Филл слабо приоткрыл глаза, увидев перед собой статную девушку, смотрящую на него и Ричарда с явным пренебрежением. Ошейник вновь исчез, значит, опасность миновала.
– Драчир? Что? Что это значит?.. – с трудом приподнявшись с земли, недоумевая спросил Мэллори.
– Это мое имя наоборот. – ответил Ричард. – Драчир это Ричард, только наоборот. Ты уже мог давно заметить, что в этом мире многое говорится наоборот. Зачастую ради шифра или шутки. Но в этом случае это просто издевательство!
Филл посмотрел на Грея и замер. Теперь стало понятно, почему последний так сильно просил Мэллори закрыть глаза.
В глаза Ричарда, что поменяли цвет с голубого на алый, было страшно смотреть. От них исходил странный свет, от которого в теле ощущалась слабость. На лице красовалась зловещая улыбка, от которой бросало в дрожь.
На голове Ричарда появились симпатичные собачьи уши, которыми он иногда шевелил, когда прислушивался к посторонним звукам. Это было даже забавно. Руки до локтей и ноги до колен были покрыты очень объемной и пушистой шерстью. Ладони и стопы превратились в лапы с длинными и острыми когтями, что были вовсе не свойственны собакам. А сзади виднелся ещё и собачий хвост. Кончики ушей, хвоста и лап были нежно розового цвета, остальная шерсть была черной, как уголь.
Это и есть то самое уродство души, о котором говорил Грей? Филл, прикрыв рот ладонью, тихо захихикал. Это было больше смешно, чем страшно.
– Чего смеешься? У тебя даже этого нет. – высокомерно прищурился Ричард.
– А ты можешь повилять хвостом?
– Специально для тебя не буду.
Незнакомка нахмурилась, после чего взяла рукой Грея за шкирку, как маленького щенка, подняв в воздух.
– Хоть умри, но почини мне эту машину. Хватило ведь мозгов разбить. Посмотрим, хватит ли собрать обратно.
Несмотря на явно непростой характер, девушка была великолепной. Кудрявые и черные, как непроглядная тьма, волосы будто сияли при свете прототипа луны. Они были мягкими и шелковистыми, но дотронуться до них было равносильно смерти. Кожаное пальто темного цвета, чуть рваное и потертое в некоторых местах, элегантно сидело на незнакомке, а тонкий ремешок прекрасно подчеркивал ее изящную фигуру. Под пальто она надела кожаную юбку, которую почти не было видно, и клетчатые чулки. Образ подчеркивали черные кожаные сапоги до колен. Находясь рядом с девушкой, Мэллори боялся издать лишний звук, когда Ричард в свою очередь не чувствовал никакого страха. Наоборот, он и близко не считал ее авторитетом.
– Я починю твое корыто только тогда, когда Викто́р мне починит нервные клетки после общения с ним!
– В таком случае ты тоже должен мне починку нервов. – настаивала на своем незнакомка.
– Ты все равно не пользуешься этой машиной! Зачем она тебе?! И отпусти меня!
Наверное, спор так бы и продолжался целую вечность, если бы из шалаша, построенного из сухих веток и красного мха, не вышел взрослый неопрятный мужчина лет пятидесяти, от вида которого тянуло блевать. На макушке была такая лысина, в которой, казалось, можно было увидеть свое отражение не хуже, чем в зеркале. По бокам головы располагались грязные волосы, которые невозможно было распутать обычной расческой. На носу была небольшая горбинка. Нижняя часть лица была полностью скрыта густой, спутанной бородой метровой длины, из которой торчала лапа какого-то животного. Один глаз болтался у щеки на какой-то непонятной ниточке. Незнакомец постоянно вставлял его обратно своими немытыми грязными руками. Второй глаз был полностью белым. Мужчина был одет в старую рубашку, испачканную кровью и гнилью, и брюки, порванные во многих местах. У незнакомца отсутствовала одна нога, поэтому он шел, опираясь на крепкую палку. На ноге не носил обуви, поэтому можно было легко заметить грибок, поразивший все ногти, и огромные мозоли на пятке. Мужчина был весь в рваных ранах, которые непрерывно гнили. Было невозможно находиться рядом с ним. Филл ощутил невыносимый запах гнили и еле сдержал желание знатно проблеваться при всех, поэтому решил отойти как можно дальше от мужчины.
