Дирижабли в Реминдене небольшие. Патруль, поиск - вот их удел. Гондолы на 20 человек, самое большее, так что потребовалась одна флаггеррота в дюжину машин. Долетели быстро, даже замутить пана Тибо не успело. Он просто встал в толпе, чтобы не видеть земли в сотне иардов под ногами. Бреннер нашёл, что таким образом полёт на урчащей сардельке напоминает лифт. Подъём и спуск, конечно, чувствуется, но мягко и плавно. Высадили их не у замка, а за ним, на поляне или вырубке, может быть. Оттуда разошлись по двум старым дорогам, охватывая замок с двух сторон. Идти было тяжело, снегу по колено. 

- Это ещё стаяло. - бурчал Гроубер. 

Отряды разделили так, чтобы с каждой стороны оказались и егеря, и жандармы. Последних поставили во вторую линию - у егерей больше навыка прятаться в лесу. Резерв под командованием Лаузена - взвод жандармов - спрятался на небольшой скале за валунами над долиной, дальше от замка. 

- Колдуны нас не почуют? - забеспокоился Альфред, когда они устроились у щели меж камнями. 

- Это же не волчарды. - процедил Дерек. Он извлёк полевой бинокль, но прежде показал сыщику на дом. - Вон он, пан Тибо, видите башенку в распадке? Это и есть замок. 

Два лесистых склона ниже и намного правее их укрытия охватывали русло горного ручья. Над верхушками елей высилась мощная квадратная башня с острым угловатым верхом. 

- Там стены-то есть, пан Лаузен?

- Откуда? - хмыкнул изуродованный. - Сам дом не сильно перестроен, да от стен одно воспоминание осталось. Так, дорога вдоль речки идёт. - Он осторожно отодвинул сыщика и вскинул к глазам "рейхсоптик". - Пока чисто. В том лесочке маультину собирают. - Он указал на березовую рощицу чуть ближе того места, где дорога выбегала из леса чтобы пересечь заросший кустарником луг и небольшое заснеженное поле.

- Как вы узнали? - поразился Бреннер.

- Искрят чуток. Радуги взлетают. Они же колдуют. Да вот какое дело, камрад, там магов-то особо и нет. Слабодары. Вот и искрят концентраторами. Слава Вечному сообразили топки потушить. 

- Что же такое эта маультина?

- Увидите, пан Тибо. - зло усмехнулся ещё недавно улыбчивый Альфред. - Быстро они проскочили. А, ну да. Пока мы до взлётного поля шли, они и доехали, наверное. 

- Любопытно, отчего фон Реминд в такую глушь забрался?

- Осмелюсь доложить, пан советник, на это сказка есть, а может и правда. - послышался хриплый голос позади. 

Тибо обернулся - унтер-офицер Кубычка, ветеран жандармерии, стоявший на посту у ратуши ещё в те времена, когда Тибо был всего лишь младшим писарем. 

- А ну-ка, расскажи, дядьку. - обрадовался пан Тибо, назвав старого унтера так, как называли его почти все молодые постовые.  

Лаузен следил за обстановкой, а жандармы резерва подтянулись поближе - послушать сказки Кубычки было всегда интересно.

- В стародавние времена, паны добродию, в этом самом замке жило два брата, оба чародеи. Старший, понятно, граф, а младший вроде как барон. Старшему волшба не очень давалась, он больше навроде учёного был. Естественное испытание делал. Это, паны добродию, вроде наук о природе, лесах, зверях и прочем, чего Вечный создал. Младший же с какого-то перепуга некротским чародейством увлекался, книжки разные учёные о том писал и до того преуспел, что получил приглашение из самой Академии приехать и поучить волшебников по своей части. Явился к старшему и говорит: Так мол и так, разреши мне поехать в Аренбург учить молодых мажат. Старший и говорит: да езжай, конечно, чего тебе в лесу сидеть? Младшой и уехал. Пару-тройку лет преподавал там науку чародейскую, да случилась с ним незадача. - Унтер перевёл дух и продолжил. - Гуляет как-то чародей по Аренбургу, да не один, а с коханой¹ панночкой своей. Вдруг летит по узкой улочке карета расписная. Все в стороны, а он не успел. Подружка замешкалась, он её еле оттолкнуть смог. Снесла его лошадь, об стену разбила. Сбежались люди, отнесли беднягу в дом, лекаря позвали. Панночка послала кого-то в Академию, прибыл оттуда экипаж с носилками. Ну, студенты и в те времена народцем были буйным. Как узнали что учителя уважаемого, словно нищего какого сбили и не задержались, учинили целый бунт и пошли к кайзеру требовать злодея наказать примерно. А в карете той ехал важный пан! Ой, важный. Министр какой-то. Кайзер и выгнал студентов взашей, да ещё и выпороть велел. Нечего, мол, у моих людей на дороге торчать. Магиков-де пруд пруди, а министр-то он один.

