Первым делом поставила чайник и приготовила чашки. Егорка отписался о том, что сегодня он переночует у Антона. «Как, блять, вовремя», отметила я.

— Что-то случилось? — спросила у Демьяна. — Садись, я приготовила чай. Давай поговорим?

Медленно он поднял голову, и стыдливо бросал на меня взгляд. Затем, когда чайник закипел и я подала чашки на столик, он всё-таки спустился с дивана, и присел напротив. Вид у него был какой-то встревоженный.

— Всё хорошо, — наконец-то ответил Демьян.

— Тогда почему вид у тебя был такой, словно кто-то умер?

— Никто не умер. По крайне мере из моих знакомых точно.

— Та-ак… лгать ты не можешь, я это уже поняла, но твоё «всё хорошо», может означать что угодно. Так что не потрудишься ли объяснить?

— Сегодня днём я увидел у себя на почте эмейл от… Петербургского Филологического Института. Они приглашают меня поступить на бюджет.

— Так это же хорошо! Заебись даже!

— Знаю… — невесело сказал он, отводя взгляд.

— Для тебя это золотой билет в лучшую жизнь, Демьян. Что не так-то?

— Многое не так, Софья. Петербург — это не на соседней улице, знаешь ли. А я… я не хочу уезжать. Я хочу остаться тут. С тобой и с Егором. В нашей крошечной квартирке с шумными соседями и тараканами. Не хочу… оставлять вас.

— Так тебе страшно? — догадалась я. Демьян смутился и покраснев — кивнул. — Ну с чего ты взял, что мы непременно расстанемся навсегда?

— Разве сепарация — это не естественный завершающий этап в обучении?

— Чё?

— Ну, я в книжке прочёл, что рано или поздно наступает момент, когда учитель отпускает своего ученика в вольное плавание. И…

Ярость неостановимой лавиной поглотила меня с головой. Крик вырвался до того, как я успела взять себя в руки:

— Ты что, сука, издеваешься?! Так я для тебя всего лишь наставница с «привилегиями»?!

На пол со звоном упали чашки. Одна из них даже разбилась. Я схватила Демьяна за воротник его чёрного худи и повалила на пол. Нависла над ним, скалясь и всхлипывая одновременно. Слёзы обожгли веки, ком встал в горле. Дико хотелось ударить его, ужалить как можно больнее!

— Соф…

— Мы полтора года живём под одной крышей! Едим вместе! Спим вместе! Неужели это для тебя ничего не значит? Бляха… Я…

Несколько капель обрушились на его застывшее от шока лицо. Мягкие подушечки пальцев дотронулись до моей скулы. Дрожащие губы сквозь рёв и отчаяние продолжали выплёскивать все накопившиеся во мне тревоги:

— Я… я люблю тебя, идиот! Ты уже давно перестал быть для меня просто учеником! Но ты — из Народа, а вы ебать какие долгожители. И как я могу с этим потягаться? Конечно же ты не считаешь меня кем-то серьёзным! Ага, как же! Губу раскатала!

— Это не так…

— Тогда как? Как, скажи мне на милость? Рано или поздно я постарею, и стану обузой для тебя. Ты уйдёшь, или я просто умру раньше, ведь таков блядский порядок вещей. Моя жизнь по сравнению с твоей — это один взмах крыла бабочки. Красивый, но недолговечный.

— На землях чудей люди не стареют.

— Хах! И что мне с этого? Хочешь сказать, что когда-нибудь украдёшь меня как трофей в свой пустой полуразрушенный замок? Оторвёшь меня от моей родины? От моих близких и друзей? Ты так не поступишь!

— Ты права. Не поступлю.

Гнев отпустил меня. Я разжала кулаки, и вытерла слёзы. Наступила звенящая тишина, режущая по сердцу подобно стекловате. Всё тело пробила дрожь, и каждой своей клеточкой я ощутила откат. Потухающее пламя перетекало в ноющий тревожный стыд. Он до краёв наполнил меня энергией, потребностью что-то быстрее сделать! Убежать от этой тишины! Убежать от самой себя. Поднялась на ноги, огляделась. «Бля, теперь весь пол будет липким. Надо скорее прибрать». Хотела было отправиться за ведром и шваброй, как вдруг Демьян заявил:

— Ты для меня не наставница с привилегиями.

