15 мая 2389г

Альмарак, Рубид

Хларау, форт Речной.

- Всю эту штуку начал ещё дед. - пояснил Аркадий, скрестив руки на груди и чуть склонив голову на бок. - он носил фамилию Ставров.

Ион по-тихому показал старшему конвоя на лавку под окном. Капрал Оршан-старший кивнул и конвой незаметно уселся. Один остался стоять, трое отдыхали.

- Ставровы были протестантами, баптистами. Мирные люди, не желавшие никому зла. Когда в Надежде начал проповедовать Демьян, прапрадед доверил ему сердце своё и семьи. Разумеется, пастор изгнал их из общины, но не смог лишить земли. Прапрадед вскоре умер, а Демьяна прогнали. Тогда прадед продал ферму и перебрался в Биру. Там он занялся свиноводством, потому как бирская земля не очень богатая. Но Афанасий сделал ход конём - взял подряд на уничтожение биологических отходов, ведь свинья всеядна, господа. Дело процветало до тех пор... - Аркадий бросил злющий взгляд на Гудкова. - ...пока из этого проклятого юго-востока не вылезли ястребовцы. 

Демианиты жили тихо и мирно, но и до них добрался моралпол с попами. Слишком острую конкуренцию Афанасий Ставров составлял некоему родичу начальника моральников Биры. Поначалу ему угрожали, требуя продать ферму и колбасный заводик за гроши, а потом добрые люди шепнули, что вот-вот грядёт арест. Большинство демианитов работали у Ставровых. Они собрались за несколько часов, выпустили животных, подожгли постройки и бежали. Кого-то моральники всё же схватили и в отместку за уничтожение фермы казнили ужасным образом. 

- Вы пытаетесь нас разжалобить? - спросил Дайкири. - Ну да, я родом из Ново-Камчатки, но ведь не я убивал и гнал вас. 

- Зато дружески относитесь к моральникам вроде вон той мадам, а от нее моралполом за версту несёт. Но я не пытаюсь вызвать у вас жалость, не надейтесь. Просто чтобы вы поняли, насколько прадед был зол на всех вас.

Принесли чай, подслащёные диким мёдом сухари и блок элрет, которые Ион велел бессовестно стянуть у Стахова. Всё равно тот опять перешёл на самокрутки из фасованого табака. 

- Дальше. - каркнул Рязанов и подтянул себе и Коробову две кружки.

- Демианиты ушли в Горные Чащи. Тогда они были частью Верхних и Нижних, но это всё равно. Места труднодоступные, малонаселённые. А общинники - люди равнинные - фермеры, скотники, мясники. Часть общины погибла зимой. Кто замёрз, кто попал под лавину. Горы не равнина, их знать надо. Осталось всего-то человек пятьдесят. По весне восьмого года один тип сговорил большинство уйти. Дескать, всё одно помрём, так хоть в тепле. И прадед остался со своей семьёй и ещё с одной - всего одиннадцать человек. Остальные спустились вниз и выкрестились в православянство. 

А оставшиеся демианиты пошли дальше на запад, каким-то чудом спустились по скалам и оказались на краю Дизера. Мало кто знает, что северный Дизер у моря не совсем пустыня. Там такое плато, изрезаное ущельями. Они нашли ущелье, куда ветер нанёс землю, там и поселились. У них было немного семян. Не знаю - откуда, но так рассказывала бабушка. Рожь, картошка, морковь. Было трудно, после хорошей-то жизни в Бире. А потом сын Афанасия, мой двоюродный дед Степан, как-то провалился в яму, копая погреб. Из ямы шло тепло. Так они нашли ход в пещеры и смогли обустроиться получше. Время шло. - Аркадий перевёл дух и продолжил: 

- Дети росли. Афанасий не знал, что делать. Вечно так продолжаться не могло. Община таяла. Сначала погибла дочь его друга - утонула в море, упав с обрыва. Потом умерла жена Афанасия. Да и надоели уже все друг другу хуже горькой редьки. Прадед понимал, что без общения с другими людьми дети сойдут с ума и погибнут. Тогда он собрал всех и сказал: - Я пойду на юг, найду людей. Что-нибудь придумаем. Как-нибудь приткнёмся. Но оставаться здесь нельзя - сгинем. 