Альфред опять безмятежно улыбался, ловя каждое слово. Лаузен, поставив ногу в высоком ботинке на валун, следил за местностью. Жандармы стояли вокруг Кубычки, опёршись на свои карабины. 

- В общем еле вытянули младшого брата от рогулёвых лап! А пока он лежал в постели, весь поломаный, та панёнка отписала в Реминд об сём происшествии и за правдой поехал уже брат старшой. Является к кайзеру как положено, с поклоном. Мол, не хотите сами наказать, так дозвольте на дуэль вызвать. Потому как мы рода старинного, всегда вашем величию служили верно и нет такого закона, чтобы конями сшибать дворян. Кайзер взял да и его выгнал взашей. Строгий был тогда кайзер. 

Старшой брат жуть разобиделся и уехал домой, сказавши, что не только этот круль, а все дети его и дети министра, и внуки ихние, и правнуки пожалеют о том, что такое поношение сделали. И вот этот старшой брат-граф волчардов-то и соорудил, смешав кровь волчью, орочью и человечью. Соорудил и поехал к кордасскому крулю. Мол так и так, наш род аргандский круль ни во что не ставит, не желаете ли свои владения Реминдом умножить и, может вообще пол-Арганда отберёте, чтоб кайзеру икалось почаще. А у меня вот подарочек для вас есть - сильный, смелый, послушный и сабелькой вполне махать может. Кордасский круль и расцвёл: Ах ты, говорит, золотой наш ум, учёный созидатель! Да тебя мы ввек не забудем! Вези, как поправится, и брата, мы ему вмиг дело сыщем и всяко обласкаем. Подарил кордасс графу поместье, титулом дон-гранда назначил и велел армию собирать. И так они навалились на Арганд, что война та аж двадцать лет длилась, как в книжках и именуется. Граф же волчардов разводил да всяко улучшал. Ну они и размножаться сами стали, так что выгнать всю эту сволочь было непросто. Тогда и отобрал кордасс самый север наш, что сейчас Фальтским Языком кличут. 

- А что с младшим-то? - спросили из толпы серых шинелей. 

- А младший как узнал об измене старшего, так с лица спал, и от титула отказался, и от земель родных. Не желаю - говорит - С именем изменника жить. Выправил себе документ на другое имя, да уехал куда-то на край света. Где он с той поры жил, как умер - про то неведомо. А граф-изменник помер в Корде, ещё до конца войны. Волчарды же после того, как короли помирились, ушли жить поначалу на Мрану, а потом их кордассы ближе сюда перегнали. Земли эти отдали какой-то боковой ветви, которая уж и не чаяла когда-никогда дела поправить. Но за то, что их родич горя много принёс и бед, велено им было сто колен подряд никуда от Реминда надолго не отлучаться, а рубеж незыблемо хранить. Вот от того, кто граф Реминдский нынешний и есть, тот должон в замке этом жить вечно, разве что на пару дней в целый год дозволяется ему выехать за пределы.

- Ну здоровы ж люди выдумывать! - воскликнул пан Тибо, несмотря на то, что сказка ему понравилась. 

Это была одна из тех сказок, которой всегда жил Мобеш. Сказка, в которой сплелись быль и выдумка, поучение и приключение. На таких выросли поколения обитателей северной земли. 

Лаузен поднял руку. 

- Товсь. - коротко выдохнул лейтенант. - Едут. 

С невысокой скалы видно было просто прекрасно. Над лесом колыхались дымы, отлично заметные на лёгком морозе. 

- Так. - цедил сквозь зубы Лаузен. - Две легковых, грузовик и два автобуса. А почему их шесть?

- "Арморан" двухтрубный. - пояснил другу Маутцен. Он встал на колено рядом, у соседней щели. На карабин унтер водрузил длинную зрительную трубку, приложился на пробу, подстроил прицел. - Угол около пятнадцати градусов, маловато. 

