Легко ли быть омегой в стае оборотней?

Это почитаемые члены стаи, дающие рождение щенкам. В оседлых стаях они следят за "логовом", создают уют и воспитывают детей. У кочевников они тоже воспитывают детей и учат их охотиться. Жить по правилам стаи. Добывать пищу, защищать стаю от угроз и следить за щенками. Выслеживать добычу в ночном лесу. Обустраивать "нору" для партнера и будущих детей. Омег почитают и уважают. Пара вожака-альфы даже имеет голос на совете стаи.

Вот только все это относится к женщинам.

Если ты омега-парень – это конец твоей жизни. Пусть такое случалось редко, но иногда происходило.

Ты беспомощен. Ты слаб. Ты не можешь принести потомство.

Ты – мертвый груз для стаи.

А если твой запах еще и привлекает всех самцов в округе – и вовсе опасен. Ведь каждое полнолуние они будут стремиться к тебе для бесполезной ночи удовольствия, вместо поиска подходящей женщины для размножения.

Таких выкидывают на вольные хлеба. Заставляют становиться одиночками. Обрекают на тоскливый вой каждое полнолуние вместо радостного азарта погони.

Неро не считал себя слабым. Никогда. Уже будучи подростком, он ходил охотиться вместе со старшими. Быстро учился, часто приносил собственноручно пойманную добычу. К своему совершеннолетию он был очень многообещающим членом стаи, несмотря на то, что являлся найденышем. Ему пророчили, что он станет следующим старшим воином, когда нынешний займет место вожака. А со временем и новым вожаком. Ответственный, сильный. Сможет защитить стаю от внешних угроз.

Не сможет.

Первое полнолуние после совершеннолетия показало его истинную природу – природу омеги. Проклятой всеми омеги с влекущим запахом, на который сбежались все волки в округе. Неро этого не хотел. Неро к этому был не готов.

Он хотел быть достойным охотником и защитником, приносить стае пользу.

Судьба рассудила иначе.

Несмотря на свои достижения, Неро пришлось покинуть стаю. От него отвернулись все. Даже Кирие, его добрая замечательная Кирие, которой он обещал, что поймает ее в их первое же совместное полнолуние, смотрела на него с отвратительной гнилой жалостью, без пререканий поддержав решение вожака об изгнании. Не утешало даже то, что Кредо, старший воин в стае, велел выдать ему припасов на несколько дней и кое-какое оружие, продавив свое решение силой. Кредо, которого Неро всегда почитал, как своего старшего, как своего наставника. Кредо, который совершил ошибку, первым поймав так приятно пахнущего омегу.

– Я знаю, это тяжело, Неро, покидать стаю, – Кредо сжал его плечо в жесте поддержки. – Но так нужно для ее блага.

– Ничего ты не знаешь, – огрызнулся Неро, вывернувшись из-под его руки.

И угрюмо ушел в лес, искать свое новое место.

* * * * *

Данте нравилось жить в одиночестве. Никто его не трогал, никому от него ничего не было нужно. Пару раз в неделю он появлялся в городе, обменивая мясо и шкуры диких животных на хлеб, овощи или какие-то нужные в быту мелочи. Местные относились к нему с опаской из-за мощного телосложения и от природы белых волос, но всегда привечали в благодарность за свежий товар.

Раз в месяц Данте навещал обосновавшуюся в глубине леса стаю оборотней, чтобы обменяться чем-то и с ними. Волки были совсем не такие страшные, как о них ходила молва. Обычные люди в обычной маленькой лесной деревне, не считая их безумств по полнолуниям. Оборотни тоже относились к нему по-добрососедски, волчицы нередко угощали сладостями из диких ягод или меда диких пчел, обменивали снадобья из целебных трав на красивые вещицы от людских мастеров. Сами оборотни в городе не появлялись, опасаясь многочисленных людей и их предвзятости, так что охотник был единственной возможность для них получить полезные в быту вещи или хорошее оружие, которые не достать в дикой природе.

