Гостье пришлось постоять в коридоре ещё несколько томительных минут, пока Тим приводил себя в порядок, но едва он открыл дверь, Лана ворвалась внутрь. За ней следом летел по воздуху большой поднос, заставленный тарелками с едой, в руках же магичка держала даже на вид очень старую книгу.

— Ну ты и спать! Мы тебя утром звали, но ты спал как убитый и решили, что так даже лучше. Вчера было много волнений, вот твой завтрак, — заявила Лана, находясь в приподнятом настроении.

Поднос опустился на спешно застеленную кровать, и Тим от количества снеди даже потерял дар речи, а потом всё же выдал:

— Да тут отряд солдат накормить можно!

— А я помогу тебе, начинай уже, — Лана села на кровать, отщипнув виноградинку, — ты ешь, а я расскажу, что нарыла…

— Вы всю ночь что ли читали? — Тиму стало стыдно: он-то ночью видел сны, а Лана из-за него не спала.

— У меня проблемы со сном. Если и засну, начинаются кошмары, — отмахнулась магичка и показала Тиму книгу, но название он прочитать не успел, а Лана уже раскрыла её на нужной странице и всунула ему под нос.

— «Предикативная эмпатия, как основа барьерного психокинеза», — в слух прочитал Тим название и поднял глаза на Лану, которая нетерпеливо ткнула пальцем в автора статьи, указанного сбоку и меньшим шрифтом: — Э. Торн, старший научный сотрудник факультета психокинетики Бранъярна.

— И? Ноль реакции? Не спала вроде бы я, а тупишь ты, — Лана раздосадовано смотрела на Тима, а потом четко произнесла: — Э. Торн. Это же твоя фамилия! Сборнику статей восемьдесят лет, кто-то из твоих однофамильцев состоял в научном отделе факультета психокинетики Бранъярна и писал статьи по эмпатии и барьерному психокинезу.

— Леди Ханна говорила, что Клаус Торн был известен своими защитными барьерами, — припомнил Тим, тоже начиная заражаться энтузиазмом Ланы, — и был эмпатом.

— И ты тоже эмпат. Значит, этот «Э. Торн» — твой родственник. И тогда догадки подтверждаются полностью. Твоя семья — династия эмпатов…

— Которые отказались от своего дара.

— Никого из родни с именем на «э» не помнишь?

— Восемьдесят лет назад… Это много кто мог быть, но не прадед и не прабабка. Их звали иначе. Надо спросить у деда, может кто-то из братьев и сестёр прадеда или его родители. Да и вообще спросить, почему от меня всё это скрывали. Деду восемьдесят шесть лет, он уже должен помнить родичей-эмпатов.

— Ладно, семейные тайны оставим на потом. Главное, что мы выяснили твои возможности и, судя по твоей реакции, у тебя больше склонность к сопереживанию, чем сочувствию.

— И что это значит? — насторожился Тим, даже не дотянувшись до румяного пирожка.

— Ты улавливаешь оттенки эмоций, настроений и мыслей, перенимаешь их на себя, то есть переживаешь их вместе с носителем, но пока ещё не можешь абстрагироваться от них в своём поведении. Те, у кого склонность к сочувствию, способны анализировать эмоциональное состояние и на его основе наделять оппонента нужными эмоциями и настроениями, корректируя его состояние и поведение.

— Я правильно понимаю, что в целители души идут те, кто сочувствует? — новость радости не принесла совершенно.

— Возможно, — качнула головой Лана, — я не уверена. Это внутренняя кухня эмпатов.

— То есть мне с этим сопереживанием надо идти в шпионы, а не лекари…

— В каком-то смысле, да. Но ты учитывай, что я уже основательно подзабыла лекции по эмпатии, и выводы мои могут быть ложными. Но зато я прочла эту статью и поняла, что барьерный психокинез можно использовать и на ментальном уровне. Чему мы и будем учиться, пока леди Ханна не создаст тебе новый артефакт, она, кстати, над этим уже работает.

— Спасибо, — Тим искренне поблагодарил и без задней мысли с улыбкой заметил, — вы сейчас такая, словно старая…

Брови Ланы взлетели вверх, она сначала не поверила услышанному, а потом начала закипать, и до Тима дошло, как странно прозвучали его слова.

