Осколки

Неро пинает мелкий камушек, и тот с шорохом катится по земле.

– Унылое место, – скучающе говорит он. – И что мы тут забыли?

– Самому бы знать, – легкомысленно отвечает Данте, потягиваясь.

Охотник чувствует себя на удивление свободным. Ничто не тяготит его.

Ничто.

Кроме осознания, что Неро никак не мог оказаться в Аду. Но, как на зло, Вергилия поблизости тоже нет, чтобы развеять его тревогу.

Может, все-таки пацан сиганул вниз за ними? Да нет, не может быть. Данте бы почуял.

Тогда почему он сейчас чувствует знакомую колюче-льдистую энергию? Какой обладает только Неро. Она жалит и кусается, но не больно, как у брата, а игриво, будто приглашая к чему-то. Шутливой драке или погоне.

Данте задумчиво чешет затылок. Разве они когда-то развлекались подобным?..

– Данте.

Вергилий встряхивает близнеца за плечо. И тот просыпается. Разумеется, Неро и в помине нет рядом. Ощущение его энергии было лишь фантомом собственного подсознания.

* * * * *

Триш сидит на какой-то коряге, подпиливая ногти. Иногда она отвлекается, чтобы заправить за ухо выпавшую прядь. Молчалива, как и всегда.

По ногтям демоницы пробегают мелкие искорки, и она недовольно вздыхает.

– Опять никаких дел…

Триш не может быть в Аду. Это уже факт. Ее не было на вершине Клипота, она не могла последовать в Ад за Данте – она не захотела бы, Мир Людей слишком ей нравится, чтобы возвращаться сюда. Но Данте почему-то нравится думать, что она могла бы. За прошедшие годы между ними установились довольно близкие отношения.

– Дел и не будет, – ворчит Неро, падая рядом с ней на землю и опираясь о ту же корягу спиной. – Мы же в Аду. Демоны и так на каждом шагу – развлекайся на здоровье.

– В том-то и дело, что моего здоровья не хватает бить их без продыху на постоянной основе, – Триш тычет его пилкой в плечо.

Неро только недовольно фыркает на нее. Растирает правую руку – самую обычную, человеческую. Вот же ящерица. Взял, и новую отрастил себе. Да еще пару фантомных до кучи. Видимо, на запас.

Данте садится рядом с пацаном, берет аккуратно за запястье, разминает мышцы, ладонь. Обычная рука, никаких чешуйчатых наростов, никаких когтей. Нежная тонкая кожа, немного шершавая из-за грязи и ветра. Неро напряженно наблюдает, будто готовый отдернуть руку в любой момент.

– Болит? – спрашивает Данте.

– Иногда ноет, – неохотно отвечает Неро. – Мышцы еще толком не разработаны. Да и мне непривычно уже без тяжести протеза.

– Прости, – Данте легко целует его в лоб.

Пацан, не успевший уклониться, недовольно фыркает, отпихивает его. Поднимается и уходит. Данте тоже поднимается и шагает следом за ним. В Аду лучше держаться вместе. Да и идти тут все равно, куда. Пейзаж везде один и тот же – холмы, коряги, руины. Красная земля, красная вода, красное небо. Сколько не иди, все равно кажется, будто стоишь на месте.

Но энергия Неро словно маяк впереди. Да и сам он иногда оглядывается, будто проверяет, идет ли Данте следом, будто зовет за собой куда-то. Будто знает путь и уверенно шагает по нему. Каким всегда был. Неро всегда понимал, что и для чего он делает, в отличие от Данте. Ответственный ребенок, желающий защитить своих близких. Даже тех, кого едва знает.

Данте не хотел к нему привязываться. Но привязался. Потому что это же сын Вергилия. Родная кровь, как-никак. Тем более, пацан так горел желанием учиться, узнавать новое, постигать тонкую науку охоты на демонов. Данте не смог этому сопротивляться. Делал вид, что ему это не нужно, он не хочет, и кто ты вообще такой, мальчик, шуруй отсюда, не мешай взрослым. Но все равно учил. И ему было приятно учить.

