Золотые грифоны холодно взирали на нас. Солнце уже порядком поднялось, окрашивая небо в лазурно-голубой оттенок. Я так нервничала, что готова была сброситься с моста от стыда. Демьян, наконец-то поднял брови и его взгляд посветлел, губы растянулись в мягкой тёплой улыбке.

— Придумал. Н-но, подожди здесь немного, хорошо? Я быстро!

— Чего? Что ты придумал? Эй!

Чудь расправив крылья — взмыл в небо и пулей куда-то понёсся. Я всё кричала ему вслед, а люди оглядывались на меня как на сумасшедшую. «Вот же ж… зла не хватает! Съебался куда-то без всяких объяснений. Ну кто так делает?»

Решила прогуляться, пока его нет. Бродила туда-сюда. Потом нашла куда присесть, заглянула в телефон. Написала Демьяну пару ласковых сообщений, а он мне в ответ:

— «Не переживай. Тебе понравится моё задание. Я уже лечу обратно. Буду через пятнадцать минут».

Подошла к мосту, вижу, он возвращается, весь красный как рак, запыхается, а на лице довольная кошачья улыбка.

— Ну и где ты был?

— Облетел всех чудей в округе. Это было непросто, но вот. Смотри, что мне удалось достать.

Мне в ладони лёг холщовый мешочек с землёй. От него пахло сыростью и ещё чем-то горьким.

— Что это?

— Там семена эльфийского корня. Растение неприхотливое, без капризов. Ты сможешь его вырастить за три месяца.

— Три месяца? Так это твоё задание?

— Да. Когда оно зацветёт, пойдём и венчаемся в тот же день.

— Я не фанатка венчаний в церкви. Мне будет достаточно просто расписаться в Загсе. И ещё, я не уверенна, что мне это по силам. Я и садоводство — это две противоположные параллели. У меня даже фиалки не выживали. Как я смогу…

— Сможешь, — положив свою ладонь мне на плечо, уверял Демьян. — Просто поливай время от времени, а когда прорастут на второй неделе, пересади их в горшок побольше. Почву можешь взять простенькую, без всяких там примесей. Менять её надо раз в полгода. О, и главный секрет тебе потом Егорка расскажет.

— За что, боженька? Не мог придумать что-нибудь попроще? Ну там, испечь вычурный торт? Это и быстрее вышло бы.

— А куда ты так торопишься? У нас впереди целая жизнь. И потом… — он наклонился к моему уху, обдавая кожу горячим дыханием. — Нам надо подготовиться к свадьбе.

Щёки залило румянцем, сердце замерло в груди. Я чуть не выронила из рук мешочек.

— Я же хотела просто расписаться. Без всяких там церемоний, гостей, и платьев. К чему лишние сложности?

— Потому что ты этого заслуживаешь. МЫ этого заслуживаем. Будет пышный праздник, друзья, родители, близкие. Разве все они не обидятся, если мы вот так вот просто возьмём и в крысу поженимся?

— Н-да, ты прав. Маман меня точно убьёт, если узнает об этом. А твои родители? Ты их позовёшь?

— А. Точно. Надо бы… надо бы их уже навестить, — печально опустив лицо, отвечал Демьян. — Это будет непросто.

— Считай это моим заданием для тебя. Ты же не думал, что я проглочу ваши фейские правила и оставлю их без ответа?

— Хмм…

— Ну не дуйся. Я не хотела тебя обидеть, Демьян. Просто… время пришло, понимаешь?

— Ты права. Мне надоело избегать ответственности. Хочу поставить жирную точку в своём прошлом.

— Вот и молодец.

Потянулась к нему, чуть встала на носочки, обвила шею руками, и с улыбкой прижалась губами в мягком тёплом поцелуе.