– Ого, Викто́р! Какое чудо, что не помер! Ах, лучше б черт тебя побрал. – поздоровался Грей, приняв свою обычную форму. – Объясни своей женщине, что я не механик и что никакую машину я чинить не собираюсь!
Виктор слабо улыбнулся, прищурив свой глаз, который ещё не выпал, и стал кашлять. Много кашлять. Все трое замолчали, ожидая, когда он прекратит кашлять и что-то скажет. А мужчина все кашлял и кашлял так, что в голове невольно возникала мысль, не выплюнет ли он свои органы такими темпами?
– Да подавись ты уже наконец! – не выдержал Ричард. – Чертов Викто́р.
В итоге мужчина выплюнул какой-то кровавый сгусток гнили и пришел в себя.
– Дражайший мой Рича́рд, не серчайте на старика. – кряхтя, молвил Виктор, приглаживая свою бороду ладонью. – Я старый «человек», заслуживаю хотя бы каплю Вашего уважения...
Мэллори заметил, что мужчина сделал неправильное ударение в имени Ричарда. Кажется, это был взаимный стёб. Теперь все стало понятно.
– Какое тебе уважение, педофилишка? На старости лет ум сгнил? Стану я уважать того, кто дети привлекают. – огрызнулся Грей, все ещё требуя, чтобы незнакомка его отпустила.
– Он пожилой «человек». Прояви уважение. – заступилась за мужчину девушка, отпустив Ричарда.
Филл ничего не понимал.
– Что происходит?
– Ах.. это Кристи Коротченко, – сказал Грей, показав пальцем на незнакомку, а потом и на мужчину. – а это Викто́р Лисицын. Родители Бритни, о которых я тебе говорил ранее.
Мэллори удивился. Как можно было встречаться с педофилом, который непрерывно гнил? Паранормальный Мир не переставал удивлять.
Виктор осмотрел разбитый автомобиль, покачал головой и поковылял за инструментами.
– Вероятно, эту машину уже не починить, но попробовать можно.
Наверное, человеческих часа два длился ремонт. Кристи периодически проверяла работу мужа, поддерживала, но в глубине души была уверена, что автомобиль починке не подлежит. Ричарду было неинтересно наблюдать за починкой, поэтому он вновь предложил Филлу сыграть с ним, пообещав не шулерить. Последний наотрез отказывался от этой идеи, не желая больше ничего проигрывать. Но Грей все же добился своего, предложив Мэллори во время партии, пока новые знакомые заняты, рассказать их историю. Филл согласился, но настоял на том, чтобы играть на интерес. Ричарду пришлось принять эти условия, потому что Мэллори твердо стоял на своем и грозился вовсе отказаться от игры. Грей раздал карты себе и оппоненту, после чего начал свое повествование.
История Виктора и Кристи оказалась очень плачевной.
Весна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, СССР, Москва. Молодая девушка Кристина Коротченко двадцати девяти лет, получив образование юриста в родной Украинской ССР, переехала в Российскую ССР, чтобы найти свое призвание и устроиться на работу. Девушка хотела стать адвокатом или следователем, но для того, чтобы набраться опыта, пошла работать в милицию. Кристина планировала узнать то, как же работают милицейские наяву, а не по красочным рассказам лекторов.
Работа оказалась трудной. Плотный график, мало времени на отдых. Разбор документов, заявлений, доносов и частые допросы очень утомляли. В отделении то и дело притаскивали алкоголиков да наркоманов, от которых неадекватно воняло, но их нужно было допросить. Временами в отделе появились воры и взяточники. Не лучшая компания для юной девушки. Коротченко уже хотела писать заявление о добровольном увольнении, ведь все, что хотела узнать - она узнала. Больше смысла оставаться в милиции не было. Единственное, что останавливало Кристину, так это странные чувства к начальнику. Влюбленность. Начальником девушки оказался шестидесяти четырех летний Виктор Лисицын. Мужчина был симпатичным, но отчего-то подозрительным и странным. Коротченко уже подумывала о браке, и ей казалось, что Виктор мог стать хорошим мужем и по возможности отцом. Мужчина обладал хорошими манерами, грамотно построенной речью и приятным характером. Он был внимателен к подопечным и всегда спрашивал, как они себя чувствуют и не нужен ли им выходной. Однако что-то в Лисицыне было странным, что никак не давало покоя девушке. Коротченко ещё давно заметила неподдельный, очень чрезмерный, будто не совсем нормальный интерес начальника к детям. Коллегам с детьми Виктор всегда платил чуть выше нужного. Когда к нему приходили дети коллег, он просил их сесть к нему на колени, что было крайне неэтично с его стороны и так то недопустимо. Иногда Лисицын бросал очень странные высказывания, которые не могли не напрягать.