Но жизнь эдакого волка-одиночки полностью устраивала Данте. Конечно, иногда становилось скучно, но в такие моменты он понимал, что просто засиделся, и шел на охоту. Главное в его деле было не напороться на охотящихся оборотней. Обычно эти парни позволяли ему забрать честно выслеженного оленя или кабана, делая скидку простому человеку и помня о дружбе с ним, но чем ближе к полнолунию, тем агрессивнее они становились.

Обычно Данте старался не охотиться больше нужного для его скудного существования, но в этот раз зима выдалась особенно суровой и пришлось даже расставлять капканы кое-где. Обычно в них попадались зайцы, иногда олени, но изредка и обычные волки забредали. Последних Данте просто отпускал, оставляя на волю случая. Выживет зверь – хорошо. Не выживет – будет знаком другим хищникам об опасности места. И он никак не ожидал, что в одну из ночей его разбудит вой и скулеж совсем недалеко от дома. Звери, даже оголодавшие волки, редко появлялись настолько близко к жилищу охотника, и пара капканов стояли больше для успокоения, чем из реальной надобности.

Одевшись и накинув меховой плащ, Данте прихватил тесак и медленно вышел из дома. Окрестности заливала потусторонним светом полная луна, и это обеспокоило его – оборотни в это время особенно активны. Не дай боги, один из стаи попался в капкан. Его же потом сожрут живьем, не посмотрев на доброе соседство. А отношения с волками портить не хотелось, очень уж действенные припарки их волчицы готовили.

Но опасения Данте подтвердились. В капкан действительно попался оборотень, но раньше он таких не видел, хотя доводилось видеть многих из соседней стаи в их звериных обличьях. Молодой волк с серебрящейся в свете луны шерстью, почти сливающейся цветом со снегом. Он скулил, то пытаясь выбраться из капкана, зажавшего его ногу, то пытаясь зализать рану. Вокруг капкана темнели брызги и лужицы крови. Похоже было, что ему слишком больно, чтобы суметь разжать капкан и выбраться самостоятельно.

Увидев человека, оборотень оскалился, прижав уши к голове, и зарычал.

– Тише, тише, я просто хочу помочь, – Данте медленно положил тесак на землю и показал волку пустые ладони. – Видишь? Я не причиню тебе вреда. Просто разожму капкан.

Оборотень перестал рычать и снова попытался облизать рану. Но стоило охотнику сделать пару шагов к нему, как снова зарычал. А потом тоскливо завыл. Обычно вой оборотней звучал совсем иначе. В этом же звуке будто стремились выразить не только физическую, но и душевную боль, терзающую внутренности. Данте бы и сам так подвывал в моменты тоски, будь он оборотнем.

Охотник подобрался еще ближе, оказавшись всего в полуметре. Оборотень часто и громко дышал, приоткрыв пасть, и смотрел на человека со страхом, поджав хвост и прижимая уши к голове. Он попытался отползти, но капкан был прочно закреплен на земле, и это только причинило ему больше страданий.

– Я хочу тебе помочь, – снова сказал Данте, осторожно протягивая ему руку, готовясь отдернуть в любой момент. – Я освобожу тебя.

Волк заскулил, ткнулся в его ладонь светлым носом, шумно обнюхивая, и замер. Данте знал, что кровь оборотней пахнет для сородичей по-особому, и ее запах въедается в человеческую кожу намертво. Люди этот запах не чувствуют, но вот другие оборотни прекрасно чуют, и если на твоих руках есть кровь оборотня, ни один их представитель и близко тебя не подпустит. На руках Данте крови оборотней не было никогда. Возможно, это немного успокоило молодого волка и заставило поверить, что человек действительно не причинит ему вреда.

Охотник аккуратно разжал капкан, стараясь не коснуться крови оборотня. Волк тут же отполз и принялся зализывать рану.

– Ну вот, приятель, теперь ты свободен, – Данте медленно отошел назад. – Можешь дальше идти по своим делам. Ты не из местной стаи, да? Они живут на запад от моего дома, там их территория. На юго-восток – человеческий город. Лучше бы тебе уйти дальше на север, если не хочешь проблем.

