Сознание возвращалось медленно и болезненно, а все мысли были лишь о том, что какие-то мрази открыли пальбу по нарко-сделке.

«Выжил ли кто-то кроме меня?» — вертелась назойливая мысль в голове.

Последнее, что я помнил — это как я ехал куда-то. Но не припомню даже направление, на север ли я гнал, на запад или восток. Я всего лишь хотел убраться как можно дальше от места устроенной какими-то ублюдками бойни. А потом, кажется, упал с байка.

Когда я раскрыл глаза, то всё плыло, а места, куда мне попали, неприятно саднили. Я попытался поднять руку, и понял, что ослабел настолько, что конечности с трудом меня слушались.

— Братья… — вырвался из моих уст хриплый стон, совсем не похожий на мой нормальный голос. — Простите…

Когда взгляд сфокусировался, то я понял, что нахожусь в больничной палате.

— … итого на месте перестрелки на территории старого кладбища воздушной техники полиция округа обнаружила не меньше двадцати тел, — вещала по телевидению ведущая, приятным голосом с мексиканским акцентом. — Если верить словам шерифа Белларда, то это последствия гангстерской перестрелки, которая началась из-за конфликта между бандами. Убитых опознали, как членов печально известного мотоклуба «Черепа» и группировки «Латинская Империя». Департамент шерифа ведёт расследование.

Голова раскалывалась и в ушах шумело, но телек я расслышал чётко. Если новость о перестрелке уже показывают по ТВ, то значит прошло не меньше суток.

— Вы не понимаете, детектив, он потерял много крови… — услышал я женский голос. Очевидно, говорил кто-то из врачей или медсестёр.

— Главное, чтобы он мог разговаривать, мисс, — ответил мужчина грубым басом.

После чего дверь моей палаты распахнулась, и в нее вошел лысеющий чернокожий мужик лет тридцати. Одет он был в серый пиджак, на нос его оказались водружены очки-хамелеоны. Копа из окружной полиции видно за километр.

Зайдя в помещение, он не стал церемониться и сразу же уселся на стул у моей койки.

— Не притворяйся спящим, байкер. Как тебя зовут? Если верить куртке, то Бизон. Дурацкая кличка. Как твоё настоящее имя?

— Марк, — снова прохрипел я.

Очень хотелось пить, в глотке пересохло. Да, скорее всего мне перелили кровь, уж слишком много я ее потерял, но жажда всё равно мучала.

— Марк? Ну так, Марк. Выкладывай всё, что знаешь о перестрелке в пустыне. Кто начал первым? Латиносы или ваши братки?

Я промолчал. Хрен я что расскажу проклятому легашу. От полиции нет проку. Как приду в себя, сам найду и покараю ублюдков, что налетели на сделку. Я же поклялся своим погибшим братьям, а как иначе?

— Ну, чего молчишь, ковбой? — негр криво усмехнулся. — Врачи не говорили, что тебе язык отстрелили.

— Мне нечего сказать, легаш, — снова прохрипел я.

— А я уверен, что тебе есть о чём сообщить. Что покупали? Наркоту? Или сбагривали оружие этим обезьянам-метисам?

— Хрен тебе. — Я усмехнулся максимально мерзкой ухмылкой, на которую был способен.

Оглядевшись, я заметил на тумбочке у кровати пластиковый стаканчик с водой. Кое-как протянув руку, я взял его, выпил и понял, что разговаривать стало гораздо легче. Говорить с пересохшей глоткой сложно. Впрочем, мне все равно особо нечего сказать.

— Ты тут не огрызайся, — серьёзным тоном проговорил легаш. — Если расскажешь, что произошло, то может быть тебя не посадят.

— А за что меня сажать то? Я просто упал с мотоцикла.

Наверное, я сейчас сказал глупость, но мало ли, вдруг он поверит.

— Ага. И упал ты прямо на лежащие на дороге пули, — саркастично согласился со мной коп. — Не ломай комедию, Марк.

