Аромат луговых трав и влажный воздух бережно ластил нутро. Столь редкое в здешних краях солнце туманом золотило вершины холмов и ореховые черепицы Старого города, охраняющие покой величественной суровости гранита и имена тех, чья душа степенно блуждала по Сиду¹.

Амелина медленно ступала по тропе к истоку своей тревожности и размышляла, что именно так литературно бы и описала картину перед собой. Безмолвность уютного пристанища Нью Калтон побуждала воображение закипать в сердце. Только хлыст гадких мыслей и дурного предчувствия гнал прочь творческого мотылька и, загоняя в угол, заставлял биться в агонии сломанными крыльями.

— Вдохновляет то, от чего не по себе. Абсурд, — поджала губы и шумно выдохнула, схватив за горло буйные эмоции. Лучше укращать на родео настоящего быка, чем каждый раз переживать подобный кошмар. Но ради цели она готова вытерпеть многое. Даже чересчур.

— Кто вас, писателей, поймёт? — вяло хохотнул Вэй и, поравнявшись плечом, обжегся холодным контрастом радужек напротив: январское небо над Северным Ледовитым океаном и бодрящий кофе с виски. Завораживающие и пленяющие сочетание, — Ты год назад и получаса не смогла здесь выдержать. Думаешь, что-то изменилось и железный занавес твоего прошлого чудесным образом приоткрылся?

— Раньше меня преследовало лишь детское любопытство, — твердо стояла на своём, с агрессивной решительностью закатывая рукава серого джемпера, — Сейчас я располагаю всеми необходимыми ресурсами для завершения начатого.

— Под этим ты подразумеваешь мой доступ к архиву? 

— Да, — буднично кивнула Амелина и свернула с тропы по склону вниз. Лавируя между чужими могилами, всё сильнее ощущала, как из легких медленно и болезненно выкачивают воздух. Почти на месте.

— Так говоришь, будто это нехер делать. Блять, тут сыро! — Вэй еле успевал за подругой по вымокшей после ночного дождя зелени. Амелина про себя усмехнулась его ошибке надеть новые кеды, как врезалась в плотный и наэлектризованный барьер. Снизив шаг, закрыла глаза и безошибочно сквозь гущу пробралась к злополучному захоронению. Вслушиваясь, ощущала лёгкое покалывание на затылке и редкий приглушенный треск в ушах. Так догорают одинокие искры костра в бархатном сумраке леса. Тихо и смиренно.

— Не нравится мне всё это, — прошептала, чтобы не спугнуть слабую вибрацию из вне.

— Карлане тоже не понравится, что мы сюда притащились, — продолжал бухтеть Вэй, — У тебя подъём через час, а я пропущу новости!

— Тебе серьёзно интересно слушать эту туфту? 

— Да погоди ты! Статью про Чафлоера читала? 

— Я даже запись с фестиваля не смотрела.

— Как всё печально, — протянул Вэй, — Вместо реально важного ты пытаешься...

Амелина сконцентрировалась на тишине, вытесняя басистые когти из сознания. На самом деле она сама затруднялась ответить, что именно пыталась сделать. Когда самоощущение не сходилось с тем, что в один голос твердили все, хотелось удостовериться в правоте хоть одной истины. 

Пока задерживала дыхание в поисках водоема воспоминаний, всплески неведомой энергии защекотали грудную клетку, и обвал головокружения сокрушил мысли. Конечности охватила судорога. Амелина дёрнулась и разлепила глаза. Пустые стекляшки некогда пёстрой палитры окатили имя. Имя женщины, с которой все началось.

Ава Руссель

12.03.1922 — 01.05.1976

Превозмогая окоченение, Амелина дотянулась до поверхности надгробия и зажмурилась. Силуэт худощавого мужчины. Хруст веток. Бессвязный гомон. Жар. Ещё чуть и... сильнейшее магнитное сопротивление оттолкнуло от камня. Амелина с ужасом пересчитала свору дьявольских собак и вышла из оцепенения. 

— Ересь какая-то, — отстранилась, обернувшись на Вэя.

— И не говори, — без пояснения лениво согласился, и Амелина только сейчас заметила, как на его бледной коже с высыпаниеми залегли тёмные мешки. Потупившись от безысходности, она расправила волосы.

— Если тебе от этого будет легче, то я сказала, что мы прибираем площадку. 

— Да, легче, спасибо, — с ноткой насмешливого сарказма он зевнул, и по лесистому коридору из кленов они поспешили к выходу, где черные штыки ограды любезно вывели на широкую дорогу Риджент-Роуд. 

