26 мая 2389г.
Форт Речной.
Руситы вывалились из леса колонной двое суток назад. Не помогли ни мины, ни засады. Кто бы ни командовал полковой колонной, он явно обладал "царём в голове", как говорят руссы. Пустив вперёд танковую роту, противник проделал полосу в минных полях, потеряв всего одну машину из тридцати.
Владислав кусал губы - все усилия оказались напрасными. Проклятые "мумуки" тупо срывались на танки, а пехотинцев снесли всего-то пару десятков. ПП-7 не могли даже гусеницу разорвать.
"Надарил старый козёл. Небось, кореша на складах грабки ему целовали - от какой груды булты избавиться подмогнул Ляксандр Степаныч. И смылся. Чилит, небось, на югах. Подальше от стрельбы".
Влад не ошибался. Единственно, Шац уехал куда расчётливей, чем он думал. Старый чёрт успел вскочить на последний борт, идущий к Пере. И не в славянскую часть Перы, где его могли загрести по трудовой мобилизации, а в австралийскую, в Ньюперт. Обуев же без затей поехал домой, в Тессу, надеясь на ветеранство, что позволит избежать мобилизации. По дороге его машину накрыло одним из "снарядов" мусорной бомбардировки. Капот вдребезги, мотор в земле, жопа в "подливе". Не успел экс-лейт выйти из госпиталя (там всего-то рожу чутка порезало да колени ободрало, когда бампером в бетон тормозил), как ему прилетела повестка. Так что сейчас Сапог, проклиная всё на свете, двигался в колонне Западной Группировки. Единственной удачей было то, что по несусветному бардаку в мобуправлении драгун угодил в ракетно-артиллеристскую часть. Так что первая линия ему не светила. С другой стороны Обуеву совсем не улыбалось угодить под артдуэль. Харэ, навоился по самые бейцы. Он трясся в кабине тягача и мрачно размышлял как бы спроворить себе комиссовку.
Позавчера драгунам ареала "Т" повезло. Повезло разок.
24 мая 2389г
- Ворон, противник! Танки!
Монитор показывал картинку с БПЛА - по лесной дороге шла колонна из семи танков. Периодически на бугорчатой броне вспыхивали искры - это бились о неё осколки "мумук". За танками шли БМП - "сковородки".
- Ворон - Коржу!
- Ворон. - Влад вслушался: из динамика донёсся знакомый воющий лай гаусс-зенитки.
- До батальона пехоты! Семь танков! Прут на нас, через речку!
В динамике глухо хлопнуло - работали миномёты.
- Ну пусть прут, Корж. Не лезь вперёд, хорошо? Зря мы что ли с лопатами мучились?
Коржак заржал:
- Неча казёно имущество трынкать! Ща мы их...
- Георгич, а как-то нагловато колонна идёт. - заметил Валентинов из проёма двери в операторскую. - Будто нас тут и нет.
Влада аж подкинуло: точно! Хорошо применённый к местности форт проглядели операторы воздушной разведки!
- Игорич! Всем затихариться! Третьему взводу приготовить машины с паурами! Пропустим их танки и ударим в хвост. А уж потом пехоте расплющим сопливки.
- Есть!
- Чёрт, чего восьмая ждёт?
- С восьмой бригадой нет связи. - невозмутимо проинформировал Норин. - Нас глушат.
- Андрей, вызови Вайагу. Выдвинуться вокруг озера, через завод. Цель - пехота у Златы, во фланг.
- С ними тоже нет.
- А с кем есть? - нахмурился Стахов.
- На Город, два к пяти. На Уликово - ммм... пропадает. На Злату - чётко.
- Глушилка где-то между нами и Крестом. - предположил Валентинов. - Мэйби в озеро кинули.
- Да нет. - Камов в мешковатой хамелеонке и шлеме с поднятым щитком натягивал перчатки. - Глушилка, я примельчу, у берега с востока. Георгич, мэйби курьера отправим?
- Поздно, Юрик. - бросил Влад. - Танки уже у брода. Отгоним их, тогда можно. И лучше бы "крок" выслать. Мой или твой. Чтобы рэбщик пощупал где связь есть.
- На Улик даже нет. - заметил Валентинов. - Всё-таки глушилка в озере. Она же работает от химакума, вода нужна.
