Двойник Березы из того, другого мира, много улыбается. Он чертовски тактильный, в этом они с Березой похожи, и он постоянно трогает — своего Тихомира и чужого. Да собственно проще сказать, кого он не трогал, — тех, кого еще не встречал.

Его Тихомир совсем тихий. Береза, кажется, и говорит, и трогает за двоих, если на два не помножить — гладит ладонями плечи, живот и грудь, то и дело кладет руку на поясницу, скользит пальцами по щекам, скулам, целует в лоб и тыльные стороны ладоней. С Тихомиром Березы он осторожнее — только иногда берет за руку или под руку, солнечно улыбается, кидает взгляды на отвернувшегося Березу и шепчет, заставляя склониться к уху.

Двойника Березы зовут Ясень, и у Ясеня янтарные глаза и абсолютно человеческая кожа. Ясень шаман, а не дракон. Семью Ясеня, ковен, род, племя, как хотите, уничтожили, когда ему было пять, и он создал собственную, привлек на защиту оборотней и заключил брак с одним из них. Со своим Тихомиром — самым молодым сильнейшим воином за последние десятилетия. Наследником своих матери и отца.

Конечно, воинственные оборотни не назвали бы ребенка «Тихомир». До брака его звали Ратибор, воин леса. Береза, слушая об этом, думал, что и Велимиру иначе звали — может быть, Воислава. И она была сильнейшей женщиной в клане.

Тихомир, сидящий напротив своего двойника, мать которого еще успела прийти на его свадьбу, наверняка думал о том же. Слушал с открытым ртом и сам нашел руку Березы, специально оставленную возле его. Береза думал, что и Тихомир это знал.

Одним из этапов принятия в семью шаманом было дарение имени. Ратибор получил от Ясеня, любящего и славящего мир, имя «Тихомир». Он преклонил колени, поцеловал чужие ладони и приложился к ним лбом. И тогда Ясень провозгласил принятие в его род клана оборотней, защитников, кормильцев и равноправных союзников, с чьим мнением он как Глава будет считаться.

— Даже забавно, что их имена совпадают, — поделился Ясень, гладя своего Тихомира под подбородком. Не мурчать ему позволяли лишь человеческая форма и тот факт, что он все же был из волков, а не из кошачьих. Но выглядел оборотень так, будто еще секунда — и уже ничто его от этого не остановит. — Может быть, сама Богиня-мать подсказала мне нужное решение. Как ты считаешь, Тиша?

«Тиша». Береза использовал это сокращение только во тьме знакомых до последнего уголка покоев, там, где они были одни, теряли всякое стеснение и утрачивали само знание о том, что такое тайна. Двойник Березы так легко называл своего партнера Тишей, и ветер подхватывал это имя, унося высоко под кроны деревьев, где оно раздавалось эхом шелеста: Тишатишатишатиша…

Береза сжал переплетенные с его пальцы сильнее, и тем более оглушающим показалось ласковое их прикосновение. Его Тихомир, кажется, заражался лаской их двойников, готовый прямо сейчас поднять на руки, прижать к себе — подарить целый мир, свое сердце и свое дыхание, сплести свою и чужую жизнь. Береза постарался улыбнуться так, чтобы только глаза — не губы. Он не был открытым ко всему миру Ясенем, привыкшим кричать о своей любви.

Тиша, произнес одними губами Береза. И его Тихомир вспыхнул всепоглощающей радостью, прямо-таки щенячьей. Они крепче переплели пальцы, склеиваясь предплечьями. Береза поймал довольный взгляд Ясеня, убравшего руку от даже неохотно скрывающего разочарование Тиши, чтобы тот мог продолжить рассказ. Пламя играло в его глазах, ветер нашептывал Березе что-то важное, что-то, имеющее силу, и листья деревьев в окружающем их лесу вторили ему, а небо спускало на землю свое повеление любить того, кого выбрал. Любить сильно, горячо, любить так же, как жизнь и отца, вырастившего его.

И Береза, чувствуя тепло чужих пальцев, думал, что такое давление слишком уж чужеродно. Смотрел пристально в горящие глаза Ясеня и читал в них лукавое признание — тем не менее чистосердечное. Конечно, это он.

Береза тихо фыркал и отворачивался, вслушивался в рассказ двойника своего Тихомира, абстрагируясь от голосов природы. Он и сам знал, как ему поступать со своим партнером.

Ясень смеялся беззвучно, глядя на дракона, бывшего едва ли его старше. Но он не отказывался от партнера, поэтому пусть его. Пусть грызутся, пока не надоест, может, у тех, кто не говорит с Богиней, любовь в этом выражается. Может, так выражается любовь его двойника.