Ромашковые слезы

Хенджин был прямо перед ним, но почему сейчас? Почему именно сейчас, когда он вот-вот умрет? А может, это все проделки умирающего сознания, и не более? Но чужие руки, мягко обнимавшие его, слишком уж реальные… Почему сейчас? Почему именно тогда, когда он уже почти отпустил: и себя, и эти чувства, и этот мир?