Осень плавно окрасила листву золотом. Кончался сентябрь. Егорка едва поспевал за «сверстниками», хотя ему-то было уже восемьдесят семь. Его день рождения мы справили совсем недавно. (Я сама испекла тортик).

С письменностью или литературой у него проблем не возникло, но вот с алгеброй или физикой… Сама как вспомню, так вздрогну! Ужас! С первых дней сумел подружиться со своим соседом по парте — Антоном. Все уши нам про него прожужжал.

Я возобновила учёбу в техникуме, погрузилась с головой. Правда, через каждые двадцать минут упорного изучения темы, голова кипела от наплыва информации. За год успела многое позабыть. Новая группа относилась ко мне с интересом. Одна из девушек по имени Марина помогла «влиться в компанию». Типичный экстраверт. Просто берёт, хватает за руку, и тащит в социум.

Мне исполнилось двадцать три. Отметили скромно у меня дома втроём. Я самостоятельно пекла тортик: бисквит в три слоя с вишнёвым джемом, покрытый шоколадом и воздушным кремом.

— Слушай, а у тебя-то, когда день рождения? — спросила я у Демьяна.

— Восьмого ноября, — спокойно сообщил тот. Поначалу его хладнокровное лицо вскоре сменилось довольным как у кота, а всё потому, что они с Егоркой очень любят мою выпечку. Я давно уже заметила все оттенки его эмоций: стоит только немножко взять в рот какую-нибудь сладость, и всё. Демьян — плывёт.

— Так это же совсем скоро. Почему раньше мне не сказал?

— Ты не спрашивала.

— Так не пойдёт. Нужно срочно что-нибудь заказать на ВБ. Чего б такого придумать? Хмм…

— Ты хочешь мне что-нибудь подарить? Зачем?

— Ну ты же подарил мне сегодня серьги. Так у людей заведено: дарить подарки на день рождения.

— А… — снова это его короткое «а». Он всегда так делал, когда открывал какую-то для себя правду. — Мне казалось, что вы приносите дар имениннику из суеверий, чтобы он потом умаслил этим вашего Бога. Как в жертву на удачный урожай, или что-то подобное…

— С чего мне жертвовать серьгами? Я носить их буду, глупенький.

— Что ж, я рад, что они тебе понравились.

Серьги спокойно ждали своей участи в коробочке на полке. Они не были дорогими или изысканными: всего лишь два цветка с сердцевиной из лунного камня и в оправе из нержавейки.

«Наверняка он голову сломал, пока выбирал их в каталоге. Чем же я могу выразить к Демьяну те же чувства?»

— Не надо никакого подарка, — вдруг встрял Егор. — Просто купи подарочную ленту и обвяжи себя ею. Да, дядь?

— Это было бы…

— Су… Егор! — чуть не вырвалось из меня ругательство. — Так делают только бедняки, а у нас есть деньги!

— Право, Соф. Ничего дарить мне не нужно. Разве что…

— М? — навострила уши.

— Испеки для меня такой же торт. Только побольше.

— Эх, ладно! Испеку-испеку. Везёт вам, чудям: все калории в крылья уходят, а я… жирком обрастаю.

***

Демьян получил сертификаты по английскому и французскому языкам в какой-то онлайн-школе. (Это не реклама). Стал зарабатывать больше. Его приглашали на Фил-кон, что-то типа фестиваля для лингвистов, (я так и не поняла, что это за сборище такое). Демьян отказался, так как ему было тревожно одному отправляться в столицу самолётом (или поездом). У меня не было возможности отлучиться от учёбы, чтобы его сопровождать, а у Егора наступили активные школьные дни.

Я начала задумываться о том, что будет, если меня вдруг не станет? Сумеет ли Демьян справиться? Естественно я умру намного раньше него. Из-за старости лет через семьдесят/восемьдесят, (надеюсь). К этому времени, ясен хуй, что мой чудила ко всему привыкнет. Однако если… если это произойдёт внезапно, то… «Не знаю, справится ли он? Боюсь оставить его».

На выходных уже по устоявшейся традиции, я готовила суп. На прошлой неделе мы ели уху, а на этой — солянку. «Спасибо, Боженька, за существование суповых наборов. С ними не надо париться». Как раз в этот момент стояла и нарезала картошку, пока курица варилась на медленном огне.

