Первое, что я почувствовала — пальцы Дженсен в не таких уж и длинных собственных волосах. Умиротворенное дыхание где-то рядом с плечом. Теплое, почти что обнаженное тело, прижимающееся к моему.

Неужели, Кормаку так же когда-то везло?

Я прогнала мысли прочь, не желая об этом думать. Кто я такая, чтобы рассуждать о прошлых отношениях Дженсен? Что было в прошлом, то там и осталось. Странное дело: я так мало пробыла вместе с Хоуп, но ближе нее здесь пока никого не нашла.

Приоткрыв глаза, я оглядела типичную для большинства таверн комнату, перевела взгляд на окно. Рассвет. Чуть повернулась, чтобы увидеть Хоуп — на момент мне подумалось, что всего этого просто не может быть, всего этого нет, а я уже давно лежу в дурке. Но Дженсен была. Спокойно спала, даже не думая никуда деваться, веки ее были плотно сомкнуты, а темные ресницы еле заметно дрожали, губы растянулись в милой улыбке.

Невольно я сама улыбнулась, после чего, повернув голову обратно, закрыла глаза. Мне было так спокойно и так хорошо. Так пусть этот момент в объятьях Хоуп продлится еще хоть немного.

***

У Хоуп была потрясающая улыбка. По-своему волшебная. А хитрый взгляд добавлял очаровательности. Иногда Дженсен казалась такой милой, но я ни на минуту не забывала, какая она на самом деле — этого мне просто не позволяли воспоминания прошлых лет.

Но сейчас Хоуп не улыбалась, нет. Она пребывала в раздумьях, изящными пальцами постукивая по деревянному столу. Меня в какой-то мере раздражал этот звук, но я не решалась об этом сказать — у Дженсен был уж очень мрачный вид.

Наконец, она вздохнула, опуская голову, и отпила кофе, аромат которого еще несколько минут назад заполнил небольшую комнату.

— Знаешь, — спустя минуту начала Хоуп, внимательно смотря на меня, будто видела впервые. — в нашу последнюю встречу Шэй сказал, что не хотел убивать меня.

— И не убил же, — легкая улыбка тронула мои губы.

Мне даже не хотелось думать о том, что было бы, если бы Дженсен уже не было в живых. Возможно, тогда бы очень скоро я могла составить ей компанию. Не в этом мире. Но, так уж сложилось, что мы обе до сих пор были живы, и я с уверенностью могла сказать, что все это чистая случайность. Сколько возможностей у меня было откинуться? Воспоминания о различных событиях, произошедших не так давно, заставляли сердце мое больно сжаться. А Хоуп… я прекрасно видела шрамы, оставленные клинком Кормака. После такого не верилось, что Шэй не хотел убивать ее.

— Лучше бы убил, — вдруг не согласилась со мной Дженсен. Сказать, что я была удивлена, — ничего не сказать. — все бы закончилось.

Что «все»? Отношения с Кормаком? Их «любовь»? А была ли та вообще? Может, только Хоуп испытывала к нему искренние чувства, а у него это было не более чем страсть и влечение?

Именно тогда взгляд Дженсен показался мне измученным. Она не могла оставить свою любовь к Кормаку, пытливо прятала ту глубоко внутри, но, видно, ей это не сильно помогало.

Мне хотелось утешить ее, успокоить. Но разве дадут мои слова что-нибудь? Вряд ли. Если Хоуп хочет действительно разобраться со своими чувствами, ей следует сделать это самостоятельно. Помощь извне только навредит — так мне казалось.

— Хоуп, — мягко произнесла я. Дженсен подняла взгляд на меня.

Очевидно, она ожидала каких-либо слов, но слова были лишними. Я правда не знала, как помочь. Вместо этого подошла и опустила руку ей на плечо.

— Все будет хорошо.

Пускай мне и самой не верилось в это.

