18 мая 2389г.
Хларау, форт Речной - Клесвицы
- Может поедем вместе? - предложил врач. - Растрясёт вас в машине.
Владислав отрицательно покачал головой.
- Олег Анатольевич, комбатов к комдивам не зовут. Полагаю, это связано с горькими делами, о которых вам лучше не ведать. - Стахов застегнул комбез, поправил воротник.
- Так и явитесь в полевом?
- Чего бы нет. - Влад шагнул к зеркалу, оглядел себя. - Вид как вид. Это фронтир, доктор.
Память больно стукнула в висок. "Это фронтир, а не столица" - слова, сказаные Женьке меньше года назад. Даже не верится, что вся безумная круговерть уложилась в несколько месяцев, а последнее приключение - в неполные три недели. "Хорош уже, тормози, свихнёшься" - усмехнулся Влад про себя. - "Затылок прямо морозит. Голова лёгкая, мысли ясные. Эта вессетская мазь просто чудо."
- Штаб дивизии всё-таки.
- Это я им нужен, а не они мне. - Владислав рывком затянул ремень. - Пусть привыкают. Я хоть и Ворон, а всё одно - дикарь.
- Дикий Ворон, птица вольная. - врач крутанулся на табурете. - Сами поведёте?
- Не рискну. Экипаж машины боевой уже ждёт.
- Хоть в этом благоразумны.
- Ладно, пора. - Влад сдвинул кобуру по ремню чуть вперёд. - Слушайтесь Бориса Игорича и не шалите. До Камострова меня ещё две машины проводят. К ночи буду в Клесвицах.
- Погодка-то не шепчет. И космодром надо объезжать.
- Мы спустимся по реке на водомётах.
- Умно. - хмыкнул врач. - А обратно? Река вздулась, течение сильное.
- Будем решать траблы по мере поступления. - Стахов надвинул шлем. - Бывайте. Вернусь завтра к вечеру, наверно.
Ливень хлестал тонкими струями, с верхней балки ворот лил водопад. Прямо за пандусом - огромная лужа, в ангаре мокро, весь пол залит. Три "крока" медленно двинулись на выезд. Капральства вообще-то не Стахова провожали, а попросту в Камостров оторваться ехали. Марьяша не зря расширила заведение, деньги драгун рекой текли в кубышку бандерши. Положение устраивало и Геру - до недавнего времени. Доволен был и Лебедников - число драк в трактире сократилось. Штымпели реально побаивались задевать резких девчонок и парней в пятнистой или серой форме.
Головная машина сразу погрузилась по ступицы в воду, заполнившую колеи, и свернула влево, к реке. Пахло сырой землёй и озоном.
- Гроза будет. - заметил Дискер.
Мелешко кивнул, включил противотуманку.
- Как вы Владислав Георгиевич? - обернулся Ольшин.
- Баско. - протянул Стахов. - Молодец лекарь, помог.
- А чего ихняя сержант приезжала?
- Побренчать, Серёжа. В общем и целом вессеты нас малость надули. Эти ребята у себя на планете туземцы, дикари. У них там техника - максимум - на уровне нашего двадцатого века. А эти вовсе с кнутами бегали, пока не пришли те, кто уже освоил паровую машину и не захватил их.
- Бродяжки? - стрелок широко раскрыл глаза.
- Нет. Бродяжки, парни, это те самые наррат, что когда-то показали нам червоточины. Они их и сделали. Но кто-то дал им хороший пендель, прогнал с родного мира и отправил бродить по спейсу. Они ищут где растут псиокристаллы вроде тех, что резал Дарин. Наррат сами загнали в бутылку покорителей лиоттов - симаста и ишкузов. Такие вот дела. Наши хвостатые вроде мышки, а те - кошки.
- И кошка королём была, пока собака не зашла. - подал голос Норин.
- Верно баешь. - одобрительно кивнул Влад. - Наррат запихали почти все народы Вессы под плинтус. Кроме пары наций, которые по развитию обогнали тех же симаст на столько, на сколько они обогнали лиоттов. Вот у тех есть спейсшипы. Но они и не собираются воевать с нарратами, кроме как за себя.
- И понадобились союзники.
- Точно. Далма говорила, что мы ментально устойчивее их. Бродяжкам против человека нужен кристалл, а к ним в тыкву они лезут без проблем.