“ Дети - чудесные создания. Для меня они не имеют пола. ”
И никто не понимал, что означает «не имеют пола».
“ Недавно познакомился с миловидным сыном знакомой, мальчиком Владом. Такой гиперактивный парень! Хороший ребенок, жаль только, некоторые вещи необходимо объяснять ему другим языком. ”
Кристину очень напрягала фраза про объяснение. С каждым днем она все больше и больше подозревала своего начальника в педофильских наклонностях.
Одним летним вечером, девушка шла домой и, проходя мимо гардеробной, случайно подслушала странный разговор Лисицына в его кабинете с какой-то женщиной.
– Я видела, как Вы смотрите на мою семилетнюю дочь! Я на Вас заявление напишу в нормальную милицию! Вы хоть знаете, кто мой муж?!
– Гражданочка, пишите заявление на кого хотите. Есть такая потрясающая вещь, как деньги, которые в наше время решают абсолютно все.
Коротченко остановилась, прислонившись ухом к двери кабинета.
– Да Вы просто больной педофил с чувством безнаказанности! – женщина звонко хлопнула кулаком по столу.
– Да, может быть. Однако я при деньгах, а вот Вы, уважаемая, судя по Вашему виду, нет. Даже если Ваш муж окажется самим прокурором, мне будет абсолютно все равно. У меня есть хорошие связи, так что можете на меня даже не тратить свое время. Я все равно останусь на свободе.
Кристина ошеломленно отошла от кабинета, не веря тому, что услышала пару секунд назад. Начальник больше и не скрывал свои наклонности. Теперь стало ясно, почему Виктор в свои годы вопреки приятному характеру и красивой внешности так и не женился. Девушка вспомнила своего отца и то, как он заботится о ней, когда она была ребенком. Отец брал выходной, если у дочери было школьное выступление, чтобы приехать и поддержать. Когда Кристина болела, отец покупал ей лекарства и игрушки, включал телевизор и смотрел вместе с ней редкие мультики, что там показывали. Отец каждую неделю покупал цветы дочери и жене. Такой и должна быть забота взрослого о ребенке. Коротченко не могла себе представить, чтобы ее отец думал о детях так, как думал ее начальник. Было решено посадить последнего в тюрьму, вот только как? Все-таки чувства к Лисицыну не давали Кристине достаточной решимости для этого.
Третье сентября того же года все изменило. В тот день в отделение привели двоих детей, брата и сестру. Обоим было не более десяти лет. Детей привел их отец, выглядевший очень неважно и подавленно. Мужчина пришел с надеждой посадить педофила, который надругался над его детьми, пока он на десять минут отлучился в магазин. В отделе все отнеслись к проблеме с сочувствием и пониманием.
– Умоляю вас! Помогите мне! Должна ж быть в мире справедливость! – горестно рыдал мужчина, обвиняя самого себя в произошедшем. – Это я во всем виноват! Посадите меня в тюрьму, только найдите преступника и посадите его тоже! Я не выдержу, если этот нелюдь останется на свободе! Я умру!
Милицейские переглядывались между собой, с сопереживанием поддерживая отца пострадавших.
– Мы найдем преступника и он получит по заслугам. – уверяла мужчину Коротченко. – Я сейчас допрошу Ваших детей, чтобы узнать, как примерно выглядел тот мужчина и как все произошло.
– Вся надежда на Вас! – сквозь слезы выкрикнул мужчина, с помощью одного милицейского прописывая заявление.
Девушка отправилась в соседнюю комнату, чтобы допросить детей и как-то успокоить их. Зайдя в комнату, она замерла от увиденного. Кристина увидела, как Виктор настойчиво целовал девочку и усаживал к себе на колени мальчика. Дети были все ещё напуганы и шокированы из-за произошедшего ранее, поэтому никакого сопротивления не оказывали. Коротченко твердо скомандовала детям как можно скорее бежать к папе, оставшись наедине с Лисицыным, который даже не испугался чужого присутствия.