И спустя мгновение Дженсен притянула меня к себе, крепко и даже как-то отчаянно обнимая. Хоуп всегда казалась мне какой-то серьезной, несколько скрытной, редко показывающей свои настоящие чувства, собранной, временами даже жесткой. Потому когда она, уткнувшись мне в грудь, зарыдала, я растерялась.

Я понятия не имела, как на это реагировать. И продолжила молча стоять.

Так прошло несколько минут. Я все так же стояла, пальцами перебирая темно-каштановые волосы Хоуп, легко поглаживая по голове. Ничего сказать я так и не решилась. Возможно, Дженсен нужны были мои слова, но выдавить из себя нечто вразумительное я не была способна, как ни старалась.

Наверное, Хоуп было так же тяжело, как и мне. Раньше я никогда не задумывалась об этом, предпочитая жалеть исключительно себя. Но действительно: каково ей было? В отличие от меня, Дженсен любила того, кто нанес ей многочисленные ранения. Как и физические, так и психические. И наверняка переживать те было ничуть не легче, чем попасть в другой век и почти сразу же отхватить от дружелюбных тамплиеров и местного климата. Тем не менее, Хоуп продолжала держаться.

Но сегодня ее каменная стена, за которой она предпочитала прятать эмоции, обрушилась. Для меня. Только для меня. Почему-то я была уверена, что как только Дженсен покинет комнату, лицо ее приобретет жесткие черты, а в движениях не будет и намека на малейшую слабость. Определенно, Хоуп умела надевать маску на публике и была непробиваема для чужих глаз. За исключением, конечно, глаз небезызвестного Кормака.

Задумавшись, я даже не заметила, как Дженсен успокоилась. Она отстранилась, стараясь казаться спокойной.

В последующие минуты Хоуп не вымолвила и слова, а лицо ее было мрачным как никогда. Мне же оставалось лишь наблюдать, как темная ткань скрывает изгибы фигуры, делая ту более бесформенной, как темный капюшон прячет добрую часть лица, а само одеяние способствует перевоплощению Дженсен в обычного человека, не выделяющегося ничем из серой массы людей, снующих по улицам Бостона. Определенно, наряд в фиолетовых тонах не способствовал слиянию с другими гражданами, наоборот, притягивал ненужные сейчас взгляды и внимание. Поэтому Хоуп сменила одежду — в конце концов, попасть в лапы тамплиеров она не желала.

— Удачи.

Мой голос был тихим, и я не была уверена, услышала ли меня Дженсен, но по тому, как легко поднялись уголки губ ее, я поняла, что все-таки услышала. Напоследок она не сказала мне ничего, покидая комнату и прикрывая за собой противно скрипящую хлипкую дверь, пропускающую абсолютно любые звуки, но, тем не менее, я так и не услышала, как Хоуп шагала — что говорить, даже в таверне она предпочитала вести себя словно ассасин, выполняющий важное задание: держалась в тени и не издавала лишних звуков.

Я видела из окна, как с грохотом закрылась дверь таверны, когда Дженсен оказалась на улице. Что ж, вполне даже недурно. Одеяние, добытое черт знает где, хорошо смотрелось, скрывая половую принадлежность человека. А прохожие и вовсе не обращали внимания — таких бродяг в городе еще полно.

Вздохнув, я отошла от окна. Лишь бы все прошло хорошо. Это было так глупо! Рисковать своей жизнью ради какого-то ребенка, имени которого ты даже не знаешь. Мне хотелось пойти вместе с Хоуп поглядеть на мальчика и, конечно же, на тамплиерский курятник. Ха, это звучало так, будто я соскучилась по мужикам, имеющим стояк на крест. Еще чего! Я только-только выбралась оттуда и попадать туда снова в виде пленницы и хрен знает кого еще точно не намерена. Обойдутся.

Но, черт, мне все равно хотелось! Оставаться здесь казалось неправильным. В принципе когда я находилась одна, мне становилось тревожно. Я чувствовала себя такой беззащитной, словно маленький котенок, брошенный в жестокую суровую реальность, который самостоятельно не может выжить, и ему обязательно требуется помощь. А если помощи нет… то и котенка тоже нет. Только вот в отличие от котенка, я была уже взрослой, а у обладателя шерсти и хвоста присутствовали все четыре лапы.