Головной танк накренился, показал крышу башни с одинокой мембраной посерёдке и маленькими прямоугольными визорами слева и справа от люка. Позади мембраны - круглое отверстие - лёгкий миномёт, защита от пехоты. Гусеницы взбаламутили воду, махина шла через брод довольно ходко. Узкая корма дышала раскалёнными струями воздуха в обе стороны. Глухо рокотали редукторы.
Владислав смотрел на эту картину, как заворожённый. Вот она, мощь врага, воплощённая в металле. Танк действительно был огромный, казался неуязвимым. Ствол орудия приподнялся, машина словно воздух нюхала.
- Здоровая дура. - процедил сквозь зубы лейтенант.
- Здоровая. И мощная. - подтвердил Борис Игоревич. - Почти семь тысяч лошадей. Как же они умудрились воткнуть инграктор в такой узкий корпус?
- Русские инженеры вообще смекалкой славятся. - Камов встряхнулся. - Ну, господа офицеры, я пошёл.
- Ни пуха, ни пера, Юрий. - сердечно пожелал экс-спейсман.
- К чёрту! - прошелестела закатываемая дверь.
- Расчётам орудий - цель БМП, товсь. - бросил в плечо Стахов. - Без команды - ни звука, ни шороха.
Колонна серых махин пересекла реку и повернула налево, вдоль берега.
- Это они в тыл Злате заходят. - догадался Валентинов. - Вот собаки.
- Ничего. - шипел Влад. - Сейчас мы им хвост подпалим. Чёрт, ну чего же ждёт восьмая?! - он нервно скалился.
- Вовремя мы сетку-то повесили. - заметил Игорич. - Колей не раззыркали, ворот не сыскали.
- Борис Игоревич, сошли бы вы в низы да назначили экипажи на эвакуацию. Им же "крок" на один выстрел.
- Есть.
Секунды щёлкали в голове, как метроном. Лязгали по камушкам береговой полосы толстые гусеницы, низко урчали движки. Форт Речной затих, как арро перед решительным броском.
- Открыть ворота! - велел Камов. Дежурный по ангару прижал ладонью белое пятно с пиктом и створки поехали в стороны. Гудел электромотор. - Взвод, за мной. - командирский "крокодил" Камова первым покинул базу.
- Глад - Бродяге. Гот?
- Гот. - отозвался Гладков.
Сержант держал наготове свои миномёты, поднятые на закрытые площадки форта. Перед выстрелом часть стены сдвигалась в сторону. Его задачей было обеспечить штурмвзводу отход, прикрыв его дымом, уже доказавшим свою эффективность.
Колонна из пяти "крокодилов" устремилась по распадку вслед за танками, параллельно прибрежной рокаде. Камов решил поймать их в узости между невысоким обрывом и болотистым бережком.
- Бродяга - Ворону. Коробочки в воде.
Ага. Значит сейчас начнётся. Мотопехота двинулась через отмель.
- Принял Ворон. - Юрий пригнулся, обвёл глазами свой экипаж. - Так, глушим их. - велел он РЭБщику.
- Есть. - мужчина лет тридцати пяти, круглолицый, плохо выбритый, вывесил себе клаву и пальцы залетали в воздухе, включая подавление на всех диапазонах, кроме частот драгунских раций.
Над капотом выдвинулась антенна с венчиком на вершине.
- Вашбродь, точка! - крикнул механик.
Распадок кончался, они поднимались вверх, к перекрестку, где можно свернуть направо, к Уликово, или пойти прямо, к Злате.
- В сторону и стоп. - распорядился лейтенант. - Лемех - Бродяге, вперёд! Шот - ран!
- Принял. - отозвался сержант Лемехов.
Четыре машины резко ускорились и промчались мимо командирского "крока", раскачиваясь на колдобинах. Из-под колес летела полужидкая грязь. На второй уже открыли верхний люк, в котором стоял драгун в полной экипировке. Ствол паура опирался на край люка.
Танковая колонна втянулась в дефиле. Они шли спокойно, не ожидая подвоха. На башне хвостовой машины в открытой мембране сидел офицер-танкист. Даже без шлема. Сидел, щурил и без того узкие азиатские глаза, грел широкоскулое лицо под лучами иномирной звезды.