- Хоть что-то у нас в рукаве есть.
- Это уже не в рукаве, Андрюха. - заметил механик, направляя "крок" к берегу. Под колёсами захрустел толстый местный камыш. - Бродяжки уж давненько фишку просекли. Эх, дать бы этим мелким по шеям! Иномирье позырять опять же. А то окромя соседнего городишки и вспомянуть нечего.
Влад снял шлем, повесил его на крюк в потолке, вытянул ноги.
- Ничего. Вот отобьём свой мир, полетим другим помогать. Навпечатляешься ещё. Будешь потом девкам сказывать небылицы.
- Ага. - подхватил Серёжа. - Про летающих слонов, про поющих рыбок, про...
- Про то, как тебе русалка со щелью поперёк досталась! - отлаял Квак.
- Про русалок-то зачем? - испуганно вздрогнул Ольшин. БТР уже погрузился в воду и двинулся сквозь туман на водомёте. Заурчала вода с обеих бортов, машину чуть покачивало с носа на корму.
- Оппа, Серж, а ты суеверный. - заметил Норин. - Эх, чуется деревенский корешок! Как ни трави деревню, а она и в городе вылазит. Бабка у тебя оттуда?
- Мама. Да и отец тоже там начинал.
- Во-во. - Аркаша потянулся в кресле. - Чуется, як у печки страшилки бренчат. Отвыкай, Серёга, ты теперь городской, да ещё вон с каким орудьем управляешься. Не то что русала какого - самого Водяного замочишь.
Три "крокодила" вышли на стремнину. Глухо пели турбины, билась из-под кормы пена и расходились от мигом посеревшего в цвет воды заострённого носа широкие волны.
Влад приказал Аркадию поднять беса и показать заводы. В дожде видно было плохо, оператор вел квадрокоптер над обширными развалинами.
- И чего тут высматривать. Мёртво, Владислав Георгиевич!
- Дозиметр включи.
- Триста семьдесят три. - Дискер обошёл ржавую бочку на бетонных опорах и резко поднял дрон вверх, пока дозиметр не упал до отметки "12". - Из-под земли фонит.
- Триста семьдесят три чего?
- Рентген, чего.
- А это что? - Влад повёл курсор, такой же пошёл на голке дронщика.
- Корыто какое-то.
- Не какое-то, а почти новое! Кто-то тут шарится.
- На свою голову. - буркнул Норин. - И прочее тоже.
- Вон ещё корыто. Оп-па, с кристалликами!
- Верно, Аркадий! - Влад облизнул губу. - Синт собирают. Вон они, за выступом!
Дрон завис над массивной колонной. Три фигуры в лёгких скафах пытались скучковаться под остатками крыши, но дыры в пластике выдали их.
- Может поднять ударник? - Дискер наклонился вперёд, прищурил глаза. - Ещё четверо в яме!
- Поднимай.
Норин снял с доски ударный БПЛА, створки люка поползли вверх, в машину обрушился ливень. РЭБщик поднял аппарат на вытянутой руке. Он морщился и пытался спрятать лицо от воды. Пилот запустил аппарат, тот вырвался из руки Андрея и пошёл на взлёт. Мелешко поспешно закрыл люк и ливень прекратился. На полу плескалась дождевая вода. Экипаж поспешно обтирался чем придётся. Кто рукавом, кто припасённой тряпкой.
Аркадий работал обеими руками на джойстиках. Он тряс головой, пытаясь сбросить с глаз мокрые волосы. Влад ладонью отодвинул длинную чёлку оператора набок.
- Блин, стричься пора. - Дискер задал БПЛА точку сброса и аппарат пошёл на автопилоте.
- У тебя что на машинке?
- Гранаты, что же ещё? Это же лёгкий, он не стреляет.
- Сейчас с кого-то будет фарш, кого-то вынесет за тучи. - промурлыкал Мелешко.
- Летит зверёныш наш могучий и пьян немного экипаж. - поддержал Ольшин.