И страшно. Потому что он понимал, что привязался. И боялся, что Неро исчезнет точно так же, как его отец. Данте всеми силами убеждал себя, что этот пацан ему никто, что надо побыстрее от него отвязаться, отпустить в свободное плавание. Чтобы не заявлялся больше в контору и не бередил старые раны. И сам себе проигрывал каждый раз, когда ловил себя на чувстве радости, увидев Неро снова на пороге конторы.

Все это похоже на какие-то фантасмагорические кошмары, навеянные Адом. Потому что Данте знает, что никто из тех, кого он полюбил, здесь не появится. И особенно Неро.

Неро, который каждый раз захлебывается кровью в конце этих кошмаров, который теряет голову – буквально – срубленная, она катится по земле, пока не ударяется о сапог, потому что Данте не успел его спасти.

Снова.

Кошмары заканчиваются только когда Вергилий его будит. И, на свою беду, Данте не всегда осознает момент, когда уснул. Происходит ли бой в реальности Ада или в реальности сна.

* * * * *

Вергилий исподтишка наблюдает за близнецом. Данте слишком очевидно сходит с ума в Аду. Первое время он держался очень хорошо, даже с некоторой привычкой. Как-то раз обмолвился, что ему уже приходилось однажды путешествовать по этим негостеприимным краям. Но чем дальше, тем менее стабильным он становится.

Это не проявляется так, как можно было бы подумать. Просто Данте начинает видеть… вещи. Вергилий даже сначала думает, что просто к ним прицепился демон-иллюзионист, но не чувствует чужих присутствий. Младший близнец просто сходит с ума. От тоски и отчаяния. В отличие от Вергилия, он в Мире Людей оставил нечто очень дорогое сердцу. Леди, Люсия, Триш… Неро. Данте видит их, разговаривает с ними. С Неро особенно часто. Мальчишка приходит к нему в моменты дремы, когда сыновья Спарды устраивают себе небольшой отдых. Видение зовет Данте куда-то, и тот каждый раз подрывается, пытается догнать и ухватить призрачный образ. Вергилий всегда тихо следует за братом, желая знать, куда приведут его эти видения – в ловушку или к выходу. Но те просто водят кругами.

Иногда Данте даже понимает, что это все лишь иллюзии, навеянные его собственным разумом.

– Их ведь здесь нет, да? – с горечью уточняет он у Вергилия.

– Здесь только мы и демоны, Данте, – отвечает Вергилий. – После того, как мы срубили Клипот, они никак не могли сюда попасть.

– Да, ты прав, – Данте смеется, возвращая себе прежнюю легкомысленность.

Она всегда бесила Вергилия, но сейчас кажется знаком того, что близнец на какое-то время пришел в норму и пока больше не собирается гнаться за каким-то призрачным образом.

Но позже все повторяется вновь.

Данте бесконечно шагает по бесконечному кругу, потому что Вергилию пока не хватает сил, чтобы создать для них хоть сколько-нибудь стабильную брешь. Сыновья Спарды слишком сильны для обычных мелких разломов, которыми пользуются иные демоны. Единственный плюс – они собрали несколько недостающих осколков Ямато, и теперь меч наконец-то чувствуется абсолютно цельным, способным рассечь любое препятствие, будь то плоть демонов или граница между мирами. Но сам Вергилий все еще слишком слаб.

* * * * *

Неро душераздирающе зевает и потягивается всем телом. Данте кажется, что он ловит дежавю. Пацан ведь точно так же пару раз заваливался в контору после своих охот – просто чтобы вздремнуть и набраться сил. Юный охотник действительно валится на диван, подложив руки под голову. Его правая рука все еще демоническая лапа неконтролируемой трансформации. Этот ребенок слишком плохо управляет своей силой.

