправильной траектории и этот мяч не угодил бы в самое окно, разбив его вдребезги. Конечно же учитель тут же начал кричать, конечно же он тут же позвал их классную руководительницу, конечно же она тоже начала ругаться и конечно же об этом узнает папа. Станет ли ещё и он ругать — это уже вопрос. В конце концов, разве ж виноват Тоша, что так получилось? Это ведь была самая настоящая случайность, в отличие от всего остального, что он творил ранее. И наверное, если бы это было единственное происшествие за все это время, то папа бы и не обратил внимание, за случайности вообще-то не наказывают, но Тошка то прекрасно знал, какой именно список нарушений, подобно шлейфу на королевском платье, тянулся следом за ним, а разбитое окно этот список только пополнило. В общем и целом, домой мальчишка поплелся в крайне отвратительном настроении. Понимая, что ещё сильнее лучше не нарываться, он послушно уселся делать уроки, мало ли Арсений решит их проверить. Наверное по стандартной схеме всех детей он бы ещё и прибрался во всей квартире, но проблема была в том, что в ней было чисто, один лишь диван был в кошачьей шерсти, но, так как на нем благородно развалился Господин Котиус, очищать его не было смысла, все равно все снова налипнет. Оттого, сделав все уроки, пришлось томиться в таком страшном ожидании. Стрелки на часах казалось ползли со скоростью черепашки, но в то же время неслись со скоростью света. Сердечко замирало в тревожном волнении, а сам мальчик настороженно прислушивался к звукам, считая, что входная дверь может открыться в любой момент. Часы то и дело притягивали взгляд, заставляли вести обратный отсчёт словно перед стартом ракеты. Вот только старт ракеты — это вроде как событие грандиозное и даже радостное, а ожидание возвращения родителя из школы — нет. Мальчишка мельтешил по всей квартире, поскольку никак не мог себя чем-то занять, все отвлекало, валилось из рук, а потому он просто бродил из комнаты в комнату, иногда останавливаясь в прихожей и гипнотизируя взглядом входную дверь. В какой-то момент правда решил, что это глупо и отправился в комнату, не закрывая за собой двери. Бродил кругами уже по ней, собрал рюкзак, сложил в небольшой шкафчик под столом аккуратными стопочками ненужные сейчас учебники и тетради, заметил и прибрал беспорядок, который из всей квартиры только в его комнате и был. Заняться снова стало нечем, сердце снова было готово выпрыгнуть из груди от волнения, Антошка уселся на кровать, взяв в руки книжку. Может хоть она поможет отвлечься? А ожидание все длилось и длилось, и было оно томительным и тревожным.

***

Родительские собрания Арсений откровенно не любил. Особого смысла в них никогда не было, только время отнимали. А время — деньги между прочим, ну и кто ему за эти полтора часа бессмысленного сидения заплатит? Никто, вот именно. Вот зачем им нужно было организовывать собрание в начале октября? Ведь в самом начале года уже было одно, ну под конец семестра ещё могли бы провести, но спустя всего месяц учебы? Серьезно? Что такого срочного и важного могло произойти, что нужно было собирать родителей? И ведь многим пришлось с работы отпроситься пораньше, это Арсений жил по своему собственному непредсказуемому графику, который до конца не был понятен даже ему, а остальные? И все это ради чего? Ради того, чтобы заполнить какие-то бумаги. И ладно, смысл в бланке, где нужно было указать с кем, помимо родителей, можно было связаться в случае, если с ребенком что-то произойдет, Арс ещё разглядел. Но вот какой смысл подписывать бланк, который звучит примерно так: «даю согласие на участие моего ребенка в школьных мероприятиях». В чем вот его суть? Желание участвовать в мероприятиях должно исходить от самих детей, а тут получается, что раз родители подписали разрешение, то их детей теперь на вполне законных основаниях могут заставить участвовать, даже не спросив мнения? Или вот пожалуйста: «даю согласие на фото и видеосъемку с участием ребенка». А если ребенок не захочет? И ведь все эти бланки подразумевают, что ты так или иначе согласишься, просто потому что именно этого от тебя ждут и администрация школы и классная руководительница. С ней кстати они познакомились ещё в начале года, когда дети только перешли в пятый класс. Если Арсений правильно помнил, то она вела русский язык и литературу у школьников. Женщина в целом добродушная и дружелюбная, лет сорока пяти, только настойчивая очень. Она ещё в начале года пыталась собрать родительский комитет, но тогда чего-то не получилось и теперь она была намерена закрыть этот вопрос раз и навсегда.