– Вы.. Вы.. Вы просто бессовестный педофил! Как такой, как Вы, вообще работает на такой благородной работе! – вспыльчиво восклицала девушка, не желая верить в произошедшее.
Мужчина флегматично подошел к Кристине и с кроткой усмешкой, протянул ей купюру номиналом сто рублей.
– Теперь я понимаю, почему никого из отдела не смущают Ваши наклонности. Мало того, что Вы педофил, так ещё и взяточник!
– Вы будете брать деньги, дорогуша? Сумма все-таки недурная, верно?
Не дожидаясь ответа, Лисицын вручил купюру подопечной, направившись на выход из здания.
– Педофил и взяточник! Враг не только страны, но и всего мира! – выбросив деньги, девушка достала из кобуры пистолет и бросилась в погоню за начальником.
Виктор, заметив, что за ним погнались, рванул подальше от здания милиции в сторону леса.
Наконец, мужчина забежал в недостроенное здание, именуемое в простонародье «заброшенным», скрывшись на втором этаже. Кристина забежала в здание, зарядив пистолет. Она тихо кралась, оглядывая каждую комнату. Поднявшись на второй этаж и зайдя во вторую комнату слева, Коротченко заметила Лисицына, направившего на нее дуло пистолета. Начальник в тупике, девушка загородила собой путь к отступлению, направив в того пистолет в ответ.
– Ох, неужто, ты убьешь того, кто тебе по сердцу? – ухмылялся Виктор, будучи уверенным, что и на этот раз ему все сойдет с рук.
– Сомневаетесь? Вы педофил, не имеющий ни совести, ни сострадания! Разве я могу оставить Вас в живых?
На самом деле, Кристина надеялась запугать мужчину, чтобы тот добровольно сдался. Она не хотела никого убивать, но все равно морально готовила себя к этому исходу.
– Ну, что ж... Вы могли остаться в живых, добиться повышения должности и зарплаты, но я вынужден Вас убить, как ненужного свидетеля.
– Что?
В тот же миг Лисицын нажал на курок. Девушка, осознав, что это конец, спешно нажала на курок в ответ. Оба выстрелили друг в друга практически одновременно, получив раны, несовместимые с жизнью.
– И... Я снова выиграл! – радостно прервал свой рассказ Грей, положив поверх чужой карты свою, победную. – Мэллори, ты играешь просто отвратительно. Как там сейчас говорят? А, точно. Ты играешь, как из медведя балерина. Я между прочим тебе даже поддался.
– Как из медведя.. чего? Никто так не говорит! Что это вообще значит?!
Ричард только посмеялся, предложив Мэллори подумать о смысле его слов самостоятельно. Оставалось лишь гадать, что Грей имел в виду.
Филл не был удивлен проигрышу. Он знал, что так и будет, поэтому настоял на том, чтобы играть на интерес.
– Как-то так. – кашлянул Виктор, закончив ремонт. – Слишком много деталей требуется заменить. На такой машине больше нельзя ездить.
Заметив, что супруга заметно расстроилась, Лисицын добавил:
– Я подарю тебе новую. Главное, не позволяй больше Его Королевскому Высочеству господину Рича́рду ей пользоваться.
– Да пошел ты! – отозвался Грей, собирая карты обратно в колоду.
Мэллори все ещё не понимал, почему же Кристи и Виктор вместе, если последний педофил? Разве педофилы могут встречаться с партнером, достигшим как минимум совершеннолетия? И как можно создавать семью с тем, кого собственноручно прикончил? Может, их души просто связаны друг с другом? Грей когда-то говорил, что души убийцы и жертвы тесно связаны друг с другом. Но даже если это и правда, то зачем тогда официально заключать брак? Чтобы быть ещё ближе друг к другу? Все равно нелогично. И спросить об как назло нельзя. Будет бестактно.
Исходя из рассказа Ричарда, можно было предположить, что Коротченко находится в Паранормальном Мире только из-за того, что убила начальника. Но ведь она поступила по справедливости, разве нет? Разве такие отбросы достойны жизни? Неужели, по логике Главных, это заслуженно? Филлу стало неимоверно жаль девушку. Он был уверен, что Кристи находится в Паранормальном Мире незаслуженно.
– Слышь, Драчир, а это случайно не тот изгой общества, которому ты отдал свою способность к рисованию?