— Я имел в виду… Не злитесь, пожалуйста, я, правда, не со зла! Я хотел сказать, что вы похожи на себя в юности, ещё в годы учебы в Бранъярне!

Лана смотрела с непониманием, и Тим поспешил добавить:

— Вы тогда были совсем другой, доброй, милой и нежной и… лучше я замолчу.

— Да уж, да, лучше не продолжай или я решу, что сейчас я совсем не милая и не нежная, — строго предупредила Лана, но Тим чувствовал, что на самом деле она не злится, скорее, наоборот, забавляется.

— Нет, сейчас вы более колючая и жесткая, — решив, что хуже не будет, выдохнул Тим.

— Ну это логично, мои клиенты — люди грубые и решительные, иначе они и дела вести со мной не станут. Но где ты успел меня узнать в юности, мне вот это больше интересно.

— Я видел. В воспоминаниях Лиши.

— Я… я там есть? — искренне удивилась девушка.

— Конечно. И часто. При падении Бранъярна. И сегодня видел в самой Академии. И не только вас, но и вашу триаду.

— Ты… ты видел моих Киру и Лиди? — Лана резко побледнела, Тима кольнуло испугом и накрыло тоской.

— Д-да, — он уже не был уверен, что упоминать погибших подруг было хорошей идеей.

— А… покажи мне. Пожалуйста.

Лана не сводила с Тима просящих глаз, совершенно не напоминая ту озлобленную, резкую, привычную девушку.

— Я не совсем понимаю, — честно протянул Тим, — я видел их во снах, как сновидения, я не знаю, как можно это показать.

— Я могу увидеть воспоминание, отданное добровольно, — горячо прошептала Лана, — мне это по силам, пожалуйста, позволь. Я так хочу ещё хоть раз их увидеть, не в своих воспоминаниях, а… живыми… Ты влез ко мне в голову, я тогда разозлилась, извини за это, но я тоже так смогу, уже делала ведь, если ты позволишь, будет не больно.

Тим не был уверен, что это хорошая идея, прошлый опыт ему не очень понравился, но Лана так смотрела, прикусив губу, как искренне просила и с трепетом ждала ответа, что Тим не выдержал, коротко кивнув.

Лана тут же пересела вплотную к нему, положила узкие холодные ладони ему на виски и попросила:

— Вспомни то, что видел.

С закрытыми глазами вспоминать было проще, и Тим начал восстанавливать в памяти, как Кира возникла в окне, угрожая и ругаясь, как едва не покалечилась, провалившись в оконный проём, как они шептались с миниатюрной Лиди, хитро переглядываясь, улыбаясь и откровенно провоцируя Лишу, как они не вовремя ввалились в гостиную в момент разборок, как Кира, невинно хлопая глазами, в наглую врала кому-то из преподавателей… Тим старался вспомнить каждую деталь, хоть во сне и не обращал внимания на жесты и поведение. Пусть он и видел их всего два раза, девушки ему понравились: и боевая яркая Кира и маленькая, но решительная Лиди. Они так мило заботились о подруге, когда пылая праведным гневом вломились в комнату чужой триады, моментально сориентировались во время ссоры… Наверное, с ними было бы интересно пообщаться, выживи они… А ведь Лана даже не знает, как именно они погибли…

Когда Тим исчерпал все свои воспоминания, он открыл глаза и пришел в себя и… с трудом не отшатнулся. Руки Ланы ослабли, теперь её ладони лежали на его щеках, а сама девушка по-прежнему сидела перед ним и… молча давилась слезами. И это было страшно. Горе, тоска, боль… Без просветов.

Тим умом понимал, что девушка сама того хотела, это была её просьба, но он должен был догадаться, что ничего хорошего не получится. Зачем он уступил?

— Извини, я… я сейчас… я… — Лана даже не пыталась утереть слезы, тщетно стараясь успокоиться, но этого у неё не получалось, боль была слишком сильна, — спасибо, что показал… спасибо… я…

К эмоциям добавились и нотки благодарности, но Тим уже не обратил на это внимания, ему было так же плохо, как и Лане, а что хочет человек, которому плохо? Утешения.