Арсений правда, как только про этот самый комитет услышал, чуть ли под стол не залез, только бы его не заметили. Мужчина всячески создавал вид бурной деятельности, вертел в руках ручку, перечитывал документы, лежащие перед ним, и старался не сталкиваться взглядом с Тошиной учительницей. Совсем как ученик, который не желает идти к доске. Хотя наверное сейчас он готов ответить на любой вопрос из школьной программы хоть у доски, хоть с места, только бы ему пообещали, что в родительский комитет его не засунут. Потому что ну вот оно ему надо? Это же сразу столько лишней головной боли. И экскурсии организуй, и за фонд класса отвечай, и подарки на праздники купи, короче морока та ещё. И вот эта самая морока Арсению вот совершенно ни к чему, что у него дел других нет? Будет он ещё этой ерундой заниматься, хватает ему собственной работы, так что нет уж, спасибо. Впрочем, на его счастье, какие-то чересчур энергичные дамочки, сидевшие чуть спереди, тут же взяли инициативу в свои руки, сформировав небольшую группу из пяти человек и заявив, что они со всем справятся. И слава богу. Пускай справляются, главное, что без Попова.

Во время собрания заходили ещё и учителя-предметники, ничего конкретного ни про кого из учеников они не говорили, так как не имели права обсуждать кого-либо прилюдно, только наедине, а потому просто зачем-то начали рассказывать, что именно по программе должны пройти дети. Зачем об этом знать родителям, которые вряд ли что-то запомнят, мужчина тоже не понял, но делал вид, что слушает. Правда в этом то и дело, что только делал вид, откровенно скучая и размышляя на кой черт он вообще сюда припёрся. Может и правда стоило сказать, что очень занят на работе и просто не прийти? Хотя нет, он же тут вроде как примерный отец, все дела. И этот «примерный отец» в какой-то момент просто достал телефон, уже даже не вслушиваясь в речь преподавателей, а просто листая ленты соцсетей. Впрочем, он был такой не единственный, добрая половина родителей заскучала, начались тихие переговоры, никто уже точно ничего даже не пытался расслышать и тем более записывать. Арсения аж ностальгия накрыла, ну прямо как в старших классах, честное слово. А уж как родители на выход побежали, когда учительница наконец заявила, что собрание окончено и все могут быть свободны. Ух, ученики в столовую с такой скоростью не бегут, вот серьезно. И Арсений был готов уже тоже смыться отсюда как можно скорее, но…

— Арсений Сергеевич, можно Вас попросить задержаться? — остановил его голос преподавательницы.

Ну вот и что этой женщине от него надо? Неужели не понимает, что он хочет домой? Очень очень хочет. Но выбора у него не было, натянув дружелюбную улыбку на лицо, и искренне надеясь, что это все-таки улыбка, а не оскал, мужчина остановился подле учительского стола, внимательным взглядом изучая женщину и пытаясь понять, в чем именно заключается причина, по которой она попросила его остаться. А потом в голове возникла лишь одна мысль. Скорее всего его маленькое чудо что-то натворило, иначе и быть не может. Попов тут же нахмурился, сразу став серьезнее. От прежней беспечности и желания поскорее оказаться дома не осталось и следа. Нет, ему правда хотелось верить, что Антоша на самом деле ничего не сделал, но какое-то предчувствие говорило об обратном.

— Извините, что мне пришлось Вас задержать, — заговорила женщина, когда все остальные покинули кабинет.

— Не страшно, — отозвался Арсений, — Я слушаю.

— Дело в Антоне, — мужчина кивнул, в этом то он как раз и не сомневался, осталось только выяснить, что же это за такое «дело» в его сыне, — А если точнее в его поведении и отметках, — ага, а вот и ответ.

— Поподробнее можно? — спросил он, а на лице женщины проступила расстерянность, насторожившая Попова.

— А Вы не знаете? — удивлённо спросила она. Арс опешил. Что собственно он должен знать, если ему ещё ничего не сказали? Мужчина отрицательно покачал головой. — А дневник Антона Вы видели? — тут же спросила она. Фокусник кивнул.