— Я тебе ничего не скажу. Я вообще не помню, как тут оказался. Ехал, упал, очнулся — перевязан и в койке, — снова я попытался отбрехаться.

— Ты же в курсе, что мы можем найти тех, кто порешил твоих братанов? — посмотрев мне в глаза, сказал детектив. — Посадим их в тюрягу. Если ты расскажешь, что да как, то тебе будет грозить небольшой срок. Года два посидишь, и отпустят.

— Я вообще жертва, понял, фараон сраный? — сорвался я. — Просто ехал по своим делам, а тут какие-то черти перестреливаются между собой. Одни были в чёрных кожанках с гадюками, а другие в красных футболках. Вот мне и прилетело случайно. Вы, пожиратели пончиков, знаете, что порой левые люди страдают от пострелушек.

На несколько секунд в палате воцарилось напряжённое молчание, и коп пристально смотрел мне в лицо. Будто в душу заглянуть хотел. Можно было подумать, что он какой-то экстрасенс. От его взгляда мне стало немного не по себе, и я отвёл глаза.

— Врёшь, гад. Точно врёшь, меня не проведёшь, я уже больше пятнадцати убийств раскрыл. И случай с твоим дружбанами в пустыне раскрою. Почему же не хочешь ничего говорить? Боишься осуждения со стороны корешей? Или ты в принципе против властей? — очевидно негр не верил мне. — Ну ладно, я докопаюсь до истины. И знай, если я дорвусь до правды — тебе не сдобровать. Тебя посадят по всей строгости, пожизненно.

— Флаг тебе в руки, легаш, — я усмехнулся, после чего негр вышел из палаты.

***

Следующие четыре дня я провёл, лежа в постели, в больнице. На второй день ко мне приходила Лиззи. Она говорила, что чуть с ума не сошла, как увидела репортаж о бойне в пустыне, думала что и я помер. Но нет, повезло, хоть и ранили.

Легавый заставил подписать какие-то бумаги. Как он сообщил, это "подписка о невыезде из Либертада". Мол, эти уроды считали меня подозреваемым. Или свидетелем, чёрт их разберёт этих фараонов. Значит ли это, что за мной будут следить? А фиг его знает. Им для слежки нужен ордер, и слежка без него является нарушением моих прав на личную жизнь.

Так вот через четыре дня после перестрелки я оказался выписан, и на выходе из больницы меня встретила моя женщина и мой сын, Бенни.

Жена, одетая в топ цвета хаки и джинсовую юбку, выглядела обеспокоенной, было что-то в её взгляде странное, да и в целом она будто хотела сообщить мне какую-то новость.

После того, как я обнял и поцеловал её, и потрепал по голове Бенни, Лиззи всё-таки решилась нарушить молчание.

— Слушай, короче, типа, не знаю, понравится ли тебе эта новость, — сбивчиво тараторила Лиззи, по лицу было видно, что она на нервах. — Но после случая в пустыне приехали ребята из соседних чаптеров. Из Калифорнии, из Невады и из Аризоны, кто-то из Сэнт-Дарка даже прикатил. Каждый чаптер направил во Флэт-Хиллз не меньше, типа, человек так семи-восьми или даже десяти, может и больше. Они хотят найти и покарать того, кто… — она перешла на шёпот, — убил наших ребят. Встретиться с тобой они хотели в нашем клубном доме. Ты бы слышал, как убиты горем наши соседи! Я за тебя так волновалась!

Договорив, Лиза заключила меня в объятия и осыпала меня поцелуями. Я в долгу не остался и засосал её изо всех сил и сжал у себя в руках её упругую попку. Именно к таким проявлениям привязанности мы и привыкли.

— Пап, а когда я смогу покататься на «врум-вруме»? — спросил Бенни, сделав движения руками, будто рулит мотоциклом.

— Как подрастёшь, шкет, — я приподнял его на руках до уровня своего лица. — Когда будешь примерно такого роста.

