Я весь в размышлениях. Да, на часах чуть больше шести утра, будильник прозвонил буквально минут пять назад, я добрался до ванной комнаты и теперь размышляю. С зубной щеткой во рту вообще думается легче, и не спрашиваете почему, а просто примите как данное. О чём собственно думаю? О важном, на самом деле. Сегодня понедельник, следовательно, детям нужно в школу, а мне на работу. И это бы не было большой проблемой, если бы школа не находилась так далеко. Чтобы им добраться вовремя, нужно будить их уже сейчас. И вот вопрос, какие дети вообще захотят вставать в шесть утра? Ладно я привык, все-таки я взрослый человек, много лет живу в подобном режиме и уже давно не испытываю никаких трудностей с ранним пробуждением. Но мальчишки? Не спорю, вчера они встали сами, причем довольно рано, как для выходного дня, но все-таки не настолько рано. И вот я даже представить себе не могу, как буду их сейчас поднимать. Арсений то может и встанет, хотя тоже не факт, а вот Дима и Сережа? Да мальчишки вчера уснули только к половине двенадцатого, снова заигравшись. Надо бы мне что-то с их режимом делать, а то это совсем ни в какие ворота не лезет. И школу на будущий учебный год точно нужно искать где-то поближе, такие ранние подъемы и сборы в попыхах — это откровенное мучение для детей. Нет, я бы их может уже сейчас перевел в другую школу, но смысл? Тут от учебного года то остался месяц. Месяц, который кажется будет наполнен тысячей утренних капризов. Впрочем, хочется верить, что мальчишки все-таки не будут сильно возмущаться и протестовать, а там уже и до каникул недалеко.

С такими мыслями я все-таки закончил с чисткой зубов, глянул на себя в зеркало. Да уж, я по утрам не лучше мальчиков выгляжу, растрепанный, как будто головой пол подметал, каким бы странным не казалось это сравнение. Но привести себя окончательно в порядок я смогу позже, потому что, если я ещё хотя бы на немного задержусь и не разбужу детей прямо сейчас, то в школу они точно опоздают. Там на дорогах такие пробки, что дорога до нее займет коллосальное количество времени. А им нужно ещё успеть умыться, переодеться, может позавтракать. Но последнее — это, конечно, если мальчики захотят, заставлять их я уж точно не собираюсь, в конце концов, завтраки в школе не просто так существуют, многие просто не способны есть сразу же после того, как проснулись. Мне ли не знать, если я и сам на это не способен? Но чего-то я отвлекся.

Я вышел из комнаты, чтобы моментально столкнуться с Арсением. Почему именно с ним я постоянно сталкиваюсь в коридоре и на лестнице? И вообще, как так получилось, что он уже тут? Серьезно? Он вот так просто взял и проснулся? Нет, понятно, что он не сам, а из-за будильника, но все равно это удивительно. У Димы с Серёжей в комнатах тоже будильники стоят, но я даже не удивлен, что они на них не подействовали.

— Доброе утро, — заметив меня, проговорил мальчик.

Нет, он, конечно, не был бодрым, да и встал, явно превозмогая самого себя и желание поспать. Растрепанный, на мое счастье, глаза так сонно щурит, пытаясь держать их открытыми, да и пижаму ещё переодеть не успел. Обычный невыспавшийся ребенок. И хорошо, что он именно такой, потому что если бы я сейчас увидел Арсения бодрым и полным сил, то мир бы мой сломался окончательно. Потому что не верю я, что десятилетний ребенок, пусть и очень ответственный, способен чувствовать себя комфортно, встав в такую рань.

— Доброе, — я чуть улыбнулся, а потом протянул руку, чтобы растрепать и так растрепанные волосы ещё сильнее.

Интересно, насколько это странная привычка, вот так вот вечно детям прически портить? Но они же вроде не протестуют. По крайней мере, Арсений от руки уворачиваться не пытался, хотя и явно по-прежнему ощущал себя несколько неловко, когда я так делаю.

— Как спалось? — решил уточнить я.

У детей нужно при любой удобной возможности интересоваться, как дела, спрашивать, как у них проходит день, не нужна ли им помощь. Наверное, только таким образом рано или поздно мы сумеем прийти к доверию. Я должен показать им, что я не чужой человек в их жизни и что меня волнуют любые чувства и мысли ребят. Каждого из них. На самом деле, как мне объяснил психолог, детям важно даже малейшее проявление заинтересованности со стороны взрослого, даже то, что кажется мне совсем не значительным для них окажется важным. А мне и не сложно лишний раз спросить, самому интересно, что дети расскажут.

— Было неплохо. Правда только ровно до того момента, как во всех проявлениях отвратительная мелодия некоего электронного устройства, название которому будильник, решила лишить меня удовольствия дальше пребывать в царстве Морфея. — пробормотал мальчишка, чуть улыбнувшись.

