Кровать прогнулась под ее весом. Рейнира тяжело опустилась на подушки. Накинула на плечи одеяло и закрыла опухшие глаза.

Холодный зимний ветер, долетевший до столицы из Севера, проникал сквозь толстые ткани и пух, заставляя королеву дрожать. Зима пришла в столицу.

Суровые ветра летели быстрее кораблей, несших на себе принца и принцессу. Джоффри и Висенья должны прибыть в Королевскую Гавань не позднее следующих пары дней. Рейнира так давно их не видела, сердце ее изнылось от тоски по детям.

Малыш Визерис прибыл с Лейной из Драконьего Камня еще с утра. Бедняжку пришлось долго уговаривать, чтобы тот поднялся на спину Вхагар. Лейна, несмотря на свой внушительный живот и наступающие на пятки роды, наплевав на все предостережения мейстеров, с легкостью взабралась на любимую драконицу и пересекла залив с племянником. Правда, за эту выходку ей пришлось отвечать перед старшей дочерью, но это уже другая история.

Джейсерис – ее наследник, после того, как она слегла, взял все заботы в свои руки. На него Рейнира могла положиться, как ни на кого другого. Даже тому же Корлису она доверяла меньше, да и старый Веларион, подобно ей, приклеился к постели.

Королеву и ее десницу сразила весть о смерти Лейнора. Выслушав донесение Аддама Уотерса в полном молчании, Рейнира спокойно встала с трона, спустилась по ступеням и, поблагодарив мальчика за его службу и верность, удалилась в свои покои.

Она оставила позади своих служанок, своих рыцарей, обеспокоенного ее состоянием сына и закрылась в спальне. Только за закрытыми дверями Рейнира смогла отпустить себя.

Королева скинула с головы корону, кольца ее звонко покатились по полу. На тяжелых ногах Рейнира прошла к стоявшему рядом столу и, ухватившись за него, тихо осела на холодный пол.

Дыхание спирало. Руки дрожали. Глаза слезились. Ноги ослабли и отказались держать ее.

Безмолвно, она растерла скатившийся град слез по лицу. Ударила себя по груди. Открыла рот, чтобы произнести одно маленькое слово, одно родное имя, но вырвался только тихий хрип, а за ним ничего.

Тишина.

Тишина стала ее спутником за эти дни. Рейнира мало выходила из покоев, за день она могла покинуть их только ради младшего сына. Однако и с ним она оставалась молчаливой. Улыбчивой, но молчаливой.

Рейнира даже не пыталась вернуть себе способность говорить, не нужно ей было это больше. Если она не сможет больше поговорить с мужем, позвать его по имени, то и говорить ей и вовсе больше не имело смысла.

Закрытые ставни заскрипели под очередным напором ветра. Послышались шаги. Рейнира зажмурилась, сильнее укуталась одеялом и замерла. Кто бы это ни был, пусть уходит, да побыстрее.

- Мама, - аккуратно произнес Джейс. – Прибыла весть о дяде Деймоне.

Он взял паузу. Рейнира открыла глаза и посмотрела на тень сына перед кроватью.

- Он умер, мама. В схватке с Эймондом.

Она хотела бы заплакать, но не выходило. Выплакала, наверное, их всех. Выплакала, когда ворон принес весть о смерти ее мальчика. Выплакала, когда другой ворон принес весть о смерти принцессы Рейнис. Все ее слезы иссохли у погребального костра мужа. На дядю не осталось и маленькой слезинки.

- У тети Лейны начались роды, - продолжил Джейс. Он подошел к кровати, присел на краю и, склонившись к ее лицу, поцеловал в щеку. – Тетя нуждается в твоей поддержке. Мама, вставай, пожалуйста. Хотя бы только сегодня, как только тетя Лейна родит, можешь снова закрыться у себя. Только помоги ей сейчас, прошу тебя.

Громко вдохнув, Рейнира взглянула в глаза сыну. В них читалось столько надежды, столько любви вперемежку с болью. Она ужаснулась. Не от того, что видела перед собой, а от того, что чувствовала. А чувствовала она ничего.

Видела, какие страдания причиняла сыну. Ожидала, что сердце ее разорвется от этого, но, видно, и сердце ее умерло. В груди у Рейниры больше ничего не билось.

Она смотрела, как в глазах сына погибает последний луч надежды и веры, и все равно отвернулась, вновь зажмурив глаза. Краем уха зацепилось глубокое, спертое дыхание Джейса, а следом и его тяжелые уходящие шаги.

Лейнор встретит ее после смерти и обязательно отругает за то, что она не помогла его сестре и предала их сына. Но перед этим она сама его отругает, обнимет, поцелует, еще раз отругает. Скажет: «Я говорила тебе», а уже потом будет выслушивать его претензии. В конце, когда он закончит, Рейнира скажет ему, что он первый ее покинул и вся вина потому лежит на его плечах.

Перед глазами играли блики, виски уже ныли от того, как часто и сильно она жмурилась. Сон все же настиг ее. Погрузиться в блаженные грезы, где все было хорошо, - только это спасало Рейниру.

Во сне она жила на Драконьем Камне. Во сне давно ушедшая мать была жива, они вместе с отцом навещали большую семью дочери, приплывая на кораблях из Королевской Гавани. Во сне Лейнор был жив, он обнимал ее, целовал, улыбался ей. Рейнира не отпускала его руку, во сне она всегда была рядом с ним, как и Люк.

Их малыш во сне выглядел таким живым. Его кудрявые темные волосы вились из-за влажного, морского воздуха острова. Люцерис катался на Арраксе, летая с братьями наперегонки из Драконьего Камня до Дрифтмарка.

Этот мираж дул на кровоточащие раны Рейниры прохладным ветерком, на время остужая боль. Едва мираж расплывался, она открывала глаза и вновь погружалась в пучину страданий и добровольного одиночества в холодной, пустой спальне. Она ушла ото всех, покинула живых еще при жизни, но казалось, что и мертвые отвернулись от нее.