- Он прошёл пол-Дизера? - спросил Валентин с позывным Стакан. Пьяница предложил Аркадию чай, но тот сделал отвергающий жест открытой ладонью. 

- Вероятно, да. Ведь в Рассухе жизни почти не было, а Надежду моральники буквально вырезали и выжгли. Но он встретил особых людей - крауменов. Тогда пустыня принадлежала им. Они встретились у Мокрых Камней - в пустыне попадаются места, где на камнях выступает испарина и её можно по капле собрать во флягу ночью. Вожак краулера выслушал Афанасия, взял на борт и направил стальную змею на север. 

- Ну прям как "Сагу об Атрейдсе" смотришь. - пробурчал кто-то из штабных. - Червяков не достаёт. А так прямо полный набор.

- Чем вам краулер не червяк, Иван Борисович? Тише, пожалуйста. - Коробов с интересом следил за рассказом молодого человека.

- Общину взяли к крауменам, а затем машина пошла к скалам в середине пустыни и нырнула в червоточину. Она привела их на Стрею, куда ушли от мира многие общины протестантов. Они и сейчас живут на островах Юнга и материке, который евроны звали Меррил, а руссы - Землёй Белугина. Казалось бы, вот тебе мир и покой, но Афанасий не мог простить рубидерам ни дома, ни биза, ни своих братьев по вере. Да и жизнь на Стрее не сахар. Кармадон, Террания, Нео-Котбус, Иль-де-Лион и другие земные колонии - это высокие широты планеты. Воздух там не так насыщен, как на жарком сыром Мерриле. Сёма, кстати, раз пожаловался, что у него кровь из носа через час начинает идти. Так для хумана на Мерриле это обычное дело. Армаль ещё ближе к Южному Полюсу. 

- Ваш прадед хотел вернуться? - спросила Бойко.

- Хотеть - не выполнить. Афанасий умер на Мерриле от какой-то хвори. Всё-таки годы лишений не прошли даром. А через пару лет появились бродяжки. Уж как с ними сговорился дед Степан - не ведаю. Бродяжки хотели попасть на Альмарак и дед заключил с ними своего рода договор. Община держала в тайне место, где начиналась червоточина. Но мелкие проныры знали, что они знают.

- Вероятно, из чьего-то мозга. - хмыкнул Серж. 

- Без кристаллов бродяжки пустое место. - презрительно скривился Аркадий. - У них была некая "круглая пластина" со странными знаками. Из нее они знали о червоточине, но не могли её отыскать. Ведь община своими вырубками, постройками и каналами сильно изменила пейзаж.  

- Я вот одного не пойму. - Рязанов опять промакнул губы платком. - А кто же показал протестантам червоточину изначально?

- Это мне неизвестно. Может и сами нарвались, когда уносили ноги. Там целый комплекс, я видел старое фото. После смерти бабушки снимок пропал. Очень похоже, что это не скалы, а старинное сооружение, нечто вроде хаба, терминала. Червоточин там, похоже, было больше. На момент снимка светились три, но обрамлённых красным камнем... ммм... врат - не меньше двадцати!

Сергей прижал ладонь к сердцу и тяжело потянул в себя воздух.

- Странный маршрут, господа. Получается, они лезут со Стреи на Альмарак, а с Альмарака - на Стрею. - заметил обер-ротмистр Иван Борисович.

- Но на другой континент! - уточнил Ион. - Серёжа, вам плохо? Доктора вызвать?

- Нет-нет, у меня есть ампулы. Душно просто. Похоже на маршруты некоторых поездов. Они заезжают на тупиковый вокзал, а затем, задним ходом, управляясь из кабины в последнем вагоне, едут как бы обратно, но по другой ветке.

- Хм, возможно. - согласился Коробов. - И что же ваш почтенный дедушка?