Да ну? Неужели у нас и вправду налаживается контакт? Безусловно, этот мальчик продолжает использовать в своей речи крайне странные формулировки и обороты, да и вряд-ли когда-нибудь перестанет это делать, но это ведь и не показатель. Показатель — это то, что он, во-первых, в несколько своеобразной манере, но все же пожаловался на столь ранний подъем. А во-вторых, он улыбнулся. Когда-нибудь я перестану каждый раз удивляться этому, возможно, даже совсем скоро, потому что сейчас улыбка на его лице явно мелькала гораздо чаще, чем в нашу первую встречу. И ох, кто бы знал, что эта улыбка будет делать меня таким радостным? Причем это касается не только Арсения. Улыбка любого из мальчишек дарит мне это странное, но очень теплое чувство. Подумать только, я знаю этих детей всего ничего, а уже так сильно привязался, что кажется будто они всегда со мной жили. Чудеса, точно чудеса.

— Мне очень жаль, что вам приходится вставать так рано, — мой голос был наполнен сочувствием, мальчишек и вправду жалко, да вот только пока что я ничего не могу поделать, — Этот учебный год, я надеюсь, как-нибудь дотерпите, тут осталось то совсем немного, а потом мы обязательно что-нибудь решим.

— Хорошо, — отозвался Арсений, — Удачи вам разбудить Диму с Серёжей, — мальчишка хмыкнул, а потом скрылся в ванной.

Да уж, Арс, видимо, знает чуть больше, чем я, и чувствует, что удача мне точно понадобится. Ну что же? Вперёд и с песней, будить неугомонных, но сейчас явно крепко спящих, сорванцов. Какое счастье, что хотя бы Антону можно дать возможность поспать, а то если и его так рано поднять, то он устроит веселый денек не только мне, но и Евгении, которая остаётся с ним, пока я на работе. Вообще, я все ещё не знаю нужно ли мне решать вопрос с детским садом для мальчишки, как-то я забыл поинтересоваться Антошиным мнением на этом счёт. Не забыть бы потом спросить, а то я ж могу, отвлекусь на что-нибудь, а вспомню снова в какой-нибудь совершено неудобный момент. Но ладно, это все потом, сейчас у меня квест под названием «разбуди и собери детей в школу».

И квест этот, я так скажу, оказался очень сложным. Три раза я по очереди заходил то к Димке, то к Серёже. Сначала пытался действовать очень осторожно, чтобы случайно не напугать мальчишек спросонья, просто осторожно гладил детей по плечам, параллельно говоря о том, что пора вставать. Не помогло и я принялся стягивать с них одеялья. Довольно забавно, учитывая тот факт, что при этом я бегал из комнаты в комнату, прямо эпизод из какого-нибудь ситкома, не иначе. После этого дети даже соизволили открыть глаза и посмотреть на меня. Серёжка все-таки соизволил встать и поплелся в ванную, параллельно недовольно ворча. А вот Дима, ох уж этот Дима. Как открыл глаза, так и закрыл их снова, ещё и подушку в меня запустил, которую я, впрочем, успел поймать, прежде чем она прилетела мне в лицо.

— Так, Димка, посопротивлялся и хватит, опоздаете, — Я пытался, чтобы мой голос звучал серьезно, но, на самом деле, я еле сдерживал смех. Мальчишка своим дурашливым поведением откровенно развеселил меня. — Ты вставать собираешься? — глядя на даже не попытавшегося подняться с кровати мальчика, спросил я.

— Не собираюсь, — сказал он, зевнул и отвернулся к стене. Отсутствие одеяла и подушки его нисколько не смущало.

Так этот чудик ещё и снова начал сладенько так сопеть. Вот как он мог снова заснуть с такой скоростью? Минуты не прошло, а мальчик уже снова где-то в царстве сновидений и явно не планирует оттуда выбираться. Что ж ладно, будем значит вытаскивать, раз сам не хочет. Я умудрился осторожно подхватить ребенка и поднять его с кровати, Димка естественно от этого проснулся и недоуменно так уставился на меня, часто-часто моргая.

— А что вы делаете? — тут же спросил у меня, а потом, подумав немного, устроил голову у меня на плече и снова закрыл глаза. Неплохо устроился, а? Ему вообще непринципиально где спать? Хоть в кровати, хоть у меня на руках.

— Как что? Несу тебя в ванную, раз уж ты сам до нее все никак не доберешься, — я откровенно посмеивался, а вот ребенок только кивнул, даже не соизволив открыть глаз. — Так, Дмитрий, а ну не спать.

— Да ну почему сразу Дмитрий? — надо же, глазки сразу открыл и даже приободрился. — Дима я, — добавил, как-то обиженно насупившись. Ну хоть не засыпает снова.