Егорка гулял с Антоном и периодически присылал странные фотки. В основном там были уличные коты, или красивые листья. «Н-да, с тех пор как этот гадёныш научился обращаться с камерой, память моих сообщений приходится периодически чистить».

Демьян вдруг решил оторваться от манхвы про принцессу попаданку и подошёл ко мне. Его тёплые руки обвили меня, и он, прижавшись подбородком в шею, глубоко вдохнул запах моих волос.

— Ты так сладко пахнешь, — почти промурлыкал тот.

— А? — прежде чем я успела отреагировать на этот вызывающий жест, Демьян выкрутил огонь комфорки до нуля, затем поднял меня, и забросил к себе на плечо. — Ты чего это?! Что происходит, Демьян?

— Ты вся напряжена. Я это ещё оттуда почувствовал.

— В смысле «почувствовал»?

Без лишних объяснений, мой чудик понёс меня на диван. Положил аккуратно, прижал руками за плечи, навис. Тёплая улыбка цвела на его лице, и эти очаровательные ямочки на щеках так и манили к ним прикоснуться. Одежда всё ещё пахла «морозной свежестью» после недавней стирки.

— Егора не будет ещё как минимум два часа. Давай займёмся любовью?

— Ты этого в манхве понахватался? — хитро сощурилась я. — Тамошние отношения, знаешь ли, гиперболизированы и утрированны донельзя.

— Я это давно понял. Люди любят… ставить на пьедестал всякие странные вещи. Ну а я не из таких. Я просто хочу тебя, Соф. Сейчас.

Сердце застыло, в горле резко пересохло. Демьян прильнул губами к моему уху, а затем постепенно всё опускался и опускался. Я зарылась пальцами в его густых волосах. «Надо будет на следующих выходных повести его стричься. Бля, о чём я думаю в такой момент? Так! Соберись, Соф! У нас тут секс намечается».

— Поцелуй меня…

Мой послушный любимый моментально исполнил просьбу. И стоило его губам коснуться моих, как всякие мысли схлынули, оставляя после себя лишь нарастающее вожделение. Тишина дома прерывалась едва заметным скрипом дивана. Его колено упёрлось мне между ног. Демьян оторвался от поцелуев, взглянул на меня, и мне… мне захотелось плакать в тот миг. Потому что его глаза сияли щенячьей преданностью. Аж в груди защемило, и дыхание в лёгких замерло. Ласковые пальцы заправили мой локон за ухо, а затем медленно поглаживали по коже лица.

Пуговка за пуговкой, звук молнии ширинки, шорох простыней. Когда Демьян снимает с себя верхнюю одежду: футболки или рубашки, то крылья всегда проходят через прорези, и вниз сыпется его блестящая пыльца. Я прикрыла рот и нос, дабы она ненароком не попала в меня. Залюбовалась крошечными бликами, рассыпанными на постели.

Неимоверно нежные касания его губ вызвали мурашки, особенно когда он прижался ими к моим бёдрам. На пол упали чёрные трусики, и я смутилась. Лобок уже успел обрасти колючим ёжиком, но Демьяна это не смутило. Он раскрыл свой мокрый рот, а затем погрузился в мою истосковавшуюся и трепещущую плоть. Я вся задрожала. Стонала, вцепившись ему в волосы. Ловкие тонкие пальцы проникли внутрь, массируя чувствительную область изнутри. Запрокинула голову, зажмурилась, глотала воздух часто-часто. Даже пальцы ног от нарастающего напряжения сжались, и колени подгибались. Пошлые причмокивания, бульканье, скрип, всё это лишь сильнее распаляло меня и пьянило страстью.

— Д-Демьян…

Отчаянный призыв подействовал безотказно: мой милый фей оторвался, прошёлся языком вверх вдоль моего разгорячённого тела, облюбовал сосок, рукой сжал вторую грудь, присосался к ключице, оставляя на коже покрасневший след, а затем припал к моим устам в необузданном торопливом поцелуе. Солёный вкус отпечатался в памяти, как и его нежные покусывания зубами. Почти в пупок мне уткнулась мягкая головка члена. Влажная… пульсирующая и жаждущая слиться со мной.

Оторвавшись совсем ненадолго, Демьян вытащил пачку из прикроватной тумбочки, достал презерватив, и надел его.

— Держись за меня крепко, ладно? Обхвати шею.

— Ты что-то задумал?

— Считай это проверкой на выносливость.