- Он показал бродяжкам ход, позвал сестру и ушёл вместе с ней. На той стороне ждал краулер. Бродяжки, оказывается, подговорили не его одного, но чётко выполнили условия всех, никого не обманув. Краумены не хотели идти в цивилизованый мир. В пустыне они добывали металлы и уголь для общин. На Стрее нет угля, а тамошнее дерево при горении выделяет очень удушливый газ. Большинство бродяжек осталось в скалах. Они заявили, что это их наследие. Что они попытаются восстановить терминал и снова станут повелителями торговых путей. Насколько поняла бабушка, из этих скал можно как-то управлять червоточинами, но для этого нужны кристаллы-поглотители.

- Женя. - тихо подозвал радиста Ион. - Приоткрой, плис, дверку к летунам на пару пальцев и передай чтобы люк на полную расхлабенили, а то и впрямь дышать нечем. Только подставь чего под дверь, а то лишние уши тут не в жилу. 

- Ща, Ион Василич. - шепнул связист и отбежал в свой угол. Там он нашёл под столом запасной блок от рации и нырнул в операторскую. 

- Потрясающе! - взревел Рязанов. - Вот бы нам взять этих мелких сукиных деток за шкварник! Да мы бы руссам завернули санки! Я бы им черву прямо в сортир к царю ихнему открыл!

- Бродяжки помогли моим предкам добраться до Рубида. Как уж они встроились в общество - не знаю. Бабушку в семье всегда держали за дикарку. Она просто была тихой и скромной. Сыновья и дочь пошли не в нее.

- Она вышла замуж за Ручинского, не так ли?

- Да, за Антона Ручинского. А её брат, Степан, рассказал Антону о залежах руд в Дизере. Но тому шахты в Марганцах хватало. 

- Так кто же тогда стоял у истоков "Гранд-Майн"? 

- Степан Афанасьевич. Сначала он сталкерил сюда, нырял в черву и резал там кристаллы. Но потом - сначала полицейские кордоны, а после - Флибуста - сделали Хларау слишком опасным местом. Бродяжки хорошо платили за кристаллы. Не деньгами, слитками золота и алурами, это камни такие из астероидных поясов. Сейчас найти алур очень сложно, но когда-то их было много. Они фиолетовые, иногда лиловые, светятся в темноте. Ценились очень. А сейчас так вообще. Когда папа рассорился с дядей и тот перестал его поддерживать, мы продали алуровое колье бабушки. Хватило на швейную фабрику, потом отец расширил дело. Бродяжки сами с начала века не ходили в мир. Почему - неведомо. Когда-то они пытались пройти Рубид, но почему-то у них не получилось. 

- Да ясно почему! - Рязанов взмахнул рукой. - Тут были заводы и рудники, они не могли пройти червоточину! 

- В нулевые тут уже ничего не было. - возразил Утёсов. - Мёртвая земля. Нет, тут что-то иное. Возможно, чертвоточины в Дизер не существовало. Вот и понадобился агент, чтобы нырять на Стрею за кристаллами. А полтораста лет назад - да. Тут кипела работа и черва была недоступна для пайсотов. Они потыкались и отошли. Может, где ещё резали. 

- Валет - Бродяге! - раздалось из ионовской рации голосом Камова.

- Ушаю, Юр. - отозвался ротмистр.

- Привезли Дарина.

- Как он?

- Рыдает, просит не губить и упирается. Конвойные уже охренели.

- Тащите к нам в ситуацию.

- Есть.

- Золотко наше доставили. - пояснил Ион комбригу. - Чёрт его знает, что ему там Коржак наобещал, но мальчик в соплях путается.

- Он бы упирался, когда его спейсер с этим вот модником за кристальчиками посылали. - буркнул Рязанов. - А теперь поздно. Я его, пожалуй, всё-таки расстреляю. Не так позорно. 

- Вася. - укоризненно прошипел Коробов. - Ты своей бригаде репу поганишь. Нельзя же такую кровожадность иметь! Есть трибунал, есть офицерский суд. В конце концов, чем тебе нынешний состав не заходит? Респехтные люди, сплошь вепри за малым исключением. Сейчас и порешаем в своём кругу. Ион Васильевич, можно ещё сухариков? Давно медку не ел. 

Ион кивнул и коснулся тангенты.