— Знаю. Я просто… вспылила. Прости. Не знаю какая собака меня укусила…

Его тёплая ладонь коснулась моей, а после Демьян крепко обнял меня, прижимая к своей груди, поглаживая по голове. От этого жеста внутри меня разлилось что-то тёплое, успокаивающее. Но дрожь не схлынула, а наоборот — усилилась. Ноги подкашивались, ноздри забились, и ничего уж не разглядеть из-за потока горячих слёз. Обилие противоречивых чувств сводили с ума! Доводили до отчаяния. Я так долго держала всё в себе, игнорировала, заталкивала мысли подальше, заглушала тревоги повседневной рутиной, что теперь этот нарыв переживаний лопнул. И истерика властно поработила мой рассудок.

— Ты моя драгоценная девушка. Ты та, кто привела меня в этот мир, и научила как в нём жить. Ты та, без кого я тоскую, и мне становится страшно. Я не хочу уезжать, какие бы награды и титулы мне не сулили, потому что ничто из этого мне не заменит тебя, Соф. Я очень сильно люблю тебя. И да, я понимаю, сколь коротка твоя жизнь по сравнению с моей. Мне всё равно. Я хочу потратить каждый миг, отведённый нам, на счастливую жизнь. Позволь мне остаться, Соф. Позволь остаться с тобой, прошу!

— Говоришь, как зависимый, — хмыкнула я, сглатывая тяжёлый ком. — Так не пойдёт, ты же это понимаешь? Ты должен научиться самостоятельности.

— Должен? Кому?

— Себе, глупенький. Ты же расстроился не из-за пустяка. На самом деле ты хочешь поступить в тот институт, иначе бы не возникло такой дилеммы. И я тоже хороша: развела пиздадраму на пустом месте.

— Ты была великолепна в своём гневе. Я и не подозревал, что ты можешь так злиться, Соф.

— Больше провоцируй, и узнаешь каковы на вкус твои зубы. Левый — коронный, правый — похоронный!

— А. Кажется это называется: «рассердить суровую русскую бабу». Понял-понял. Впредь буду осторожен в выражениях.

— То-то же. Ну так что, ты готов принять решение? Останешься здесь, или всё-таки поедешь поступать?

— Не знаю. Мне хочется и поступить, и чтобы вы были рядом. Но как я могу требовать от тебя такого, когда ты сама учишься в желанном учреждении? Неправильно вот так вот отрывать тебя из дому, да и Егорка успел уже обзавестись здесь друзьями. Всё так сложно… Слишком сложно…

— Как я люблю говорить: Добро пожаловать во взрослую жизнь! Легко здесь не бывает никому. Ни нищим, ни чинушам, ни волшебным крылатым чудям. Что бы ты ни решил, тебе потом жить с последствиями, Демьян. Но знай одно: какой бы ты ни выбрал путь, я поддержу его. И постараюсь быть рядом, насколько это возможно.

— Тогда… Тогда поехали со мной! Наверняка в Петербурге тоже хватает достойных пекарских учебных заведений. Это же, как-никак — культурная столица России! И Егорку туда возьмём.

— Не уверена, что мне хватит проходных баллов для тамошних…

— А я заколдую кого хочешь!

— И плевать на последствия?

— Абсолютно. Я — бывший Царь Парящего Замка! И пора бы мне научиться позволять себе исполнять те или иные капризы! Я на войне бывал! Жопу рвал ради Народа! Я это заслужил, мать вашу!

— Ну, в таком случае… — задумалась я, сражаясь со своей внутренней тёмной сущностью. — Ай, в пизду! Поехали!

— Ты это серьёзно? Правда?

— Угу. В Бредянске всё равно делать нечего. А в Питере может появится возможность открыть свою собственную пекарню. Всегда мечтала печь свадебные торты на заказ.