Очередь гаусса головного - сержантского - "крока" смела расслабившегося русса первой очередью. Брызнула еле заметная взвесь, танкист подскочил, взмахнул руками, словно пытаясь ухватиться за невидимый поручень, и провалился в люк.
Лемехов выставил в боковое окошко над плечом водителя паур и пальнул, практически не целясь - времени не было. Фиолетовое пятно растеклось по серой броне, сморщилось и исчезло. На её месте осталась огромная дыра с рваными краями. В танке бухнуло, из пробоины и люка взвилось короткое белое пламя, повалил густой сизый дым. Махина резко повернула, упёрлась в обрыв и полезла на него, обрывая пласты земли гусеницами.
- Направо! Направо! - заорал сержант механику. - В лес уходим, Эдик!
- Да не мельтеши ты! - водмех резко вывернул руль и "крок" завилял меж деревьев.
Второму с хвоста танку достался подарок от фон Кассена. Но капрал попал не в башню - её прикрывал горб моторного отсека - а в двигатель.
- Твою мать! Всем тройкам! Уходим, живо! - заорал по рации Камов, не заботясь кодером. - Чёс, назад, вниз! Ща рванёт!
Механик машины лейта задним ходом подал БТР на дно распадка. Третий взвод уматывал в направлении Уликово. Попадание в ингродвиг не сулило ничего хорошего. Сверкнуло так, что в глазах заплясали алые режущие пятна. Свет пронзил машину, проникая через малейшие щели. Грохот был такой, что все в "кроке" головы в плечи втянули. Над краем овражка пролетела какая-то серо-красная хрень, завизжала в лесу. Донесся треск переломаного дерева.
- Блядь, Хвост! - в сердцах произнёс сержант и дал команду на разворот. Предстояло забраться на откос и повторить атаку, пока танкисты не очухались.
- Это что было-то, вашбродь? - ошалело спросил Диван, рэбщик камовской машины.
- Ингридий рванул. - лейтенант тяжело хватал ртом спёртый воздух. - Не дай боже такое. Хуже, чем плазма.
Прибрежный лес горел. Огонь перескакивал со ствола на ствол. Камов велел Лемеху возвращаться. Выйти на колонну второй раз уже не получится - сгоришь к чёрту или в дыму задохнёшься.
Ветер гнал плотные сине-серые облака к форту. И это было крайне хреново.
Поднятый с Речного БПЛА показал сюрреалистическую картину. Взрыв ингрокамеры разнёс на запчасти не только два последних танка, уже подбитых, но и один впереди. Его натурально смяло, как туалетную бумагу. Один из уцелевших съехал в воду и тяжело разворачивался. Ещё три наоборот - выходили из дефиле в сторону Златы, резко увеличив скорость. Танк попёр вдоль берега, кипятя воду выхлопом мотора.
Его приняли на два выстрела из подлеска, откуда вылетели получившие приказ на отход экипажи. Первый стрелок смазал, выстрел ушёл в камыши, превратив их в мелкую труху. А второй попал танку под башню. Взрыва на этот раз не было. Машина просто остановилась. Из дыры в гробообразном основании потёк густой дым. Башня резко дернулась, донесся скрежет и она замерла в положении чуть влево по ходу движения - видимо выстрел повредил механизм поворота. Дыра окуталась белым облаком - сработала противопожарная система.
Хобот орудия опустился, но "кроки" уже нырнули в овраг и помчались к форту. Хлопнул выстрел. Впереди, на склоне горы вспух алый пузырь и растёкся, сжигая траву, масксети и один из капониров, прикрывавших ворота ангара. Вспышка на склоне и столб дыма, поднимающийся почти вертикально вверх подсказал Камову, что второй взвод только что потерял один из расчётов вместе с боезапасом.
В ответ ударили уцелевшие миномёты и густой белый дым отсёк монстра от удирающей группы. В ту же секунду мембраны капониров на склонах раскрылись и на бронемашины пехоты с высоты обрушился шквал снарядов от 20мм гауссов-автоганов до 45мм старых револьверных девятизарядных орудий.
БТРы влетели под своды ангара, резко развернулись.
