Едва выбравшись из ледяного душа, Алларос плюхнулся лицом в матрас, по мягкости сравнимый разве что с райским облаком, с горем пополам дополз до подушки и забылся сном.
Спал он недолго и без сновидений, а когда проснулся, почувствовал, что яростно хочет есть. Наскоро умывшись и облачившись в самую неброскую одежду, которая у него была — белая футболка и серые шорты должны были, по-видимому, служить в большей степени маскировкой по сравнению с пестротой предыдущего наряда — спустился в холл.
Леди Монтилье, всё так же сидевшая за стойкой, разговаривала по телефону — еще из коридора Лавеллан услышал её приглушённый голос. Как только он вошёл в гостиную, она прикрыла трубку рукой и обворожительно ему улыбнулась.
— Всё в порядке?
— Всё отлично, а матрасы у вас просто чудо, — Алларос облокотился на приятно холодную стойку, облицованную тем же белым мрамором, и перешёл к цели своего визита. — Не подскажете, где здесь можно пообедать?
— Ох, конечно, сеньор. Одну минуту.
Жозефина, вернувшись к телефонному разговору, бойко защебетала что-то по-итальянски, а Лавеллан положил подбородок на руки и с улыбкой наблюдал за ней, ничуть не скрывая удовольствия, которое ему приносило её необычное произношение.
Наконец телефонная трубка с характерным щелчком вернулась на место.
— Хозяин отеля как раз ожидает вас на террасе, — любезно обратилась к Алларосу Жозефина, — в знак приветствия он приглашает вас отобедать вместе с ним.
— Не слышал, чтобы где-либо ещё владельцу отеля требовалась компания из гостей...
Приметив на лице Лавеллана смущение, проявившееся в секундной паузе, леди Монтилье пояснила:
— Не переживайте, прошу вас — это наша давняя традиция. Постояльцев не так много, так что сеньор Павус успевает уделить немного своего драгоценного времени каждому. Он жаждет услышать мнение о своем детище из первых уст.
И направилась в сторону, противоположную той, откуда пришёл Лавеллан — очевидно, терраса располагалась на берегу моря.
Пройдя по ещё одной галерее, они вышли на просторную крытую площадку, и Алларос так и не успел напомнить, что провёл в отеле от силы полдня — а большую часть этого времени спал — так что навряд ли мог бы составить хоть сколько-нибудь полное мнение о нём.
— Сеньор Лавеллан, позвольте представить вам сеньора Павуса — законного владельца отеля «Аматус». Сеньор Павус, новый постоялец прибыл по вашему приглашению.
В шезлонге спиной к вошедшим восседал молодой человек, немногим старше Аллароса. Холёная угольно-чёрная шевелюра и закрученные усы придавали его облику такой неповторимый шарм, что Лавеллан невольно засмотрелся на едва виднеющийся из-за спинки шезлонга профиль.
Сеньор Павус, как именовала его Жозефина, неспешно поднялся и подошёл к своему гостю. Лавеллан сразу отметил его изрядное чувство стиля — белая майка, нежно-розовый пиджак, светло-серая шляпа, обвитая шёлковой лентой, выглаженные розовые брюки — и во второй раз пожалел, что не взял с собой одежды более презентабельной, чем те вещи, которые уместились в его рюкзаке.
— Добро пожаловать, месье Лавеллан.
Павус протянул гостю ухоженную руку, сверкнув золотом колец. Алларосу вдруг стало стыдно за свои ярко-зелёные татуировки, он почувствовал себя незрелым юношей рядом с этим франтом, который, в свою очередь, изучал его с неподдельным интересом.
— Благодарю, месье Павус. — Лавеллан сжал пальцы собеседника и с удивлением обнаружил, что рукопожатие было дружески крепким с обеих сторон.
— Помилуйте, для вас — просто Дориан.
— Тогда и я — просто Алларос. Леди Монтилье, должно быть, уже устала произносить мою длиннющую фамилию.
Жозефина, услыхав своё имя, оторвалась от бумаг, которые привычно носила с собой всюду, куда бы не направлялась, и учтиво кивнула Алларосу.
— К сожалению, сеньор Лавеллан, я ограничена регламентом, и правила не позволяют мне подобных вольностей. — И снова углубилась в чтение. — Вы будете обедать здесь или в зале?
— Сегодня вполне подходящая погода для трапезы на свежем воздухе. Однако желание нашего гостя — закон.
Дориан развернулся к Лавеллану и, сощурившись, заглянул тому в лицо. Алларос ответил не колеблясь.