Тем не менее, мне хватило ума и рассудка не броситься вслед за Дженсен. Еще пару часов назад я обдумала, почему. Да, нацепи я такой же балахон на себя, и есть вероятность, что никто не обратит внимания… Но вот походка до сих пор будет выдавать меня с потрохами — наступать на поверхность целой ступней звучало как что-то из разряда фантастики. Да и если обнаружат… Наверное, Хоуп без проблем удерет, а вот меня поймают и четвертуют. И пока делиться на четыре части у меня желания не возникало.

Как возникнет — брошусь Ли в ноги при первой возможности.

***

Мне казалось, что Дженсен не вернется. Что ее схватили тамплиеры и разделались с ней. А может, я зря волновалась?

Мне казалось, что прошло бесчисленное количество времени. На деле же — не более двух часов. Надо было перестать изводить себя, но как только Хоуп ушла, я не могла думать о чем-либо другом. Только о ней. Как там она? Как этот мелкий индеец? А жив ли тот вообще? У меня было так много вопросов и ни одного ответа!

Но единственное, что я могла делать, — ждать. У меня просто не было иного выбора. Я плохо ориентировалась в Бостоне, точнее, правильнее будет сказать не ориентировалась вообще, потому запросто могла потеряться. И что будет, если я все-таки каким-то магическим, уму непостижимым образом, совершенно случайно наткнусь на «Зеленого Дракона»? Войду внутрь? А если Хоуп к тому моменту уже уйдет? Меня схватят тамплиеры и оторвут голову. Счастливый конец, ничего не скажешь.

Куда разумнее было ждать. Да, это сложно, а в голове постоянно вертелись всякого рода неприятные мысли насчет Дженсен, но я старалась успокоить себя. Все. Будет. Хорошо. Стоило вдохнуть поглубже и заняться каким-нибудь делом. За делами время всегда летело быстрее — это факт. Но вот только я не могла найти себе никакого занятия.

В конце концов, я устала. Небольшая комната была исхожена мной вдоль и поперек, хотя ходьба отнюдь не доставляла мне удовольствия, немногочисленные оставшиеся вещи Хоуп аккуратно разложены на столе, а постель уже давно заправлена. В вещах Дженсен мною была найдена книга, и возникало желание прочесть ту, но как только предмет оказывался у меня в руках, мне становилось некомфортно. Будто я совершала какое-то преступление. Против всего мира и, в особенности, против Хоуп. С одной стороны, она ничего мне не говорила насчет собственных вещей и, понятно, относилась с доверием, но с другой… Это не мое. У меня попросту не было права брать чужое, сколько бы Дженсен не доверяла мне. Может, я вела себя глупо, но в итоге отложила книгу и, оказавшись по ту сторону двери, направилась на первый этаж таверны.

Несмотря на то, что был далеко не вечер, шум стоял отвратительный, а почти все столы оказались заняты. Запах тоже оставлял желать лучшего. По неизвестной мне причине Хоуп выбрала таверну, расположенную чертовски близко от берега, потому местные ароматы стояли соответствующие. Запах немытых мужиков и моря, рыбы, всевозможного алкоголя и, конечно же, дешевых женских духов. Может быть, Дженсен выбрала это место потому, что здесь нас точно никто не станет искать, и была возможность быстро удрать на какой-нибудь корабль на пристани.

Бостон был хорош тем, что почти со всех сторон окружен морем и, стало быть, если я решусь прогуляться неподалеку, не наткнусь на пришвартованную «Морриган» — корабль, насколько я могла судить, находился абсолютно в другой стороне. Это успокаивало и радовало. Да и, значит, никого знакомого я здесь не должна увидеть — экипаж наверняка тусуется где-нибудь рядом с излюбленным бригом.