- Паурники - наверх! - заорал Камов, перелезая через борт. Больно дёрнуло раненую руку при встрече берц с пластилитом. В ангаре волнами плавал густой сизый дым, надрывно визжала вытяжка. Тяжёлые створки медленно сходились. За ними уже нельзя было разглядеть ближайших кустов - на них катился лесной пожар. В пламени ревело и лязгало - танк пробивался обратно к броду.
Когда гора неожиданно оказалась укреплением, командир 2го батальона 1012 МСП Латкин находился в замыкающей машине. Он успел отдать приказ на отход и десантирование солдат, но было уже поздно. Шквальный огонь разнёс 23 машины из 34х. Остальные отступили в лес, огрызаясь выстрелами орудий. Танк подстрелили после трёх выстрелов. Латкин видел, как взлетела вверх крыша башни. На правом берегу полыхал пожар - горел лес и трава. Последняя, правда, больше чадила, но постепенно выгорела почти дотла. Вот тогда и стали видны броневые мембраны и стены в тех местах, где ополз от попаданий грунт. Склон горы над бродом, метров пятнадцать высотой, оказался фортом. На карте полковника его не было. Маневр обхода окончился разгромом. Чёртовы авиаразведчики! Собственный хер без навигатора не найдут! Прошмарить такую махину! Замаскирован, конечно, хорошо, но ведь там не мертвецы и не киборги! Тепловое излучение не проверили, уроды! Из 518 человек по штату в строю осталось 167. Рота. 2й батальон прекратил своё существование. Майор дал команду окапываться в лесу. Грунт мягкий, вызовем артиллерию и будем потихонечку сносить горку обстрелами. Штурмовать её вообще непонятно как - ни ворот, ничего. И воздушного прикрытия у него нет.
На лугу, у берега ручья горела изломаная цепочка машин. Тяжёлый дым стлался над водой, глухо бухало в глубине страшных костров, взлетали искры.
Да, это была удача. Даже при трёх погибших парнях из миномётного расчёта и двадцати раненых или отравившихся дымом. Паур доказал свою ценность. Проявились первые особенности его выстрела. В отличии от гаусса, чью иглу или снаряд стараются делать как можно тоньше для уменьшения площади точки приложения силы, луч паура надо было делать шире. Тогда он разрушал больше слоёв. Теперь-то Влад понял, как такими крохотными на вид ружьишками орудуют в спейсе.
Ещё его успокаивало то, что и Верка, и Серёга в безопасности. Ну не попрёт же полк в 1,5 - 2 тыщи рыл на почти девятитысячную бригаду! Вывод о численности подразделений противника Стахов сделал, опираясь на данные радиоперехвата. Руссы проклинали на все лады слепошарую разведку. Целый батальон минус - треть полка! Чего не мог знать обер-ротмистр, так того, что 1012 МСП был недоформирован изначально, а вот 363й - полностью и был вдвое больше, почти 3500 солдат и офицеров. Другое дело, что связав Злату и Речной боями, Папин практически оградил себя от летучих отрядов драгун, что попортили ему немало крови короткими обстрелами позиций. Руссы зарылись в лесу и начали планомерный расстрел фортов из САУ. Уже к вечеру 24го числа стало ясно, что долго Речной не выдержит.
Пластоблоки держались, но грунт сыпался. Сыпался, как последняя сволочь. Такая же нерадостная картина творилась и на Злате.
Ион доложил, что первые два часа обстрела обрушили склон и завалили ворота. Ночью раскопались, сделали вылазку, сожгли танк, две "сковородки" и разогнали по лесу до взвода пехоты. Но потом пришлось отступать, а точнее - уматывать. Противник открыл кинжальный огонь. Плазмеры танков жгут пластилит, в некоторых местах начались обрушения. Ещё два танк ушли за реку утром 25го мая, спокойно переплыв реку. На них обрушили ауды и термобары, но махины пережили это со спокойствием бегемота в туче комаров. Потери эскадронов - двадцать два убитых, шестьдесят семь раненых. Их отправили в тыл, как только танкисты противника перестали загораживать дорогу. Положение аховое, пехота противника, правда, нарвалась на мины, решив форсировать реку южнее и зайти со стороны Камышового. Потери нападавших были велики, и теперь они притащили батарею САУ, бьют прямой наводкой ими и танками. Земля обваливается, юго-восточные галереи уже оставлены. Что арбаить-то, сенс?