Оборотень встал на все четыре лапы и подхромал к нему. Даже так его голова была почти на уровне груди Данте. Если поднимется на ноги, то будет возвышаться на две головы, не меньше. Волк снова шумно обнюхал его одежду, пару раз фыркнул и принялся облизывать лицо. Охотник рассмеялся такой благодарности, пытаясь оттолкнуть от себя огромную волчью голову, но в результате оборотень ему и руки облизал. Напоследок легонько ткнувшись лбом в бок Данте, оборотень похромал в сторону леса, оставляя за собой тонкую дорожку крови. Данте надеялся, что молодой волк выживет и найдет для себя новую стаю.

* * * * *

Пару дней прошло в спокойствии, и Данте уже и думать позабыл о происшествии в полнолуние.

А потом, выйдя из дома на очередную охоту, едва не споткнулся о труп огромного лося у порога. На этих животных он охотился редко – слишком большие они были, слишком шумные, слишком сильные, с толстой шкурой. На оленей охотиться попроще, хотя они намного быстрее лосей. Зато зимой он нередко находил сброшенные лосиные рога, в городе они пользовались спросом и как материал для ремесла, и как ингредиент для разных снадобий.

Неподалеку сидел тот самый оборотень все еще в своем волчьем обличии. Шерсть у него и правда была белая, как снег, нос едва розоватый, а глаза светло-голубые. Совсем не похоже на ту стаю, что жила поблизости – там все поголовно имели коричнево-рыжий мех с серыми и черными пятнами. Наверняка этот молодой волк не имел себе равных в зимней охоте, когда добычи меньше всего. И, кажется, лось являлся его благодарностью за спасение.

– Спасибо, конечно, но мог не утруждаться, – Данте почти без опаски подошел ближе к оборотню. – Это ведь моя вина, что ты попался. Так что мы в расчете и без этого.

Волк дружелюбно стучал хвостом по земле, глядя уже без страха и злобы. А стоило Данте подойти поближе, как снова принялся вылизывать ему лицо. Охотник засмеялся и потрепал его по загривку и ушам, как большого дружелюбного пса.

– Ну, ну, хватит, хороший мальчик.

Оборотень фыркнул, но облизывать перестал.

– Как твоя рана? Еще болит? – волк недоуменно проскулил. – Ну да, раз ты смог поймать и притащить сюда лося, наверняка уже все зажило. Ты не похож на местных. Отбился от стаи?

Снова фырк и отрицательное покачивание головой. Пусть в своем зверином облике оборотни не способны говорить, но они все еще сохраняют свой более-менее человеческий разум и способны понимать и осознавать речь. Хотя долгое нахождение в зверином облике пагубно влияло на их когнитивные способности, низводя все в итоге до обычных животных инстинктов, некоторые были способны удерживаться в этом виде довольно долго. И все же большинство предпочитало обращаться только на период полнолуния.

– Твою стаю перебили охотники на оборотней? – и снова отрицательное покачивание.

В более развитых регионах случаи, когда истребляли стаю оборотней, не были редкостью. Все потому что свободно менять облик и сохранять разум в зверином теле умели только рожденные оборотнями, а обращенные превращались лишь по полнолуниям и полностью теряли рассудок в облике зверя, представляя огромную опасность для окружающих. Около столицы, насколько знал Данте, сверхъестественных существ не водилось вовсе. Но в глубинке с ними предпочитали дружить, хоть и опасались. Этот волк мог сбежать как раз из-за таких охотников. Однако, похоже, он сам покинул свою стаю.

– Значит, волк-одиночка? – Данте усмехнулся. – Прям как я.

Оборотень недоуменно проскулил и снова ткнулся носом в лицо и шею Данте, обнюхивая его. Это было довольно щекотно. Наверное, подумал, что ошибся и не учуял в нем сородича.

– Я не оборотень, нет, – охотник потрепал его по ушам. – У людей так называют тех, кто живет в одиночестве, но недалеко от городов. Я бываю иногда в городе и у стаи тут неподалеку. Может, познакомить тебя с ними?

Волк панически замотал головой, а потом и вовсе сбежал, скрывшись между деревьев. Его белая шкура быстро слилась с окружающим снегом, скрыв его от глаз охотника.

– Что за пугливое создание, – весело хмыкнул Данте и оглянулся на тушу лося.

Хотя зимой мясо портилось медленнее, все равно стоило заняться ей и сходить в город, чтобы продать лишнее.