После чего поставил сына обратно на землю.

— Пап, пап! — он смотрел на меня и подпрыгивал. — Наша соседка, миссис Бекки, сегодня плакала, и другая соседи тоже грустили… Что у них случилось?

Сказать ли ему о том, что неизвестные стрелки оставили вдовами половину трейлерного парка? Или поведать ему об этом попозже? Рано или поздно он должен узнать про то, что люди время от времени умирают, а некоторые бывают убиты нехорошими людьми.

Нехорошими людьми… Ага. А я, будто, хороший. Торгую наркотой и оружием, убиваю всяких беспредельщиков. Я прям пример для подражания, мать-перемать.

Вот вроде уже пять лет как я отец, но воспитывать у меня выходит откровенно херово. Большую часть времени за пацаном смотрела Лиззи. Надо почаще бывать дома. Хотя какой это дом? Среднего размера трейлер, да пристройка в виде гаража, где я оставляю свой собранный на заказ чоппер.

Надеюсь от падения он не сильно повредился. А где я вообще упал? Как я помню, едва я выехал на шоссе из пустыни, как стал терять сознания от потери крови. Но вообще, я не помню, куда ехал. Хотя, с учётом того, что я попал в больницу городка Нир-Сэндс, скорее всего зарулил западнее пустыни. Этот городишко находился буквально в пятнадцати милях от Лас-Либертада, крупнейшего города штата. Хотя официально уже почти шесть лет Либертад зовётся не штатом, а «Территорией Особого Назначения», или в народе «Автономной областью». Если верить старым газетам, то изменением статуса Либертад хотели сделать безопаснее. Хотя, один чёрт, тут каждый день хоть что-то, да происходит.

— Пап, пап, чего молчишь? — будто бы обиделся Бенни. — Их мужья тоже попали в аварию, как ты?

— Вроде того, — неопределённо бросил я. — Рано или поздно они увидятся.

С одной стороны я врал сыну, но доля правды в моих слова была. Рано или поздно все встретятся после смерти. Кто-то в аду, кто-то — в раю. А кто-то в следующей жизни. Это как то ли индусы, то ли индейцы, что верят в карму. Хотя хрен знает, что это такое, лишь один раз увидел это слово по телеку.

— На чём приехала, сладкая? — я с вожделением посмотрел на Лизу.

— Сам знаешь на чём. Помимо твоего стального коня у нас есть и внедорожник, старый Джип Гранд-Чероки. Чего ему зря простаивать, раз я умею колесить на нём?

Ещё раз её поцеловав, я сел за водительское сидение. Сколько я не катался на тачках? Год или два? Хрен его знает. Чаще я рассекал на байке.

— Тебе можно водить? А то… — моя дама посмотрела на меня взволнованно.

Хотя её тревога мне понятна. Пусть голову я не отбил, благодаря шлему, но всякое бывает. Например, порой, от наркоза случаются отходники, ещё какая херня, про которую я не знаю, так как не учился на медика. Конечно, ранения немного побаливали, но в целом чувствовал я себя нормально.

— Глаза боятся, а руки делают. — ответил я, после чего повернул ключ зажигания.

***

Всё таки внедорожник — тоже хорошая штука, особенно для сельского захолустья. Идеален для просёлочных дорог и бездорожья. Качественные амортизаторы, мощный движок, крепкий корпус с кенгурятником. Окрашена тачка в неприметный серый цвет.

Чтобы срезать и побыстрее оказаться где надо, я то и дело выруливал на бездорожье, один раз даже сбил койота.

Клубный дом находился чуть севернее нашего трейлерного парка. Это был наш склад и деловой центр, где мы координировали бизнес, хранили те или иные товары, ремонтировали технику.

Это была настоящая база, прямо-таки крепость. Огорожена бетонным забором, а внутри почти всегда хоть кто-то, но находился.

На подъезде к базе я понял, что там собралось не меньше тридцати человек, если судить по количеству чопперов, что были припаркованы рядом со входом в клубный дом.