— Ура! — воскликнул Демьян поднимая меня за талию. Закружил вокруг, ярко улыбаясь. Я сначала завизжала от неожиданности, но потом тоже смеялась. По крайне мере до тех пор, пока он не поставил меня обратно на пол, а там я случайно наступила прямо на осколок чашки.

— С-с-с, ай! Сука! Больно в ноге!

— Прости-прости-прости! Сильно поранилась? Я… Я с-сейчас принесу аптечку!

Демьян засуетился, я села на диван. Керамический осколок вошёл неглубоко, но всё равно было жутко больно его вытаскивать. Хлопоты моего чудилы смотрелись одновременно заботливо и комично: он мне и тазик с водой, и ватные тампоны, и спирт. Я чуть не визжала, когда резко щипало рану. Потом он намазал бепантенкой, заклеил пластырем, обвязал марлей, и сверху ещё эластичный бинт наложил. «И когда это он успел всему научиться?», гадала я.

Вот так и закончилась ещё одна наша «настоящая» ссора.

***

Когда мы сообщили Егорке о скором переезде, то он поначалу расстроился. Эти его нечеловеческие глазёнки с тёмными склерами разбивали мне сердце.

— Значит, я больше не увижусь с Антоном? И с остальными тоже?

— Не говори ерунды. Интернет творит чудеса. Ты всегда сможешь пообщаться с ним через Дискорд, или Зумер. Или через что вы там нынче общаетесь?

— Но физически мы больше не увидимся! Это жопа! Полный отстой.

— Я понимаю, Егор, — утешающе поглаживая мелкого по голове, отвечала я. — Но в Питере ты отыщешь новых друзей. Поступишь в новую школу. Знаешь сколько там всего интересного? Эрмитаж, Дворцовая площадь, театры, Нева. Много всего! Хочешь включу трэвл-гид на Ютубе? Сам не заметишь, как влюбишься в этот город!

— Давай!

И до самого утра мы прилипли к экрану ноутбука. Сначала трэвл-гид, потом фильмы, снятые в Петербурге: «Брат»; «Майор Гром»; «Питер FM». Уже на втором фильме мелкий крепко спал, а увлечённый сюжетами Демьян так и не сомкнул глаз.

На следующий день он связался со своими подругами из Копенгагена, поинтересовался, нет ли кого-нибудь из Парящего Замка, кто решил осесть в Питере. Камилла направила Демьяна к челику, который точно что-то должен знать. Тот порылся в своих заметках и нарыл одного чудя. Таким образом через сарафанное радио Демьян узнал о бывшем лакее, прислуживавшем Царице Майе. Связавшись с ним, они поговорили.

Я украдкой взглянула на экран, где увидела странного неопрятного панка: немытые патлы, острые уши, радужные разводы в склерах глаз, и ярко-жёлтые как молодые одуванчики зубы. Его звали вроде «Фэлдью» или «Филимоном»? Но в России он назывался Филиппом, (коротко Фил). Сразу с порога узнал бывшего Царя чудей, радостно вопил о чём-то, чуть ли не писаясь в штаны. Демьяну стало даже как-то неловко, общаясь с ним.

— В скором времени я планирую переехать в Петербург, — сообщил он Филу. — Буду рад, если ты нас встретишь на вокзале и покажешь город.

— Конечно! Всё будет в лучшем виде, повелитель!

— Не называй меня так, пожалуйста. Теперь я просто Демьян.

— Базару ноль. Но, позвольте предупредить: здесь житуха — не сахар. Людей очень много. Город шумный. Постоянно всё меняется, и что-то происходит. Чудям привыкнуть будет нелегко. Вы уверены, что хотите осесть именно в Питере?

— Да, Филипп. Хочу.

***

Я уже присмотрела себе хорошее заведение, куда бы смогла перевестись (не без помощи чар, разумеется). Егору присмотрели школу. Но все эти планы ещё предстоит как-то связать между собой и оптимизировать. Учесть много факторов, столкнуться с подводными камнями, и т.д.