Тим решительно притянул Лану к себе, крепко обняв. Пусть потом возмущается, сейчас ей было так плохо, что надо было как-то отогнать все горести, и вернуть её в более-менее нормальное расположение духа. До этого момента он раньше никогда не пытался утешать девушек, особенно таким фривольным способом, но результат не заставил себя ждать, правда не тот, на который рассчитывал Тим. Лана не успокоилась, не утихла и не перестала плакать, наоборот, её словно прорвало. Она судорожно вцепилась в Тима, вздрагивая всем телом, но хотя бы молча, даже не всхлипывая, а слезы всё капали и капали на рубашку, уже порядочно намочив ткань. Улучшение наступило лишь после того, как Тим решился осторожно погладить Лану по волосам. Этот жест словно напомнил девушке, что она не одна в своём горе, что рядом с ней есть человек. Но Лана не отстранилась, наоборот, прижалась теснее, пусть и перестав плакать. И в эмоциях её начали появляться новые, в которые Тим сперва не поверил, но когда они передались ему в полной мере, не верить самому себе стало глупо. Теперь Лана хотела совсем иного утешения. Она уже не цеплялась за его одежду, уткнувшись в плечо, а обнимала и тянулась за поцелуем.

Знания о женской психологии у Тима были очень поверхностными, да и опыта в общении с противоположным полом — мало, где-то он вроде бы о чём-то подобном слышал, но… Но они знакомы всего несколько дней, если уступить девушке, не получится ли так, что он воспользовался ситуацией?

— Леди Лана… — пытаясь отстранить девушку исключительно ради её же блага, пробормотал Тим, в надежде, что напор сам собой утихнет, стоит вернуть её к реальности.

— Я давно не леди, — огрызнулась та, перекидывая ногу через колени Тима и прижимаясь к нему всем телом, — собственные эмоции ты тоже скрывать не умеешь, как и закрываться от чужих.

Замок сам собой щелкнул, запирая дверь, поднос с остатками завтрака переместился на комод, а руки Ланы — Тиму на плечи.

— У тебя есть весомая причина мне отказать? — прервав поцелуй, вкрадчиво прошептала Лана.

Тим даже не стал задумываться и отрицательно качнул головой, на что девушка торжествующе улыбнулась и велела:

— Тогда заткнись и получай удовольствие.

Барьерный психокинез оказался довольно сложным в освоении, но без особых проблем постигался на практике, особенно после того, как учительница нашла отличную методику преподавания. Для начала, объяснив основы, Лана отобрала у Тима шнурок-артефакт и заявила, что не отдаст, да и не выпустит из комнаты тоже, пока он не научится хотя бы частично и временно закрываться от чужих эмоций. Главное — понять принцип, а остальное — дело практики, заявила она. Учебным пособием выступила сама Лана, и уже спустя первые полчаса попыток Тим горько пожалел, что вообще на это согласился. Вид завёрнутой в одну лишь простынь учительницы сильно сбивал с толку, в дополнение ко всему, Лана побуждала к активным действиям нечестным методом, а именно периодически начинала фонтанировать эмоциями и желаниями, которые и без эмпатии отлично по ней читались, а воспитание и жизненный опыт Тима не позволяли ему спокойно на это реагировать. Как выяснилось, моральный кодекс у девушки был персональный, и в каких-то вещах она была излишне прогрессивна, наглядная демонстрация чего дико смущала самого Тима. Лана и простынь-то на себя накинула после долгих уговоров и будучи поставленной перед фактом: учеба продолжится только в случае хотя бы частичного соблюдения приличий. Но, признаться, определенные плоды такая методика принесла. Лана значительно повеселела и вдоволь развлеклась, особенно после того, когда Тим уже устал смущаться и начал злиться, но это лишь раззадорило девушку ещё больше. У Тима же вроде бы начало получаться обрубать свою восприимчивость на краткие периоды, но для этого ему самому необходимо было пребывать в сильном волнении, словно только собственный всплеск эмоций мог перекрыть чужие, что было не совсем то, что ожидалось и эффект давало кратковременный. И хотя Лана утверждала, что даже это — существенный прогресс, Тим не обманывался и загрустил, пустившись в самобичевание. Лана честно попыталась разговорами утешить своего горе-ученика, но объяснения не помогли. Тогда девушка логично рассудила, что поможет иной способ утешения, уже подтвердивший сегодня свою эффективность.