Я немного постояла возле стены, пытаясь слиться с окружением и привыкнуть к происходящему. Спустя пару-тройку минут наконец решилась сесть за свободный стол. А вот заказывать что-нибудь выпить в мои планы точно не входило. Сейчас мне нужен был трезвый ум, и казалось, что даже несколько градусов окажутся нежелательными. Потому я просто сидела, положив руку на стол и подпирая ладонью голову, рассматривая посетителей.

Может, со стороны выглядело это несколько странно, но вроде бы никто не обратил на меня внимания; все, кто находились здесь, были увлечены содержимым собственной кружки, приятелем, сидевшим напротив, какой-нибудь глупой карточной игрой, спором с хозяином таверны или же продажной девкой, крутившейся на мужских коленях и совершающей откровенно развратные действия. Но не мной. Всем им было плевать на меня, и я просто не могла не порадоваться своей незаметности.

Находиться здесь было спокойнее, чем в комнате. Тут были люди, веселящиеся и безмятежные, и, пожалуй, мне следовало взять с них пример. Наверняка их не заботили ни перемещения во времени, ни тамплиеры, обосновавшиеся в этом городе. Черт возьми, они были так счастливы! А как была бы я счастлива, окажись у себя дома, в двадцать первом веке. Мысль о доме заставила сердце сжаться, в носу защипало, а в уголках глаз почти мгновенно появились слезы. Но я сдержалась. Сейчас у меня и дома-то не было. Так, только воспоминания. Можно сказать… мой дом был здесь?..

Блять, что за чушь! Этот век, этот мир… Это не мой дом. И никогда им не станет. С самого начала ко мне здесь отнеслись с жестокостью, не дали право на нормальное существование, и последнее, что я буду делать, — называть это место своим домом!

Кое-как мне удалось отодвинуть все эти мысли на второй план и прислушаться к тому, что происходило в таверне. Неудивительно, что большинство посетителей оказались моряками. И все их разговоры были примерно об одном и том же: о войне. Одни рассказывали, как топили французов и как едва выбирались живыми из схваток, другие о более безопасном грабеже торговых судов, и, кажется, абсолютно все жаловались на одно — на низкое жалованье. Но, выбирать особо не приходилось, и все-таки кое-какие деньги солдатам выплачивали, а у некоторых, судя по разговорам, присутствовал огромный запас патриотизма. Я усмехнулась. Лишь бы Англия так же взаимно и пламенно любила своих сыновей, готовых отдать за нее жизнь.

Я немного успокоилась, погрузившись в проблемы местного люда. Однако, каждый раз вздрагивала, стоило двери, ведущей на улицу, распахнуться. Но Хоуп до сих пор не было. Меня начинали терзать сомнения, что случилось действительно что-то плохое, что Дженсен больше не вернется… Черт, какая же я дура! Идиотка! А что… что, если действительно все так сложилось? Что утром я видела ее в последний раз?.. Да пошел нахер этот ребенок! Пошли нахер эти тамплиеры! Лишь бы с Хоуп все было хорошо. Надо было еще вчера собраться и как-нибудь попасть на корабль, отправляющийся в Европу. Забыть про весь этот бедлам. Блять, во что я втянула Хоуп? Наверное, я могла бы вчера убедить ее забыть про этого индейского мальчишку и валить отсюда.

Я прикусила губу. Глупо. Будет очень глупо, если Дженсен не вернется. Я буду винить себя в ее смерти. И вслед за ней вскоре окажусь в могиле — уверена, самостоятельно тут не выживу. Мысль показалась мне дикой, но сейчас я была даже согласна на то, чтобы этот ребенок умер, чтобы Ли, обещавший его прикончить, сдержал обещание. Тогда у меня точно не будет повода здесь остаться: смысла защищать мертвых нет.

Да, я признавала, что убивать детей — аморально. Но, в конце концов, это тамплиер грозился отрезать каждый палец, а не я.

Мои размышления были прерваны — дверь в очередной раз скрипнула, и я тут же перевела на ту взгляд. Но, увидев лишь мужские фигуры, я вернулась к созерцанию таверны и ее посетителей.