— Одна моя хорошая знакомая говорила, что морской воздух полезен для души. И я, пожалуй, с ней соглашусь.
— Прекрасный выбор.
Павус склонил голову в знак одобрения и жестом пригласил Лавеллана присесть, а леди Монтилье тут же скрылась в полумраке галереи.
***
Немного погодя официант под чутким руководством Жозефины внёс на террасу поднос с двумя блюдами, накрытыми металлическими колпаками, два хрустальных бокала и бутылку охлаждённого белого вина, запотевшую от жары.
— Приятной трапезы.
— Благодарю. Со стола я уберу сам.
Дориан снял колпаки, и под ними оказалась пара упитанных дымящихся лобстеров; при виде изысканного кушанья Алларос подобно избалованному ребёнку заёрзал в кресле.
— Вам, вероятно, не терпится приступить, месье Лавеллан… Прошу меня простить — я не подумал пригласить вас сразу по приезде, но, видимо, нам с Жозефиной стоило поступить именно так.
Алларос мысленно обругал себя за спешку. Впрочем, его раздражение растаяло как по волшебству — Павус с таким искренним сочувствием глядел на него, что не поддаться его обаянию было невозможно.
— Что вы, я едва не валился с ног, когда дошёл до номера. Думаю, беседа с полуживым гостем не доставила бы вам никакого удовольствия.
— Разумное замечание. Давайте не будем терять времени и начнём.
Обед выходил отменным. Лавеллан старался есть как можно медленнее, чтобы распробовать диковинную живность, однако голод то и дело вынуждал его проглатывать куски нежнейшего мяса целиком. Глядя на то, как владелец «Аматуса» ловко орудует столовыми приборами, он вновь залюбовался. Сколько же красоты таит в себе этот особняк у моря…
— Полагаю, у вас пока не сформировались впечатления об отеле, да мне и не хотелось бы мучить вас с дороги почём зря. Давайте будем считать это обычной дружеской встречей, а полноценное интервью перенесём, скажем, на завтрашний день?
У Лавеллана в горле застрял кусок лобстера. Неужели ему отвели всего сутки на осмотр отеля? Изначально он планировал проводить большую часть дня на пляже, а теперь ему придётся пожертвовать частью своего долгожданного отдыха ради чужой, пусть и не такой уж неисполнимой, просьбы?..
— О нет, нет, я не жду от вас развёрнутого отзыва. — Павус словно бы прочитал мысли Аллароса, осторожно придвинулся поближе. — Мне было бы интересно понаблюдать за вами, скажем так, в процессе. Вы ведь не возражаете?
Лавеллан кивнул в знак согласия и начал усиленно дожёвывать мясо, но Дориан протянул руку и похлопал его по плечу.
— Не торопитесь, mon ami, умоляю вас. Так вы убьёте всю прелесть…
***
Полуденный зной понемногу начал спадать, когда Алларос отодвинул на край стола пустую тарелку. Видит Бог, он не ел ничего вкуснее.
Мясо было настолько сочным, что его бокал так и остался нетронутым.
— О, только не говорите, что вы трезвенник! — Театрально простонал Павус, воздев руки к небесам. — Это вино изготовлено по старинному семейному рецепту, а там, в предгорьях, растёт самый душистый виноград во всей Франции, и он принадлежит мне до последней косточки! И вы не хотите даже пробовать плод моих трудов?..
— Не хотелось бы вас расстраивать, но это правда: до сих пор я не пробовал ничего крепче домашнего кефира.
Дориан Павус так сокрушался, что Лавеллану стало совестно.
— Очень жаль… Впрочем, забудьте. Я вечно драматизирую.
Хоть обида хозяина отеля растаяла как ни в чём не бывало, Алларос не смог себе этого простить.
Уже стоя на пороге своего номера, куда его любезно проводил владелец отеля, он остановился и обратился к нему с обезоруживающей улыбкой.
— Благодарю за сытный обед, месье Павус. Обещаю, что в следующий раз точно попробую ваше вино. Ради вас я готов пойти на такой шаг.
В глазах Павуса мелькнуло явное одобрение, и он дружелюбно усмехнулся, поглаживая лихо закрученный ус. Однако стоило им пожать друг другу руки и расстаться у двери пятого номера, как откуда-то снизу до слуха Аллароса донеслась фраза:
— Для вас — просто Дориан, дружище.
Лавеллан не знал, что и подумать. Подобное совпадение наводило его на странные мысли, хотя голос Павуса выражал скорее задумчивость, чем откровенное кокетство. Неужели и он только что с ним флиртовал?..
Нет, это вряд ли. Должно быть, ему просто показалось.