Три месяца я украдкой поглядывала на Демьяна. Когда он подарил мне способность заглядывать за иллюзии, стала замечать больше деталей. Например, его крылья: длинной не больше метра, жилистые, а кожа будто усыпана глитером. Эта пыльца всякий раз оставалась на простынях и сверкала подобно свежевыпавшему снегу в лучах утреннего солнца. Стеснялась спросить, отчего они у него такие покоцанные? По краям немного рваные, с рубцами шрамов у основания. «Кто-то явно пытался их вырвать», догадалась я. Насколько вообще хрупкими могут быть фейские крылья? И почему пыльца никогда полностью не стирается с них от воды, прикосновения к одежде и белью? Может быть их тела сами выделяют эту пыльцу, типа как пот? Так как я не знала ни о бабочках, ни о чудях, мне оставалось только спросить. Блять, вот только бы преодолеть мою застенчивость! А вдруг это ещё одна больная тема?

Ванне он предпочитал душ, (я даже специальное полотенце для него купила). И когда выходил, я замечала на его теле ещё шрамы. Фигура у Демьяна не то чтобы мужественная. Да, он подтянутый, стройный, и в целом — привлекательный парень. (Надо быть слепым, чтобы слюни на него не пустить). На пол головы выше меня, сороковой размер ног, мягкий тембр голоса. Тенор, если я не ошибаюсь. Не писклявый, и на том спасибо.

Мои прошлые отношения закончились весьма драматично, так что я не спешила подпускать его к себе. И всё-таки мы жили в одной квартире. Молодые, здоровые, надеюсь оба гетеро. Как при таком раскладе что-то могло пойти не так? Мы ж, блять, спим на одном диване! Это вполне логично, что у меня стали появляться всяческие фантазии с его участием. И удержаться от того, чтобы каждый раз, засыпая, не прижаться к нему телом, всё сложнее.

Егор ещё не вернулся, и скорее всего он будет гулять до самого вечера. Надеюсь. «Так, стоп! «Надеюсь?» На что это я надеюсь? Соф, ты опять собираешься натворить какую-то дичь».

— Ай, в пизду! Надоело!

— Что надоело? — поинтересовался Демьян, наклонив голову.

— Вот это! Вот это вот всё! Ты и я! Живём как в монастыре! А я, между прочим, не железная! Тебе, что, мальчики нравятся, я не пойму? Почему ты до сих пор ни разу не приставал ко мне? Я уродина? У меня изо рта пахнет? Или у тебя не стоит на человеческих девушек?

Демьян весь с головы до ног покрылся краской. Вылупился на меня, оцепенел, рот разинул. Кажется, я слегка перегнула палку, из-за чего стало так стыдно! «Вот бы сквозь землю провалиться! Соф, ты — дура! Долбоёбка несчастная! Какого ляда на меня нашло? Боженька, помоги мне!»

— Эм… ну…

— Забудь! Просто забудь, что я сказала! Я не хотела тебя обидеть, Демьян. Прости!

— Соф, я… ты мне нравишься.

— «Но?»…

— Без «но». Просто воспитание у меня такое. Я не лезу к девушкам без их согласия. А спросить… стеснялся.

— То есть, ты мне втираешь на серьёзных щах, что ты, пятисотлетний чудила, побоялся подкатить к девчонке? Только не говори мне, что ты девственник.

— Я не девственник, Соф. Я из Народа. У нас с этим всё немного иначе, понимаешь? Краткая близость без любви — это обычное дело. Когда на пирушке или на балу все напиваются, никому нет никакого дела где и с кем спать. Но вот когда мы влюбляемся, то просим у партнёра поухаживать за ним, или за ней. Наш «конфетно-букетный» период может длиться десятилетиями, а у тебя, полагаю, нет столько времени. Плюс, в моём прошлом окружении всё отягчалось интригами и политическими гамбитами. Вчерашняя пассия могла запросто всадить мне кинжал в спину.

— Жесть.

— Я просто не знал, как к тебе подступиться, Соф. Прости.

— Ну вот и разобрались. Как там у вас просят ухаживать? А может ну нахуй эти шоколадные цветочки? Просто подойди и сделай уже что-нибудь!

— А ты точно этого хочешь? Вдруг я… разочарую тебя? — снова засмущался он.

— Спешу сообщить тебе одну очень важную вещь: рот в сексе не только для того, чтобы отсасывать. Им ещё говорить можно. За последние три месяца совместного проживания ты отлично показал, как хорошо умеешь обучаться. Если меня что-то не устроит — я скажу. И ты тоже, не стесняйся в выражениях.

— Ты такая смелая, Соф.