Это была старая шуточная песенка ВВС. Машины пронесло мимо форта Злата, холм опять зарос травой и кустами. Сломаные деревья грудой валялись на вершине. В них прятались - это Влад знал - верхний НП и позиция пары зенитных орудий. Ниже холма вдоль берега натянуты два ряда колючки, утопающие в бурной траве. Трава скрывала минную полосу. Несостоявшаяся церковь, превращённая в НП, заросла вездесущим синеватым вьюнком. Дальше чернела выбитыми окнами брошеная баскская казарма, где когда-то был тайный ход на Камышовый, а за ней в перепаханой раскисшей земле виднелась залитая водой канава - остатки потерны и траншей между оплывшими развалинами старинных домиков. От шагохода остались только суставчатые ноги, раскиданые в радиусе метров двадцати.
- Сброс!
Под серой крышей взлетело облако грязи и слабо сверкнула вспышка. В сторону кубарем покатилось изорваное тело, оставляя на своём пути тёмную полосу. Труп остался лежать ничком, широко раскинув руки. Люди в яме бросились врассыпную. Один полез в трубу, уходившую под бетон.
- Сброс!
Этот взрыв был эффектнее - раскисшая жижа в низине взметнулась грибом и тяжело хлопнулась обратно, накрыв изломаные тела. Возле устья трубы валялись ноги до колен, остальное вбило волной внутрь.
- Бон аппети, грифушки! - Дискер развернул аппарат и повёл обратно.
- Аркадий, просмотри заводы насколько заряда хватит.
- Есть. Интересно, где они скафы берут?
- Да господь с тобой. - небрежно бросил Норин. - В спорттоварах хоть жопой ешь. Стоят, правда, рубли четыре, но в комиссионке и за два можно взять. Правда, гарантии никакой.
- Гарантии нигде никакой. - буркнул Квак. - Эти лайты ханьские, оторви да выбрось. Это вообще не скаф, брат, а малярный дресс так-то. Они на раз - другой, а потом рвутся и тащись до лавки снова.
- Здрассте, приехали. Четыре рубли тебе на раз-два?
- Потому что не наши. Импорт, таможня - все дела. Натурный лайт-скаф, в котором орбитальщики арбают, на двадцатку тянет. Но это скаф. Герметика, шлем полнообзорный, баллоны. А в таком только красить чем ядовитым.
Влад задремал под ленивый трёп драгун. Урчал то ли редуктор, то ли поток за бортами. Они шли вдоль теряющегося в тумане и дожде низкого озёрного берега. Машина резала мутную воду.
Каркас давил на бедро, словно жёсткие пальцы. Да, жадные нетерпеливые пальцы, ласкавшие это бедро ещё пару дней назад. Умелые пальчики, коснувшиеся губ.
"Погрузиться бы в мягкую горячую воду. Прижаться кожей к коже и провалиться в наслаждение, страсть, безумие. И забыть эти болота, это блеклое небо, промозглый холод и визг кривокрыла. Забыть выстрелы и вопли, рык движков и тоскливый вой лисиц. Забыть кровь на блеклом мху и разорваный торс с обломками торчащих рёбер. Забыть блеклые мёртвые глаза бочагов среди кривых стволов и грязный серый посёлок, скорчившийся на замусореном пустыре.
Нет ничего, нет. Это просто дурной сон. Просто глюки с тяжёлого похмелья после гарута. Просто мы все устали. Нам пора уйти в угасающий закат. Где тепло и тихо, лёгкий ветерок колышет занавески. Где сок по утрам и война лишь в ньюсах, которые так легко переключить на красивую хисдраму. Где люди не напяливают на себя тяжёлые броники, грубые берцы и гулкие шлемы. Где тебя ласкают волны моря и руки любимого парня. Серёжка... Мы будем жить долго, Серж.
Под головой мягкая обивка БО или подушка? Не знаю, не знаю и знать не хочу. Я устал. Ото всего. Надо исчезнуть, уйти в мягкий свет далёкой звезды, найти покой и тихое счастье. Не нужны мне ни награды, ни слава, ни известность. Это всё глупо и не нужно. Маленький домик в глуши. Незаметная работа в маленькой фирме. Тишина, ветер и твои тёмные глаза. Твои губы, тихий шёпот, объятия. Пусть живут себе миры, пусть вьются флаги, ревут машины, плетутся интриги, сверкают балы. Лишь бы подальше от нас. Я слишком устал от всего этого. Мне уже ничего не нужно. Кроме тебя".
- Белая роса. - доносится голос Ольшина сквозь полудрёму. - Совсем белая, как молоко!