Этот вопрос заставил Мэллори насторожиться. Значит, Грей отдал за него не только свой замок, но ещё и талант?
– Чего?
– Эй, женщина, повежливее с ним! – рассердился Ричард. – То есть, грязный и мерзкий педофилишка заслуживает уважения, а нормальный, крутой и привлекательный парень нет?
Филл смутился от комплиментов, совсем не ожидая услышать подобного от Грея. Однако поощрять мизогинию очень не хотелось.
– Относись к Кристи с уважением, пожалуйста... Она ведь хорошая... – Мэллори, конечно, не понравилось то, что Коротченко назвала его изгоем, но он решил простить ей это, сославшись на тяжелую судьбу. – А что значит, «отдал свою способность к рисованию»?
– Стану я уважать женщину. Когда свиньи полетят, тогда и зауважаю всех без исключения. – отмахнулся Ричард. – Ох... Не хотел я тебе этого рассказывать, но раз уж ты спросил... Ты ведь любишь рисовать паранормальных тварей, так ведь?
Филл молча кивнул.
– При жизни и я любил. – с тоской признался Грей, отведя взгляд. – Я безумно любил рисовать расчлененные тела после казни, а ещё существ, от вида которых больше не хотелось спать. Я отдал свой талант, а значит, отдал свои мечты. Ты думаешь, тебе просто так нравится рисовать тварей? Нет. Ты исполняешь мои несбывшиеся мечты. Нет, я не заставляю тебя. Ты это делаешь по собственному желанию. Так уж сложилось, что, отдавая свой талант, ты отдаешь свои мысли, свои желания, свои пристрастия. Если бы я был певцом и пел о любви, то, отдав свой талант, ты бы тоже пел о любви.
– Почему ты отдал мне свой талант?..
– Потому что... Потому что иначе ты бы не смог переродиться. Твое перерождение просто не имело бы смысла.
– Ой, ври больше! – засмеялась девушка. – Ты по собственному желанию это сделал. Тебя никто не заставлял отдавать свой талант, ты сам предложил по своему собственному желанию. Твой друг-изгой легко переродился бы и без твоего таланта. Просто у него не было бы какой-то отдушины в жизни и все.
– Заткнись, женщина! Иди на кухню и не позорь меня! – горячо возмущался Ричард, краснея от каждого слова.
– Да одно твое существование уже позор. Ещё бы недомужчинка в юбке указывал мне, что делать. – ехидно ответила Кристи, глядя на Грея свысока. – Как сказал бы Серафим, «обычно у таких парней есть парни». Хочешь интересный факт? Большинство мужчин, ненавидящих женщин, просто напросто латентные педики. Никакой «загадки» в них нет. Просто признай, что ты больной и что тащишься втайне от мужиков да перестань выделываться.
От слов Коротченко Ричард ещё больше разозлился и страшно раскраснелся. Мэллори же почувствовал облегчение, которого не чувствовал раньше. Возникло желание спросить: “ Неужели, тебя тоже обзывают больным?”, но очень не хотелось ставить Грея в ещё более неловкое положение. Было решено промолчать.
– Да пошла ты! Я хотя бы с педофилом не встречаюсь! Тоже мне, психологша! И вообще, что-то мы с Мэллори тут засиделись.
– Ну, Ваше Высочьство, соизвольте почтить нас своим вниманием ещё немного. – прокряхтел Виктор, упрашивая Ричарда остаться ещё ненадолго. – Как насчет небольшой партейки? Я бы очень хотел отыграть свою ногу обратно.
– Ах, да... В таком случае, я бы хотел отыграть свою косу в ответ. Мы с Мэллори как раз таки за этим и пришли. – Ричард уселся поудобнее на землю, достав обратно колоду. – Играем «в Сергея»?
Лисицын доковылял до Грея, неуклюже свалившись рядом.
– Да, пожалуй.
– Что означает «играть в Сергея»? – недоумевая спросил Филл, присев подальше от Виктора.
– Это значит, что играть будем в «Дурака». – пояснил Грей.
– О, нет. – цокнула Коротченко, намереваясь уйти. – Опять будет игра в «кто лучше сжульничает». Смотреть на то, как два заядлых картёжника друг друга пытаются надурить, очень утомительно. Соглашайтесь сразу на ничью и расходитесь с миром.