— Да я щас ёбнусь от паники, Демьян! Сделай уже что-нибудь, ёп-твою-мать!

В груди защемило. Чуть только рёбра не треснули от сумасшедшего ритма. Стояла там, как дура, глаза в пол. Сказать, что я нервничала — это сильно преуменьшить. Демьян сделав шаг навстречу, сократил между нами дистанцию. Тепло его тела обволокло меня, когда тонкие изящные руки сцепились на моих лопатках. Запах дешёвого стирального порошка, шампуня, и… его собственный. Не могу точно описать. Горький?

Я обняла его в ответ, задев дрожащие крылья. К подушечкам пальцев прилипла его пыльца. Наощупь похожа на засохшую кровь, или скорее на сахарную пудру. Пыльца таяла. И я таяла. Моё сердце успокаивалось.

Тонкие влажные губы едва коснулись нижней скулы, затем припали к моим устам. Я так давно не ощущала чужих касаний! Так истосковалась по близости! По настоящей близости! Жаркий поцелуй пьянил, кружил голову. Его ладони зарылись в моих волосах, язык проник внутрь. По телу разлилась сладкая нежность, будоражащая всё моё естество. Вскоре к ней примешалась жгучая страсть. Желание распалило меня, напоило дерзостью. Слегка укусила Демьяна за нижнюю губу, а затем тут же облизала покрасневшие следы. В синих омутах плясали черти. На щеках появились очаровательные ямочки, когда он улыбнулся. Ладони вспотели у нас обоих. Я потянула его к дивану за шнурок от худи. Легла. И мы продолжили утопать друг в друге.

Только я потянула за край своей кофты, как внезапно он меня остановил. Оторвался от губ.

— В чём дело?

— Не хочу доставлять тебе ещё больше неприятностей, Соф.

— Неприятностей?

— Ну… всякое может случиться. Вдруг ты понесёшь от меня? А ты же говорила, что хочешь учиться, стать пекарем. Ребёнок вряд ли облегчит путь к твоей цели.

— Ахаха! Демьян! Ну вот как скажешь, что-нибудь эдакое! Я не могу!

— Что смешного?

— У людей и на это есть свои средства. Вот, — я полезла в ящик с аптечкой, откуда достала пачку презервативов. — Я покажу как это работает, а ты просто доверься мне. Хорошо?

— Хорошо.

Я сняла свою кофточку, затем джинсы. Демьян стянул худи и штаны. Мы остались на диване в одном нижнем белье. Возбуждённые до предела. Касания его тонких пальцев мне никогда не забыть! Кожа нежная, гладкая, почти бархатная. Ни одного волоска на его груди.

Он неуклюже попытался снять с меня лифчик, и естественно у него это не получилось. Я рассмеялась ему в губы, после чего сама обнажила свои девичьи формы. Ощущала себя уязвимой, но в хорошем смысле. Подобно зачерствевшей луковице, где под сухой и невзрачной шелухой хранится мягкая сладкая сердцевина, так и я — вся раскрепостилась и млела. Демьян облюбовал мои чувствительные розовые соски, ласково сминая холмы упругой плоти. Чувствовала набухший бугор у него между ног, и рот наполнился слюнями, внизу живота потеплело. Я вся намокла, жаждала его! Звуки поцелуев отскакивали от стен.

Опустившись ниже, подцепила пальчиками резинку боксеров, а затем освободила член. «Фух! Спасибо, Боженька, что он небольшой», облегчённо вздохнула я. В ладонях такой горячий, пульсирующий. Источал запах юношества. Мне всегда нравились парни, у которых не длиннее пятнадцати сантиметров. Прям подарок небес! Обнажив лиловую голову, поднесла её к губам.

— Умф! Зубки, Соф… — промычал Демьян, вцепившись мне в волосы.

— Ой, прости. Долго не практиковалась.

Я спрятала их под губами, вобрала поглубже. Солёный вкус с горечью расцвёл на языке. Мой царь чудей уже без стеснения направлял темп в нужное русло. Краем уха слышала, как шуршат его крылья.

Член стал совсем твёрдый, и я поняла, что время пришло. Оторвавшись от разгорячённой плоти, я достала пачку, вытащила оттуда пакетик, разворовала зубами, и показала Демьяну полупрозрачное колечко.

— Это презерватив. Он надевается на половой орган, и помогает предотвращать беременность и ЗППП.

— А последнее — это…

— Заболевания, передающиеся половым путём. Про венеричку, слышал? Сифилис, хламидиоз, и всё в таком духе.

— Очень полезная вещь, — подметил Демьян.

— У чудей разве нет контрацептивов?

— Таких, как у людей — нет. Девушки пьют специальные отвары, но на людях они не действуют.