- Итак, Степан Афанасьевич скопил состояние, продавая бродяжкам кристаллы, верно? - спросил Ларин.

- Да. - кивнул Аркадий. - Но когда в Хларау появились кордоны, а в двадцать первом - Флибуста, он решил отойти от этих дел. Антон свёл его с горнопромышленниками, они и основали товарищество "Гранд-Майн", а дед туда попросту вложился. Ну, и Ручинский своё поимел с этой сделки. Нам до сих пор принадлежат три процента акций "ТГМ".

- То есть, ваш двоюродный дед сам в управление не лез?

- Почему же? Он вел бухгалтерию и договаривался с крауменами. При нём "ТГМ" работала с краю пустыни и чуть в Рассухе. 

- А бродяжки? 

- Вот это мне неизвестно. Видимо, с ними он больше дел не вёл, посчитав контракт выполненым.

- А кто преподнёс кристаллы Адашьянам? 

- Дед. Когда на Рубиде начались дворянские войны, "ТГМ" понадобился сильный покровитель. Он их не баловал. Два кристалла за пятнадцать лет, примерно.

- Он их свёл с бродяжками? 

- Не знаю.

- А ваш дед когда оставил бренный мир? 

- Я тогда ещё не родился. В пятьдесят пятом. В сороковых он удалился от дел, купил домик в глухом месте. Семьи у него не было - он был бесплоден, вроде бы из-за Хларау. Там и умер. Совершенно один. Больной, нелюдимый, несчастный. Всю историю рассказала мне бабушка. 

- Интересно. - процедил Ион сквозь зубы, следя за тем, как втаскивают трясущегося Дарина. 

- О! Вот и наша рыбонька! - воскликнула Бойко. - Никак решил, что к палачам тащат! Бе-е-едненький! Дайте мальчику чаю, петушка на палочке и пла-а-аточек.

- Семён, не унижайся! - крикнул Ручинский. - Держи себя в руках!

- Ага. - провыл Дарин и утёр нос о плечо, поскольку руки у него были скручены за спиной цепью, на которую разве что зубатку* сажать. - Тебе легко говорить, Арк, ты гражданский. Тебе - максимум - каторга. А меня эти звери машиной разорвут. Кириллыч порассказал как тут казнят.

- Сядьте, Дарин, и потрудитесь заткнуться! - рявкнул Василий Артёмович. - Снимите вериги, братцы. А то будет тут звенеть, как аглицкое привидение замка Кентервуд.

- На здоровьичко, ваше высокоблагородие! - улыбающийся повар в белой бандане поставил между бригадирами поднос с чайником и огромной деревянной миской. Сухариков, правда, было уже маловато, но кто-то придумал насыпать в миску медовых же орехов. 

- А это можно есть? - удивился Дайкири.

- Если мои сготовили, то можно. - Ион провёл пальцем по носу. 

- Ну-ну. - Ларин потянулся за орехом. - Но вы-то кому продавали кристаллы? Опять бродяжкам?

- Нет. Они выходили на меня, но предлагали возмутительно мало - двадцать за штуку.

- Жалованья сержанта вам мало? - мило удивился Герцог. - Скромность украшает, не так ли? Вы же эту мысль в своем блоге продвигали.

- Деду они платили по пятьсот на нынешние деньги! - огрызнулся Аркадий. - а скромность украшает нижние классы. Вроде вас, господин Радуга.

- Неудивительно, что он сколотил состояние за несколько лет. Но я уже не Радуга. Тут я скромно исполняю должность под своей природной фамилией.

- Станислав Радуга? - ошарашено протянул Ион. - Господи ты боже мой! Да что же надо сотворить, чтобы из Императорского Балета закинули в рубидские дюны?!

- Я с удовольствием побеседую с вами в приватной обстановке, камрад. - пропел Герцог. - Кажется, вы тут самый интеллигентный господин. 

- Так кому шли кристаллы, Аркадий Николаевич? - спросил Коробов, неодобрительно покосившись на Иона.

- Князю Градскому-младшему. Он платил триста.

- Евгению Рудольфовичу? - переспросил Ион, не веря своим ушам. 

- Да.