Он по-прежнему не до конца понимал, что вообще происходит. Ну видел он дневник и что? Ничего сверхъестественного он там не нашел, отметки, записи о домашнем задании, ну кое где расписание не было до конца написано, но проблема же явно не в этом?

— И то есть все те замечания и колоссальное количество двоек Вас не смутили? — несколько возмущённо воскликнула преподавательница.

Так, а вот тут уже явно что-то не чисто. Потому что в дневнике не было замечаний, и двоек тоже не было. Да дневник вообще демонстрировал, что Тоша у него чудесный и примерный мальчик. И вот тут два варианта: либо учительница что-то напутала, либо Антон нагло обманывал его. И как бы ни прискорбно было сей факт признавать, но склонялся Арсений больше ко второму варианту.

— Сдается мне, что видел я какой-то не тот дневник, — почему-то Попов четко осознал, что дневников вполне может быть два, а то и вообще три. С Антона станется. Только вот этот факт, совершенно не обрадовал мужчину, лишь разозлил.

— Возможно, — не стала отрицать женщина, — Смотрите, вот это он мне сдал вместо сочинения, — выудив из стопки тетрадь, она открыла ее и протянула Арсению. Там было написано число, была написана тема сочинения, но вместо него самого красовался рисунок льва, детальный такой, вполне симпатичный, но никак не соответствующий теме «кем я хочу стать в будущем». Мужчина удивлено рассматривал сие творение, ну прямо художник малолетний, в художку может отдать его? Впрочем это совсем не то, о чем думать сейчас нужно.

— На физкультуре он сегодня разбил окно в спортзале, утверждал, что случайно, но там пойди разбери. Сломал дверь в раздевалку, на переменах только и делаем, что вытаскиваем его из драк, на уроках ведёт себя отвратительно, то хохочет, то в телефоне сидит, то бумажками кидается или плюется через ручку, — с каждым словом буря внутри мужчины начинала бушевать все сильнее, — Учительница по английскому чуть ли не в слезах прибежала, сказала, что Антон сорвал урок, когда начал мячики бумажные бросать. А уж об отметках его я вообще молчу. Там двойка на двойке, а контрольные он с интернета списывает. И понимаете в чем проблема, он все знает, он прекрасно понимает материал, если слушает, мальчик просто не хочет учится и все. Антон не глуп, совсем не глуп, может, но не хочет. Вам любой учитель скажет, что если есть такой редкий момент, когда Антон слушает на уроке, то он обязательно тему запомнит и ответить на вопросы по ней сможет. Мы пытались, правда пытались на него как-то повлиять, но увы, - женщина развела руками, признавая свое бессилие.

— Я Вас понял, — вздохнул Арс, пытаясь восстановить душевное равновесие. Получалось паршиво, равновесие не восстанавливалось и вообще кажется он лишь сильнее рассердился, — Я поговорю с ним.

— Спасибо, — женщина даже легко кивнула в знак благодарности, — И передайте заодно, чтобы до понедельника сочинение принес, если не хочет ещё одну двойку в свою копилку.

— Принесёт, обязательно принесёт, — процедил Попов, — Ещё что-нибудь?

— Нет, нет. Извините ещё раз, что задержала Вас, до свидания.

— Хорошего вечера, — отозвался мужчина двигаясь на выход. Сходил называется на «скучное и бесполезное» собрание, ничего не скажешь.

Вышел из кабинета Арсений злющий, с сильнейшим желанием если не всыпать по первое число, так хоть наорать на этого негодника. Ну вот не наглец ли? Творит черте что и додумался же ещё скрывать все. Всю дорогу до дома, которая была довольно короткой так-то, Арс повторял сам себе, что на детей вообще-то кричать нельзя, а уж прописать им профилактического ремня нельзя тем более. Даже если они очень напрашиваются. Даже если ты очень очень зол. Нельзя и все тут.

«Не злись на него, не злись, » — раз за разом повторял сам себе.

Да вот только помогают такие уговоры слабо, по крайней мере когда мужчина добрался таки до квартиры и вошёл внутрь, злость лишь чутка поутихла, но исчезать даже не думала.