***

Просмотрела кучу обучающих видео на Ютубе о том, как растить комнатные цветы. Демьян сказал, что эльфийский корень чем-то похож на фикус. Чуди, когда сажают его на земле людей набрасывают морок, от греха подальше. И да, растение неприхотливо, вот только без специфического ухода непременно погибнет. Эта пресловутая «специфика», он же секрет, которым со мной поделился Егор, заключалась, угадайте в чём? Ну конечно же в фейской пыльце! Её надо было добавлять в воду для поливки пропорциями три к семи. Обычные людские растения от неё растут как на дрожжах. Очень быстро. Отсюда и мифы о садовых гномиках да феечках. Порой они забредают на человечьи огородики, дабы «благословить почву». Некоторые остаются жить у людей нахлебниками. Те же банники, домовые, подменыши и прочие сказочные чуди. Суеверные людишки оставляют им хлебушек с молоком, просят разрешения войти, обращаются уважительно, а те взамен даруют богатый урожай, и помогают беременным пережить роды.

Сейчас, конечно, всё иначе. «Магическое мышление» оставляет место рационализму. Ну, может в глубинках где-нибудь ещё остались крохи древних традиций. Наверное, поэтому чуди и предпочитают жить там, а не в городах. Ибо здесь, если и наткнёшься на что-то сказочное — так только на каких-нибудь шарлатанов с их натальными картами и хрустальными шарами.

«Когда он зацветёт, получается наступит октябрь. А мы не будем к тому времени по горло в учёбе? Ну, наверное, Демьян что-нибудь придумает. Или я придумаю. Время покажет».

Заполнили шкаф вещами, последние картонные коробки благополучно отправились на балкон, а то вдруг ещё пригодятся. Купили новый телевизор, оформили подписку на «Кинопоиск», (это не реклама). Я хотела оформить кредит на новый ПК, но так как кредитной истории нет, от слова совсем, пришлось мухлевать по старинке. Ох, как Егорка радовался, когда мы заносили блок в дом. Заебалась с установкой базовых приложений, скачивала дрова, купила антивирус, и всё вот это вот прочее. Будучи не самой грамотной в обращении с программным обеспечением, мне приходилось иногда созваниваться с дядей Серёжей, или заходить на Ютуб, чтоб чекнуть, всё ли я делаю правильно. От обилия цифр с буквами голова гудела. В голове прокручивался один и тот же мем: «Мой девиз — четыре слова: помогите-помогите-помогите-помогите».

«Жаль, что нельзя брызнуть на комп пыльцой, чтоб всё сразу заработало. Вот было бы круто», думала я.

Через несколько дней провела ювелирную работу по пересадке ростков в новые горшки с новой землёй. Положила их на тумбочку на балконе. (Он у нас закрытый, но прохладно всё равно). Демьян убеждал в том, что эльфийский корень может цвести и в ноль градусов и в плюс тридцать. Влажность тоже условная, главное не утопить в воде, и не оставить без поливки на месяц. Зелёные стебельки скромно выглядывали наружу. Крошечные такие — прелесть.

Когда наступила осень, для нас троих было волнительно идти на учёбу. Мелкому повезло, ибо его школа в двух шагах, а нам с Демьяном приходилось рано вставать и топать до метро. Тем же вечером мы за ужином в красках описывали все свои первые впечатления.

— Там так много коридоров и корпусов. Целый лабиринт! — жаловался Демьян.

— Та же фигня. Мне даже пришлось скачать карту уника на телефон.

— А я просто шёл за одноклассниками.

— Подружился уже с кем-нибудь?

— Не. Это ж пока первый день. С кем я там подружусь?

— Не липли с вопросами?

— Пока нет. Сосед по парте правда спросил номер и страничку в ВК. У них там свой учебный чат, куда скидывают домашку. Халява!

— Эй, не пренебрегай учёбой. Разве по совести, ты не должен сам помогать другим с успеваемостью? — возмутилась я.

— Мне бы самому свою успеваемость поднять. Как я могу помогать другим, если мне самому нужна помощь?

— Если что-то не понимаешь — обратись ко мне.

