По обыкновению своему, Порфирий Игнатьевич и сегодня, четвёртого ноября, идёт пешком до своего участка. Ещё темновато, конечно, но терпимо. И не то, чтобы ему идти как-то особенно близко, но на работу он предпочитает всё-таки добираться пешим ходом. Тем более, это дополнительное время для размышлений, обычно связанных с рабочими вопросами. Так что, можно сказать, работать он начинает не в 8:00, а в 7:20, иногда в 7:24.

Сегодня, однако, его лицо изображало не вдумчивость, какая обычно присуща ему при обдумывании рабочих вопросов, а задумчивость, что так любит красоваться на лицах грезящих – но трезво грезящих – тружеников. О чём он действительно думал можно только догадываться, но мы предположим, что о сулящемся повышении – и сопутствующих трудностях. Увы, даже такие труженики, как Порфирий Игнатьевич, не защищены от этого «недуга» праздных дум.

– М-да... Листья уже осыпались, а снега всё нет... Ну-с, приступим, – с этими словами Рязанов открыл дверь в свой участок.

Времени сейчас у него немного, так что он энергично раздаёт поручения своим подопечным. Не обделяет вниманием и околоточного надзирателя Бальмонта.

– Константин Аркадьевич, как успехи ваши?

– К сожалению, вчера не застал Гектора дома. Попытаю счастье сегодня, у него должен быть выходной день. По Маку Ротриеру удалось найти немного информации – немного в плане полезности. Вот, всё что счёл интересным, поместил в конверт, – он положил папку на стол.

– Тоже неплохо. До Гектора доберись уж как-нибудь – нужно подойти к Ротриеру ближе формальности документов. Свободен.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

Раздав ещё поручений, Рязанов надел шинель, шапку и пошёл на улицу.

Опаздывать на приём к Лившицу он не хотел, но и спешить тоже не комильфо. Так что, придётся брать экипаж.

Доехав до участка Лившица на умеренных порах, Рязанов вновь почуял что-то необычное, как во вчерашний его визит. В принципе, сейчас это было сделать ещё проще, так как прямо перед входом в участок стояли «серьёзные люди» в штатском, а мимо то и дело проходили разных чинов младшие офицеры с городовыми заодно.

Внутри была та ещё сутолока, не в пример послеобеденной вчерашней. Но Порфирий Игнатьевич предпочёл сохранять невозмутимость – хотя бы пока не узнает всё лично. А так, чего гадать?

Поднявшись к кабинету надворного советника, он застал Виталия Ивановича в весьма занятом и одновременно крайне растерянном состоянии. Опять-таки, даже вербального вопроса не понадобилось.

– Геннадий Бенедиктович пропал, Порфирий Игнатьевич!

– Как – пропал?..

– Со вчерашнего вечера, как уехал на встречу с господином полицмейстером Антоновым, так и не доехал.

– Ну и дела...