В Бредянске нет метро, и я уже предвкушала свои первые поездки под землёй. Мечтала по ночам, слюнями давилась. «Только бы мои ожидания не превзошли реальность. Как пить дать, так и будет!», осадила я себя.

На выходных мы с Демьяном поехали к моим родителям сообщить эту новость. Сказать, что старики были в шоке — ничего не сказать. Батька так вообще ахуел, а маман принялась обсасывать каждую деталь, желая увериться в том, что её двадцатитрёхлетняя дочка знает, что делает.

— Ну-с, тогда — благословляю, — сказала она.

— Спасибо, мам. Это очень многое для меня значит.

— Но не забывай звонить нам, ладно? И присылай фотки! А то я уже давно не меняла заставку на рабочем столе.

— Обязательно. Вы ведь придёте провожать нас?

— А куда мы денемся? Конечно придём. Я тебе испеку твоих любимых булочек с маком в дорогу. Вы же поездом отправляетесь?

— Да. Трое суток в плацкарте. Поедем в конце июня после моих итоговых. Окончу второй курс, и переведусь сразу туда на третий, — солгала я ей. Честно сказать, я не была уверенна в том, что всё получится вот так просто. Петербургские институты — это вам не фунт изюма, там и требования, и планки другие.

Что-то мы заболтались, и даже не сразу заметили, как мой батька с Демьяном куда-то пропали. Когда вышли во дворик, то увидели, как они сидят на веранде и играют в армреслинг. Отец тужится, вены набухли, весь покраснел и потом покрылся. Демьяныч же сидел с лицом лица, да притворно надул щёки. Мои глаза вытаращились на всё это, а маман досадливо качала головой. Небось думала про себя что-то типа: «Госпаде, за кого я вышла?».

В какой-то момент Демьян ослабил хватку, и мой батька выиграл. Затем встал на ноги, нахмурился, буркнул что-то, или горло прочищал, хуй знает. Спросил моего парня:

— Ну вот и как ты собираешься защищать мою дочь?

— От чего, например?

— Ну вот бандиты на вас нападут с бабочками, что ты будешь делать?

— Разве победа в армреслинге гарантирует и победу в сражении против ножа? Мне так не кажется.

— Уй ты какой ты…

— Влад, — тоном капитанской суровой жены, позвала мать. — Ты давай это, без выкрутасов? Демьян хороший пацан. Чё ты к нему прицепился?

— Да он даже не служил, ёптыть. Какой из него защитник?

— В России — не служил, — поспешил уточнить Демьян.

— Чё в Белоруссии что ль? В Казахстане? Где твой военник? А ну покажи! — продолжал он давить. Я громко шлёпнула себя по лицу. «Су-у-ука-а-а! Совсем забыла, что надо было сделать Демьяну военный билет! Опять возиться с бумажками! Бля, за что, Боженька?»

— У меня нет с собой того, что вы просите. Но, скажем так: я неплохо умею летать.

— Так ты пилот? Соф, почему ты нам не сказала? И на чём же ты летаешь, Демьяш? — с энтузиазмом спрашивала мама.

— Эм… — перебирала я все варианты в голове. Солгать всё равно придётся, но каким образом потом из этого выкручиваться? — Н-на вертолёте… Н-да.

— Ого! Ну ничего себе! А нас когда-нибудь покатаешь?

Вот этого я и боялась. Родители сразу наседают, стараясь выторговать для себя как можно больше на правах «родственников».

— К сожалению, в ближайшее время не получится. Я собираюсь поступать на филологический, и к своей поставленной цели отношусь крайне серьёзно. Боюсь, у меня не будет времени на… полёты на вертолёте.

Ну всё, нам — пизда! Вон какую мечтательную моську состроила мама. Она ж всем соседям растреплет о том, что Демьян, якобы пилотирует вертолёты. А батька, так вообще, того и гляди, щас впадёт в экзистенциальный кризис! «Может втихаря попросить его, чтоб скорее использовал на них чары, и они забыли об этом разговоре? Нет-нет. Это уже слишком. Когда-нибудь я им всё сама расскажу. Когда-нибудь…»