По пути к автобусной остановке Вэй вернулся к первоначальной теме и презентовал вопрос: раз появился козырь, не было ли более резонно сначала воспользоваться им?

— Предпочитаю нахождение косвенных ответов после непредвзятой оценки ситуации, — объяснила Амелина и следом напомнила про статью.

— Настолько вкусную весть нужно пробовать без посредников, — самодовольно, под стать расплывчатому ответу подруги, подытожил Вэй и замолчал до тех пор, пока не занял место у окна в прибывшем транспорте, — Кстати, почему не посмотрела запись с фестиваля?

Амелина смутилась: разве остались существа, желающие повторно глядеть на ноты надменности при чтении речи, которая подразумевает раскаяние? Может издали и не заметно, но она, как старшая воспитанница, стояла совсем рядом и с лёгкостью уловила в жестах бывшего Лорд-мэра отсутствие искренности и какой-либо заинтересованности в происходящем.

— Желанием портить себе настроение не горю. — раздраженно провела подушечками пальцев по обшивке передних сидений, — Честно, не понимаю зачем. Что я там не видела?

— Со стороны не видела. Сегодня повтор. Не задерживайся, Сухарик, — он легонько коснулся плеча Амелины кулаком.

— Ты тоже не задерживайся. В сон час осмотрим документы и пойдешь домой. Спать.

Возвращались длинным путём через площадь Шарлотты, в уборке которой в качестве волонтеров и должны участвовать. Приют угрюмой серой глыбой бывшего Григорианского дома² мостился на другой стороне улицы. Амелина с Вэем ринулись на его крыльцо с широкой дверью из красного дерева, даже не оценив результаты «коллег».

Приглушенный свет свидетельствовал о том, что церемония вручения ключей от здания дню³ ещё не наступила. Они шустро юркнули в кабинет, и Амелина тут же изнеможенно свалилась на диван, опустив тяжелые веки.

— Кофе будешь? — Вэй захлопнул дверь и последовал к своему креслу, — Вода, правда, уже остыла…

— Не хочу объедать персонал.

— Да ну. С твоими выходками скоро им не буду.

— …причины и следствия, — зажужжало из динамика маленького радио на рабочем столе, — Связано ли решение городского совета с майским инцидентом? — нудный диктор сменился на приторную мелодию. Амелина наизусть выучила порядок осточертевшей утренней программы: следующим заиграет ненавистный Вэем джаз. Не дожидаясь, начал крутить переключатель, ловя вместо каналов режущие помехи.

— Ебаный коробок, вступление походу пропустил.

Амелине было неинтересно слушать, кто что решил и с чем это связано. Почему Вэй придаёт этому такое огромное значение, тоже не вникала. Стоило расслабиться, как сознание поглотили бы уютные сновидения. Но отварившаяся дверь не дала даже подступиться.

— Амелина? — удивилась Карлана. Та слетела и вытянулась по струнке, но поздороваться не успела. Взгляд женщины переметнулся, и она взвалила перед Вэем стопку бумаг, — Оформи опись. Принцип объясняла вчера. Главное, не забудь про личное дело Гордона.

Зрачок в объятиях рассеянного дыма тщетно попытался сфокусироваться на тексте. Ранние смены совершенно не вязались со сбитым за лето режимом. Хотя понятия «смена» для Вэя и не существовало. После увольнения предыдущей секретарши, чьим помощником он прослыл, приходилось работать, невзирая на отведенные в уставе часы.

На словах положение дел Вэя устраивало. «Лучше листочки перебирать, чем в это же время на лекциях задницу просиживать» — успокаивал он всех. Только внешний вид играл не в его пользу.

— Что-то случилось? — уже ласково поинтересовалась Карлана, сканируя поперечно-овальным зрачком сквозь стекла в прямоугольной оправе.

— Мы помогали прибирать фестивальную площадку. Госпожа Хаттори вас не предупреждала?

— Девочка моя, ну не без пятнадцати восемь же! Я понимаю, бригада вся в работе, но для вас в приоритете правила нашего учреждения.

Пока Госпожа Вьен отвлеклась, Вэй протяжно зевнул и потер и так красный глаз. На что Амелина подбадривающе кивнула и молча вышла. Стрелки на циферблате в приёмной подгоняли неминуемую скоротечность вровень к отметке, что назвала Карлана. Подъем через пятнадцать минут. Успели.