Данте закидывает ноги на стол и откидывается на стуле, оставляя его балансировать на задних ножках. Приятно снова оказаться в своем агентстве, не думая об ужасах Ада, не думая о собственном одиночестве, не думая о бесконечных смертях дорогих ему людей, потому что Неро – вот он, сопит на диване, умаявшись на очередной охоте. Обычно он бы снова исчез на несколько месяцев, вернувшись после охоты обратно в Фортуну, но, видимо, в этот раз пришлось нелегко, так что ему потребовалось передохнуть в конторе. Он все еще не слишком опытен в этом деле. Боец-то из него отличный, но вот охотник никакущий. Для Неро агентство все еще не больше, чем перевалочный пункт с небольшим развлечением под настроение – он просит Данте подраться с ним, чтобы набраться боевого опыта и научиться каким-то новым техникам. Полудемон делает вид, что ему это ни к чему и вообще неохота напрягаться, но пацан всегда крайне нахален.

Оу. Наверное, именно его настойчивость так нравится Данте. Неро всегда четко знает, чего он хочет, хотя не всегда знает, как этого добиться. Но следует по своему пути проб и ошибок и в итоге находит правильную дорогу. Сквозь кожу, плоть и кости напрямую до души.

Такой упрямый.

Залитый кровью из распарывающей его тело от плеча до паха раны. Его регенерация не справляется с таким повреждением, попросту не хватает энергии.

Данте не знает, что должен сделать, чтобы эти кошмары закончились.

* * * * *

– Данте!

Вергилий пихает близнеца локтем под ребра, и тот просыпается. Трясет головой, ерошит отросшие волосы, зевая.

– Зачем ты разбудил меня? Мне снился хороший сон…

Такой ли хороший? Если все там снова было окрашено красным, как и в Аду, только там это был цвет крови, заливающей серебро чужих волос и голубизну глаз. Был ли это кошмар? Или не такой уж и плохой? Ведь несмотря ни на что, даже в ужасном расчлененном виде, он все еще может видеть в этих снах хотя бы Неро – остальные больше ему не показываются, однажды убитые, не спасенные, они больше не являются, перестав мучать. Только пацан продолжает упорно иллюстрировать все новые и новые способы своей смерти, дергая без конца края незаживающей раны на душе, делая ее все шире и болезненней, пока не останется лишь она одна, поглощая своей агонией все остальное.

Старший тяжело вздыхает и поднимается.

– Можешь спать и дальше, но тогда тебя разорвут демоны. Я не буду присматривать за твоей сонной тушей.

Данте снова трясет головой. Сон и правда был хорошим? Или кошмарным? Почему эти сны стали так быстро улетучиваться из памяти, стирая вместе с собой и знакомые образы…

Демоны заканчиваются до безобразия быстро. Данте стряхивает с плеча пепел и обнаруживает твердый темный нарост собственной демонической формы. Недовольно фыркает и поводит плечом, убирая его. Он начинает терять контроль? Хотя Вергилий, кажется, вообще не парится об этом, теперь в каждом бою полностью обращаясь и легко разрывая мелкую шушеру, которая только доставляет им неприятности. Данте пока старается помнить, что он еще и человек, и сохраняет человеческий облик.

Хм. Они ведь давно уже не дрались друг с другом? Когда их перепалки закончились?

– Эй, Вердж, – Вергилий оборачивается, глядя на него. – Не хочешь подраться?

– Ты не в том состоянии, Данте, – Вергилий медленно вкладывает Ямато обратно в ножны. – Ты слишком много спишь в последнее время, и меня это беспокоит. Это ослабляет твой разум и организм.

– Ты так думаешь? – Данте закидывает Мятежник плашмя на плечо. – Тогда чем не повод подраться? Узнаешь, насколько я ослаб.

Мятежник? Разве он не был сломан? Точно, теперь это новый дьявольский меч.

Вергилий отрицательно качает головой.

– Тебе не нужно мне ничего доказывать. Я знаю, что ты все еще достаточно силен, чтобы держаться на равных со мной. Но Ад негативно на тебя влияет. Нам лучше поскорее выбраться отсюда.