— Ага-ага, сидеть и смотреть как ты ломаешь голову над примерами — такая себе помощь.

— Ах ты! — не удержавшись, я ущипнула его за щёчку. Всё такие же мягкие и пухлые. «Он никогда не вырастет на моих глазах. Ну… разве что на год или два. Всё-таки вечность чудей — это нечто».

***

Однажды к нам в дверь позвонили. Я открыла дверь, и ахуела. На пороге стояла Камилла и её девушка Ефра.

— Вечер в хату, — весело поприветствовала она. — Демьян ещё спит?

— Э-э-э… ага. П-проходите.

Бесцеремонно эти две ввалились к нам в спальню, растормошили бывшего Царя чудей, и напросились на завтрак. Я подала горячие бутерброды с чаем, и осмелилась спросить:

— Как вы тут оказались? И по какому поводу решили нас навестить?

— Это я их позвал, — сонно ответил Демьян. — Камилла чаровница, и знает короткий путь в Татслхар.

— А-а-а, так ты отправляешься сегодня? Я думала нам придётся походить по инстанциям для оформления загранпаспорта.

— На это, увы, у нас нет ни времени, ни сил, ни ресурсов.

— Я умею превращать всякие штуки в другие штуки. И нет, это не морок. Это что-то типа временной трансфигурации, как в Гарри Поттере, когда они превращали фамильяров в бокалы. Из бузины получаются выносливые почтовые голуби, а из зверобоя — летающие жеребцы.

— Нихуя себе! Демьян, ты тоже так умеешь?

— Нет. К сожалению, это умение доступно только чаровницам, как Камилле.

— А я — русалка, — гордо добавила Ефра. — И умею дышать под водой.

«Кто бы сомневался?», раздалось с сарказмом в голове. Её перепонки и лазурные волосы прямо намекали на это. Хотя на счёт последнего я сомневалась, скорее всего голубой цвет — это итог хорошего осветления и оттеночного тоника.

Мы поели, посуда осталась на мне, а гости вместе с Демьяном удалились.

— Приеду завтра вечером, не переживай.

— Не переживаю. С тобой же друзья поедут. Верно?

— Угу. Иди ко мне.

Он коротко поцеловал меня на прощание, после чего дверь с щелчком закрылась. Из комнаты выполз сонный Егор. Жаловался на шум. Новость о том, что его дядя только что улетел в Татслхар мгновенно разбудила мальчика.

— Что? Он полетел к бабушке с дедушкой, и не взял меня с собой? Почему?

— Мы решили, что для начала он сам поговорит с ними, и сообщит все новости. Потом, когда всё уляжется… если уляжется, то Демьян непременно свозит тебя к ним.

— А-а-а, ну это логично-логично.

— Ага. Давай иди чистить зубы. Я разогрею тебе овсянку с изюмом, будешь?

— Хорошо. Не забудь добавить кусочек сливочного масла. И ещё… можно мне тост с сыром?

— Ладно.

***

Хотя я и сказала, что не переживаю, но это было не так. Всё воскресенье просидела как на иголках. Егорка спиратил какую-то игрушку и совершенно позабыл о домашке. «Видимо его совесть решила взять отпуск. И как это ему удаётся всё время обходить данную клятву? Эх, чуди — хитрый народ. Мне бы научиться так же ухищряться, глядишь и разбогатею к тридцати».

Ходила туда-сюда по квартире, поглядывала на время в телефоне. Пыталась отвлечься хоть на что-нибудь, но увы, тревожные мысли разъедали изнутри. Решила, наконец-таки себя успокоить, и выплеснуть опасения в уши мелкого. Он как раз в этот миг что-то строил в Майнкрафте. Яркий насыщенный кубический мир мелькал на экране монитора.

— Эй, есть минутка?

— Погодь-погодь. Я сейчас…

— Это твоё «сейчас» обычно растягивается на часик-другой. Я много времени не потрачу.

— Уф. Ладно, — свернув игру, он повернулся ко мне и снял наушники. — Чего такое?