Дверь в комнату мальчишки была открыта, видимо Тоша посчитал, что если он запрется, то все равно участи своей не избежит, а потому решил, что закрывать дверь бессмысленно. Ребенок сидел на кровати и гипнотизировал взглядом книгу. Не читал, а именно, что гипнотизировал. Волнение, смешанное с лёгким страхом перед грядущим, не позволяли сосредоточиться ни на чём, а потому мальчик раз за разом глазами пробегал по одним и тем же строчкам, но совершенно не понимал их смысла. Да он за полчаса ни одной страницы не перевернул, лишь нервно поглядывал на часы и прислушивался ко всем звукам. То, что папа появился на пороге комнаты стало понятно сразу, но мужчина все равно костяшками пальцев постучал о дверной косяк, следя за реакцией мальчишки. Антоша вскинул голову, столкнулся с суровым взглядом голубых глаз и тут же отвел свои зелёные, будучи не в силах смотреть на старшего. Взгляд у Арсения был колким, колючим и холодным как зимняя вьюга. Он обжигал этим холодом, заставлял неприятные мурашки пробегать по спине Антоши, и определенно точно этот взгляд доказывал, что мужчина на него сердится, да и вообще находится не в самом лучшем расположении духа.

— Антоша, а покажи-ка мне свой дневник, — войдя в комнату, Арсений остановился возле кровати мальчишки, скрестил руки на груди и в ожидании уставился на него. Спорить Антон не стал, встал, полез в рюкзак, валявшийся неподалеку и извлёк оттуда нужный предмет. Дневник тут же перекочевал в руки старшего, но, открыв его, он лишь покачал головой. — Не этот, — несколько мрачно сказал он, — Этот я уже видел. А теперь покажи тот, который ты так рьяно от меня прячешь.

Тошка насупился, прикусил нижнюю губу, но послушно выудил с самого дна школьного портфеля ещё один дневник, чуть более потрёпанный, чем предыдущий, но в остальном с виду точно такой же. Он тоже оказался в руках мужчины. Мальчик опустился на стул, который стоял возле стола и опустил голову, рассматривая пол под ногами. Ладошки от волнения вспотели, а потому он то и дело нервно вытирал их об собственные штаны, стараясь при этом сделать это максимально незаметно. Арсений же пролистал дневник, пестрящий изобилием красного и помрачнел казалось ещё сильнее.

— Я смотрю мы с тобой давно не ругались, — заключил он, смотря на ребенка, который всем своим видом выдавал раскаяние.

Не ругались они действительно давненько, не считать же серьезными ссорами мелкие стычки, которые у всех происходят каждый день и о которых большинство людей забывают? А мелкие шалости Арс спускал мальчику с рук, понимая, что вреда они не несут, а чересчур эмоциональный Тошка ещё и не так отреагировать на замечание мог. Да вот только кажется в какой-то момент Попов позволил слишком многое и теперь Антоша слишком заигрался, решив, что ему с рук сойдёт вообще все. Конечно, он сам виноват, что не сумел сохранить статус родителя, которого надлежало слушаться. Другом то его Тошик воспринимал, а вот папой, который за проделки и наказать может уже кажется нет. Хотя, судя по откровенному волнению и страху со стороны младшего, он все-таки понимает, что отругать его могут легко. Да вот только понял он это лишь после того, как уже наворотил столько дел, что и не пересчитать. И почему спрашивается о последствиях не подумал заранее? Прежде чем ломать двери, бить окна, портить успеваемость? А ответ прост: мальчишка похоже искренне считал, что Арсений об этом и не узнает, а потому никаких последствий для него и не будет. Вот только видимо не учел, что даже если на родительском собрании тема поведения не была затронута, то не рассказать о проделках этого маленького негодника лично Арсу учительница просто не могла.

— Тоша, ты меня за дурака держишь, раз пытаешься такими трюками провести? — поинтересовался мужчина, — Думал, что я действительно не узнаю?

— Не узнал бы, если бы не это дурацкое собрание, — буркнул мальчик. Несмотря на общее чувство тревожности, что-то внутри Антона требовало отстаивать свою позицию до конца, даже учитывая тот факт, что он прекрасно понимает, что не прав.

— Антон, не сегодня, так в следующий раз все равно бы правда всплыла, — сквозь зубы процедил Арсений, — И мне совершенно не нравится твоя успеваемость, также как не нравится и тот факт, что ты пытался меня обмануть!

— Факт — не девушка, чтобы тебе нравится, — громкий стук мужской ладони по столу заставил мальчишку вздрогнуть от неожиданности и осознать, что брякнул он явно лишнего. Тоша тут же прикусил язычок, в прямом смысле слова, несильно зажав его между зубами.