Хитрый прищур этих синих глаз меня заинтриговал, поэтому я послушалась. И как только мои руки окольцевали собой его бледную шею, Демьян ближе прижав меня к себе за талию, вошёл. Мой сдавленный стон попал прямо ему по уху. Не успела я привыкнуть, как мы сменили положение: Демьян подхватив меня за бёдра, взял на руки и встал на пол. Я повисла на нём скрестив ноги у него за спиной. Член выскользнул наружу.

— Проклятье, — шёпотом выругался он.

— Погоди, я сейчас…

Пришлось держаться на одной руке, и всё же я смогла вернуть обожаемый мной орган внутрь себя. Зафиксировала ноги так, чтобы Демьян мог держать меня за ягодицы. Это было немного неловко, потому что эту позу мы пробовали в первый раз, и могло не получиться. Наверное, со стороны я смотрелась как какая-то мартышка на дереве. Всё старалась попадать в ритм, двигаться вместе с ним, но правда заключалась в том, что это Демьян поднимал и опускал меня.

Пребывать полностью в его руках — это непередаваемое ощущение. С виду такой худой, утончённый и хрупкий, а внутри — фантастически сильный! Что же поддерживало в Демьяне этот несгибаемый стержень воли? Что делало его таким заботливым и порывистым? Что помогало ему не сдаваться до самого конца? Не стыдиться своих желаний и вопросов? Загадка века.

Плавные, но глубокие насаживания доводили до дрожи от наслаждения, и вместе с тем изнуряли. Я вся покрылась потом, как и Демьян. Пару раз чуть не соскользнула вниз из его цепкой хватки. Пальцы на моих ягодицах уже оставляли борозды синяков. И вот, когда я возжелала ускорить темп, Демьян — воспарил над полом. Его крылья запорхали молниеносно как у колибри, зажужжали в ушах, обдавали прохладой. Это дало ему возможность не только насаживать меня, но и самому толкаться навстречу. Снова узнаваемые пыхтящие стоны под моим ухом, снова пламя в глазах. Какой же он возбуждающий, горячий, и беспрекословно — мой. Только мой.

Вцепилась ему в волосы, губу закусила, стараясь сдерживать внутри голос. Бешенный ритм наших движений мог расплавить сам воздух вокруг! Занавески разъехались из-за ветра от крыльев. В комнату пролился яркий свет. Череда импульсов пронзила меня до оцепенения. Я запрокинула голову, выгнувшись спиной. Демьян врывался в меня ещё несколько раз: медленно, глубоко и… завершающе.

Мы опустились на пол, но ноги обоих уже не удерживали, и поэтому мы мягко рухнули прямо посреди комнаты рядом с диваном.

— Похоже нам пора приобрести секс-качели, — констатировала я.

— Ты захотела сделать из этой квартиры нашу личную… как это слово? Красная комната?

— Пф-хах! О нет! — звонко смеясь, отрицала я. — Ни за что!

После недолгих изнеженных обнимашек, я отправилась в душ, а Демьян принялся подметать по всей квартире свою пыльцу. Потом вернулась к готовке, довольная и расслабленная.

***

Середина октября. Учёба потихоньку начинает заёбывать. Из-за места жительства мне приходилось вставать на полтора часа раньше занятий. Живи я в студенческом общежитии, то мне было бы проще адаптироваться, но как я могла просто взять и бросить своих чудей? С другой стороны, могло бы быть хуже: некоторые из группы живут так вообще за три пизды, чуть ли не за городом, а в комнатах не могут жить из-за семьи. Им приходится вставать ещё раньше, и ехать в техникум по три часа с пересадками.

Марина как всегда на переменах без умолку о чём-то болтала. Не то чтобы мне её трёп был неинтересен. Зачастую она очень смешно шутит, аж пробивает на смех до колик в животе. Только вот напрягает меня. Не её поведение, а внешность. И нет, она не страдает ожирением, алопецией или другими какими-нибудь «косметическими» недугами. Просто… мне начало казаться, что она одна из Народа. Лицо — идеальная симметрия, бархатная кожа, безупречные пропорции фигуры. Да и ведёт себя на манер типичных, сука, главных героинь из дешёвых романов.

— Хмм… Кого бы выбрать? — вслух задумывалась она во время большой перемены в столовой.

— Ты это о ком?

— Да в меня тут двое старшекурсников вкрашились. Миша Красивомоськин и Артур Прессокубикин. Михаил весь такой холодный и загадочный, а Артур ревнивый шо пиздец, и дохуя горячий.