Это продолжалось несколько минут, после чего я почувствовала себя неуютно. И это еще мягко сказано. Как будто кто-то решил впиться в меня своим чертовски проницательным взглядом. Сначала я подумала, что все казалось от того, что я уже слишком долго ждала Хоуп, и у меня начались глюки. Но… когда я повернулась, мне вмиг поплохело. От взора карих глаз хотелось провалиться сквозь землю, превратиться в маленькую-маленькую песчинку, незаметную человеческому глазу, или, может, просто свалиться замертво. Зря, зря я не посмотрела, кто в последний раз зашел сюда.

Но по какой-то причине я быстро не отвела взгляд, продолжая пялиться, глубже закапывая себя.

Вот и закончилась моя короткая несчастливая жизнь. Это конец.

Наверное, Хоуп все-таки схватили, выпытали, где я нахожусь, и сейчас пришли за мной. Не надо, не надо было все это затевать! Какая глупость! И эта глупость стоила наших жизней.

Я вздохнула, буквально за несколько секунд смирившись с собственной скорой кончиной. В конце концов, это был не первый раз, когда я уверена, что умру. Но, кажется, именно сейчас, именно сегодня все случится по-настоящему.

Но вдруг он… он отвел взгляд и поспешил отвернуться. Будто и не видел меня. Я была в полном замешательстве.

Гист, поправив шляпу, быстро направился к выходу. Я продолжала сидеть, широко распахнутыми глазами глядя на уходящего тамплиера.

Ну и что это было?.. Что, блять?! Или он пришел сюда не за мной? Тогда зачем?

Вдруг мне стало очень тревожно за Хоуп. А если все-таки… Нет, нет, ее не могли поймать… Не могли!

Теперь мне казалось невыносимым находиться здесь. А что, если Кристофер все же приходил за мной? Но почему тогда решил уйти? Я вернулась в комнату. Упала на кровать. Я понятия не имела, что мне делать.

Казалось, что я никогда не дождусь появления Дженсен. Прошло уже дохрена времени, а ее все нет и нет. Я вздохнула, пыталась подумать о чем-нибудь хорошем. Безуспешно.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда дверь в комнату с противным скрипом наконец открылась, я была готова подскочить от радости. Впрочем, сделать это у меня не получилось, и я просто-напросто поднялась.

И уже который раз за день пожалела, что вообще живу в этом гребаном мире. Первое, что увидела, — типичная для британских солдат форма. Но мой испуг почти сразу же сменился облегчением и злостью, стоило мне понять, кто решил заделаться английским военным.

— Клянусь, Хоуп, я убью тебя! — тут же выпалила я.

И, кажется, я уже знала, каким нечестным путем Дженсен добыла эту несчастную форму.

— Как-нибудь потом, — Хоуп ослепительно улыбнулась, и у меня не осталось сил злиться. В конце концов, я так долго ждала ее.

Без объяснений она кинула на постель еще один британский наряд.

— Переодевайся. У меня есть план.

Я не стала противиться. С определенными элементами одежды мне помогла совладать Дженсен, и вот через несколько минут я уже была полностью одета. В это же время поделилась своими мыслями, преследовавшими меня все время, в которое Хоуп отсутствовала, также не стала я и утаивать появление Гиста.

Дженсен, в свою очередь, рассказала о своих действиях, о том, что долго не могла выбраться из «Зеленого Дракона», поскольку находилась в шкафу в одной комнате с Кенуэем. Ей даже удалось поговорить с индейским мальчиком. И, как выяснилось, тот вроде как сын самого магистра, так что у Ли явно не было и шанса поиздеваться над ребенком. Каким образом все это выяснилось, Хоуп и самой было не понятно.

Но не это было важно. Важно то, что теперь нас ничего не удерживало в Бостоне. Потому Дженсен решила, что самое время уплывать, и легче всего это провернуть, если мы вдруг станем военными.

Я не имела понятия, что Хоуп собиралась говорить нашим новым «товарищам» насчет моей руки, но я решила ей довериться и не задавать лишних вопросов.