Данте горько смеется.

– Ты все еще не можешь открыть проход для нас? Тогда забей! Едва ли нас кто-то жд…

Он запинается из-за резко кольнувшего чувства где-то в груди.

Их ведь и правда кто-то ждет. Кто-то в Мире Людей ждет и надеется, что они вернутся.

Кто?..

В том сне недавно был ответ?..

Или тот человек давно умер и чувство, что его где-то ждут, лишь иллюзия?..

* * * * *

Данте снова следует за призраком. Не видит лица, даже толком образа. Только помнит, что это был кто-то очень важный для него. Очень нужный. Кто-то, кто спасал его от самого себя.

Вергилий следует за ним. Он не видит призрака, только то, что близнец очень упорен в его преследовании. До тех пор, пока вновь не сдается, так и не сумев поймать.

– Почему я больше не вижу его лица?.. – тихо бубнит Данте под нос.

В его снах все тоже очень размыто. Какой-то смутный образ, сжимающий его плечо не то поддержкой, не то ободрением. Он течет и меняется, лишь иногда становясь более-менее четким образом его матери.

– У тебя все получится, Данте, – с нежностью говорит Ева. – Ты сильный и смелый. И упорный. Почему ты сдаешься так легко?

– Почему… – эхом повторяет Данте.

Этих «Почему?» слишком много. А ответов на них нет.

Означает ли это, что он сходит с ума?

В прошлый раз он ведь тоже проболтался в Аду довольно долго. Но таких эффектов не было. Не было этой огромной усталости и желания покончить уже со всем. Хотя тогда он был моложе. И, кажется, у него не было чего-то столь же дорогого, за чем стоило бы так упорно гнаться.

Или было?

Тогда именно это помогло ему выбраться? Почему же сейчас не помогает?

Данте кажется, что он в Аду уже целую вечность. Даже их вечный дележ песочницы с Вергилием уже кажется смешным и нелепым. Близнец это тоже понимает. Поэтому они больше не сражаются друг с другом. Только за свою жизнь и возможность немного посидеть в тишине и спокойствии. Они могут себе это позволить, как сильнейшие здесь.

А, точно. Ведь здесь все еще где-то сидит в своем заключении Мундус. Стоит его убить?

– Как думаешь, мы сможем завалить Мундуса? – лениво интересуется Данте у сидящего рядом брата.

Вергилий смотрит на него удивленно. А затем смеется. Впервые за… очень много лет Данте снова слышит его смех. Это тянет на целый праздник.

– А я все не мог понять, куда ты нас ведешь, – Вергилий проводит ладонью по волосам, зачесывая слишком длинную челку назад, чтобы не мешалась. – Оказывается, вот что тебя гложет. Мундус сидит где-то в глубине. Его влияние и территории значительно сократились после того, как ты повторно запечатал его на острове Маллет, но он все еще достаточно силен, чтобы называть себя Правителем Ада.

– Ну, раз мы здесь, то почему бы и не покончить с этим окончательно, – легкомысленно, как и всегда, отзывается Данте.

Старший серьезно и задумчиво хмурится.

– Мы вполне в состоянии это сделать, брат. Но есть проблема. Сделав это, кто-то должен будет занять его место. Таков закон Ада – правит сильнейший.

– Если ты отправишь меня обратно, я с радостью уступлю тебе это право. При условии, что ты не будешь пытаться также захватить мир…

Вергилий задумчиво молчит. Должно быть, обдумывает перспективы. А Данте снова погружается в дрему, где он все еще может почувствовать отголоски чужой демонической энергии – игривой и колючей, приглашающей его к веселой погоне и шутливой борьбе. Кому же она принадлежала? Почему так сильно пахнет кровью и смертью?