А вообще, я тут, значит, мучился, выдумывал велосипед, а оказалось, что, чтобы разбудить этого мальчика, нужно было всего-то назвать его полное имя? А недовольный то какой, прям как я, когда меня «Павлом» называют. Но я уже привык, а потому стараюсь не обращать внимание, а вот мальчишка не собирался ничего скрывать и напрямую дал понять, что ему такая форма имени не по нраву.

— Никто и не спорит, что ты Дима. Но если будешь хулиганить, буду Дмитрием называть, — я рассмеялся, посмотрев на эту обиженное личико. Вот вроде такая мелочь, а все равно не нравится ему.

Я уже был близок к ванной комнате. Их на этом этаже две, ну три если считать ту, вход в которую напрямую из моей комнаты. Ещё одна на первом этаже и две на третьем. Боже мой, да у меня не дом, а одни сплошные ванные комнаты. Я как будто заранее знал, что у меня в доме будет так много народа. Вот и Димку я опустил перед входом одной из ванных. Арсений ее уже благополучно покинул, скрывшись, видимо, в комнате.

— Ну все, хватит обижаться, — я на несколько мгновений прижал сопящего на манер ёжика мальчишку, а потом осторожно развернул за плечо и подтолкнул в спину, — Иди умывайся.

Одевались ребята уже более бодро. То ли вода их чуть взбодрила, то ли они просто, наконец, окончательно проснулись, пойди разберись. Но это и неважно, важно то, что они не опоздали и, ко времени приезда водителя, уже были полностью собраны. Завтракать все дружно отказались, только чай выпили. Да и то, выпили его Арсений с Димой, а Сережа отказался, заявив, что даже для чая ещё слишком рано. Я и не настаивал, если не хотят, то пусть. В любом случае, в школе их накормят, так что голодными мои дети ходить не будут.

На улицу я вышел вместе с мальчишками, все равно мне тоже нужно выезжать. Я бы может и сам бы отвёз детей в школу, но нам, к сожалению, нужно в разные стороны. Для этого, собственно, мне и пришлось нанимать водителя, который, кстати, уже подъехал и вышел из машины.

— Доброе утро, — я кивнул в знак вежливости, — Знакомьтесь, это Дима, Сережа и Арсений, — по очереди указал на детей.

Мужчина кивнул и шагнул чуть ближе к нам, приветливо улыбнувшись как мне, так и детям. Вообще, он человек очень приятный и за детьми точно приглядит, не позволив им хулиганить в дороге, но и заскучать им тоже вряд-ли даст. И музыку включит, и беседу поддержит.

— Леонид, — представился он. — К школе после уроков мне подъехать к…?

— К двум, — сказал я, а потом открыл заднюю дверь машины перед мальчишкам, чтобы они забрались внутрь.

Вообще, у Димки с Серёжей уроки заканчивались на часик раньше, но я же не мог туда-сюда гонять водителя, да и не факт, что он бы успел вовремя забрать Арсения. А потому придется Диме с Серёжкой чуть-чуть подождать. Впрочем, для этого и существует группа продлённого дня, может они за этот час какие-нибудь уроки успеют сделать.

— Понял, — сказал мне мужчина, а потом развернулся и шагнул к передней двери авто.

— Так, ребятки, вести себя прилично, — не то чтобы я сомневаюсь в их примерном поведении… Хотя нет, в хорошем поведении двух конкретных мальчишек я сомневаюсь, они и учудить могут. — Все, хорошего вам дня, — я подмигнул мальчикам и закрыл дверь.

Ух, это прям утренний дурдом. И мне с этим сталкиваться каждый раз пять дней в неделю. Я просто понадеюсь, что не сойду с ума. Ещё только утро, а я уже устал, интересный опыт, конечно. Но ничего, привыкну, куда ж я денусь? Главное теперь самому не опоздать на работу.

***

Работа, как и всегда, скучна, но необходима. Множество бумаг, обсуждений, конференций. Сотрудники, по неведомой для меня причине, отлынивают от своих обязанностей и вот уже неделю не могут предоставить мне нужный отчет. Так бы и поувольнял всех, серьезно, сколько можно? Завал у них видите ли. А у меня не завал? Да у меня работы больше, чем у них всех вместе взятых, но ничего, не жалуюсь руководителю, как они. Хотя кому бы я мог пожаловаться, если руководитель — я? Своему отражению в зеркале? Хороша картина: вместо выполнения работы я стою и веду беседы со своим отражением, жалуясь ему на трудности рабочей жизни. Тогда мы не то, что к концу недели, а к концу года не закончим. Хотя ладно, чего это я? Преувеличиваю конечно. Все, на самом деле, не так уж и плохо. Более того, у меня, в отличии от моих сотрудников, сроки не горят и времени на выполнение всех задач вагон и маленькая тележка. И все это просто потому что я все делаю вовремя, а не перед самым дедлайном, выпрашивая отсрочку. Зачем я вообще таких сотрудников держу? А вот сам не знаю, зачем-то держу.