— Э-э-э… Ну, знаешь, как говорил Энтони Юлай: «Если к вам когда-нибудь будет подкатывать 117-летний парень, всегда есть вариант «выбрать его батю». Зачем тебе эти долбоёбы? Выбирай надёжного, работящего, и главное — со здоровой менталкой.

— Ауф, — рассмеялась она в ответ. — Зришь в корень. Тебе бы учиться на психолога, а не на пекаря.

— О нет. Выслушивать чужие проблемы — эт такой гемор. Ну нахуй. Я люблю кексики печь.

***

Вернулась домой как обычно — уставшая и измотанная после пар. Скинув рюкзак на пол, повесила плащ на крючок. Сразу пошла к холодильнику, чтобы налить себе тарелочку супа и разогреть его в микроволновке. Желудок буквально-таки верещал о голоде.

— Демьян, можно спросить на счёт чудей?

— А что с ними?

— Какие бывают типы? В смысле, бывают такие, что очень похожи на человека даже без ореола?

— Ну… допустим. А что?

— В моей группе есть одна девушка, которая во всём предельно честна, а ещё… ещё она очень напоминает мне своим поведением вас двоих. Может это быть совпадением?

— Хм… — задумался он, оторвавшись от ноутбука. Закрыл крышку, глаза прикрыл, а затем выдал: — Полностью похожих на людей — не бывает. Но, если у чудя, например, только хвост, или жабры, то их легко скрыть под одеждой.

— Ясно. А существует ли способ как-нибудь раскрыть чудя?

— Есть. Просто спроси напрямую.

— Просто спросить? Вот так открыто?

— Если бы эта девушка была из Тёмных, то ты бы её сразу раскусила. Такие предпочитают… выделяться из толпы, скажем так. Они мутят воду, юлят, подстрекают и провоцируют. Эта девушка никогда не затевала интриг в твоём присутствии?

— Ну… нет. Вроде бы нет.

— Тогда она из Светлых, и тебе бояться нечего. Просто спроси её.

— А если она не из Народа? Я же выставлю себя чудаковатой.

— Солги что-нибудь. Вы, люди, это умеете.

На его хладнокровный тон я чуток скуксилась. Понимаю, что он ничего такого не имел ввиду, но всё равно как-то обидно.

Мы расселись за столиком и принялись трапезничать. Кусок в горло не лез, в голове одни мысли о свалившихся на мою голову заданиях. Напиши то, напиши сё. Ещё Егорке надо помочь с домашкой. Столько мороки!

Раздался тихий чих. Мы с пиздюком посмотрели на Демьяна. Тот рукавом утирал нос, и продолжал есть суп. «Кажется лежание голышом на ледяном полу не пошло ему на пользу», поняла я.

— О нет… — испуганно протянул Егор.

— Что-то не так?

— Нет-нет-нет-нет! Всё норм. Всё кул! — сразу собрался тот, но стоило его дяде чихнуть ещё раз, как эта выстроенная стена позитива в миг рухнула. — Бля! Нет! Только не это!

— Да что блять происходит? — не выдержала я.

— Кажется я немножко заболеваю… — шмыгнул носом Демьян.

В тарелку супа упала ложка и брызги расплескались вокруг неё. Егор резко встал и куда-то пошёл.

— Ну нет! Нет-нет-нет! Я здесь не останусь!

— Боишься заразиться? — предположила я.

— Чего? Нет! Не в этом дело. Так всё: я щас соберу вещички и на пару дней свалю на вокзал. Училке соври, мол я тож приболел.

— Эй, погоди! Так не пойдёт.

— Покеда!

Егорка собрался за двадцать секунд и пулей выбежал из квартиры. Он даже обуваться не стал, а просто прихватил ботинки в руки. Мне пришлось догнать его в коридоре. Еле кое-как успела схватить этого гадёныша за шкирку.

— Стоять, нахуй! А ну признавайся: в чём дело?

— Отпусти, Соф. Я же итак поклялся, что буду поступать, по совести. У него есть ты. Ты о нём и позаботишься, а мне… уф! Нет-нет-нет, никогда больше!

— Чего это ты так боишься? Ну заболел Демьян, и что с того?