— Поязви мне ещё тут, — внутри Арсения всколыхнулась волна раздражения на беспечность этого ребенка.

Ну неужели ему настолько плевать на собственные отметки? Ладно ещё поведение, а хотя нет, не ладно. Мало того, что его действия совсем уж выходят за рамки дозволенного, так он ещё и на учебу забил и врать себе позволяет. И Арс не знал, что разозлило его больше: отношение Антона к школе в целом или тот факт, что он лгал все это время, демонстрируя только те оценки, которые ему было выгодно демонстрировать.

— Я тебя разве о многом прошу?! — не сдержавшись, буквально рявкнул мужчина. Он не хотел кричать, правда не хотел, сдерживался до последнего, но злости на этого ребенка уже просто не хватало. Антоша весь сжался, не ожидав, что на него повысят голос, и больше перебивать и вставлять свои комментарии даже не пытался. — У тебя есть столько возможностей, я тебе не запрещаю практически ничего, хотя наверное следовало бы! Хочешь гулять до вечера — гуляй, хочешь играть — играй, на ролики я тебя ещё в прошлом году записал, на кино и развлечения деньги я тебе даю, так чего тебе не хватает?! Единственное о чем, я тебя попросил — это учиться! И даже не на отлично, а учиться по мере своих сил и возможностей, разве эту просьбу так сложно выполнить?! Вот ты ответь мне, сложно?!

— Н-нет, — тоненько пискнул мальчишка.

Казалось он был готов расплакаться, а проснувшаяся поначалу решительность исчезла словно ее и не было. Стало, откровенно говоря, совсем не по себе. Безусловно, папа и раньше мог прикрикнуть на него, но это происходило настолько редко, что все случаи по пальцам пересчитать можно. А сейчас папа даже не то, что кричал, он словно бы рычал, как хищный дикий зверь. И чего ожидать от такого зверя Антоша не знал, но понимал, что кажется вывел из себя он мужчину сильно. Настолько сильно, что тот позволил себе продолжать говорить на повышенных тонах, чего раньше не случалось. Раньше папа мог прокричать пару каких-нибудь фраз, но обычно он довольно быстро отходил, а сейчас кажется он и не собирался прекращать. И Тоше вот совершенно не нравилось, что на него кричали, да ещё и так громко. Виноват, конечно виноват, и Антоша и сам это понимает, но зачем же сразу вот так на него орать? Говорили же спокойно до этого, почему сейчас нельзя также?

— Тогда какого черта все жалуются на твоё отвратительное поведение, а твоя успеваемость — это одни сплошные двойки?! — не понижая голоса, спросил Арсений, — Причем судя по тому, что говорят твои учителя, двойки там не из-за того, что ты чего-то не понимаешь, а из-за твоей собственной лени! Учителя на уроке сложно слушать или что?! Сочинение написать сложно?! Почему вместо задания в твоей тетради красуются какие-то рисунки?! Вот ты объясни мне, в чем проблема?! Объясни, будь добр, может это я такой глупый и чего-то не понимаю?!

Мальчик ничего не ответил, он всеми силами старался сдержать рвущиеся наружу слезы. Голова была опущена, глаза скрыты за кудрявой челкой, а потому он надеялся, что папа слез не заметит, даже если вдруг у мальчишки не получится их сдержать и он расплачется. Антоша не знал, почему тот факт, что Арсений может увидеть его слезы так сильно волновал его. Казалось бы увидит и увидит, может даже кричать перестанет, но отчего-то мальчишке совсем не хотелось демонстрировать свою слабость.

— И почему ты мне врешь?! Нагло, чуть ли не каждый вечер, глядя прямо в глаза! — продолжал свою гневную тираду Попов, — Почему ты меня уверяешь, что и с успеваемостью у тебя все отлично, и с поведением никаких проблем нет?! Более того, ты ещё и додумался завести второй дневник! Я тебе разве давал повод усомниться во мне?! — отрицательное покачивание головой со стороны мальчишки, — Тогда расскажи мне, зачем ты это сделал?! Зачем ты все это время прятал от меня истинное положение дел?! Неужели думаешь, что я бы не помог если бы потребовалось? Или проблема в том, что ты и не планировал как-то исправлять ситуацию и так и хотел ничерта не делать, а я бы тебе не позволил?! Чего молчишь, Антон? Я жду ответа!