- Ушил я такое. - Игорь резковато дёрнул рулём, но тут же вернул "крокодил" на курс. - Это, Серёг, не роса, вообще-то, а градинки такие. Мелкие-мелкие, как мука. Олды баяли - к удаче большой. Тут такое раз в десять лет позыряешь.
- Да ну тебя! Гра-а-адинки. - передразнивает стрелок. - Роса. Она блестит. И играет, как волны. Ну правда же пацы, роса!
- Да роса, роса, успокойся. - смеется Аркадий. - И правда - роса. Красотища-то какая. Прямо жизнь в могилку воротилась.
"Белая роса, точно! Видал всего раз. Знаю, красиво, но лень шевелиться, да и что ты-то увидишь через пластик захватаный? А вылезти - вымокнешь. Но белые жемчужинки, бусинками висящие на синих и зелёных стебельках, и вправду - к фарту. Вдруг это знак, что войны не будет, а? Как же было бы здорово! Сразу рапорт и на хрен, на гражданку. И на Вийенну, подальше от всех них, от прошлого, от тошнотного будущего, от ларкиных планов, от всего. В рассветы, в твои объятия, в тишину и покой. Возьму фамилию мамы, растворюсь в спейсе".
Перед Каменным Островом колонна распалась - головной "крокодил" свернул к западу, выбрался на плохонькое, но всё же шоссе и покатил в сторону столицы провинции. С бортов и пуза машины пластами сползала жидкая грязь. От реки до своротки пришлось ехать по дверцы в полужидкой глине - так всё развезло. Колдобины были даже к месту.
Дождь то ослабевал, то снова усиливался. Встречный ветер нёс какую-то чёрную крошку. Торф, что ли, подмороженый раскопали на разработках? Дважды останавливались, Мелешко протирал лобовуху, ворчал. Жидкость в бачке омывателя кончилась.
- Вашбродь! - обратился механик к командиру. - Дозвольте в Надеино заехать! Копеечная вещь, а стекло промоем и тормозить не надо каждые десять вёрст.
- Да поехали, конечно, Игорь. - пожал плечами Влад. - Разомнёмся заодно, пирожков горячих купим. Спина уже затекла.
- Гроза. - мечтательно протянул Серёжа, прислушиваясь к дальним раскатам за грядой. - Ишь, разошлась.
- Странная какая-то гроза. - заметил Норин. - Без перерыву гремит.
Влад похолодел.
- Аркадий, ну-ка окошко открой.
Дронер развернулся спиной к Владу, крутанул барашек и откинул раму. В машину ворвался тяжёлый стон, ничуть не похожий на треск грозы. Казалось, ревёт зверь, притаившийся за холмом. Влад врубил камеры внешнего обзора, развернул вверх. Наискось через экран промчались три белых болида, похожие на гранёные наконечники старинного шестопёра. Стахов повёл камеру за ними и увидел поднимающийся над холмами дым. Чёрный, клубастый, тяжёлый рывками полз он в небо, даже не думая расползаться.
- Игорь, ходу! Надеино горит, кажись. Блин, парни, это не гроза! Это бомбы!
БТР вылетел на холмы, Мелешко вжал акселератор до пола. Впереди и слева, верстах в десяти от шоссе клубился огромный гриб пыли, в котором мелькали вспышки. Оттуда-то и доносился тот непрерывный грохот, оттуда-то и поднимался густой дым. Машины на дороге остановились, люди стояли возле них или на обочине группками, смотрели в сторону посёлка, показывали друг другу пальцами на пожарище.
Белые болиды нырнули в дым, снова загрохотало. С другой стороны вырвалась ещё одна тройка, описала дугу, пошла резко вверх.
- Хана бригаде. - прохрипел Влад. - Вот вам и роса, парни.
На своротке БТР встал. Бомбардировщики улетели, но было ясно, что в посёлок не проехать. Он просто утонул в алом кручёном пламени, поглотившем все дома, улицы, соседнюю рощицу. Чёрная труба завода еле виднелась чёрточкой в этом море ужаса.
Экипаж выскочил из машины. Перед ними на съезде стояли развозной фургон продуктовой компании и пара легковых бигфутов.
- Огненный смерч устроили, падлы! - орал пожилой мужчина в алом с белым рисунком свитере и лоскутных брюках. - Это всё! Это никто не выживет. - Он расхаживал туда-сюда от фургона до своей машины.