Помогло, обед они, правда, пропустили.

Оставаться в комнате весь день было нельзя, поэтому дверь Лана, несмотря на невыполнение Тимом поставленной задачи, всё же отперла. Шнурок Тим возвращал в шутливой потасовке, которая пришлась по душе обоим.

В коридоре же Лана резко посерьёзнела, став похожей на себя прежнюю, но Тима эта перемена в её поведении не удивила, он не питал иллюзий на счёт их… отношений. Удивительно, как всего за какие-то пару недель его моральные нормы так резко изменились. Покидая столицу, он и не думал, что может позволить себе такое распущенное поведение, но не только позволил, но и угрызений совести не испытывал, что удивляло больше всего. Объяснений было два: или он, сам на то не обратив внимания, за последнее время пересмотрел свои этические ценности, или просто плыл по течению чужих, понятно чьих, эмоций. А источник их был спокоен и всем доволен. Ну, если что-то негативное и проскальзывало, так это из-за необходимости вылезать из постели.

Где искать остальных членов своей компании, Тим с Ланой не знали. На всякий случай заглянули в столовую, библиотеку, но не нашли. Помогла вездесущая леди Ханна, вспомнив, что сама же эту парочку направила в бильярдную. Попросив заодно проверить, как они там, леди Ханна поплыла дальше по своим делам. Из бильярдной, большой комнаты на первом этаже особняка, которую надо было постараться, чтоб найти, доносился шум, хотя кроме Кирио и Лиши там никого не наблюдалось. Если они и начинали играть, то уже явно закончили и о чём-то яро спорили, рискуя поломать инвентарь. Впрочем, заметив вошедших, спорщики быстро угомонились. Их больше интересовала причина столь долгого отсутствия новоприбывших. Лана спокойно рассказала о своей находке, о попытках освоить принципы барьерного психокинеза на ментальном уровне и пусть незначительных, но успехах, хоть и отличных от ожидаемых. Демонстрировать на практике эти самые успехи Тима не попросили, ведь всё равно видимого эффекта не было, а подвергать парня стрессу никто не хотел. Зато вчетвером играть в бильярд было гораздо интересней. Особенно после того, как Кирио быстро научил азам Тима. В процессе игры Лиша пару раз едва не запустила шарами в стену в негодовании от проигрыша, а Лану поймали на мошенничестве, причем сдал её Тим, невольно, просто уловив эмоции. Ответный взгляд её обещал скорую расправу при первой же возможности.

В таком вот буйном состоянии компанию и застал Сэл, вернувшийся с очередного заседания некромантов. Выглядел маг уставшим и первым делом тяжело опустился в ближайшее кресло.

— Что, совсем всё плохо? — участливо спросила Лиша, возвращая на стол шар, что вертела в руках.

— Мне не нравится будущая политика Катиона, но я вынужден с ней соглашаться, чтоб получить информацию, — потирая виски, вздохнул Сэл. — Тяжело идти против себя. Но другого пути нет, так что всё нормально.

— А что в руках? — глядя на толстую книгу, которую Сэл принес с собой и положил на колени, полюбопытствовал Кирио.

— Это? Это клановый журнал. Катион всунул в руки, когда расходились.

— И что в этом журнале интересного? Научные статьи?

— Нет, это что-то вроде дневника главы клана, куда записывают все события, касающиеся жизни клана. Но сухо и по делу. По тому за год. Этот год был богат на события, — взвесив книгу в руке, оценил Сэл, а Тим невольно задался вопросом, а нет ли и у их семьи такого журнала и если есть, то где искать: на чердаке, в библиотеке или кабинете деда?

— Там закладка, — заметила Лана, указав глазами на обрывок бумажки между страниц.

— Да, я видел, но не мог позволить себе читать при нём, — скривился Сэл.