* * * * *

Данте оглядывает окружающие руины. Кое-где все еще что-то дымится, шипит и потрескивает, булькают разлагающиеся останки. Мундус закончился до обидного быстро. Даже ему было нечего противопоставить объединенной мощи двух сыновей Спарды, унаследовавших не только демоническую разрушительную силу отца, но и человеческие упорство и веру в собственные силы матери.

Красная сфера, размером с футбольный мяч, глухо стукает о носок его сапога. Почему-то вспоминается, что с таким же стуком у его ног останавливалась чужая голова из бесконечных кошмаров. Но Данте без каких-либо сомнений ломает ударом меча ядро демонической силы Мундуса. В нескольких метрах от него то же самое, но с синей сферой проделывает Вергилий.

– Глупцы… – устало и обреченно вздыхает отделенная от тела голова бывшего правителя Ада. – Неразумные дети, позарились на кусок, который прожевать не в состоянии…

– Данте, – Вергилий подходит ближе, но взгляд у него странный, размытый. – Должно быть еще одно ядро. Ты видел?

– Видел красное и синее, – задумчиво говорит Данте, не обращая внимания на затихающий бубнеж головы. – Больше никаких не видел.

– Плохо, – констатирует Вергилий. – Мундус разделил свою основу на три части: Сила, Разум и Душа. Сила досталась тебе, Разум – мне… если не уничтожить Душу, он может снова возродиться.

Данте насмешливо хмыкает.

– Каков хитрец. Все продумал, а.

Он чувствует себя странно, не понимает, что происходит. Расколотое ядро у его ног исходит кровью, которая будто впитывается в подошвы ботинок. И Данте чувствует, как в него тоже что-то впитывается, словно вода в сухую губку. Заполняет поры, вытесняя воздух, мешает дышать, говорить, даже думать.

– Не отвергай это, – говорит Вергилий. – Иначе тебя разорвет. Прими, присвой и сделай частью себя. Вечно ты собираешь силу… значит, присмотришь за мной, пока я усвою Разум.

Данте пытается осознать и в кои-то веки последовать совету близнеца.

– Глупцы… – снова булькает голова Мундуса, прежде чем в ее глазах окончательно гаснет жизнь.

* * * * *

Данте снова снится сон.

Там все хорошо и спокойно, у него в руках нечто дорогое и важное коротко смеется и обнимает в ответ, колет каким-то смутно знакомым почти неуловимым ощущением. Данте держит это со всей аккуратностью, прикладывая минимум сил – он отчаянно боится сломать своей огромной силой хрупкое существо в своих руках. То снова коротко смеется и что-то говорит. Данте не слышит слов, только невнятный шум, похожий на болезненный скулеж. Это пугает. Ему нужно отпустить свою драгоценность, чтобы не навредить, но он не может этого сделать, потому что боится потерять. Страхи раздирают его сознание, и существо в его руках тоже сыпется осколками, обнажая окровавленную пульсирующую плоть. За серо-розовой клеткой ребер заполошно бьется сердце, а рядом с ним мерно пульсирует фиолетовая сфера, от которой исходит та же демоническая энергия, которую Данте ощущал от Мундуса.

Это важное в его руках скрывает в себе часть силы так ненавистного ему демона. Часть силы, которую нужно уничтожить. Но что-то внутри подсказывает – без этой фиолетовой сферы нужное и дорогое в его руках окончательно разобьется, распадется кусками плоти и костей. Только сила сферы удерживает части тела вместе, удерживает в них жизнь, пусть и наполненную агонией медленно приближающейся смерти.

«Душу Мундуса нужно уничтожить,» – эхом доносится голос Вергилия откуда-то из пустоты.

Данте не знает, что ему делать. Как наполнить чужое тело собственной силой, чтобы удержать цельным? Как разбить чуждое, чтобы остальное не раскололось?

«…сомнениям в твоей голове не место.»

Фиолетовая сфера со стеклянным хрустом сыпется черной пылью.

Все, что остается в руках Данте – осколки, которые он никогда не сможет собрать в слово «ВМЕСТЕ».