Слеза. За ней вторая. Сдержать их так и не удалось. Ну и пусть! Пусть катятся по щекам, доходят до подбородка и падают на пол, теперь уже плевать. Пусть даже папа их увидит, на это тоже плевать. Желание не показывать слабости улетучилось так же быстро, как и появилось, а может даже и быстрее. Просто отчего-то стало так горько и обидно. И непонятно была ли эта обида на самого себя за то, что действительно ведь собирался ничего не делать, или на папу за то, что он так громко ругается. А может это были обе эти обиды, смешавшиеся в одну. Ничего непонятно, совсем ничего. Чувство вины и стыда перемешивалось с чувством тоски и все ещё оставшимся лёгким страхом. Все эти эмоции казалось кольцом сжимались вокруг сердечка, мешая ему стучать в привычном ритме, тоненькими змейками от этих колец расходились линии, которые затрагивали и душу и кажется вообще все остальные органы. Стало так грустно и так тоскливо. Стало жалко себя, стало жалко папу, потому что Тоша с ним поступил очень некрасиво. Да даже кота, который до этого спокойно себе спал на полу, но проснулся из-за шума стало жалко.

— Прости, — не удержав всхлип, ответил Тоша, — Я исправлюсь. Честно, — совсем тихим шепотом сказал он.

Арсений опешил, осознавая происходящее. Замечательно, довел свое дитя до слез, перепугав своим криком. Ну не дурак ли? И ведь пока до дома добирался столько раз говорил сам себе сдерживаться, несмотря на бушующий внутри шторм из раздражения и злости. И все равно не сдержался, стоило Антоше только попытаться сказать что-нибудь язвительное так все, плотину прорвало и тонна воды смыла город под названием «самообладание». Ну а теперь что? Вода сошла на нет, город лежит в руинах, кругом пустота и ни единого звука. Но ведь в душе у мужчины не пустота, на смену всей той гамме эмоций пришло лишь одно — острое чувство сожаления о содеянном. Он ведь мог спокойно поговорить, мог сдержать себя, но не сделал этого. И кому теперь легче? Ему? Нет. Антону? Мальчишка в слезах заходится, какое уж тут может быть легче? Глупое решение накричать на сынишку было принято в порыве гнева, так неужели сложно было сначала дождаться пока этот гнев сойдёт на нет? Нет, пошел ругаться, воспитатель хренов. Но чего уж теперь? Сделанного не воротишь как говорится.

— Тош, — тише, уже гораздо тише протянул мужчина.

Он подошёл к мальчишке вплотную, запустив руку в его непослушные волосы и осторожно гладя его по макушке. Другой рукой он ухватил ладошку мальчика, легонько потянул вверх, вынуждая подняться со стула, и прижал к себе, слушая тихий плач. Мальчик уткнулся лицом ему в плечо, отчего рубашка старшего начала намокать. Впрочем, он на это не обратил ровным счетом никакого внимания. Ну и пусть себе намокает, зато Антошка немного успокоится.

— Не н-нужно на меня оп-опять к-кричать, — то и дело всхлипывая и шмыгая носом, попросил мальчик.

— Не буду, зайчик, не буду, — голос Арсения теперь звучал мягко, а руки успокаивающе гладили по спине. И куда спрашивается делась вся та буря, что бушевала внутри ещё пять минут назад? А нет её, исчезла, растворилась в пространстве стоило только осознать, что он умудрился напугать Тошку. — Я не должен был поднимать голос, извини за это, — виновато шепнул Арс, подходя вместе с ребенком к кровати и присаживаясь на нее. Выпускать Антошу из объятий он не спешил. — Но, солнце, ты меня правда очень сильно разозлил своим отношением к учебе.

— Знаю, — тихонько отозвался Тоша, — Я исправлюсь.

— Чудо мое, я готов закрывать глаза на твое поведение до тех пор, пока оно не переходит границ, — спокойно продолжил мужчина, — Я тебе и слова не скажу, если двойку ты получишь за то, что ты действительно не понимаешь. Но, Антош, ты перешёл уже кажется все эти границы. И ладно драки на переменах, ладно случайно разбитое мячом окно, в конце концов в спортзалах должны стоять специальные сетки, чтобы это предотвратить, но как ты умудрился дверь сломать?

— Я на ней висел… — признался мальчик.