— Что ты помнишь о бабушке с дедушкой? — спросила я, присаживаясь на его кровать. Егорка глянул на потолок, а затем опустил лицо. Губы поджаты, в глазёнках сомнения. Но он не мог солгать, а потому спросил настороженно:

— Ты уверена, что хочешь услышать ответ? Он не из приятных.

— Уверена. Я хочу знать! Выкладывай.

— Уф… хорошо. Они были типичными старикашками со своими маразмами и устаревшими взглядами. Даже слишком. Но нас с мамой и дядей любили, как это ни странно. После того как у моей мамы родился я — мальчик, они выгнали отца, но меня не бросили. Баловали даже. А потом… потом…

— Потом?

— Я что-то сделал, Соф. Что-то неправильное. И моя мама… решила меня, как бы, типа… «усмирить».

— Усмирить? В каком это смысле?

— Бабушка с дедушкой отпирались до последнего, пытались отослать меня куда подальше, но не успели. Мама нагнула их с советом, перехитрила. И потом на меня надели уздечку вечной апатии. Не помню сколько лет я провёл под чарами. Я был как… как марионетка — абсолютно послушный в руках матери.

— Пиздец! Это ужасно! Это… не могу поверить…

— Если бы не Демьян, я бы до сих пор оставался в руках мамы. Бабушка с дедушкой, конечно, могли иногда перейти черту: кричать там, или наказывать за проделки, но они бы никогда не лишили меня самого ценного — моей воли. Всё что я помню о них — это и плохое, и хорошее, но не зверское. Дедушка муштровал, бабушка гоняла за поручениями. Иногда она заставляла лакеев сечь меня розгами, но это было очень редко, и честно признаться — за дело. Дедушка щипал за уши, всё угрожал, что пошлёт меня оруженосцем к капитану гвардии, или чистить сарай. Но это так — угрозы и только. А я перед ними понтовался изо всех сил! Ходил по струночке, каблуками цокал. Они называли меня «королевским оленёнком», ну знаешь… из-за рожек.

— А отца-то за что турнули?

— А хер его знает? У нас был матриархат. От мамы ждали девочку. Может в этом дело? Они с отцом друг друга не любили. Даже на дух не переносили. До того, как он уехал, мне то и дело приходилось слышать их ругань. Наверное, хорошо, что его выгнали. Он ко мне не проявлял тёплых чувств. И… вообще каких-либо чувств.

— Сочувствую, зай. Холодные отцы — это одна из самых распространённых моделей поведения у нас в стране. По себе знаю. Мой батька тоже не очень… чувствительный.

— Угу. Так и к чему были эти расспросы? Ты за Демьяна переживаешь?

— Переживаю. Вдруг они там скандал учинят? Вдруг запрут его где-нибудь в подвале? Вдруг он… не вернётся?

— Вернётся! — твёрдо убеждал Егор, блестя глазками. — С ним Камилла и Ефра. Они те ещё «особы». Бойкие.

— Видел их в деле? Они что, глаза умеют выцарапывать? Или махать мечом?

— Ха! Ещё как! Камилла — чаровница, если что. Она такие фокусы на пирушках показывает — Гудини отдыхает. А Ефра… она типа водная заклинательница. Русалка. На ветвях сидит, и плетёт не только косы, но и интриги. С ней шутки плохи. С ними обеими. Но за друзей — горой.

— А в чём тогда талантлив Демьян? Если бы ему и его друзьям пришлось, скажем, ограбить банк, то в чём была бы его роль?

— Хмм, — задумался Егор, поглаживая подбородок. — Решатель проблем.

— Чего?

— Он уж точно не мозг команды, и не мускулы. Он — дипломат. Умеет решать конфликты, принимать трудные решения, идти на риски. Знаешь, когда послы, которых он послал к Тёмному Царю так и не вернулись, Демьян отправился к нему лично. Больше суток ушло, а потом он вернулся с победой.