26 мая 2389г.
Утро.
"Господи, что тут арбаить? Отходить надо, этак нас завалит самих." В ситуационке по стенам змеились трещины, операторский зал пришлось оставить. Техники спешно демонтировали оборудование, БПЛА запускали теперь с земли, из низины перед воротами. Остатки батальона перед ними атаковать не пытались, но и им наступать - суицид. На лугу укрыться негде, разве что попробовать проскочить по руслу ручья. "Ну и толку? Воды по пояс, дно - жижа. Вылезем мокрые, шевелиться будем плохо". Ночной обстрел сбил последние автоганы и три орудия на фронтовом склоне. "Блин, да сколько у них снарядов?!"
Влад прошёлся туда-обратно по блоку. Дверь распахнута, но всё равно душно. В коридоре читает молитвы Гладков. С ним ещё человек тридцать. Война-войной, а это у них по расписанию. Да ладно, хуже не будет. А если саржу так легче - да и хрен с ним. У него потери - пол-взвода. Стенки выносных капониров выдержали, а крепления - нет. Второй просто обрушился вниз и развалился. У рокады валяется искорёженый миномёт, останки расчёта подобрали ночью. Не оставлять же падальщикам. Из 202 человек погибли уже 37, ранены и увезены в тыл 54. Хех, привычная картина. Из времён Ведиса. Особенно болезненно Влад переживал гибель Мелешко. Игорь спокойно спускался в гараж, когда снаряд САУ проломил стену. Он был ещё жив, когда его укладывали на носилки. Карие глаза смотрели в никуда. К ночи Игорь Евсеевич Мелешко тихо умер во сне на матрасе в коридоре у лазарета.
"Привязываешься. Поневоле привязываешься к ним всем". - с тоской думал Влад, покручивая перед собой карту ареала. Связи так и не было. Курьер прорвался на Крест, Вайага повел свой эскадрон в обход озера. Но на машинах через руины не пробраться, а своим пешком дай бог к полудню выйдут на исходную. Ведьму Влад отправил к Злате, велев не высовываться из-за Кладбищенского холма.
Миномёты с Креста и из Уликово подтащили к кладбищу в ещё дымящийся обгорелый лес и начали обстрел противника. Стахов хотел вынудить руссов активнее штурмовать форт. Ведьме и подходящему к ней Стару предстояло ударить по тем, кто вздумает форсировать реку северо-восточней форта Злата, со стороны Речного, а Вайаге - уничтожить артиллерию, по возможности зайти в тыл, врезать по руссам и немедля отходить в сторону Речного, где 538й завяжет бой с ротой руссов в лесу. Таким образом есть шанс деблокировать свой форт и спокойно отойти по недостроеному укрытому ходу до ручья посреди долины, а вдоль него - в Уликово. "539й опять займёт Крест, туда же оттянем всю арту, что останется. Пусть поломают зубки о правильное укрепление! Ведьму - к ящерам, эск у неё слабоват".
Батареи давали 2-3 залпа и меняли позицию, пока не накрыли. Для скорости миномёты поставили на шасси "кроков", сняв кузова. Миномёты 531го эскадрона оказались единственными, у кого был установлен устаревший магазин на четыре мины. Он вставлялся в паз казёной части.
Этой операцией Стахов хотел во-первых, дать 530му и 532му отойти в Царь-Порт, не опасаясь, что противник ворвётся в долину по пятам за ними, во-вторых, облегчить эвакуацию себе. 534му, 536му и 538му следовало закрепиться в Уликово, за протокой, а точнее ручьём, текущим с гор в Вестлэйк. Симоновский эскадрон поспешно доукреплял слабенькие позиции в посёлке и вывозил имущество к Лашевскому и на Крест.
"Раздраконим сукиных детей, заманим в Царь-Порт и уж там дадим просраться! Пущай побултыхаются, потонут, технику вымоют. Скалу прошибить куда тяжелей, чем грунт. Эх, опять жопой на ежа сели! Ну не годится пластилит для форта! Играет, ломается. Но что же тянет восьмая-то, а? Неужели зассал Кузнец?"