В Приюте не проводилась строгая дисциплина. По словам воспитательницы Госпожи Хаттори, смиренности научит жизнь, а это место — дом, где все в пределах разумного вольны развлекаться. Но Амелину всё равно каждый раз истязала вина за тайные вылазки, лживые оправдания и некорректное использование благ. Если бы ещё развлекалась. А так пыталась ищейкой разнюхать то, куда, казалось, замели все пути. 

Версия Вэя, что произошла ошибка, следователи испугались и сбагрили ребенка, чтобы самим не разбираться, Амелину не устраивала. Чего они испугались?

«Раз некоторые посчитали нужным не исполнять свои профессиональные обязанности, то я приму их на себя»

Собравшись идти к лестнице, случайно обратила внимание на журнальный столик. Вместо стопки плотного глянца поверхность заслоняла газетная бумага. Походу, это оно. Амелина хмуро сжала тонкий край и развернула чтиво. Пролистав рубрику для садовников про ячмень, попала на нужный разворот и быстро пробежалась глазами. Когда предположение насчёт содержания подтвердилось, невольно расплылась в злорадной улыбке. 

Понижение Чафлоера в должности не было открытием. Но то, что это сделали, означало одно:  он не смог выкрутиться, как бывает обычно. Не вышел сухим из воды и сполна поправился за алчность.

«Жаль, что потерял контроль над судьбой своей малой Родины в настолько сложное для нее время, — прочитала Амелина комментарий после основной части, — Но я не позволю череде неприятностей сломить мой дух!»

Милость у Амелины отсутствовала не только к высказываниям бывшего главы. Все влиятельные и обеспеченные персоны вызывали отторжение. Так что на выделенную далее немногословную благодарность она и не взглянула. Играющий со своим Бордер-колли Аркарт хоть и выглядел в разы благоприятнее и надёжнее на фотографии, никто не мог знать наверняка его умыслы.

Не найдя более ничего интересного, равнодушно закрыла газету и, как изначально планировала, пошла в противоположное крыло здания. Хотелось позавтракать до того, как туда нагрянут оголодавшие за ночь фоморы. Проводить время с детьми она любила, но есть предпочитала в тишине. И структурировать имеющуюся информацию оглушающий писк, рык и другие звуки вряд-ли помогут.

В столовой по низу бетонных стен тянулись нарисованные холмы. Начиная с самой высокой — ряд из пяти длинных столов с потертыми мягкими стульями. Над ними треугольные подсвечники с витражным изображением друид. Посредники Божественных Племен в белых балахонах, которые с исчезновением своих эталонов потеряли смысл, но не измельчали, как сословие. Они наседали на сознание людей и нечисти, как сорняки. Травили байки и требовали соблюдение древних традиций. Если Чафлоер, несмотря на собственноручно подпорченную репутацию, умел внедриться в информационное поле и заставить о себе говорить, то этих пустышек часто не воспринимали всерьез. Даже жест с предоставлением светильников от их Ассоциации расценивался Амелиной как никчёмный повод обратить на себя внимание.

— Амелина! — выкрик кухарки в пустынном помещении оказался сравним с ведром морозной воды, — Снова работать заставляют? — пухлая Глаштиг⁵ Мисс Блэр с выжженными волосами и козьими рожками улыбалась по другую сторону раздаточной стойки. В ее ярко жёлтых глазах с прямоугольным зрачком танцевали солнечные блики.

— Нет, — она присела на своё место под одним из золотых треугольников, — С Вэем добровольно подписались.

— Тоже бедный мальчик, — покачала головой, — Надеюсь, до того, как учебный год начнётся, найдут нормальную замену Нетте или хотя бы помощника Вэю. А то не представляю... На него даже мне смотреть страшно! А молодые девчонки и подавно знакомиться не захотят!

— Никто не хочет сюда идти. Дурная слава и слишком низкая зарплата, — тихо сказала Амелина, но Блэр уже скрылась на кухне, откуда через несколько минут, цокая копытами, вынесла яичницу, тост с маслом и зеленый чай.

— Приятно аппетита, Мисс, — добродушно раскинула она. Кто единственная и высыпалась в этом учреждении, так это кухарка. Сомнений не было ни у кого.

Амелина коротко поблагодарила и, быстро надкусив хлеб, начала выстраивать план. Восемь лет в пустую выясняя, что на самом деле произошло с бабушкой, она ни к чему не пришла. Как однажды заключил её творческий мотылёк: она хаотично старалась собрать все крошки, вместо того, чтобы идти по порядку. Но в этом и проблема. Амелина не понимала, с какой стороны начало цепочки. Куда в лабиринте не глянь, везде одно и тоже зеркальное отражение.