Собственно, именно потому что я со своими задачами, которые сам же перед собой и поставил, справляюсь на ура, я дал себе полное право уйти к четырем. А что? Во-первых, я и так раньше постоянно оставался допоздна, во-вторых, это моя компания, что хочу, то и делаю, а в-третьих, у меня дома дети. И на самом деле последний пункт наиболее важен. Хотите верьте, хотите нет, а я неожиданно соскучился по мальчишкам. Казалось бы, они шумные, неугомонные, на месте не сидят никогда и, ранее непривычный к такому, я должен был бы наоборот стремиться к тишине, покою и привычной рутине. Но нет, эта самая рутина меня не привлекает вообще, а вот понаблюдать за играющими мальчишками и пообщаться с ними — это да, это я согласен. Вот такой вот парадокс.

Оказаться дома так рано было, конечно, несколько непривычно, но никаких негативных эмоций я по этому поводу не испытывал. Да, обычно я приходил чуть ли не к ночи, уставший после рабочего дня, но сейчас… Сейчас все по-другому. Безусловно, некая усталость присутствует, куда уж без нее? Но она не такая как раньше, не созданная намеренно. Она не поглощает меня с головой и, на самом деле, я уверен, что могу ещё много чего успеть сделать.

Я открыл входную дверь и, кажется, попал в какой-то параллельный мир. Нет, дом, слава богу, был цел, да и ничего совсем уж необычного не было. Просто шумно, очень шумно. Кажется в гостиной включен телевизор и там идёт какой-то мультик, я в них не особенно разбираюсь, конечно, потому и названия не знаю, но вряд-ли звучащая песенка про каких-то мишек ми-ми-мишек может быть присуща фильму. Ну разве что детскому. А ещё я отчётливо слышу топот ног, который, между прочим, приближается ко мне. И да! Из-за поворота уже спустя секунду показался хохочущий Дима, в руке которого была зажата книга. Мальчик даже не заметил меня и, со все тем же громким смехом, кинулся к лестнице. Ещё через секунду из-за того же поворота выскочил Арсений. Не Сережа, не Антон, а Арсений. Я что сплю? Мне это чудится? Я все-таки сошел с ума?

— Здравствуйте.

Нет, видимо не чудится. По крайней мере, поздоровался этот ребенок со мной в своей привычной серьезной манере, которая ну совсем не вязалась с его внешним видом. Раскрасневшийся, тяжело дышащий, растрепанный, явно они с Димкой уже давненько так носятся. И как Дима вообще умудрился затащить Арсения в эту игру? Чудеса, да и только.

— Прошу меня простить, — чуть отдышавшись, сказал мальчик, а потом шагнул к лестнице, — У меня есть важное дело, которое требует безотлагательных действий, — добавил он и принялся подниматься, — Дима, верни мне книгу! — сказал уже в разы громче и сорвался с места, явно заметив младшего товарища и принявшись догонять его.

Да уж, очень важное дело, книжку утащили, это нужно срочно решать. Ну вот он же ребенок, просто ребенок и чего, спрашивается, иногда начинает строить из себя взрослого? Вон с каким удовольствием бегает за младшим. И сомневаюсь я, что в книжке дело, она скорее просто послужила поводом для догонялок, ведь, если бы Арсений не захотел бегать, он бы нашел способ вернуть книгу. Но он этого не сделал, он целенаправленно начал бегать за Димой, понимая, что тот только этого и ждал. Начал бегать, просто потому что он такой же ребенок, несмотря ни на что. И да, как бы сильно он не пытался этого скрывать, поиграть ему порой тоже хочется. И нет в этом ничего плохого, правда нет. Я даже позволю себе понадеяться, что подобные игры с участием Арса будут проходить чаще, потому что ему это нужно не меньше, чем остальным.

Я убрал на место обувь, чтобы не валялась посреди прихожей и решил идти в гостиную. Тут же ещё два ребятенка где-то должны таиться и, судя по звукам от телевизора, как минимум один из них должен быть там. Да даже не один, а оба, как оказалось. Интересно, а им телевизор обязательно было на такую громкость ставить? Они ведь даже не смотрят его! Антошка скачет по всему дивану с веселыми криками и с бумажным самолётиком в руке. Да и на голове у него какая-то непонятная шляпа из бумаги, раньше такие делали из газет, но где бы они сейчас достали газету? Вот и взяли лист формата А3, я сам же лично их детям ещё вчера вечером дал вместе с обычными альбомными. Правда я предполагал, что они на них рисовать будут, но в целом такое применение тоже неплохое. Это же по сути оригами, да и Антону вон все нравится. А вообще мальчишка очень неугомонный, как я погляжу. И откуда только столько энергии? Хотя, учитывая тот факт, что на нём пижама, возможно, он не так давно проснулся, послеобеденный сон как-никак. Ну тогда ещё бы он не был энергичным, поспал, «батарейки» свои подзарядил и сейчас точно веселья мне в жизни прибавит.