— Висел, — вздохнув повторил за ним Арс, — Тебе объяснить для чего двери на самом деле предназначены или сам знаешь?

— Знаю. Я больше не буду. Я думал она выдержит, но кто же знал, что она хлипкая такая? — мальчишка уже начал успокаиваться, потому говорить у него уже выходило вполне себе спокойно, хотя иногда судорожные всхлипы все-таки были слышны.

— Ладно, я надеюсь, что правда не будешь. Дальше, — Арсений намеревался разобрать чуть ли не каждый косяк мальчика, но на этот раз обойтись без криков. Ему просто хотелось услышать объяснения Антоши по поводу всего того, что он натворил. — Почему ты срываешь уроки? Ты понимаешь, что своей болтовней, смехом, плевками из ручки, ну или что ты там конкретно делал, ты не только себя отвлекаешь, но и других? И бумажными мячиками зачем бросаться начал?

— А может это не я начал, — буркнул ребенок. Обида отошла, плакать больше не хотелось и все вроде как даже наладилось. Вот только Тоша прекрасно осознавал, что безнаказанным папа его все равно не оставит. Даже несмотря на то, что уже наорал так, что на год вперёд хватило бы.

— Твоя учительница по английскому уверена в обратном, — тут же опроверг слова Антона мужчина, — И ты так и не ответил на вопрос.

— Ну я же не специально, оно само получается, — воскликнул мальчик и даже голову вскинул, наконец соизволив столкнуться взглядом со старшим. В голубых глазах уже не было страшного холода, да вот только строгость все равно никуда не делась, видимо как бы сильно мужчина не сожалел о содеянном, Антона считать виноватым он не перестал. И был по сути прав, Тошка ведь действительно много чего натворил.

— Антош, так не пойдет, — покачав головой, ответил старший, — Нужно сделать так, чтобы даже случайно подобного не случалось, понял? — мальчик несколько обречено кивнул. Это ж никакого веселья теперь на уроках, одна сплошная скука. — Хорошо, а теперь давай-ка ты мне расскажешь в чем причина твоих плохих отметок? Учителя говорят, что это не потому что ты темы не понимаешь, а просто потому что ты не хочешь ни слушать, ни понимать. Витаешь в каких-то облаках, болтаешь или сидишь в телефоне на уроках. Вот и скажи мне — это правда?

— Правда, — не стал отнекивается Антоша. Потому что а смысл? Папа и так все знает.

— А теперь давай подытожим. Ты вел себя как?

— Плохо, — отозвался ребенок.

— Правильно, — подтвердил Арсений, — Учиться ты стал как?

— Тоже плохо, — мальчик снова опустил голову. Его щёчки слегка порозовели, выдавая стыд, который начал накрывать с головой.

— Верно, — сказал Попов, — А теперь прибавь к этому то, что ты меня все это время обманывал и скажи, чего ты заслуживаешь? — ребенок пожал плечами.

— Наказания? — тихонько спросил он.

— То, что наказания — это понятно. Я тебя спрашивал о том, какое именно наказание ты заслужил, — Антоша снова пожал плечами. Откуда ему знать чего именно он там заслужил? И ежу понятно, что явно ничего хорошего. — Ладно, раз не знаешь, то я тебе расскажу. Телефон свой ты отдаешь мне. Не обсуждается! — чуть строже добавил мужчина, заметив, что ребенок хотел было возмутиться, — К компьютеру или приставке тоже даже близко не подходи, а после школы сразу домой, если увижу на улице всыплю по самое небалуй, понял? — пригрозил скорее шутливо, чем всерьез.

— Понял я, понял, — вздохнул мальчишка. Возмущаться не стал, чего уж там и вправду заслужил.

— Когда исправишь все свои двойки, тогда и поговорим об отмене наказания, — добавил Попов, — Сочинение кстати, то вместо которого ты льва нарисовал, до понедельника должно быть написано.

— Хорошо, — кивнул мальчик. Арсений улыбнулся и поцеловал его в висок.

— Вот и славненько, — хмыкнул он, слегка задумавшись, а потом кое что вспомнил, — Кстати, Тош, а ты в художку не хочешь? У тебя очень даже неплохо получается рисовать. — Антоша тихонько хихикнул, понимая, что на него больше не сердятся.

— А может и хочу, — отозвался он, теснее прижавшись к боку мужчины.