Лаузен замолчал, дал Тибо подсунуться сбоку. Как видно, не они одни заметили дымы, радуги над рощей погасли, движение на лесных пригорках прекратилось. Егеря вообще словно исчезли. Плащи этих лесных стрелков были весьма непросты. Жандармы залегли прямо в снег - с высоты их, конечно, видно - серые полоски меж деревьев. Но снизу, из долины по которой идёт колонна графа Иоганна - нет. 

Головная машина выскочила из-под деревьев и устремилась к мостику над ручьём. Её здорово швыряло на рытвинах. Стремительный силуэт, разделённое на две части наклонное лобовое стекло, плавно-округлый хвост, две запаски в нишах передних крыльев, жёсткий верх. Вторая была почти такая же, только верх кожаный, складной. На вытянутом радиаторе красовалась эмблема фирмы - три шеврона уголком вверх. 

- Люцианы. - прошептал Альфред, не отрываясь от прицела. - "Эволье" передний привод. 

Пан Тибо и сам читал в журнале "Кругозор Прогресса" про эту совершенно новую машину. Созданый фирмой "Эволье" в прошлом году автомобиль оснащался горизонтальным котлом или газовой турбиной по желанию заказчика. Эти были паровые - посередине капота вдоль центральной стойки лобового стекла у каждой поднималась труба с высокой головной стенкой, так называемым "хоботом слона".² "Кругозор" уверял, что этот самый "хобот" создаёт над трубой разряжение, улучшающее тягу, прогорание топлива и - соответственно - сообщающее машине большую экономичность. Главной же новинкой "эволье" являлся привод на передние полуоси, улучшающий маневренность авто.³ 

За новинками шли два совершенно привычных одинаковых беленьких автобуса тоже на паровом ходу, с трубой над кабинами. Непривычным было лишь то, что в крышном люке первого стоял здоровенный тип, держащийся за приклад некоего оружия, вроде маленькой пушки на трёхногом станке.

За автобусами следовал "Арморан" - четырёхосный грузовик с очень широким носом. У этого трубы дымили с обеих сторон от капота. Меж кузовом и кабиной заметны два огромных вертикальных цилиндра, больше похожих на бочки. Усилия на колёса от них передавались посредством хитрой системы штоков и шестерён. "Армораны" - или "мулы" на армейском жаргоне - встречались редко. Машина была дорогая и сложная, почти не прижилась, несмотря на ряд достоинств. Она могла поворачивать четыремя передними колёсами, а точнее поворачивалась тележка, на которой они стояли. Но неопытный водитель мог легко перевернуть эту махину в повороте. Устойчивость у "мула" плохая. Его трёхосный собрат "Вол" с классическим дышловым приводом был надёжней и проще, вот они и строились небольшими партиями. 

Авто остановились как раз под их обрывом, не доезжая до замка около полулиги. Головной "эволье" длинно свистнул. Мелодичный трёхтоновый сигнал был хорошо слышен в безмолвных снегах нагорья.

- Вот рогуль. - досадливо заметил Маутцен, оторвавшись от прицела. Отсюда ему невозможно было достать никого из колонны - скальная полка ниже не давала ему это сделать. Он поправил шарф, на мгновение приоткрывший его прошлое.

Лаузен разложил возле себя четыре гранаты. Он был невозмутим и собран. Остро заточенная лопатка воткнута в снег, на камне приготовлена дубинка с навершием из связаных проволокой больших гаек. Сам Тибо не воевал, но догадался по предметам кем был Лаузен - штурмовиком, первым врывавшимся во вражеские траншеи. Короткое оружие - это их экипировка. Оттуда, видимо, и шрам, и переломаный нос. У Альфреда на шее справа горит клеймо APW-R - арганд присонер оф вар, аргандский военнопленный. Он был в плену, пытался бежать, судя по R - runner. Что бранны могли сделать с тем, кто совершил попытку побега, ходили такие легенды, что кровь стыла в жилах. Бедный парень! К тому же он снайпер, а их не любят особо. 

Жандармы растянулись по плато, большая часть держится возле кривоватого спуска. Унтер Кубычка неотрывно следит за бывшим штурмовиком - один сигнал и вперёд. 

Из распадка выехала знакомая карета. Она потускнела, шла медленно - узкие колёса не очень хорошо попадали в колеи, наезженные, наверное, разъездной машиной. Должны же как-то доставлять припасы в уединённый дом. Карета остановилась шагах в двадцати от головной машины. Внизу отчётливо хлопнули дверцы, а затем из старинного экипажа вылез толстяк в шубе и отороченой лисьим мехом шапке. Что характерно, на сей раз лакеев не было. Видно прогулял фон Реминд наворованное в войну. Над козлами кареты в воздухе крутился блестящий магический обруч. 