— Паша! — о, а я что говорил? Увидел меня, отбросил самолётик в сторону, спрыгнул с дивана и кинулся со всех ног обниматься.

Хотя, признаться честно, очень приятно. Подумать только, это же выходит, что не только я, но и по мне скучали, здорово же! Здорово, необычно, и так от этого чувства хорошо на душе. Очень приятно осознавать, что теперь, придя домой, я застану не пустоту и «музей», а топот, шум и гам. И даже тот факт, что на полу валяются какие-то машинки, видимо Антошей оставленные, а весь журнальный столик заполнен бумагами, ножницами и клеем меня никак не смущают. Ведь именно такие вещи доказывают, что дом то не пустует, он наполнен жизнью, такой, какая она есть.

— Привет, — я улыбнулся зеленоглазому мальчику, а потом поднял его на руки. Тошка сразу же как-то гордо так выпрямился, голову задрал и снова посмотрел на меня.

— Смотри, какую шляпу мне Женя сделала, — довольно сказал он.

Ничего себе, как быстро няня у нас из Евгении стала просто Женей. Хотя, не исключено, что она сама на этом настояла. Я бросил взгляд на девушку и она чуть улыбнулась мне, тут же возвращая свое внимание к Серёже. Они вдвоем сидели как раз таки около этого самого журнального столика. Прямо на полу, но кого это смущает? Полы теплые, да и ковер там постелен. Девушка показывала ребенку как складывать какое-то оригами, кажется, это была лягушка, но я не уверен. И Серёжка то увлеченно так повторял все ее действия, явно испытывая от происходящего удовольствие. Удивительно, что он не носится по всему дому вместе с Димой и Арсением, а сидит тут тихо-мирно с бумажками возится. Местами они с Арсом что-ли поменялись? Или это так, временно? Может они пытаются сбалансировать друг друга? Ну раз уж Арсений решил позволить себе подурачиться, то Сережа наоборот решил быть спокойным? Хотя я сам то в это верю? Я почему-то более чем уверен, что если бы Евгении не удалось мальчика занять, то это он бы с Димой в догонялки играл. А тут оригами, интересно же. Вообще, вокруг мальчишки уже валялись какие-то бумажные кораблики, бабочки, зайчик, бумажная «гадалка», ну и теперь вот, видимо, ещё и лягушка будет.

Я подошёл чуть ближе и, все ещё не отпуская Антона, который так-то неплохо устроился обвив мою шею, опустился на пол около них. Сережа на мгновение оторвался от своего дела, посмотрел на меня, кивнул в знак приветствия, но тут же снова вернулся в свое «бумажное царство» и от усердия даже язык высунул, пытаясь ровно сложить края листика. Сидеть на полу в классическом костюме, в котором я и ходил на работу, — это тоже что-то новенькое. Обычно я шел переодеваться в первую очередь, а теперь изменил своим традициям, решив, что дети важнее моего внешнего вида.

— И что тут у вас интересное такое? — я протянул руку, растрепал Сережины волосы.

— Да ну подожди, мешаешь, — мальчик чуть отодвинулся, а я лишь усмехнулся. Ну да, действительно, как же я могу от какого важного дела отвлекать?

Я решил просто понаблюдать за действиями мальчишки и больше не отвлекать его. Очень уж сильно было заметно старание на его личике, пускай закончит, раз ему это так важно. А Антон, тем временем, мне только на голову не залез. Хотя он уже близок. Почему этот ребенок вообще решил, что я — турник и на моей шее можно висеть? В буквальном смысле этого слова. Нет, он, конечно, не тяжёлый, но знаете, когда тебя тянут назад, обхватив за шею, то даже самый малый вес может показаться большим.

— Антоша, ты меня задушить решил? — я осторожно освободился из, на удивление, цепкого плена детских рук.

Мальчик правда даже не расстроился от этого факта, просто снова перебрался вперёд и уселся ко мне на колени. Долго правда не просидел, вскочил, убежал на диван, спустя секунду вернулся обратно, умчался в сторону кухни, опять обратно. Только и успевай, что головой мотать туда-сюда, в попытках не упустить этого попрыгушку из виду.

— Получилось! — раздался радостный возглас Серёжи и я тут же посмотрел на него, стараясь краем глаза наблюдать и за Тошей, — Паша, смотри, она прыгает.

Серёжка явно был доволен собой и широко улыбался. Он осторожно коснулся бумажной лягушки пальцем, так что она и вправду чуть подпрыгнула, передвинувшись немного вперёд.

— Ты большой молодец. Просто замечательная лягушка у тебя вышла.