Грустно глотнув из кружки, она услышала шаг, и тут же ей со спины закрыли глаза. Подобным страдала только...

— Мива?

— Так не интересно! — раздосадовался звучный голос, и напротив плюхнулась девушка, завернутая в бежевый плед.

— Мою комнату уже обчистила? — с наигранным негодованием предъявила Амелина и протянула чай, но Мисс Блэр её остановила:

— Ну-ну-ну, для леди Хаттори лишнюю порцию я уж найду!

— Не стоит, — Мива сдула с губы черный волос и потянулась. Амелине пришлось спрятать улыбку в кружке. Из-за пледа действие сошло за извивание капустной гусеницы. Девушка не обладала и толикой грации Цуру, присущей её тёте и всему роду благородных и странствующих журавлей. Она больше походила на нелепую Каппу. 

«Что-то среднее между лягушкой и черепахой. Любит шалости, но не наносит человеку вреда» — гласило коротко описание из учебника по японской демонологии. При прочтении Амелина сразу подумала на подругу. Оспорил лишь Вэй, припомня, как Мива разбила его гитару и до сих пор не возместила ущерб.

— Как с работой? — в тему подняла больной вопрос, — А то Вэй тебя на суп скоро пустит.

Мива цокнула.

— Пока переговариваюсь с моим знакомым. Ну этот Кат Ши⁵, которого Карлана не выносит. Тётя проболталась, что это потому, что он бывший любовник Аделины! — заговорчески вскинула она брови.

Из-за этого скрытного и шкодливого юбочника Карлана когда-то и правда рассорилась со своей сводной сестрой. На этом подробности заканчивались. Мива — главный источник сплетен — была ещё совсем птенчиком. Госпожа Хаттори не любила вспоминать те времена, а Аделина и вовсе семнадцать лет назад пропала с радаров.

«Если они и правда были любовниками, то разве роман стоил такого внимания?» — напросился вполне логичный вопрос. По преданиям друид, Кат Ши достаточно пройти рядом и телом, чтобы украсть душу умершего. В реальности же они существа ветреные и падкие на развлечения. Наверное, отсюда и настолько ленивый способ поживиться. Мёртвые сопротивляться не будут.

Кат Ши сложно найти, но легко отвадить. Иметь хорошие отношения с одним пронырой порой полезно. И смысл устраивать настолько крупные скандалы не понятен. 

Не считаясь с фактом семейного разногласия, Мива тайно поддерживала связь и упорно верила в благодетель сомнительного знакомого. Только кроме нервотрепки ничего сносного не выносила. 

— И что дальше? 

— Да ничего! Одни заминки.

— Тебя просто дурят, чтобы дольше кошачью мяту бесплатно получать.

После ограничений продажи мяты и валерианы представителям кошачьих родов многие стали изловчаться: занимались контрабандой, вели подпольный сбыт и находили посредников.

— Несмотря на разлад с Карланой, он пытается помочь. А ты в штыки!

— Сама подумай: для чего ему тебе помогать? Какая выгода? 

— Амелина, жизнь не детектив. Поступкам не обязателен мотив, если они от сердца. За этим я тебя и искала! Как смотришь на то, чтобы убедиться, что мы имеем дело с вполне солидным фомором? — Мива с надеждой похлопала черными узкими глазами, и Амелине захотелось проломить стол. За все пребывания в приюте она ни разу не встречала Кат Ши. Это не связано с более обстоятельным отношением к рождению детей. Просто они хитрые и не упустят возможности извлечь выгоду даже здесь. От сердца, как же!

— Порадовать положительным ответом не соизволю, прости.

— Вэй правильно тебя сухарем называет! — надулась она. По возрасту Мива на пять лет старше, но при общении Амелине порой казалось, что взрослая тут она. Никак не наоборот.

— Правильно я только начало финальной партии проебываю, — громко стукнул керамической кружкой Вэй и прямо с чайником уселся рядом.

— Ты чего здесь? — нахмурилась Амелина.

— Да башка не варит, — залил он в кружку кипяток, снял с рукава темно-синего пиджака ручку и размешал ей крепкий напиток. Мива перегнулась через стол и большим пальцем стерла черточку подводки под его правым нижним веком, — Блять, — вздрогнул и тут же стушевался под всевидящим оком кухарки.