- Граф Иоганн-Йозеф фон Мальтбург! - громогласно заявил фон Реминд, стоя рядом с распахнутой дверцей. - По какому праву и по какой надобности вы явились на мои земли?

- Граф Зигмунд фон Реминд! - спокойно ответствовал незванный гость. - Мне стало известно, что в вашем замке нашёл приют мой безумный зять, изменник князь Вацлав Дибич! Я прошу выдать мне его мирно и без принуждения. 

- С чего вы взяли? У меня нет никакого фюрста Дибича! Мой дом не пристанище для безумных мобешей в отличии от вашего, герр фон Мальтбург. Покиньте же земли мои с миром. Я не желаю видеть вас и не помню, чтобы высылал вам благородное приглашение. 

- Я не нуждаюсь в приглашении, Зигмунд фон Реминд, потомок мытарей, подобравших чужие земли, как пёс сухую кость! Я, граф фон Мальтбург, потомок великого Кромеша, ландмастер Ковена в Северных Землях, требую немедля выдать князя Дибича или дать мне убедиться в ваших словах!

- Вы переходите границы, фон Мальтбург! - вскипел толстяк. - У меня нет вашего зятя и никогда не было! Убирайтесь! У меня есть телефон! Я сообщу, что вы ковенит, и тогда вы точно узнаете как цепки мапо! 

Тибо затаил дыхание: итак, пан Йося всё-таки ковенит. Лучше быть социалистом, чем ковенитом в нынешнем Арганде. Тайный союз колдунов, которому приписывают чуть ли не правление всем миром, никогда не был на стороне эльфов.⁴ За членами Ковена мапо охотится особо упорно. А он ландмастер! То есть предводитель десятка братьев-мечников, за каждым из которых стоит десять копьеносцев - рядовых членов Ковена. Да схватить такого для мапо - торт с кремом!

- Или мои люди по вашей доброй воле осмотрят дом, или я силой заставлю вас это сделать, худородная винная бочка. 

- Скорее твой тощий зад, лошадиная морда, треснет пополам! - Толстяк небрежно махнул рукой и порыв бешеного ветра швырнул целую метель в противников. Фон Реминд поспешно нырнул в карету, захлопнул дверцу и экипаж задним ходом заковылял обратно в распадок. 

- Томас!

По снегу расплылась в стремительном беге рыжая молния. Лис намётом мчался по насту, легко нагоняя карету. Он взвился язычком огня, запрыгнул на козлы, но тут же полетел с них, сброшеный метнувшимся в сторону обручем, как детская игрушка. Тело вытянулось на снегу. Правый бок перевёртыша разорвало, ручьём льётся кровь и торчит осколок белого ребра. Он пытался ещё шевелиться, зализать рану, но силы оставляли его на глазах. 

- Ручная лиса? - спросил снайпер.

- Это Садринек. Он оборотень. - спокойно бросил Тибо, наблюдая за происходящим. 

- Ого!  

Из-под обрыва выметнулась плотная струя огня, она кулаком ударила в карету, вспыхнула обшивка, обивка сиденья кучера, верх. 

- Огонь! 

Митральеза загрохотала. То, что это именно митральеза, предшественница машингевера, Тибо понял по скрежету вращающегося цилиндра, в котором крепились четыре ствола, как в старых револьверах со своей каморой на каждый ствол. Звенела скачущая по крыше автобуса патронная лента. Взметнулись фонтаны снега слева от горящего экипажа, затем пули пробили саму карету и она остановилась. Обруч упал. Обшивка полыхала, как костёр. Среди обнажившихся стремительно чернеющих рёбер деревянного каркаса лежал между двух сидений труп в изорваной клочьями шубе. Шапка упала с его головы и огонь начал облизывать её. 

- Вперёд! - распорядился граф Йозеф. - Подберите Томаса. 

Ударили струи дыма, машины тронулись. Они остановились возле раненого оборотня, выбежали несколько человек. Они осторожно положили огромного зверя на брезентовые носилки и подняли во второй автобус. Пока его люди занимались спасением лиса, фон Мальтбург - теперь его было прекрасно видно - сызнова послал волну огня в карету, выжигая её дотла. Когда дикое пламя опало, на проплешине не осталось ничего, кроме чёрных костей и ободов колёс. Горячая земля шипела и исходила струйками пара от стремительно таявшего вокруг снега. 

"Ну вот тебе и вши, и глисты".