А вот правду говорят, что детей нужно хвалить даже за мелочи. Улыбка на лице мальчика ещё шире стала, да и сам он взглянул на меня с такой радостью в глазах, что просто невозможно не умилиться. И да, пускай бумажная лягушка многим покажется чем-то совершенно незначительным и неважным, но для ребенка то это целое открытие. Он ведь по сути новый навык для себя открыл, пока делал её, очевидно, что похвала играет очень важную роль. Особенно в этом возрасте. Да вообще в любом возрасте, если уж на то пошло.

— А ещё мы сделали кораблики, — и эти самые кораблики мне Сережа тут же и продемонстрировал, — Женя сказала, что если обмотать их дно скотчем, то можно на озере запускать и они плавать будут. Правда? — он чуть развернулся к девушке и вопросительно уставился на нее.

— Конечно правда, — ответила девушка, — Скотч не позволит воде попасть внутрь и бумага не размокнет, — специально для мальчика пояснила она.

— Паша, а тут недалеко где-то есть озеро? — поинтересовался ребенок уже у меня.

— Есть, тут в десяти минутах ходьбы парк, — ага и лес тоже, но туда нам точно не нужно, — Хочешь сходить?

— Хочу. А можно? — он чуть склонил голову и уставился так просяще, словно и вправду думал, что я откажу.

Но я ведь и не собирался отказывать, что мне сложно с ними прогуляться сходить? Тут идти то всего ничего, да и детям полезно на свежем воздухе чаще бывать. С Антошей Евгения точно выходила утром, потому что я попросил ее об этом заранее, а вот остальные то в школе были, когда бы у них было время на прогулки? Ой, а кстати о школе.

— А уроки вы сделали? — Сережа кивнул, серьезно так, явно не пытаясь меня обмануть, — Тогда можно. Только сначала Димку с Арсением нужно позвать.

Ну да, они то куда-то убежали. Это Антон все носился вокруг, снова подобрав самолётик и играя с ним. Хотя к разговору он прислушивался с интересом, явно не имея ничего против небольшой прогулки.

— Я их найду. Только пусть сначала помогают кораблики скотчем обматывать, — с этим словами мальчишка поднялся, а потом умчался из комнаты со скоростью света. Шустрый то какой однако.

— А я? Я тоже хочу помогать, — реакция у Антошки вышла чуть-чуть запоздалая, Серёжка то уже удрал, но ничего.

— И ты будешь помогать, — поспешил заверить я мальчика, пока он не решил, что его тут обделили, — Только давай ты сначала соберёшь свои машинки, чтобы никто на них случайно не наступил?

Удивительно, но ребенок спорить не стал, наверное, потому что слишком сильно радовался предстоящей прогулке и перспективе поиграть с корабликами. Хотя, конечно, понятие уборки у Тошки было странноватым, с пола то машинки он собрал, правда переставил их при этом на диван. А с другой стороны, я ведь и не давал четких инструкции, откуда бы ему тогда знать, куда именно он должен их убрать?

— Давай мы отнесем их в твою комнату? — на помощь мне пришла Евгения, она поднялась и подошла к мальчику, помогая унести все машинки, — И заодно переоденешься, — добавила она, когда они уже выходили из комнаты.

Точно, переодеться. Чего это я до сих пор в костюме сижу? Самому ведь неудобно.

***

Не смотря на то, что дело вообще-то к вечеру, на улице, на удивление, тепло. Нет, не жарко, все-таки ещё только начало мая, но достаточно комфортно для того, чтобы не чувствовать холода будучи одетыми в худи. И это при том, что в местности, приближенной к лесу, всегда прохладнее, чем, скажем, в центре города. В парке было немноголюдно, не многие имеют возможность выйти вечером в понедельник на простую прогулку. Но у нас такая возможность была, а потому мы вышли. Евгения пошла с нами, во-первых, я учусь на своих ошибках и понимаю, что в огромном парке за четверыми в одиночку не услежу, а во-вторых, она и сама была не против прогуляться, даже несмотря на то, что они с Антоном уже выходили. Утром то они гуляли не в парке, а просто по району, там совсем недалеко есть площадка детская, вот там они и побывали. Нет, в парке такая площадка тоже есть, причем ещё и не одна, но Женя и сама ещё не очень знает эту местность, а потому просто побоялась, что они с Антошей заплутают. И не мне ее винить, тут и вправду можно потеряться, а уж с маленьким не сидящим на одном месте ребенком — тем более.

Мальчишки носились, порой убегали чуть вперёд, но тут же возвращались, как только я или Евгения их окликивали. Дима попытался залезть на дерево, но потом осознал, что оно высоковато, не отчаялся и тут же переключил свое внимание на заветное озеро, которое показалось впереди. Подхватил за руку Антона и Серёжу и помчался вперёд. Мы еле догнать их успели! Да и то только благодаря Арсению, у которого лимит состояния «я такой же ребенок как и все», видимо, был исчерпан после догонялок. Но ничего, хоть что-то лучше, чем совсем ничего. Старший младших догнал и даже сумел остановить, прежде чем эти неугомонные мальчишки успели бы разогнаться до такой степени, чтобы не суметь остановится и плюхнуться в воду. А там уж и мы подбежали.