— Понятно, почему у тебя башка не варит, — хихикнула Мива, — Как репетиция прошла?

— Уже ответил, — кивнул он, — Так о чём речь-то?

— Карлане только ни слова! — шикнула Мива, — Хочу доказать Амелине, что мой знакомый адекватный.

— Твои знакомые не могут быть адекватными, — заметил Вэй, — Они либо под чарами, либо Амелина.

— Да ну вас! — Мива, как и Госпожа Хаттори, спорить не любила, поэтому сдалась, — Скоро ваши триглодиты выскочат, а мне надо ещё крылья расправить. Увидимся! — и умчалась.

— Какая энергичная! — воспела Мисс Блэр, прижимая ладони к пышной груди, — Вот кого, Вэй, тебе надо, а то так и просидишь юношество в четырёх стенах, ей Домну⁶!

— Мисс Блэр, ну пожалуйста… 

Привычка кухарки кого-то сводить выглядела забавной, но недавний разговор расшатал уснувшую злость. Что Мива прицепилась с этим Кат Ши? Ладно она, добрая и наивная душа. Со всеми найдёт общий язык и подвоха не заметит. Волноваться тоже не стоило. Она из тех, кого похитили добровольно отпустят, только чтобы замолчала. Но причём здесь Амелина? Её доверие к окружающим как несмазанная маслом сковородка. Пригорит всё и от всего.

Итогом единоличного мозгового штурма стало понимание, что она ломает голову не над тем. В приоритете собственное расследование. Неплохо было бы всё же посетить архив. Хотя надежды на него, как солнечных дней в Эдинбурге. 

Когда полтора года назад Вэя только взяли, ему поручили таскать картонные коробки. Амелина сжалилась над нерадивым студентом и помогла собрать выпавшие папки, случайно наткнувшись на своё личное дело в Протоколе следственного эксперимента как основание указывалось решение инспектора следственного бюро передать Амелину под ответственность старшего инспектора по делам несовершеннолетних фомор Карлане Вьен. Но узнать кто такой умный, она не успела: её выгнала еще действующая секретарша Нетта.

— Голова, говоришь, у тебя не варит? — переключилась она обратно на еду, — Предлагаю не дожидаться обеда. Исследуй архив, когда все соберутся тут. Я подежурю на случай, если появится Хаттори или горничные. Готов?

— К вашим авантюрам рядовой Бойд-Бэлфор готов всегда, — совершенно не удивленно серпнул из кружки, — Хотя, стой. Почему я один? Я не знаю, что именно тебе нужно.

— Документы за тысяча девятьсот семьдесят шестой год.

Хотел было уточнить ещё что-то, как с лестницы послышался громогласный топот. Амелина быстро вытолкнула его из-за стола и стала колупаться в яичнице. Вэй схватил в охапку чайник, запнулся за ножку соседнего стула, чуть не расплескал кофе и, старательно делая непринужденный вид, покинул столовую.

Амелина запихнула в себя последний кусочек маленькой порции, так же резво подхватила посуду и унесла на кухню.

«Ну что ж, ба, я больше никогда не подведу тебя»

Пропуская вперёд ураган здоровающихся детей, выскользнула в коридор и столкнулась с госпожой Хаттори. Посмотрела на умиротворенное, с морщинками под вытянутыми глазами выражение лица и настроилась доложить успешное завершение уборки и завтрака, как та зашуршала в кармане фартука и вручила послание.

— Пол передал, — лакомо пояснила она. 

Амелина развернула и в ярком рисунке узнала младших воспитанников. Белокурая и веснушчатая Силис с голубым бантиком на козьих рожках, как у Миссис Блэр, коричневое пятно с раскосыми глазами, видимо, сам Пол и Амелина в центре композиции. Волосы по плечи изображены мастерской техникой: почёркать карандашом по бумаге. В груди медовой струйкой полилось умиление. Хоть Пол и проблемный, расставаться с этим Брауни⁷ невыносимо тяжело. Как новоиспеченные родители закончат с процедурой усыновления, маленький Пол Гордон станет Карнеги. А так же, о чём мечтает почти каждый осиротевший или брошенный, будет любимым и единственным. Амелина не мечтала. С самого начала ей стало ясно: таковой ей больше не стать.

— Тогда и вы передайте, что мне очень приятно.

— Простишь его? — Хаттори нежно провела ладонью по предплечью Амелины. Под томным, но таким родным и добрым взглядом под нависшим веком та растаяла.