- Да уймись ты, Миша. - за красным свитером бегала худая женщина в чёрной кацавейке и юбке, чем-то похожая на учительницу. - Бог милостив, не погибнут, подвал-то у нас глубокий.
- Матерь божий, царица мать небесная! - водитель фургона, открыв дверцу, стоял одной ногой на подножке. - Как же это так-то? А, господа военные? - Лицо его было полно смесью ужаса и восхищения.
Огонь поднимался на невероятную высоту. По прикидке Владислава — не меньше полуверсты. Из него вырывались клубы то чёрного, то белого дыма, какие-то ошмётки вроде обрывков ленты парили в воздухе. Даже в бинокль окраины с их шестиэтажками не разглядеть. Пламя охватило всё.
Влад не мог оторвать глаз. В нём кипели страх, злость от бессилия и полный вакуум от осознания, что Белые Росы соврали - война пришла в Рубид. Обер-ротмистр прижал тангенту рации:
- Ворон - Экстра, Ворон - Экстра!
- Здесь Танго, Ворон, слышу!
- Здесь Угу! Ворон, что случилось?
- Я Хват, Ворон, брат, ушаю!
- Двести два, Ворон, на эфире!
- Браты. - хрипло сказал Влад. - Ушай. Надеино расхреначили. Бомберы. Всё горит. Просто всё. Хана штабу бригады.
- Двести второй - принял. Всем - оранж. Вторая дивизия - Пламя-Оранж. Вторая дивизия - Пламя-Оранж!
- Твою мать! - завыли в унисон Угу и ещё кто-то.
- Поднимаю эскадрон. - сказал Хват. - Иду на помощь.
- Ворон, я два-ноль-два, следуйте по приказу. - В эфир ворвался ещё один голос - Ворон, торопитесь, вы нужны вчера!
- Есть, два-ноль-два. - Стахов втянул горячий, уже отдающий палёным воздух. Пламя ревело вдали, как тысяча спейсшипов на взлёте. - Экипаж, едем! - зло выкрикнул он и первым полез в машину через кресло стрелка.
На подъезде к Клесвицам поток стал плотным. БТР ворочался в медленно идущем сонмище машин. Автомобили набиты под завязку: люди, вещи, собаки. На брезентовой крыше серого пикапа привязана клетка с перепугаными курами. Слева тащился фугончик, на заднем борту чудом держалась верхом пожилая тётка в старом пальто с огромными пуговицами. Лицо красное, хорошо видна вздутая вена на лбу. Кузов фургончика тоже был набит плотно стоящими детьми. По борту надпись "Приют св. Елены Неженской".
- Бегут. - сказал Мелешко. - Куды только?
- А куды угодно. - Дискер привалился к борту, скрестил руки на груди. - Лишь бы подальше отсюда.
- Какая мы цель сейчас. - протянул механик - Пальчики оближешь! Медленная, неповоротливая.
Над ними прошуршал винтовой ховер, пошёл куда-то к северу.
- Авиацию подняли. - Норин склонился над аппаратурой. - Толку-то.
- Хоть как-то прикроют. - безразлично ответил Ольшин. Он пригнулся к стеклу, некоторое время рассматривал соседние машины, затем вздохнул:
- Хана, браты. Пришла беда - отворяй ворота. Выезд-то на юг один.
- Ага, в Ассоль сейчас хрен укатишь. - поддержал напарника Квак. - Там и вечером, бают, пробешник.
- И ведь главное-то что? Что эти ребристые везде достанут. Беги - не беги. Быстро узнали, однако.
- Это ольгинские. - Владислав прикрыл глаза. - Больше тут пока толпиться некому. Вперёд нас машины уходили - они весточку и принесли. Или по наручу народ корешам мессанул. Норин, что штаб?
- Молчит штаб, Владислав Георгиевич. - угрюмо отозвался радист. - Один раз отозвался и тут же куку.
- Ну, хоть отозвался. Мэйби в бункер уйти успели. Опять ПКО обосралось.
- Шесть машинок проспать нетрудно. - вступился за ПКО Дискер. - Мелкие, быстрые. А вот если матку их прососут - хреново.
Мелешко включил поворотник и коротко рявкнул гудком. Он решил съехать с шоссе, пока не прибили. "Крокодилу"-то всё едино, что грязища, что дорога. Судя по тому, что некоторые бигфуты пробирались по полю, его монстру это было вполне по силам.