– Они играют нечестно? Но разве так не будет интересней смотреть? – задумался Филл. – Неужели, Вам совсем не интересно узнать, кто как шулерит?
– Я и так знаю, кто как шулерит. Драчир далеко от родителей не ушел. Он вшил маленькие кармашки в складки своей юбки и спрятал там целую колоду, частенько таская оттуда карты, а Виктор спрятал карты у себя в бороде или незаживших ранах. Ничего удивительного. Поверь, пару раз на их игру посмотришь, больше не захочется. – объяснив свою позицию, Кристи ушла.
Игра и правда была не особо интересной. Мэллори очень быстро устал от постоянных выяснений, кто именно играет нечестно. Девушка была права. Это взаправду сильно утомляло.
– Откуда ты взял шестерку пиков? Ты ведь ее уже сбросил несколько ходов назад!
– А дама крести откуда взялась? Она у меня на руках вообще-то, Ваше Высочьство.
– Убирай пикового короля! Я видел, как ты его из своей бороды достал!
– В таком случае, дорогой мой, я попрошу Вас забрать обратно трефовый туз.
Филл не мог поверить, что такие игры действительно нравились Виктору и Ричарду. Они ведь играли нечестно, так в чем смысл? Оба горячо спорили, обвиняя друг друга в шулерстве. Казалось, никто не получал удовольствия от игры, так зачем тогда играть, если это не приносит положительных эмоций? В конце концов Мэллори надоело слушать бесконечные выяснения, откуда взялась та или иная карта, поэтому он решил пойти на небольшую хитрость.
– Ваше Королевское Высочество господин Ричард, я голоден и очень хочу есть... Ваша игра в карты очень долгая...
– Ох... Хорошо, я тебя понял. Ладно, Викто́р, я согласен на ничью.
Филл страшно обрадовался. Он уже и не надеялся на то, что партия когда-нибудь прекратится.
– Будь по-вашему, Ваше Высочьство. – заключил Лисицын. – Может, позволите мне дотронуться до Вас хотя бы разочек?
– Ни за что! Мне не отмыться от твоих касаний. Я ещё от прикосновений в прошлой жизни не отмылся... До сих пор мерзко. – наотрез отказался Грей, сложив карты в колоду. – Забери свою даму крести. Она лишняя в моей колоде, значит, она твоя. Противный педофилишка-жулик.
– Может, тогда я могу попросить Вашего дозволения иметь самые безобидные связи с вашем дрожайшим другом-изгоем, как выразилась ранее Кристина? – мужчина не терял надежды получить выгоду от неоконченной партии.
– Нет, нет и ещё раз нет! Не смей даже думать о нем! – Грей подобрал камень с земли, швырнув его в Виктора. – И вообще, сам ты изгой!
– А что ж так? Небось, ревнуете, Ваше Высочьство?
– Н-нет, конечно! Напридумываешь себе всякое! Просто тебе что дай, что выброси. После тебя все становится грязным, омерзительным и противным. – оправдался Ричард. – Давай я тебе твою ногу, а ты мне мою косу?
– По рукам.
Лисицын, прихрамывая, принес большую и острую косу. Грей никуда ходить не стал. Он каким-то образом, не то магией, не то силой мысли, притянул оторванную ногу мужчины к себе. Сняв с ладони кольцо, Ричард перечеркнул на ноге свое имя лезвием из кольца, вернув хозяину его ногу. Филл заметил, что Грей подписал выигранную ногу, как и его руку, своим именем. В голове невольно всплыла тупица на запястье.
– Прощайте, Викто́р. Надеюсь, больше никогда не свидимся.
– До свиданья, Ваше Высочьство. Надеюсь, ещё увидимся.
Мэллори был счастлив, что больше не нужно смотреть на игру «кто больше сжульничает». На самом деле, есть на удивление не хотелось, хотя по ощущениям, Филл находился здесь уже очень давно. Ричард оказался прав, в Паранормальном Мире людские потребности и впрямь сильно притупляются.
– Слушай, а почему Виктор постоянно.. ну.. гниёт?... – нерешительно спросил Филл.
– У педофилов в Паранормальном Мире регенерация с помощью гниения. Это очень долго, достаточно больно и мучительно. – ответил Грей, после чего странно усмехнулся. – Между прочим, ты именно поэтому отсюда и сбежал.
– Что? – шокировано опешил Мэллори.
– Что? – передразнил того Ричард.