— Видишь ли, тут такое дело… — начал объяснять Егор, развернувшись ко мне лицом, когда я его отпустила. В глазах смесь паники и сожалений. Стоял на грязном бетоне коридора в одних носках. — Когда дядя простужается, то становится очень капризным, а ещё всё время плачет крокодильими слезами. Длится это недолго, но… Брр, аж вспоминать страшно! В остальное время может, Дамон и ангел, но, когда болеет — сущий дьявол. Тебе лучше тоже взять больничный в техникуме, и приготовиться к войне с его капризами. Два дня — максимум, но уверяю, за это время он всю душу из тебя высосет аки Дементор.

— Уверена ты преувеличиваешь. И плюс, я не могу вот так просто взять и отпустить тебя. В школе будут вопросы. Нужна будет справка от врача, опять походы и очереди. Оно тебе надо?

— По сравнению с его простудой — это ещё цветочки. Так что да — надо. Прошу, пожалуйста, отпусти меня.

— И куда ты пойдёшь? На вокзал? А если тебя узнают и доложат в социальные службы?

— Да я ореол наброшу, не волнуйся.

— Ну нихуя себе, какой ты у нас предусмотрительный. Может лучше всё же останешься и поможешь мне?

— Нет-нет-нет! Ни за какие коврижки! Это ж всё равно что с грудничком возиться. Ад!

— Ну хорошо: я тебя услышала, Егор. Можешь ночевать где захочешь, только в неприятности не попадай. Я тебе не мамка, но официально Демьян — твой опекун. Так что попадёшь в передрягу, и проблемы будут у всех нас. Ты же это понимаешь?

— Кристально чисто!

— Ну тогда всё — иди. Сейчас позвоню твоей классной руководительнице и сообщу, что ты болен. На выходных пойдём к терапевту, постарайся притвориться больным насколько это возможно, а ложь оставь мне.

— Спасибо, Соф. Ты — лучшая!

Не прошло и часа, как у Демьяна повысилась температура. Раньше я полагала, что знаю о моём парне всё: все его привычки, манеру поведения, оттенки эмоций. Теперь же тот образ в голове с треском разъебался об суровую реальность: у него тоже есть жёсткие недостатки.

Фрейд утверждал, что человеческая психика состоит из трёх частей: Сверх-Я, ЭГО, и Оно. Если совсем уж упростить, то первые две части как бы блокируют третью. Ставят некий незримый барьер между «надо» и «хочу». В «оно» спрятаны все человеческие инстинкты. Все его хотелки, потребности, и нужды. Если человек здоров, и его ЭГО работает правильно, то с возрастом он учится сдерживать и контролировать позывы «оно». Типа, вместо «хочу играть в Геншин весь день», он выбирает: «мне надо сегодня идти на работу, чтобы заработать чеканную монетку на еду». (Я не психоаналитик, но как-то так я понимаю эту концепцию).

Видимо, когда Демьян болеет, все его внутренние барьеры ослабевают, и это самое «оно» всплывает наружу. Я заварила ему Терафлюшку, так он отказался её пить, «потому что слишком горячо». Едва лекарство остыло, ему стало «недостаточно горячо».

— Соф! Софья… сходи в магазин, пожалуйста? Я очень хочу доширак. Куриный.

Я сходила. Принесла. Заварила. «Опять горячий». Подождал, пока лапша остынет, а потом… зарыдал. Прям, как и сказал Егор — «крокодильими слезами».

— Лапша размякла! Размякла! Я не могу это есть, Соф! Купи ещё!

От злости мне очень хотелось ему втащить по роже, но я держалась. Мало того, что Демьян абсолютно себя никак не контролирует, дык ещё и соплю ПОВСЮДУ! За два часа с начала его лихорадки, он использовал две пачки сухих салфеток. С носа постоянно течёт. Он ещё и плачет без остановки. Попыталась его отвлечь, показать что-нибудь в телефоне. Демьян в какой-то момент бросил его на пол. Экран аж треснул!

— Да что с тобой, мать твою, такое?!

— Прости-и-и-и! Но там был этот ужасный тупица-блогер. Как-его-там…? Бесит!

Затем, после долгих уговоров поесть и выпить таблетки, Демьян умолял обнять его. Я ненадолго прилегла, так он сразу же принялся домогаться. Руки засунул под майку, соплями все волосы запачкал. Всё его тело горело, словно поджаренное на сковороде. Через пять минут отрубился и заснул, а я осталась лежать в тисках его объятий. «Боженька, за что?»