— Как бы я не злилась, проститься на плохой ноте не позволю. К тому же сама виновата: не отблагодарила за работу парным молоком, — Амелина не сдержала улыбку, обернувшись на дальний стол, где маячил Пол.  

Брауни ждут похвалы в виде гостиницев за помощь по хозяйству. Но с подготовкой к фестивалю Амелина позабыла, что поручила Полу протереть подоконники. Наказание за оплошность не заставило долго ждать: листы оставленного в столовой блокнота с мыслями и конспектами книг стали изрисованы по той же технике, что и волосы на рисунке.

Душу до сих пор бороздило раздражение, но срываться на ребёнка она считала главным из всех зол после аристократии. Агрессия — её проблема, и на впитывающих, как губка, молодых существ она распространяется не должна. Даже если они ведут себя неподобающе. 

«Может, из-за этого нас все и не любят»

— Горжусь тобой, милая, — мягко сжала она руку, опустила так же невесомо и впархнула в столовую. Магия мудрости и лёгкого спокойствия мгновение продолжало удерживать на месте, пока Амелина глубоко не вдохнула. Обычно на людей и фоморов наваждение действовало намного дольше. 

Выход из ветви главных коридоров обрамляла мозаика из детских рисунков на стене. Когда-то и размашистые каракули Амелины, позже сменившиеся четкими обводками с глубокими философскими цитатами, смысл которых в силу возраста она не осознавала, висели здесь. Со временем интерактив осточертел. В ее понимание это явление называлось «взросление».

Амелина пошарила в кармане брюк и достала рисунок Пола. Небрежность линий и разрозненность элементов по-доброму забавляла. Но кто сказал, что извинение должно быть идеальное? Из шероховатостей и жизнь состоит.

«Вот у кого буржуазной плесени стоит душевности поучиться», — примерила она рисунок на стену и задумалась. Душевность. А обладала ли ей сама?

После смерти бабушки и срыва в отделении на отшибе Амелина больше ничего не чувствовала. Она думала, что ключ к возвращению былого запала и радости спрятан в тайне смерти. Точнее в том, что случилось после. Почему её — человека — забрали в фоморский приют?

«Впрочем, может, они и правы. С тем, что я вижу и чувствую, сама уже не верю, что обычная»

Тяжелые мысли рассыпались сами собой: из-за угла быстрым шагом вывернул Вэй. Откинул спадающую на лицо русую челку и протянул бумагу.

— Меня Карлана чуть не заметила, но я успел кое-что захватить.

Новость о дотошной ипостаси флеруса⁸ Амелину не удивила. С понорамным зрением и перемещениями в пространстве Карлане и охранники были не нужны.

Амелина сначала скептически окинула документ, затем свела брови и немигающе уставилась на лист.

— Из твоего личного дела торчал.

— Как раз то, что было в прошлый раз. — поспешно выхватила и забегала глазами по строчкам.

— В прошлый раз?

— Забрать меня было единоличной идеей Карланы было, кстати, — игнорируя Вэя, озвучила мысли.

— Ну, знаешь, в бюрократии частенько на самом деле происходит не то, что заверяют на бумаге. Я как-то по несуществующей практике отчёт составлял.

— Тихо, — подняла Амелину руку. В груди заигрился адреналин. Она будто вернулась в прошлое и со стороны наблюдала за собой. В голове отдалось эхо переговоров за стенкой душного помещения. Тогда она была настолько не в состоянии здраво мыслить, что весь диалог смешался в одно угрожающее цунами. Но сейчас…

— Умоляю, — вспомнился жеманно тягучий баритон, — Если родители захотели продвинуть своё дитятко по карьерной лестнице, то подделать печать проще, чем вы думаете.

— Ага, Макмиллан, тебе то не знать! — удар и дразнящее улюлюканье после.

— Если бы сказка с душой была правдой, — с пренебрежением после вспышки сказака Карлана и поджала тонкие губы на ответное мурчание, — Мы бы уже давно были трупы. Верно, Мюр?

Глубокий вдох. Локация сменилась, и наконечник чарующего взгляда цуру пробил сердце. 

— Пока переговариваюсь с моим знакомым. Ну, этот Кат Ши, которого Карлана не выносит.

Амелина захлебнулась воздухом и вынырнула из чертогов памяти.

— Все нормально? — прожог Вэй так же недоверчиво, но со смесью волнения, как и на кладбище. 

 — Проверить знакомого Мивы на адекватность все же придется, — сурово глянула она на графу в нижнем углу, где твердо высились пузатые буквы:

М. МАКМИЛЛАН