Остановив внедорожник, я направился в зал собраний, попутно разминая затёкшие ноги и хрустя шеей и пальцами. Там меня уже должны ждать.

В зале сидело пятеро человек, и самым влиятельным и бывалым среди них являлся старик Бенджамин «Бензин» Крейн. Этот дед в молодости прошёл Вьетнамскую Войну и вернувшись на гражданку, собрал таких же ветеранов и организовал клуб «Черепа». Несмотря на возраст, Бензин до сих пор не растерял хватки и уверенно держался в седле.

Сев за круглый стол, я сначала помолчал, но потом, наконец, решился нарушить тишину.

— Слушайте, мужики… — проговорил я. — Что мне вам рассказать?

— Нам нужно знать, кто грохнул наших ребят, — прокуренным голосом прохрипел Бензин. — Можно было бы тебя осудить за то, что ты укатил с места перестрелки, но ты поступил правильно. Так мы хоть можем из первых уст понять, кто на наших напал. Да и о своей семье ты тоже, наверное, думал.

— Да, мать вашу! Я бы уничтожил этих гомиков голыми руками! — выругался Барри по прозвищу «Хрен Убьёшь». Прозвали его так, из-за того, что он, будучи дорожным капитаном, словил пять пистолетных пуль и выжил. Лютая выносливость у мужика.

Хотя теперь и в меня две попали. Впрочем, настоящего бизона двумя пулями наверняка не свалить. Если они еще где-то остались, эти самые настоящие бизоны.

— Успокойся, Барри. В таких вопросах надо сохранять холодную голову, — высказал мудрую мысль Бензин, закуривая сигаретку и выпуская тонкие струйки дыма.

Через минуту, когда Бен докурил, я решил доложить. Он же выше меня по званию, его надо слушаться. Даже у байкеров есть субординация.

— Шестеро человек. Все в песчаном камуфляже. В чёрных балаклавах. Четверо с пистолетами-пулемётами, двое с пулемётами типа «Свиньи». Они открыли шквальный огонь. Ещё у одного из этих уродов был гранатомёт, типа «Блупер». Они этой хреновиной взорвали одну из тачек мексов.

— Они ничего не говорили? Может акцент разобрал? — раздавив окурок в пепельнице, продолжил расспрос Бен.

— Нет, они атаковали молча. Чёрт, какая-то падла, по ходу, сдала сделку левым имбецилам, мать их, — я нервно сжимал и разжимал кулаки.

— Какие пистолеты-пулемёты были у налётчиков, сынок? — старый Бен пытался выглядеть добрым.

— Мини-Узи. В меня две пули из такого попали. До сих пор раны болят.

— Благодари Госпожу Удачу, что она спасла твою жалкую задницу от попадания крупняка, — саркастично заметил другой босс, Кирк «Киллер» Каллахан, одетый в кожаный жилет поверх футболки мужик лет сорока, который время от времени потягивал пиво. — Информации у нас ни хрена нет, чтоб его. Что делаем, братья?

— Это долбанные хиллбилли из сраной Дикси-Мафии, зуб даю, ёпта! Врываемся к ним в село, и всех убиваем, к чёрту! — снова ругался Барри «Хрен Убьёшь». — Они считают весь округ Флэт-Хиллз своей территорией, вот и захапали наркоту с деньгами! Мочить этих жертв инцеста надо! Жестоко убивать, мать вашу! Я бы лично вырвал им сердца, сука! Превратил бы их головы в месиво, да я…

— Успокойся, Барри, — осадил одного из президентов Бен. — Конечно, я не уверен, что это Дикси Мафия на сто процентов виновата, но проверить стоит. Завтра похороним наших братанов, проводим их в последний путь, а послезавтра сгоняем к деревенщинам. Если это они виноваты в смерти братвы — перебьём их к чертям.

На этих словах закончилось собрание. Скоро предстоит основательно поработать…