— Нихуя себе. В солянку пошёл?

— Не совсем. Я сам там не был, но мне рассказали, что он послужил типа отвлекающим манёвром. Пока Демьян хлопотал с переговорами да подписанием капитуляции, его верные слуги тем временем отравили вино Царя Тёмного Двора. Чернила, кстати, были фальшивыми. Вот так он переиграл и уничтожил того гада.

— Но родители-то его — это не Тёмный Царь. Как он сможет противостоять им?

— А зачем? Бабушка с дедушкой, конечно, сто пудов, ахуеют от новостей, но они вряд ли… вряд ли… хотя, я не уверен, Соф. Может быть, они и выкинут что-нибудь неадекватное, но мне кажется, что запирать или убивать своего последнего отпрыска они не станут. Наверное…

— А если предположить, что станут? Что тогда?

— Тогда Камилла и Ефра его спасут. Жопу ставлю.

— Хмм…

К вечеру я уже вся извелась. Когда готовила ужин — сожгла котлеты до почерневшей корочки. Развешивая бельё, потеряла простынь. Пришлось идти за ней на улицу и опять закидывать в машинку. Вынося мусор, пакет как назло порвался. Всё высыпалось на пол в коридоре. Я нагнулась, собирала пустые пачки от чипсов, бутылки, фантики, апельсиновые кожурки. И тут вдруг вижу: лифт открывается, и ко мне навстречу выходят эти трое. Взлохмаченные и побитые. Я сразу вытянулась, глаза вылупила. У Демьяна ссадина на губе, и опухшие синяки на лице. Его спутницы выглядели ничуть не лучше.

— Что произошло?!

— Скажем так: на свадьбу моих родителей ждать не стоит, — спокойно ответил Демьян. — Давай помогу?

— Какой «помогу»? Тебе в больничку надо!

— Ничего не сломано. Кости/зубы целы. Само пройдёт.

— Тогда марш в дом. Сейчас вынесу мусор, и достану аптечку.

Мы с Егором помогали несчастной троице зализать раны. Мелкий не отставал с расспросами, Демьян глядел хмуро, Камилла кусала губу, стараясь сдержать всё в себе. Ефра не выдержала и рассказала:

— Они напали на нас.

— Что? Как? Почему?

— Ефра, я же просил… — осуждающе глянул на неё Демьян.

— Она заслуживает право знать, что произошло. В конце концов, она — твоя невеста.

— Ох. Ладно. Я сам расскажу. Хватит тянуть клещами.

— Всё расскажешь? Без утайки? — потребовала я.

— Всё.

***

От лица Демьяна:

Вчера утром, когда пришли мои верные подруги, я уже догадывался, к чему мне стоит готовиться. В сумку положил обереги, землицу, и… фамильный меч. Камилла зачаровала два пузырька зверобоя, купленных в аптеке, в двух массивных жеребцов. Но так как на седле я не сидел лет эдак двадцать, да и путь нам предстоял неблизкий, она добавила к ним крупные сани, сотворённые из обрезок завядшего лука.

— Чары продержатся двадцать часов. Советую поспешить.

Мы залезли, кони тронулись и взмыли в небо. Летели на приличной такой скорости. Обитай гаишники в небе, и нас бы тут же загребли за превышение. Хорошо, что мой мастерский морок скрыл нас от посторонних смертных глаз. Путь занял пять часов, или около того. Позволил себе прикорнуть, свернувшись калачиком.

Небольшое отступление. Татслхар — это парящий остров над Швейцарией. Нечто среднее между тюрьмой и домом для престарелых. Туда фейские и чудийские Дворы ссылают неугодных родственничков. Не все, естественно. Тёмные, как правило, от неугодных избавляются кровавым путём. Там в прислужниках работают другие волшебные существа. Смертным вход настрого запрещён, так как «узники» могут их заколдовать, и выбраться из Татслхара. Сотрудники дают непреложный обет, и служат семь лет, потом их меняют на других. Посещение разрешается раз в десять лет. Письма и посылки подлежат строгой проверке. Всё как в психбольнице. Ну, почти.