— Вы почему убегаете без разрешения? А если бы вы упали в воду? — я чуть нахмурился, да и мальчишки заметно напрягались, виновато опустив головы. Нет, я, конечно, все понимаю, это дети, им не сидится на месте, но все-таки хоть какая-нибудь осторожность должна быть. Кому станет лучше, если они потеряются?

— Ну, Паш, ну не сердись, — состроил ужасно жалобную моську Сережа.

Я вообще-то и не сержусь, просто переживаю. Ну вот влезут эти дети в воду и что дальше? У берега то, конечно, неглубоко, утонуть не утопнут, и слава богу, но погода пусть и хорошая, все равно не предполагает купания. Сейчас они намокнут, а потом все дружно слягут с температурой? Мне вот меньше всего хочется, чтобы мальчишки по собственной глупости заболели. Нет, вылечить то я их вылечу всегда, дело ведь совсем не в этом, а в том, что я попросту не хочу, чтобы моим детям было плохо.

— Не сержусь, — на выдохе сказал я, а мальчики заметно расслабились, — Но чтобы далеко больше не отходили, иначе прогулка будет окончена, понятно?

Ребята активно закивали и даже соизволили посмотреть на меня. Ну вот как их ругать, если они так несчастно своими глазками хлопают? Все трое, между прочим. Почему я чувствую себя извергом каким-то? Я ведь даже не сделал ничего, просто предупредил. А дети вон уже носы повесили, словно я их прямо сейчас насильно потащу домой, лишая всех прелестей прогулок на свежем воздухе. Ну вот и что мне с этим делать? Хотя ладно, что делать и так ясно, переключить их внимание и хорошее настроение вернётся быстро.

— Вы кораблики то свои пускать будете? — я и до этого не то, чтобы строг был, а теперь мой голос вообще стал мягким, может даже мягче ваты. В конце концов, ничего серьезного ребята не сделали, особенно в сравнении со вчерашней разбитой витриной.

— Будем! — тут же заявил Димка и взгляд тут же перестал быть таким несчастным. Да и Серёжка с Антошей тоже сразу повеселели.

Как-то это подозрительно, что дети столь быстро поменяли свой настрой. Я как бы и планировал их отвлечь, но чтобы настолько быстро? Вот так вот за секунду вселенская тоска из взглядов исчезла? А не манипулирует ли эта малышня мной таким образом? Поняли небось, что эти их взгляды имеют на меня воздействие, причем исключительно положительное для них. Я уже говорил, что рано или поздно точно разбалую их из-за собственной мягкости и снисходительности? Кажется говорил. И я вроде как пытаюсь этого не допустить, а все равно сдаюсь под их натиском. Я просто понадеюсь, что не наступит тот момент, когда я вообще не смогу сказать этим детям «нет» и буду потакать всем шалостям и непослушанию. Так ведь делать тоже нельзя, совсем нельзя.

Я снял с плеча рюкзак, который, между прочим, ужасно тяжёлый, но что поделать? Если выходишь из дома с четырьмя детьми, то нужно быть готовым ко всему. Я серьезно, никогда не знаешь, что может произойти, вот я и взял все, что хоть сколько-нибудь может пригодиться. Четыре бутылки с водой, влажные и сухие салфетки, причем в таких огромных упаковках, чтобы точно хватило, антисептик. Да у меня даже упаковка пластырей на всякий случай во внутреннем кармашке лежит. И это я ещё молчу про такие вещи, как кошелек, телефон и ключи от дома. Ну и вот ещё куча корабликов, которые дети понапихали поверх всего. Короче, я во всеоружии. И развлечь, и напоить, и ранки обработать если что смогу.

— Только в воду не заходить, хорошо? Вы и с берега дотянетесь, — я расстегнул молнию рюкзака и вручил детям эти самые кораблики.

Димка, Сережа и Антон сразу же пошли к кромке воды. За ними тут же последовала Женя, чтобы, если что, предотвратить неожиданные падения. А вот Арсений отошёл чуть в сторону, явно не желая участвовать во всеобщем веселье. И почему? Что опять не так? У меня закрадываются подозрения, что взрослее он пытается казаться, когда я рядом. Делает всё, только бы я не воспринимал его как ребенка? Или нет? Я, к сожалению, очень плохо разбираюсь в психологии и мне очень сложно понять его мальчика. Он сегодня с таким удовольствием играл в догонялки, а сейчас что? Боится, что кто-то его будет осуждать за игры? Но это было бы странно, ему всего лишь десять, он ребенок и никто не станет его осуждать. По крайней мере, уж точно не я, не ребята и не Евгения. Тогда в чем дело? Я могу, правда могу попытаться спросить напрямую. Да вот только ответит ли? Попытаться все-таки стоит.