— Ну так прочти сейчас, интересно же, с чего бы твоему кандидату подсовывать журналы, так ещё и на конкретной странице, — у Кирио так горели глаза, словно ему было интереснее всех.

Сэл поднялся на ноги, спокойно открыл книгу на нужной странице, и все полукругом обступили его, чтоб тоже видеть текст записи. Датирована она была первым месяцем лета…

— Это же год падения Бранъярна! — ткнув ногтем в строчку, заявила Лиша. — Через две недели после!

Сама же короткая запись гласила:

«Сегодня состоялось судебное слушание по обвинению Сэлларда Ард-Соддэнрена в насильственном применении заклинания высшей некромантии «Клетка души». Ответчиком выступал глава клана. Обвинителем — королевский прокурор Маркус Лорейдер. Обвинения сняты».

Больше на целой странице не было ни строчки.

— Я не знала, что тебе предъявляли обвинения, — медленно произнесла Лиша, подняв глаза от журнала.

— Скажу больше, я сам о них впервые слышу, — Сэл выглядел ошарашенным. — Хотя, конечно, заклинание я применил запрещённое, но не думал, что это возымеет последствия, я ведь его для защиты использовал, да и в том бардаке никому не было дела до того, чем и как мы отбивались.

— Я, знаешь ли, тоже для защиты башню держала, но на допросы меня таскали исправно, — поморщилась Лана, — причем так смотрели, словно я им все планы на выходные испортила.

— Получается, что ваш дед огородил вас от суда? — заметил Тим.

— Не совсем. Он как глава клана имел полное право отвечать за меня, что и сделал. Не понимаю только, почему сам факт мне не сообщили. Хотя я в то время был… не совсем вменяем. Вероятно, поэтому.

— Эй, Сэл, глянь-ка, — Кирио, который всё это время внимательно смотрел на страницу, вдруг ткнул пальцем в её уголок, — это случайно не печать «Скрытого текста»?

Печатью оказался выдавленный на странице рисунок, такой маленький, что заметить его можно было бы только догадавшись, что он там есть. Тим в очередной раз восхитился навыкам и знаниям Кирио и вместе со всеми уставился на крохотный кружок с закорючкой внутри.

— Будем надеяться, что это послание не для кого-то конкретного, а для кровных членов клана, — криво улыбнулся Сэл и, спокойно прокусив до крови большой палец правой руки, приложил его к рисунку, размазывая по странице красное пятно. Но стоило ему убрать палец, как кровавые разводы словно вода втянулись в рисунок.

— Есть что? — уточнил Кирио, хотя ничего нового на странице не появилось.

— Д-да, — внимательно смотря на пустую часть листа, медленно произнес Сэл, — дед тут расстарался. Цитирую «Сегодня эти идиоты устроили форменное представление. Идиотский цирк. Этот пустоголовый Лорейдер не выбирал выражений, а потом так искренне не понимал, почему я отвечаю «без должного почтения». Сукины дети посмели что-то предъявить моему внуку, который сам того не зная, прикрыл их же задницы! Да они должны были на брюхе перед ним ползать и скулить от радости, что материал так быстро попал к ним в руки. Идиот Лорейдер, додумался же тявкать на моего любимого внука, думал по букве закона добиться лёгкого обвинения и сделать карьеру? Не будет у тебя карьеры, жирный хорек, уж я обещаю. Никто из вас, мразей, мальчишку не тронет. Я позабочусь. Ему и так досталось, ещё в ваши интриги чуть не влез. Из-за такой ерунды наворотили дел. Прав я всё же был, что настоял на своём и не отдал парня графу». Всё.

— И что это было? — первая спросила Лана.

— Я сам не понимаю, — покачал головой Сэл.

— Ну, как понимаю я, — усмехнулся Кирио, — во время той заварухи ты применил что-то запрещённое, и королевский прокурор впаял тебе обвинения. Похоже, что дело обещало быть плёвым, и он планировал прославиться, но твой дед вставил ему палки в колеса.

— Всё так, но меня смущает другое… — Сэл.

— Что дед назвал тебя любимым внуком?