Кони совершили мягкую посадку, мы выбрались. Во дворике нас встретил управляющий, лакеи помогли с вещами. Проводили в приёмный зал, а после долгого получасового ожидания, моих стариков-таки привели за ручку. Вид у моих родителей оказался не самым, как бы помягче сказать, презентабельным. Сонные глаза, приглаженные волосы, старомодные одеяния с заштопанными юбками. Они расселись на диване с резными подлокотниками и бархатными подушками. Нам подали чай на подносе. Отец дёргался, силясь скрыть бурлящие эмоции. Мать держалась холодно.

Когда я им рассказал о случившемся двадцать лет назад, все иллюзии схлынули. Мать кинулась, и чуть не задушила, отец раскричался.

— Позор! Какой позор! Ты навсегда заклеймил наш род трусами! Как ты мог? Столетия великой истории Парящего Замка канули в Лету! И всё из-за твоей бесхребетности! Слабости! Ты мне больше не сын, Дамон! Кто угодно, но не ты!

Его пылкие эмоции были вполне логичны и понятны. Лакеи, подоспев вовремя, успокоили моих родителей. Я убедил их в том, что уводить стариков обратно в опочивальни нет нужды. Была ещё одна новость. Главная новость. Подождал, пока те успокоятся. Дал сигнал подругам готовиться к худшему.

Поток брани затих где-то через час. Может чуть дольше. За окном успело стемнеть. Остальные гуляющие старики ушли на ужин, а мы остались. Мы ждали тишины. Лакеи зажгли канделябры и люстры. Жёлтый свет отражался от высоких окон.

Наконец, когда я выложил, что собираюсь жениться на простой смертной девушке, мать с отцом отреагировали именно так, как я того ожидал — рассмеялись. Сперва они посчитали это какой-то злой шуткой. Неким словесным трюком, которым я баловался когда-то в детстве, мастерски избегая прямой лжи. Но затем, когда они сообразили, что я вовсе не лгу, то рассвирепели. Мать аж слюной обливалась. Опрокинула стол, и как с цепи сорвалась.

Началась схватка. У отца в руке оказался столовый нож. Камилла среагировала моментально и превратила его в синичку. (Нож, а не отца). В нас швыряли всё, что им под руку попадалось, лакеи скрутили стариков, заставили их выпить успокаивающего зелья. Увели. Нас попросили уехать. (И больше, по возможности, не возвращаться).

В целом всё произошло именно так, как я и предсказывал: скандал, крики, ругань, обвинения, драка. Я и не рассчитывал на то, что мои родители без вопросов примут всё то, что случилось со мной, с нашим царством, и с нашей семьёй. Их понять можно. Они в одночасье лишились главного наследия, дочери, дома. В этот вечер они потеряли всё. А моя женитьба? Хах! Это, считайте, вишенка на торте безумия. Плевок в их родительские сердца.

— Жениться на смертной — это всё равно что жениться на дворовой кошке. Нет! Всё равно что на муравье! Это всё твои бунтарские детские капризы! Чихнёшь, и её не станет! Так зачем, скажи мне, Дамон? Зачем жениться? — негодовала мать.

— Совсем с ума сошёл! — добавил отец. — Нет. Так не пойдёт! Только через мой труп!

— Позорище. Мало того, что ты разрушил наше царство? Мало того, что загубил сестру? Тебе ещё приспичило обмазаться в нечистотах, да пробежать голым на глазах у честного народа? Ты для меня мёртв! Всё! Слышишь, Дамон? Мёртв!

Их слова больно резали, но я держался. Когда родителей увели, Камилла и Ефра приблизились. Здесь не надо быть эмпатом, дабы знать, что творилось у меня на сердце. Подруги обняли меня за плечи, а я только и мог, что стоять столбом с расквашенной губой.

— Полетели обратно. Я устал.