На следующий день Данте снова увидел белого волка. Тот увлеченно рыл снег и землю у корней огромного старого дуба, видимо, намереваясь устроить там свое логово. Охотник не стал его отвлекать. Коли оборотень пожелал поселиться под боком, он ничего не мог с этим сделать. Оставалось только надеяться, что не возникнет конфликтов из-за добычи с охотником или соседней стаей.

Еще через пару дней оборотень последовал за Данте на охоту. Насмешливо пофыркивал, явно считая навыки человека смехотворными, и оставался неподалеку, но охоте не мешал. Данте быстро к этому привык и перестал обращать внимание на ошивающегося неподалеку волка. Тот явно в охоте был намного успешнее, легко сливаясь со снежным покрытием. Интересно, насколько такой окрас мешал ему охотиться в другие сезоны? Или он только зимой охотился исключительно в своем зверином обличье?

Спустя еще неделю присутствие оборотня под боком стало настолько привычным, что Данте даже удивился, увидев вечером на пороге дома еще даже не перешагнувшего порог совершеннолетия пацана, кутающегося в шкуру.

– Пусти погреться, – пробубнил пацан, глядя хмуро и исподлобья.

Данте посторонился, впустив его. Мелкий оборотень тут же облюбовал место перед очагом, свернувшись клубком прямо на полу. Как в зверином облике, у пацаненка были белые волосы и голубые глаза, светлая кожа местами покраснела из-за холода.

– Я думал, оборотни не мерзнут, – насмешливо хмыкнул Данте, плотно закрыв дверь и тоже устроившись поближе к источнику тепла.

– В зверином виде – нет, – глухо буркнул волчонок. – Но если бы остался в нем дольше, потерял бы разум.

– Кто же тебя отпустил такого мелкого из стаи?

Пацан не ответил, только компактнее свернулся в своей шкуре.

Данте даже стало его жаль. Скорее всего, этот волчонок действительно потерял стаю из-за охотников на оборотней и теперь скитался неприкаянным по лесам, вынужденный выживать, как придется. Но странно, что он тогда не прибился к стае неподалеку. Вряд ли бы те были против еще одного охотника – недавно, как слышал охотник, родили сразу несколько волчиц, так что еще один добытчик им бы точно не помешал. Однако, волчонок, наоборот, кажется, всеми силами избегал знакомства, хоть и облюбовал место рядом с домом Данте.

– Ты же не против, что я остался? – пацан, немного отогревшись, развернулся из своего клубка и сел.

– А я мог с этим что-то сделать? – Данте усмехнулся тому, как виновато теперь он выглядел.

– Если ты против, то я уйду, – волчонок посмотрел на него своими огромными грустными глазами. – Найду другое место, где можно обосноваться.

И как кто-то мог отказать такому? Даже в человеческом виде пацан напоминал брошенного щенка. Данте провел ладонью по лицу, сам себе удивляясь, насколько быстро этот волчонок сумел приручить его независимую натуру.

– Нет, оставайся.

– Спасибо, – пацан тут же просиял. – Меня, кстати, Неро зовут.

– Данте, – охотник протянул ему руку.

Неро недоуменно наклонил голову в бок, потом принюхался к его ладони, и Данте рассмеялся.

– Дай мне свою руку.

Волчонок немного опасливо протянул ему ладонь, и Данте ее пожал.

– Вот так. Этим жестом люди здороваются с теми, кого хорошо знают, или закрепляют сделки.

– Но ты меня совсем не знаешь, – Неро снова ткнулся носом в его ладонь, обнюхивая.

– Ты живешь у меня под боком, мы соседи. Так что вполне можем так здороваться. А в твоей стае как здоровались?

– Мы обнимались! – Неро улыбнулся и почти неуловимым движением накинулся на охотника, обнимая его чуть ли не до хруста ребер.

Шкура с волчонка соскользнула, оставляя полностью обнаженным.

Данте рассмеялся, обнимая его в ответ, и слегка похлопал между лопаток. Не удивительно, что волки приветствуют близких сородичей таким образом – стая все равно что одна большая семья. Может, и ему тоже пора обзавестись хоть какой-то семьей.