— И это тоже, но я не о том. Дед написал, что я чуть не влез в интриги и прикрыл чьи-то задницы. Похоже, что дед знал о причинах и заказчиках падения Бранъярна.

— А «материал», это души нападавших? — уточнил Тим и получил согласный кивок. — Он попал в руки тех, кто предъявил обвинение или кому-то из той же области, то есть в королевскую прокуратуру…

— То есть я передал доказательства вины виновнику? — поднял бровь Сэл. — И невзирая на это, мне же предъявили обвинения в применении запрещённого заклинания и…

— Какое наказание за это? — перебил его Кирио.

— Весомое, но на моей стороне были смягчающие обстоятельства. Но раз дед за одно заседание добился оправдания, значит, он знал нечто…

— Погоди, — Кирио поднял руку, — поправь меня, если я ошибся. Во время нападения ты нарушил закон, но получил души нападавших, которые при допросе могли выдать заказчика. Ты передал души следователю, а после тебе предъявили обвинения. Отвечал на них твой дед, обвинения сняли, но из этой ремарки следует, что дед твой знал причину и ответственное лицо за нападение на Бранъярн, а указав, что ты помог сокрыть улики или около того, повлиял на судебный процесс. Души попали в руки следователей, судья и прокурор из королевского обвинения…

— Притормози, — вскинулась Лиша, — по-твоему выходит, что нападение организовали власти? Может, сам король отдал приказ?

— Понятия не имею, но если приказ исходил от официальных властей, тогда понятно, почему Сэл «прикрыл их задницы», отдав «материал» следователям и тогда понятно, почему его дед злился и назвал заседание цирком. Попади те души в руки кого угодно, кто сумел бы вынуть из них имя заказчика, можно было бы растрепать его на каждом углу. Такое не умолчишь.

— Следствие длилось один месяц, — тихо напомнила Лана, садясь в одно из кресел и роняя руки на колени, — всего месяц. И что они выяснили? «Нападение совершено неизвестной группировкой без озвученной причины». Это же бред. Идиотский бред. Вся королевская прокуратура, все следователи и дознаватели при поддержке магов не смогли докопаться до истины?

— Нет, вы серьёзно думаете, что за нападением стоял король? — вскинула брови Лиша, положив руки на бёдра.

— Ну, если так подумать, всё сходится. Или не сам король, но кто-то приближенный с огромным влиянием… — пожал плечами Кирио.

— Я просто напомню, что в Бранъярне учились дети всех королевских шишек. Кто в здравом уме нападет на собственных детей?

— Ну так-то не всех, но многих, — поправил её Кирио. — И это могла быть акция устрашения. Причем неизвестно кого, может быть этих самых шишек, или магов, или… Или власти просто быстро прикрывали кого-то. Или надо было уничтожить саму Академию.

— Так, хорошо, если возможно, а это логично, черт возьми, Кирио прав, — жестом остановив друга, произнес Сэл и захлопнул книгу, — и за нападением стоят власти, найти доказательства одновременно и сложно, и легко. Но попасть в архив Министерства Внутренних дел или Тайной Канцелярии мы вряд ли сможем.

— Без должной подготовки — да, — пожал плечами Кирио. — Тем более сейчас наши подозрения основаны всего лишь на записке одного-единственного старика. Правильнее понять причину нападения, но, как я понимаю, данных у нас слишком мало.

— А меня вот интриги больше волнуют, — заметила Лана, — что-то я за Сэлом не помню стремления встревать везде и всюду. Ты всегда был тихим. Тёрки на курсе не в счёт.

— А что за граф? Которому тебя дед не отдал? — криво улыбнулся Кирио.

— Без понятия, — качнул головой Сэл, а потом покосился на Лишу, — разве что граф Финберри.

— Ты же вроде должен был жениться на его дочери, а не граф на тебе? Не знал, что в Санкии такие странные законы.

— Не странные, — фыркнула Лиша, — вполне нормальные у нас законы.

— Одобряемый мезальянс, — скривилась Лана.

— Мезальянсы по определению вроде как осуждаются, как его можно одобрять? — Кирио искренне удивился. — У меня на родине можно головы лишиться за такое.