Я подошёл к мальчику. Далеко он не отходил, стоял буквально в паре шагов от меня около какого-то дерева. Кажется, это ясень, но я не уверен, в деревьях не разбираюсь. Арсений просто смотрел на младших. И я, конечно, не мог быть уверен, но почему-то мне казалось, что в его голубых глазах отчётливо можно было заметить печаль и тоску. Такую, которую я уже замечал за ним. Обычно он тщательно скрывает эмоции, так что далеко не всегда можно понять, даже когда ему весело, что уж говорить о грусти? Но сейчас… Сейчас он явно немного забылся и позволил себе чуть больше, чем обычно. И в этих пронзительных детских глазах, где-то там, на самом дне этого бескрайнего поразительно голубого океана были тоскливые искорки. Едва-едва заметные, почти что невидимые, если не присматриваться к ним поближе. Но я уже успел присмотреться, успел пусть и немного, но изучить как Арсения, так и остальных мальчишек. И, наверное, именно поэтому то, на что любой другой человек обратил бы внимание далеко не сразу, если, конечно, обратил бы вообще, я заметил ясно и отчётливо. Но я все не могу отделаться от мысли, что Арсений сам мне позволил это заметить, потому что если бы не захотел, если бы продолжил тщательно скрывать, то я бы никогда этой тоски не заметил. Также как и позволил себе немного поворчать с утра, также как позволил сыграть в догонялки с Димой. Он показывает только то, что хочет сам, но ведь и этого уже очень много и так мало одновременно. С одной стороны, это доверие, которое непременно нужно ценить. А с другой, оно не настолько сильно, чтобы мальчик сам рассказал мне откуда взялась печаль, почему иногда он ведёт себя как ребенок, а иногда наоборот словно запрещает себе это, что его беспокоит. И он не расскажет. Не сейчас точно. Я это понял четко и ясно, как только он перевел взгляд на меня, смотря ровно, упрямо, словно… Словно хотел что-то скрыть за этой упрямостью. Но что? Я не знаю. Может узнаю когда-то, но не сегодня точно. Слишком мало времени прошло. Слишком хрупкое ещё доверие. Вы видели когда-то жемчужину? Она состоит из множества слоев перламутра, один поверх другого. Жемчужина крепкая, ее не так то просто разрушить. Да вот только крепкой она становится, только когда этих самых слоев накопилось достаточно. А в самом начале, когда она только только начинает формироваться, ее так легко разрушить, даже не просто разломать, а стереть в пыль, который потом рассеется по ветру, разлетится, исчезнет, словно никогда ничего не было вовсе. Вот и доверие сейчас между нами такое же. Оно состоит из слишком малого количества слоев, оно слишком хрупкое, но в то же время имеет все шансы стать более крепким. Не сразу, конечно, не сразу, в этом мире вообще ничего сразу не бывает, все слишком сложно, слишком индивидуально. Быть может пройдет пара недель, может месяц, а может вообще несколько лет, но мы дождемся, когда «жемчужина» станет достаточно крепкой. Я добьюсь этого.

А пока… Пока, вопреки тому, что я хотел спросить у Арсения, что случилось, я этого делать не стал. По глазам прочитал, что не стоит, я не получу нужных ответов, а лишь попытаюсь влезть слишком глубоко в детскую душу. И пока что у меня нет права в нее лезть, мне не давали такого разрешения. А потому я промолчал, просто встал рядом голубоглазым мальчиком, опустив ладонь ему на макушку и легонько перебирая пряди темных волос. Он не отстранился, лишь снова перевел взгляд на хохочущих младших ребят, которые демонстрировали Жене, как же здорово у них плывут кораблики по водной глади. С младшими чуть проще, но не намного, я уверен, что я и про них не знаю ещё очень и очень многого. Мы только в самом начале пути, очень длинного и сложного пути. Но все происходящее стоит того. И все, что бы ни происходило, стоит этого искреннего смеха, горящих глаз, стоит даже молчания и тихих слез. Что будет дальше? Я не знаю… Я не знаю к чему мы придем в итоге, я не знаю ничего. Не знаю, просто потому что я — человек, я не умею заглядывать в будущее, не умею предугадывать все ходы наперед, да и жизнь — это не партия игры в шахматы. Жизнь сложна, мир сложен, люди сложны. Но, тем не менее, всегда стоит верить в лучшее. Да и как не верить, если рядом со мной стоит, пусть немного задумчивый и грустный, но все же успевший стать родным мальчишка, а чуть в стороне играют ещё трое не менее родных и близких? Кто знал, что за столько короткие сроки, жизнь может так сильно поменяться? Никто не знал, я догадывался конечно, что что-то подобное произойдет, но все равно даже и представить себе не мог, что когда-нибудь я не буду задерживаться на работе, а вместо этого буду гулять вечером в парке в окружении детей. Моих детей.