— Понятно. Ну что, ты готов?

— Я тебе полностью доверяю.

«Сука, какой же ты милашка! Такой комфортный! Так бы и съела тебя!», пронеслись визжащие мысли в голове, но на лице моём они отразились хитрой улыбкой. Я придвинулась ближе, надела презерватив, а после — сняла свои трусики. Пропитанная моим потом и прочими выделениями ткань полетела на пол. Скрипнул диван, когда я взобралась на него.

Самая приятная часть — контакт. Когда в тебя входят, и ты закатываешь глаза от удовольствия. Долгожданный, тот самый, драгоценнейший момент! Не смогла сдержать стона. Он вырвался из моей глотки подобно певчей канарейке, выпущенной из клетки. Затем я начала медленно подниматься и опускаться, ведомая изящными фейскими руками. Демьян поначалу аккуратно держал меня за ягодицы, потом зафиксировал, вдавливая пальцы, и сам принялся толкаться. Всё быстрее и быстрее.

В какой-то момент он опрокинул меня на спину, и его крылья раскрылись во всей красе! Величественные! Сверкающие под жёлтым светом горящей лампы из коридора. Лицом уткнулся мне в шею, а потом лобзал мочку уха. Шептал, запыхаясь:

— Ты так сладко пахнешь.

Ладони переплелись, дыхания смешались, тихие стоны аккомпанировали ритмичному скрипу и пошлым шлепкам плоти. Капельки пота стекали в ложбинку, а в горле пересохло. Резкая амплитуда плавно пошла на убывание. Ещё несколько глубоких толчков, и всё. Он кончил.

В моём опыте на этом парни обычно и прекращают, но не Демьян. Тот, слегка отдышавшись, поправил мои прилипшие ко лбу волосы. Сиял довольными глазками.

— Можно я тебя поласкаю?

— Хорошо — вперёд.

Тонкие и длинные пальцы медленно вошли в меня, а другой рукой он нащупал скрытый под капюшоном клитор. С деликатностью полевой бабочки принялся массировать с обеих сторон. А я растекалась подобно мороженному на летнем солнце. Закусила кулак, откинула голову на подушки, выгнулась в пояснице.

— Ох, Божечки! Уф…

— Тебе не больно?

— Мне ахуенно!

— Значит я нашёл все верные точки.

Демьян осторожно ускорял движения, доводя меня до исступления! В какой-то момент я укусила наволочку, и уткнувшись лицом в подушку — завыла. Напряжение достигло своего апогея, выстрелив очередью оргазмов. Ноги задёргались в приступе судорог. Что-то тёплое потекло из моего лона. Сердце бешено барабанило в груди, я вся раскраснелась. Аж в пятках покалывало. «Так вот он какой… этот сквирт?».

Мягкий поцелуй подсохших губ вывел меня из оцепенения. Демьян лёг рядышком, да прижал меня к своей груди. Я положила ногу на него, обнимая как докимакуру. Мы оба были потными, скользкими, лохматыми, и пиздец счастливыми.

— А крылья не болят, если на них лежать? — осмелилась поинтересоваться я.

— Это как лежать на руке. Если недолго, то можно, но если не уследить, то они потом затекают.

— Ммм…

И мы лежали так, в спокойствии, в тишине, в мареве наших чувств, где-то около часа. Порой шептались о чём-то сокровенном, порой коротко целовались. Когда меня переполняла нежность к нему, я его стискивала изо всех сил, и тихо визжала себе под нос. «Мне так повезло с ним! Так повезло».

***

Пришлось отправить в стирку всё постельное бельё. Только вот это ничуточки не помогло скрыть все следы нашей бурной деятельности. Когда вечером пришёл Егор, он, недолго принюхиваясь, всё понял:

— Чую запах ебли. Вы, что, наконец-то-таки сделали это?

Демьян от неожиданности аж покраснел, и поспешил моментально скрыть лицо за экраном ноутбука. Меня же Егоркина бестактность взбесила:

— Чё, завидуешь? Иди лучше мусор вынеси. Сегодня твоя очередь, шкед.

— Ну почему ты такая грубая? Что я тебе сделал? — плаксиво негодовал тот.

— Потому что ты ахуел.

— Да в смысле?! Я же рад за вас! И вообще, всё это был мой хитрый план! Вот так-то! Схавали?

— Ладно-ладно. Твоя взяла, о Великий и Хитрейший Эмил. Теперь, будь заинькой: выброси мусор, хорошо? У нас сегодня на ужин чебупели. А вот с мясом или с картошкой, будет уже зависеть от того, как ты справишься.

— Одна нога здесь, другая там!