— А в Санкии хоть сословное деление и упразднили ещё до Катаклизма, аристократия — это аристократия, а маги и жрецы формально титулы не имеют, — пояснила Лана. — Поэтому все браки аристократов с магами и жрецами — это мезальянсы, но одобряемые обществом. От такого союза пользу получают обе стороны и…

— И супруг-маг переходит в фактическое подчинение главы аристократического рода, — ошарашенно выдала вдруг Лиша.

— А у нас всегда жена в дом мужа идёт, — пожал плечами Кирио, — самый правильный расклад. То есть в вашем браке главным будет граф?

— Ну в каком-то смысле, да, хотя из-под влияния главы своего клана я бы всё равно не вышел, все клановые вопросы всё одно решал бы он, — положив журнал на стол, вздохнул Сэл.

— Но прямой приказ графа ты не смог бы не выполнить? Даже если б он так или иначе шёл в разрез с политикой клана?

— М-м-м, да, вероятно, да, поэтому матримониальные вопросы — сложная тема и их стараются обговорить от и до.

— А ты ведь двоюродная племянница королевы? — посмотрев на Лишу, напомнил Кирио. — А отец твой — советник короля? Он кузен королевы?

— Ты к чему клонишь? — яростно прошипела Лиша.

— Ни к чему такому, но твоя семья — приближенные к короне, а значит интриги любого рода вокруг вас — это норма. Возможно, дед Сэла предвидел или даже знал о каких-то… планах, в которые мог быть втянут его внук, и отказом на ваш брак так огородил и внука, и весь клан от участия в этих самых интригах. Равно как и исключил отличную возможность манипулирования собой, как главой клана, внук-то любимый, как выяснилось. Вот вам и ответ о причинах его странного нелогичного решения. А напомните-ка у вас брачный возраст со скольки?

— Семнадцать лет, — когда ни один из собеседников не ответил, произнес Тим, и сам уже понимая, что догадка Кирио слишком логична, и от этого всем было не по себе.

— Что и требовалось доказать, а… — пожал плечами Кирио, но продолжить ему не дали: бледная от злости Лиша с трудом держала себя в руках, вцепившись в край стола, и тихо произнесла:

— Ты сейчас так всё вывернул, будто моя семья виновна в каких-то интригах и чуть ли не отец лично руководил нападением на Бранъярн. А ещё, может, это папа подговорил Аяллу провернуть этот мразотный ритуал? Чтоб у него была возможность…

— Ты, похоже, слушала задницей, а не ушами, — повысив голос, оборвал её Кирио, — я просто додумал, почему дед Сэла отказался от более чем выгодного во всех отношениях предложения. Потому что со стороны такой отказ кажется идиотизмом высшей пробы. И я не считаю, что твой отец виноват в нападении на вашу школу, он же не дурак — ставить тебя под удар. Неужели, зная о дате и времени нападения, он не сумел бы увести тебя оттуда? Скорее всего, дед Сэла думал, что граф как-то мог быть причастен к каким-то дворцовым интригам.

— Надо будет поблагодарить Катиона, он помог много что прояснить, — вздохнул Сэл.

— Но только не причину нападения и не имя заказчика, — криво улыбнулась Лана, — ты почаще поддакивай ему, может ещё какую заметку подкинет.

Сэл смерил девушку раздражённым взглядом и покачал головой:

— У меня от этих умозаключений голова пухнет. Когда там уже ужин?

— Можно совершить набег на кухню уже сейчас, разрешение леди Ханны у нас есть, — оживился Кирио, выдвигаясь к дверям. — Тем более сейчас с нами Лана, поможет дотащить подносы.

— Я тебе не магический погрузчик!

— Но ты одна все подносы разом можешь зачаровать, это же удобнее!

Несмотря на явную правоту Кирио Лана упорно не собиралась сдаваться, заявляя, что такое потребительское отношение её задевает. Присоединяться к спорщикам Тим не очень хотел, но в комнате ещё оставалась расстроенная Лиша, от которой фонило обидой и печалью, что не радовало Тима ещё больше. В итоге, сказав Сэлу, что они будут ждать их с Лишей у столовой, Тим поспешил за Кирио и Ланой, лучше спорить, чем страдать…